Марья Захаровна

          Хоронили Виктора Веселова, мужа двоюродной сестры. Народу было много. Помимо многочисленной родни, пришли люди с завода, бывшие соседи. Работали они оба на военном заводе в цехе гальваники. У обоих в трудовой книжке была всего одна запись, о приёме на работу и увольнении на пенсию. Нонна пришла на завод после десятого класса ученицей в цех. Потом получила квалификационный разряд контролёра, да так и работала там до самой пенсии. Круглолицая, кареглазая красавица с толстой косой во всю спину, сразу привлекла внимание Виктора. После службы в армии, он устроился в цех слесарем-наладчиком. Стройный и красивый морячок, тоже полюбился ей. Вскоре они поженились, родилась дочь, в которой они души не чаяли. Заболел он внезапно и вскоре умер. Горше всех плакала жена, да старушка мать. Жена не представляла себе жизни без любимого мужа. А старушка мать потеряла надежду на спокойную старость.

         Марья Захаровна, мать Виктора, причитала, вот ей старухе надо было вперёд помереть, а не молодому сыну. После похорон она слегла. Невестка, с которой она жила, была чёрствой по отношению к ней. Лишний раз не подойдёт, не спросит, как у неё со здоровьем дела, не нужно ли ей чего? Да и Марья Захаровна боялась лишний раз её побеспокоить. Боялась выслушивать попрёки в свой адрес.
          
         Лёжа на кровати, глядя в потолок, она вспоминала всю свою жизнь. В памяти возникали дорогие ей лица, события, ученики. Она всю жизнь проработала учительницей в школе. Была на хорошем счету, её уважали ученики, родители, коллеги по работе. Сама она была честнейшим человеком, так воспитывала своих учеников и троих сыновей. Сыновья выросли порядочными людьми, хорошими семьянинами. После похоронки на мужа, она жила одна, замуж не выходила, хотя многие сватались. В молодости она была не красавицей, но приятной внешности. Жила  она с тремя сыновьями в старом деревянном доме в центре города. Женила сыновей и все жили дружно в доме, как говорится, "в тесноте да не в обиде". Только старший сын, после окончания техникума, уехал в Москву. Там женился на москвичке, там родились две внучки. Внучек она видела только два раза.
       
       Московская жена не жаловала переферийных родственников. Сама в гости не приезжала, да и на мужа ворчала, если он уезжал с детьми к матери. Да и куда было ехать? Самим было тесно. И вот наконец-то дом попал под снос. Все получили отдельные квартиры. Она осталась с младшим сыном. Дети были маленькие, сноха с сыном, целыми днями на работе и без бабушки им не обойтись. И вот сейчас дети выросли и старенькая бабушка им была в тягость.
          
         На похоронах, она спросила старшего сына: не возьмёт-ли он её к себе жить? Ей здесь плохо. Как ей показалось, что он даже испугался от такого предложения. А куда я тебя возьму? Дочери уже взрослые, да и теснимся сами в двухкомнатной хрущобе. На расширение нет перспектив. Сама видишь перестройка идёт. В стране чёрте что творится! Нет - уж живи у Фёдора. У тебя здесь хоть есть своя кровать. А у меня и места нет, где поставить кровать для тебя. Вспоминая этот разговор, Марья Захаровна застонала. Подошла сноха и грубо спросила: "Чего тебе надо? Лекарство дать что ли? Навязалась на мою шею!"-добавила она и ушла.

        Невестка была младшей снохой. Вечно была всем недовольная и пилила сына, что мало зарабатывает денег. Фёдор, что бы заработать больше денег, уехал за границу на нефтяные разработки. Специалист он был не плохой, его ценили на работе. Он окончил нефтяной институт и вот уже несколько лет работал за границей. Домой он приезжал только в отпуск. Чем старше и немощной она становилась, тем хуже к ней относилась сноха. Всё её раздражало и как она ходит шаркая ногами, как ест, казалось умри она сейчас, сноха была бы рада.
            
