Пьянству - бой. Рассказ второй. Детство Лили

Пролог

« Когда твоя мама была маленькая, она была большая засранка. Я выходила на минуту в магазин, по приходе твоя мама сообщала:
- Тут кучка, там – кучка, под столом…
С тех пор, приходя домой, я всегда гадаю, какое говно меня еще ждет…»


Из воспоминаний моей бабушки


Начало

Все это можно с трудом назвать воспоминаниями. Эту историю я знаю с чужих слов. Все всегда рассказывали ее по-разному. Больше всего мне нравился рассказ моей бабушки, именно он лег в основу этого повествования. Почему так? Потому что это все происходило до моего рождения. Можно сказать, что эта история моего появления на свет, которое все расставило по своим местам, и в нашей семье наступил мир и согласие, не надолго. Вы уже, наверное, догадались. Это история знакомства моих родителей. 
Мама моя тогда училась в МГУ. Красавица, отличница. Ну и что? Таких в Москве пруд пруди.  Но Милочка, так все называли мою маму, еще и пела. Ах, как она пела! Не девушка – соловей.  В МГУ был известный на всю Москву хор профессоров. Вот к руководителю этого хора и пришла моя мама после поступления. Можно смело сказать, что благодаря этому чудаку, мама получила еще одно образование – консерваторское, параллельно мучая лягушек и приканчивая тараканов на биофаке. Поклонников у мамы-певуньи  было не мерено.  Уходя на очередное свидание, она говорила бабушке:
- Позвонит Саша, скажешь, что я на катке с подругами. Толе скажи, что я занимаюсь и не могу подойти. А Эдик  позвонит, ничего ему не говори, пусть мучается. Мне он не нравится.

На что бабуля справедливо отвечала, что она в секретари не нанималась.
Вот однажды, холодным вечером в марте, когда днем тепло, а к ночи тротуары покрываются противной ледяной коркой, по московским улицам, в романтических сумерках, в свете редких фонарей, домой возвращалась мама с кавалером.  Настроение у мамы было хорошее. Это такое, когда любишь весь мир и хочешь делать добро просто так.  И вдруг… Прямо на их пути – тело. Ничего удивительного, Москва – не Нью-Йорк. Обошли и пошли дальше, взявшись за руки. Но тут моя мама затормозила.
- Мил, ты что, пьяного не видела? – спросил парень, справедливо полагая, что обращать внимание на такие мелочи, как пьяница на дороге в такой романтический вечер,  -  пустая трата  драгоценного времени, которое можно потратить на поцелуи. Но мама присела на корточки рядом с телом и попыталась его разглядеть. На тротуаре лежал бледный юноша в  франтоватой курточке и стиляжьих узких брюках.
- Нельзя его так оставлять, он тут замерзнет. Или его обчистят. Смотри,  какие у него часы.
- Ну и пусть мерзнет, -  ляпнул кавалер,  не подумав.  Но вовремя сообразил, что  такой ответ может подруге не понравиться.
-Давай милицию вызовем. Переночует в вытрезвителе.
- Нет, милицию нельзя, его из института могут выгнать.
- Откуда ты знаешь про институт?
- Знаю. Посмотри на него.
- Думать надо было, прежде чем напиваться. Что предлагаешь?
- Возьмем его ко мне домой.
- Ты же обещала еще погулять со мной около дома.
- А мы и погуляем, только его занесем.
Парень пожал боксерскими плечами, взвалил безжизненное тело моего будущего папы и понес. Длинные папины ноги свисали почти до земли, голова моталась туда-сюда, но папа так и не проснулся.
Дома его сгрузили на диван, и мама отправилась догуливать, папа же остался на попечение будущей тещи, которая невзлюбила его с первого взгляда. Но кто ее осудит?
Утром, когда мой папа пришел в себя, то первое, что он увидел, – расплывчатый силуэт на фоне большого окна.
- Мама, - пролепетал папа. - Но вы не моя мама.
- Слава богу, не ваша!
- Мама! Мне надо маме позвонить, где телефон?
- В коридоре.
Через минуту он появился в комнате. На столе был накрыт скромный завтрак.
- Что вы, не надо, спасибо,  - пытался  отпереться папа.
- Садитесь, молодой человек, поговорим.
Папа послушно сел. Он как-то сразу понял, что с такой женщиной, как моя бабушка, спорить бесполезно.
- Вы, наверное, гадаете, как сюда попали?
Папа кивнул, жуя бутерброд с колбасой.
- Вас вчера принесла моя дочь. Вы спали на улице.
- Ваша дочь - метательница молота?
- Не надо шутить, молодой человек. Моя дочь весит 45 килограмов, вас принес ее поклонник. У моей дочери доброе сердце. Сначала она приносила  с улицы больных щенков, теперь принесла вас. Щенков мы  лечили  и пристраивали в хорошие руки, вас я тоже оставлять  не намерена. Поэтому вы сейчас позавтракаете и пойдете к своей маме, и сюда забудете дорогу. Понятно?
- Понятно. А где сейчас ваша дочь?
- В институте.
- А в каком?
- Это уже лишнее знание.  Всего доброго, молодой человек, мама вас ждет.
Папе ничего не оставалось, как откланяться.


