Соседи

1.
На правом берегу полноводного Дона расцветал город Ростов. Основанный в середине восемнадцатого века, он постепенно становился крупным промышленным, торговым и культурным центром Северного Кавказа. А по соседству рос и развивался другой самостоятельный город - Нахичевань. Он был населён крымскими армянами, получившими разрешение императрицы Екатерины II поселиться на землях Казачьего Войска Донского. Города росли и постепенно слились территориально, а в годы Советской власти, точнее с 1928 года, город стал называться Ростовом-на-Дону. Позднее пустырь, служивший некогда границей, превратился в площадь с великолепным театром и сквером. В Нахичевани, в самом центре, тоже сохранился построенный ещё в начале века небольшой, но очень красивый театр. После революции его  назвали Рабочим театром, а позже переименовали в театр имени Ленинского Комсомола.
       В этом же престижном районе Нахичевани, недалеко от театра, на тихой улице стоял двухэтажный особняк. Построен он был ещё до войны, в тридцатых годах для семьи основателя врачебной династии, знаменитого хирурга Аркадия Авдеевича Акопяна. Дом был спроектирован его другом, архитектором Строковым. Красивый особняк самого Строкова находился на соседней улице и построен был по одному из первых его проектов. Белоснежный, с изящной бирюзовой отделкой дом служил лучшей рекламой для заказчиков. Дом профессора, под темно-серым цементным покрытием, выглядел весьма скромно, но приглядевшись, можно было понять, что хозяин был фигурой известной и довольно состоятельной. Просторный балкон располагался на крыше первого этажа и занимал примерно четверть её площади. Весь фасад, вместе с балконом, имел округлую форму благодаря фасонному кирпичу и изогнутым металлическим прутьям балкона. Прутья же, переплетаясь, составляли в центре своеобразную эмблему с символом профессии хозяина – чашей с изогнувшейся, изрыгающей яд змеёй. Сохранилась и табличка у парадного входа:
             Доктор медицины,
        профессор Акопян А.А.
С противоположной парадному входу стороны, через небольшой тамбур, был выход в сад. Обе эти двери принадлежали белой веранде, одна из стен которой была глухой и только у самого входа ютилась дверь в кабинет. Другая стена почти полностью состояла из окон, что придавало помещению лёгкость, воздушность. Начиная с апреля и до самого октября, профессор вёл приём на веранде, и она своей белизной и безупречной чистотой как бы подчёркивала своё соответствие профессии хозяина, а кушетка, две небольшие подушки, обтянутые чехлами из отбеленного льна и белоснежная рубашка профессора, завершали этот ансамбль. Комнат было немного: наверху две спальни и детская, внизу гостиная, кухня, бытовые помещения и кабинет, куда заносилась на зиму кушетка. Одну стену кабинета почти полностью заслонял книжный шкаф со стеклянными дверцами. В нижней глухой части его хранились журналы, истории болезни и всякая всячина, верхние полки занимала, художественна литература, а всё легкодоступное место было занято специальной, медицинской литературой. Частная практика не была основной деятельностью профессора. Главными были кафедра в мединституте и хирургическое отделение в клинике, которое он создал и бессменно возглавлял. Частной практикой Аркадий Авдеевич начал заниматься после пятидесяти лет по просьбе коллег, многочисленных знакомых, друзей и родственников. Но длилось это неполные пять лет. Привычный ритм жизни нарушила война. Несмотря на бронь профессор добился, что бы его отправили в самое пекло, поближе к линии фронта. Работал начальником госпиталя. Бессонные ночи, бесконечные воздушные атаки, сотни спасённых жизней и нелепая смерть от шальной пули перед самой победой. Так и не состоялась его встреча с семьёй: женой, дочерью, уже подросшей внучкой и родившимся накануне войны внуком.
      Дочь  Анаид стала известным педиатром, работала в клинике и вела частый приём. После смерти отца в доме мало что изменилось, даже табличка вполне соответствовала, Акопян А. А. и только брошенный на столе фонендоскоп и несколько игрушек на кушетке говорили о специфике профессии. Лишь после  смерти матери дом несколько реконструировали, и старую, но добротную мебель заменили современной.
Рубен, Акопян младший, стал, как и дед, хирургом, заведовал отделением в самой престижной городской больнице, а сына в честь прадеда назвал Аркадием.


