Иван-чай

                ИВАН – ЧАЙ

     В хмурую сентябрьскую погоду всё у меня валится из рук. Вроде бы без дела не сижу, но и похвалить себя не за что. Не жизнь, а маета. Вот в такой ненастный день напомнил о себе телефон. Звонила моя подруга. Голос у неё радостный, весёлый. С первых её слов, словно солнышко заглянуло в мою квартиру. Скороговоркой она рассказала о том, как ездила с семьёй сына к сватам. Дескать, у них уже ребёнку три года, а со сватами мы только теперь познакомились. Я слушала её, не перебивая и особо не расспрашивая, уповая на то, что если женщина хочет о чёт-то рассказать – сама расскажет. Когда словесный поток более-менее иссяк, она пригласила меня к себе в гости, а заодно посмотреть многочисленные фотографии, привезённые ею из отпуска. Но потом вспомнила, что я по гостям ходить не большой охотник, после некоторого замешательства обещала несколько фотографий переслать электронной почтой. Тем же вечером я  рассматривала красочные фотографии её родни, природы и достопримечательностей незнакомого мне города. Каждая фотография была по-своему интересна. Но, как говорится – в душу запала одна. Фотограф запечатлел огромную поляну лилово-красного цветущего кипрея. Среди моря цветов – молодая семья: смеющаяся невестка моей знакомой, её сын держащий на руках дочку в голубенькой панамке. Цветы вернули воспоминания о лете, а с ними множество других воспоминаний разных лет. Главное из них – моя первая встреча с этим необычным цветком, который мои коллеги по работе называли – иван-чай. Я его тут же про себя прозвала – русский чай. А дело вот как было.
     Я тогда ещё молодой женщиной была, приехавшей в сибирский городок с Украины. Первый год проживания в другом климатическом условии, был – годом открытий. Работала я на хлебозаводе и носила под сердцем второго сына. В заводских цехах жарко, а летом и того хуже. К тому же моё «интересное» положение усугубляло дискомфорт. Вот, как мне совсем станет невмоготу, старшие женщины отправляли меня во двор – воздухом подышать. Чтоб не маячить перед центральным входом на завод, я однажды решила обойти вокруг это огромное производственное здание хлебозавода. По накатанной грунтовой дороге идти было легко. Я шла себе потихоньку, пока не оказалась на заднем дворе. Простору было много и всё для меня так интересно.
     Заводские печи в семидесятые годы прошлого столетия, где выпекали разносортные хлеба, батоны, калачи и булочки, топились углём. Запылённый, чёрный от копоти кочегар иногда заходил в цех, где рабочие ходили в беленьких спецовках. Мастер, угостив его чем-то вкусненьким, тут же выпроваживала гостя из цеха. Теперь я увидела этого кочегара за работой.
     Рядом с железнодорожной веткой, по которой подвозили к заводу сырьё, возвышалась целая гора каменного угля. Другая гора, немного ниже – это шлак. Дядя Петя, как мы его называли, из широко распахнутых двухстворчатых железных дверей выкатил одноколёсную тачку, в которой ещё дымились угли. Ловко опрокинув её у подножья шлаковой горы, подкатил тачку к угольной горе. Совковой лопатой стал загружать большие комки угля. Я заворожено следила за каждым его движением, понимая, что уголь тяжёл, не зря же его называют – каменным.
     Окончив работу, дядя Петя рукавом вытер пот со лба и только тогда заметил моё присутствие.
     - Ты бы, дочка, не ходила сюда. Не ровён час – споткнёшься… Он, гляди, скамейка. Сядь, посиди. А я пошёл, мне скоро смену сдавать.
      Я подошла к скамейке, но не села. Похоже, что дядя Петя не раз на ней сиживал и некрашеные доски были черным-черны. Сравнив белый цвет своей спецовки и видавшую виды скамейку, покачала головой и отправилась обратно. И только теперь увидела очень красивый цветок, росший у самого забора. Очень хотелось хотя бы понюхать цветок, но для этого мне пришлось бы перейти на другую сторону железнодорожного полотна. Подумала, вздохнула и рисковать не стала, но первая встреча с цветком мне запомнилась.
     С того дня прошло несколько лет. Однажды муж сказал, что где-то за городом распахали торфяник и неплохо было бы посадить там картошку. Я согласилась и нам выделили три сотки земли. Картошку мы посадили. Первый раз муж сам протяпал картошку, а окучивать мы поехали вместе.
     Сама я выросла в селе и работа мне не в тягость. Единственно, что меня удивило и восхитило – это загородное место. Сразу за нашими огородами и до самой берёзовой рощи простиралось огромное поле красно-лиловых цветов иван-чая. Сколько цветов мне видеть ещё не приходилось.
     Стояли жаркие дни и мы старались по утреннему холодку сделать как можно больше. Но чем выше поднималось солнце, мы, волей-неволей стали прислушиваться к пчелиному гулу. Соседи по участку нам объяснили, что недалеко есть пасека. Ульи специально привозят сюда во время цветения кипрея. Именно так назвал цветок местный житель. И ещё он рассказал, что цветки на ночь не закрываются, так что и при лунном свете ночные бабочки имеют возможность лакомиться сладким нектаром.
     Лето короткое. Картошку мы приехали копать в первые заморозки. Цветущее поле кипрея было не узнать. На высоких, в рост человеческий стеблях виднелись белые кудельки. Потом женщины, гораздо старше меня, объяснили, что в трудные годы детей посылали собирать те кудельки. Их чесали и пряли. Из цветов Иван-чая заваривали чай и в самую жару пили его и этот взвар давал такую силу, что и есть не хотелось. Корни его копали, сушили, мололи и в суровые годы лепёшки из той муки пекли. Иван-чай люди ели, им лечились, мало того, охотники зимой ночевали на том самом месте, где летом рос кипрей. Уверяли, будто бы там земля теплее. Я тогда подумала: не зря же его «Иваном» прозвали… Русский Иван - в беде не оставит. Вот только нынешнее избалованное поколение на земле живёт, а как пользоваться дарами Природы – не знает.
     А тогда, выкопали мы картошку, погрузили мешки на грузовик, а сами домой пешком пошли. Далеко уже отошли. Ветер принёс запах дыма. Оглянулись и в ужасе застыли от увиденного. Кто-то поджёг сухие кудельки кипрея. Вместо цветов – полыхало море огня. Случайно так получилось или чтоб в распаханную землю вызревшие семена не попали, этого мы так и не узнали. Только в последующие годы такого буйства цветов больше не было. Жаль конечно.
     В нынешние дни, когда вижу при дороге растущий кипрей, то называю его – цветок вечной молодости. А всё потому, что нижние цветки отцвели и уже семена зреют, а цветущий султан всё растёт, на нём новые цветочки распускаются. В своей жизни я видела семьи, где мама и старшая дочь - детские коляски вместе катят. Вроде сестёр, у которых дети одногодки. Да и лицом мать от дочери не намного старше. В старину говорили: Бог мать для детей бережёт! А ещё обидно, что иван-чай только в аптеках купить можно. Старики говаривали, будто в былое время «Русский чай» даже за границей продавали. Что на земле росло – всё в дело шло. А что же нынче? Э-эх, Иваны-Иваны…

                30.09.13 г.