Преследование

Через день моя мама пришла из университета и увидела, что посреди стола стоит любимая бабушкина хрустальная ваза, полная розовых гвоздик. Мама уткнула нос в цветы, вдыхая терпкий запах, цветы она обожала.
- Мама, откуда такая прелесть?
- Зоя принесла.
- В честь чего такая щедрость?
- За платье отблагодарила, которое я ей сшила на день рожденья.
- А-а-а, - разочарованно протянула мама. - Это неинтересно.
Еще через неделю на том же столе появилась коробка конфет. Красивая, перевязанная алой ленточкой  и с упоительным запахом дорогого шоколада. Мама сжевала конфетку. И опять спросила, кто принес.
- Я купила, - ответила бабушка, - сладкого захотелось.
Мама опять поверила, у бабули случались  сладкие загулы в виде тортиков и шоколадок. Но вот что подозрительно. В квартире часто стали раздаваться телефонные звонки, на которые бабушка отвечала шепотом или  сначала демонстративно закрывала  двери перед  Милочкиным носом.  Это было странно.
Однажды после такого звонка Мила не выдержала.
- Мама, скажи честно, у тебя что, завелся ухажер?
- Дочь, что ты несешь?
- А что я должна думать? Папа в командировках постоянно. А тут цветы, конфеты и звонки какие-то странные. Вот ты бы на моем месте что подумала?
- Что у меня есть дела, о которых тебе знать необязательно. Папа в курсе. Можешь ему обо всем доложить, папенькина дочка!
Милочка фыркнула и ушла в свою комнату. В общем коридоре огромной коммунальной квартиры в самом центре столицы, где наша семья занимала две комнаты, раздался телефонный звонок. Бабушка вышла в коридор и сняла трубку.
- Молодой человек, я настоятельно прошу вас больше сюда не звонить. Да, конфеты ей понравились, как и цветы.  Спасибо. Вы свой долг заплатили. Все. 
-…
- Ах, познакомиться! Не надо вам знакомиться.  Вам свои проблемы решать надо.
-…
- А пьянство – это, по-вашему, не проблема? Один раз, случайно? До свидания, Лев. Не звоните больше.

Танцы в коридоре общежития МГУ были в разгаре. Милочка сразу его заметила.
Его голова возвышалась над всеми, хотя он то и дело склонялся и что-то нашептывал на ухо своей девушке. Милочка решительно взяла за руку одного из тех ребят, с которыми пришла:
- Разобьем эту пару, мне надо поговорить с тем парнем. Ты его знаешь?
- Не из наших, кажется он художник.
- Сюрприз! – сказала моя мама, пытаясь рассмотреть лицо своего нового партнера.
- Не понял, - сказал папа, - мы знакомы? Даже  если вы просто обознались, я все равно рад.
- Нет, я не обозналась. Я вижу перед собой самую большую неблагодарную свинью в мире. Тебе, можно сказать, жизнь спасли, а ты даже не перезвонил.
- Милочка? – спросил папа, -  Это вы? Наконец-то мы познакомились.
- Еще нет…
- Да, простите, меня Лев зовут. Я  приходил два раза, звонил вам  раз сто, но ваша мама…
- Что такое моя мама, я знаю. Так это она с вами все время разговаривала? И конфеты с цветами – это тоже вы!  А я подумала, что у нее интрижка. Так она меня обманывала! В первый раз в жизни моя мама сказала неправду!
- У меня нет интрижки с вашей мамой. Я ее, вообще, боюсь. У меня мурашки по спине от ее голоса.  Ваш папа, наверное, героическая личность.
- Папа – бывший полярник. Когда мама «замораживает» его взглядом, он улыбается и целует ее  в  лоб.
- Как хорошо, что вы на маму совсем не похожи.
- Как плохо! Мама у меня  - совершенство. А я все время нахожу приключения…
- На улице, в виде пьяного студента.
- Да, и приношу маме.
Дальше:
- Хи-хи, ха-ха…
И понеслось…