                2.
По соседству, в просторном особняке семьи Строковых, ровесник и друг Рубена Андрей тоже вил своё гнездо. Он пошёл по стопам прадеда, известного в своё время архитектора и подавал надежды достичь не малых успехов. Ещё до защиты диссертации женился, и с наукой у него было всё ладно, а вот желанный наследник, очередной Строков никак не появлялся. Андрей вполне удовлетворял темперамент красивой, голубоглазой, пышноволосой, стройной жены, а вот зачать ребёнка им никак не удавалось. Все советы и старания не приносили успеха. Когда Людмиле было уже за тридцать, специалисты убедили её в том, что проблема не в ней, а в муже.
Каждое утро, идя на работу в больницу, она проходила мимо детского сада, другой дороги не было. И каждое утро, умиление этими забавными  крошками смешивалось с чувством досады. Работала Людмила врачом в той же больнице, что и Рубен, в отделении невропатологии, но часто консультировала  в других отделениях. Приятно было посетить хирургию и в очередной раз удивить медперсонал бурной радостью заведующего отделением, а если он дежурил, то и уединиться в уютном кабинете за чашкой чая.  Рубен любил  блеснуть эрудицией, пошутить, но и не забывал быть галантным, предупредительным и даже нежным. Жену свою и сына он любил, но женщины были его слабостью. А слабых мужчин, как известно, видно за версту! Медсестричкам, да и врачицам, как правило, не обременённым семейными узами, ночные дежурства помогали осуществить все  их дерзкие планы и  мечты. Впрочем, определение «бабник» не выражало сущности Рубена. Он скорее не мог отказаться, противостоять неисчерпаемым притязаниям.
Однажды за чаем, он разложил фотографии маленького Аркадия. Людмила с восхищением разглядывала нежное личико, в котором чётко отражалась порода Акопянов и вдруг неожиданно разрыдалась
- Ну, скажи Рубеша, за что мне такое наказание? Я рада за тебя, за Олю, у Вас такое чудо растёт, но я тоже хочу, мне уже тридцать пять скоро. Она, рыдая, уткнулась в его плечо, касаясь пышными волосами лица и шеи. Ощущая их мягкость в своих ладонях, и  осторожно поглаживая, он приговаривал
 – Всё будет хорошо, только прошу тебя, не плачь.
Дни стояли жаркие. Под лёгким белым халатиком ничего, кроме белья, не оказалось. Всё произошло так естественно, словно она пришла к врачу, и он оказал ей долгожданную помощь, откровенно надеясь, что больше эта помощь не понадобится. И это ясно. Андрей его друг, они выросли вместе и близки, как братья…


                3.
      К концу сентября вся кафедра ПГС строительного института была в курсе. Сначала по секрету, а потом и каждому Андрей рассказал о том, что готовится стать отцом. А когда в своей гостиной за чашкой кофе он сообщил это Рубену, тот в первое мгновение обрадовался, а потом несколько смутился. Людмила нежно обняла мужа и мягко обратилась к Рубену - Представляешь, Рубен, какая радость, а в мыслях мелькнуло - «Обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!»
Родила Людмила без особых проблем. В первый же визит, участковый педиатр сказал, что девочка хотя и восьмимесячная, но крепенькая. Первые три года Леночка болела довольно часто, а Людмила, паникуя и теряясь, бросалась к телефону и звала на помощь Рубена. И конечно он всегда находил возможность, спешил помочь, испытывая к малютке самые нежные чувства. Шли годы, семьи дружили по-прежнему, вот только у повзрослевшего Аркадия с тринадцатилетней Леночкой  уже расходились интересы. Она, смущаясь, всё больше отмалчивалась, а он откровенно скучал в её обществе.
Прошло около пяти лет.
 Как-то с друзьями Аркадий пришёл на студенческий вечер в университет. Среди первокурсниц юридического факультета, с которыми они познакомились, оказалась длинноногая, стройная, пышноволосая блондинка. Ему не верилось, что это та самая Леночка, рядом с которой прошло детство.
Лена была на втором курсе, когда тяжело заболела мама. Диагноз самый страшный. Операция, облучение, тяжелые месяцы болезни. Людмила понимала, что времени в обрез. Улучила удобный момент, спросила
– Леночка, с Аркашей у вас серьёзно, или…?
- Да, мама, очень серьёзно.
- Доченька, ты умная, взрослая девочка, ты поймёшь, слёзы текли по её восковым, осунувшимся щекам. У вас не должно быть общих детей…
После сорока траурных дней Аркадий рассчитывал сделать, наконец, Лене предложение. Несмотря на затянувшуюся её отчуждённость, он несмело заговорил об этом.
– Аркаша, родной, я буду всегда рядом, можешь рассчитывать на меня во всём, но я люблю тебя как брата, и только.
Он растерялся, недоумевая, а она не смогла скрыть слёзы…