Замуж  невтерпеж

Папа и мама удачно сдали сессию, несмотря на любовь. Затем начиналась практика. У Милочки практика заключалась в лежании на сеновале в сельской местности.  Под крышей сарая пряталось гнездо какой-то мелкой птички. Милочка должна была записывать в блокнот, сколько раз в день пичужка принесет корм своим птенцам, сколько раз корм доставит папаша и чем мелочь кормят. Для этого ей выдали бинокль.  Левушка  поволокся за ней.
Вместо того, чтобы писать этюды на берегу речки, он валялся на сеновале рядом с мамой и мешал ей заниматься подсчетом насекомых. Чем такая практика закончилась, вы себе можете представить. Тошнотой по утрам. Милочка проклинала все на свете: и сеновал, и лето, и Левушку. Она твердила одно:
- Что я скажу маме? Она меня убьет. Она превратит меня в камень, как Медуза-Горгона. А что она сотворит с тобой …  Нет, я не переживу этого.
Папа старался держаться бодрячком, но струхнул и он.  Ему представлялась будущая теща. Ее черные волнистые  волосы вдруг расплетались, из пучка на затылке появлялись маленькие змейки, росли-росли  и впивались зубами прямо… в самое чувствительное место на Левушкином теле.
- Мы женимся.
Сказал папа.
- Мама не позволит. Надо делать…,  - тут Милочка не выдержала и расплакалась.
Приближалась катастрофа. Но на аборт все же идти не пришлось.  От страха Милочкин организм, который не допитали в военное детство, исторг  плод сам. Позора удалось избежать.  Поэтому этим двум охламонам, моим родителям, было не так страшно объявить родне, что они женятся.
Что тут началось…  Папа побоялся предстать пред  ясные рентгеновские очи будущей тещи и подослал парламентера.
Моя вторая бабушка робко переступила порог коммуналки на Новинском бульваре. Она чувствовала себя скованно. Затея с женитьбой ей не нравилась. Но Левушка умолял, валялся в ногах и уломал. Бабушка сдалась. Ей были обещаны  конец гулянкам и красивые внуки. По дороге к нам домой бабушка пыталась  вообразить себе будущих родственников. Столкнувшись же нос к носу, бабушка растерялась. От растерянности она представилась:
- Анна Ароновна, - хотя всегда говорила - Андреевна.
- Мария Моисеевна, - в тон ей произнесла моя вторая бабушка и улыбнулась одной из своих иезуитских улыбок, от которой ничего хорошего не жди. Тут наступила короткая пауза,  две пожилые дамы включили сканер и в момент обследовали внешний облик друг друга. И остались недовольны. Придраться было решительно не к чему. Одеты мои бабушки были приблизительно одинаково, с поправкой на цвет волос.
- Чаю? – предложила хозяйка.
       - Охотно выпью, благодарю вас, - пролепетала будущая свекровь и опустилась на венский стул с гнутой спинкой – остаток былой роскоши. Окинула взглядом нашу скромную обстановку и почувствовала себя, как дома.
Согревшись чаем, моя бабушка осмелела и произнесла историческую речь:
-Вот что я вам скажу, уважаемая. Мне затея с ранней женитьбой совсем не нравится. У нас удачные дети.  Мы с вами, когда случился этот ужас,  натерпелись если не горя, то страха. Но продолжаем жить и не ропщем. Но для детей хотели бы другой жизни, благополучной. У моего Левушки уже была такая девочка. Немного старше его. Папа - очень большой человек. Когда они пришли к нам в гости с ее мамой, то эта мамаша сначала обошла всю квартиру, заглянула во все углы. Чай пила из блюдца. И еще она говорила «тухли» и «шихфонер». Мне не очень нравится чувствовать себя бедной родственницей при такой вот «тухле».  И вам бы тоже не понравилось.   Милочка – очень хорошенькая, но и  Левушка у нас не плох. Может, не стоит так горевать? Ведь красивые, высокие и талантливые еврейские мальчики на дороге не валяются!
Вдруг плечи моей бабушки поникли, голова опустилась.
- Ой, я, кажется, что-то не то сказала…
- Определенно не то…
Тут моя бабушка окончательно распоясалась и хихикнула. Вторая моя бабушка улыбнулась в ответ. Это было равносильно тому, что она расхохоталась. Папина мама, ободренная такой реакцией, поставила чашку на стол и произнесла:
- Называйте меня Нюсей. Ведь мы теперь родня.
Это было начало многолетней дружбы, которую не  разрушил даже развод моих родителей.
Нюся и Муся, две мои бабушки... Как сейчас вижу их прямые спины в летних пальто. Нюся  -в бежевом , на голове зеленая шляпка с лихим петушиным пером. А Муся - в черном с белыми кругами, напоминающими звезды. Я так и называла этот плащ – мантия звездочета, того самого, который  захотел Шамаханскую царицу. Волосы Муси собраны в толстый пук на затылке. Они вьются, как змеи, и их очень трудно упрятать под шляпу. Когда я буду старой, я изменю своей привычке выращивать котов. Я заведу сразу двух кошек: черную и серую, и назову их Нюсей и Мусей, в честь бабушек. Но вернемся к судьбе моих родителей.
Они стойко выдержали все хлопоты, связанные со свадьбой и противостоянием двух семей, уверенных, что их замечательные, талантливые дети заслуживают лучшего. А дальше… Дальше они успешно написали-нарисовали дипломы, пошли на работу  и… бабушки потребовали вну-ков. Но вот незадача, в первые недели мамин организм продолжал избавляться от моих братьев-сестричек. Видимо, пережитый ужас первой беременности  давал о себе знать.
Грозный образ  бабули поселился где-то глубоко в мамином подсознании и не давал им вырасти во что-то путное. Пока… Когда  же пришел мой черед, я сказала своей бабушке: «Не на ту напала!».
 Выкидыш из меня не получился.  Я зацепилась за маму изо всех сил и выжила. Мне иногда снится сон, что меня смыло с палубы корабля в море и я держусь за канат, крепко-крепко. Волны меня накрывают, но я знаю, что меня им не отодрать. Мама говорит, что этот сон посылает мне  моя память,  та,  что до рождения.
Через положенные девять месяцев меня забирали из роддома две семьи. Мамина и папина. В память о том дне мне осталось  фото. Папа (лицо глупое-глупое) стоит у дверей волги с шашечками и  держит  в руках атласный конверт. Вокруг свертка – четыре спины. Это мои бабушки-дедушки. В стороне стоит мама с букетом. На нее никто не обращает внимания. Она плачет.
После моего рождения бабушка сказала папе:
- Лев, вы мне всегда не нравились. Но я вам все прощаю за внучку, даже то, что вы еще сделаете, попомните мои слова. Отпускаю все грехи наперед. Большего подарка мне уже не получить, такой радости  - не испытать. Какой вы художник, я судить не берусь,  не специалист. Но я уверена, что Лилечка – ваше лучшее произведение.
Папа с ней, конечно же, согласился. Надо ли говорить, что я была самым заурядным младенцем. Даже не очень красивым. Но в бабушкиных глазах я была особенной, всегда.  И я одна ее не боялась. Ну, может, раз или два за всю жизнь. Честно.

Эпилог

Сколько же раз я все это слышала! Фраза «еврейские мальчики на дороге не валяются» вошла в историю семьи. Я никогда не видела папу пьяным. Алкоголь на него совсем не действует. Чем он тогда накачался, он не помнит.  Формула загадочного напитка, свалившего папу с ног в тот роковой вечер, осталась тайной навсегда.