        Перед перестройкой, средний сын Виктор выдал дочь замуж. Получил от завода трёхкомнатную квартиру на расширение. Но, что-то не заладилось у молодых. Они разбежались. И у Марии Захаровны появилась надежда, что Виктор заберёт её к себе жить. Но тут случилось несчастье. Заболел её любимый сын Витя и вот его похоронили. А сноха уж точно её к себе не возьмёт.

       Марья Захаровна повернулась на бок и снова застонала от собственного бессилья, от неизбежности жить под одной крышей со снохой, которая её унижает при каждом удобном случае. Она пыталась припомнить все свои промахи и слова, которые она говорила снохе когда-то. Может и обижала её  когда-нибудь, она уже не помнила за давностью лет. Теперь это всё ей припоминалось и выговаривалось. Слёзы наворачивались на глаза и текли по сухим щекам. Обида подкатывала к горлу. За что мне такая старость? Ведь я ничего плохого никому не сделала. Помогала растить внуков. Вот и Фёдору вырастила двух сыновей. Но и они, при случае, отвечают бабушке грубо, берут пример с матери.

      Когда была в силе ходила во двор. Разговаривала с соседями, звонила приятельницам. Но когда посетовала на грубость снохи, разразился скандал. Уходя из дома, она отключала телефон. Долго не могла успокоиться, что свекровь, очернила её перед соседями. Потом Марья Захаровна узнала, что сноха распространяет слух, что у неё не порядок с головой и всё она выдумывает. Как тяжело жить снохе с больной на голову свекровью!

       Через неделю, она немного оклемалась. Поминки на девять дней Нонна  делала дома. Собрались только близкие люди и родственники. Марья Захаровна рада была увидеть всех, пообщаться поговорить с роднёй, ведь на похоронах она никого  не замечала. Я помогала сестре на кухне, приносила еду на стол, уносила пустую посуду. Одни люди, помянув покойного, уходили другие садились за стол. Родственники собрались в спальне и вели разговоры. Давно друг друга не видели. Кто-то кого-то не узнавал, одни состарились, другие наоборот стали взрослыми. У всех уже большие внуки. Марья Захаровна давно не разговаривала с людьми, оставаясь затворником в четырёх стенах. Она все расспрашивала, кто где живёт, с кем живёт, кто женат, сколько у кого детей? Вдруг открылась дверь в комнату и властный голос спросил: "Ну ты поедешь домой или нет? Кто тебя повезёт потом? Кому ты нужна?" Дверь затворилась. Родственники обалдело смотрели друг на друга, не понимая к кому было это обращение.
      
        Марья Захаровна сникла, засуетилась, стала искать свою одежонку. Проходя мимо прихожей в кухню, мне пришлось наблюдать следующую картину. Высокая дородная женщина, с надменным видом стояла, прислонясь к косяку и прикрикивала на сухонькую старушку. "Побыстрее не можешь? Сколько я могу тебя ждать? Да вот же твои сапоги." Помолчав немного добавила: "Накачалась ты на мою шею!" Услыхав последние слова, я с укором посмотрела на неё. Ничего не дрогнуло на её лице. Она не смутилась и весь её надменный вид говорил: "Не суйся не в своё дело." Старушка взяла свою палку в руки и не прощаясь, засеменила к выходу за снохой.

       Вскоре мне пришлось уехать в другой город, чтобы помочь дочери. У неё родился ребёнок. Появилась я у сестры только через год. Мы тепло обнялись и сели пить чай на кухне. Стали вспоминать знакомых, родню. Я спросила: "Жива ли Марья Захаровна?" "Нет умерла."-ответила Нонна. Недавно похоронили. "Что долго болела?"-спросила я. "Да нет не болела. Выбросилась с балкона четвёртого этажа. Сразу насмерть разбилась." Для меня это был шок и сразу вспомнился разговор в прихожей. "От чего же она так поступила?"-задала я вопрос сестре. "Да сношельница говорила, что у неё с головой был непорядок"-ответила сестра. Мне стало жаль бабушку, довели её до самоубийства, подумала я. "Это у снохи в голове был не порядок!"-сказала я. И рассказала сестре, о том грубом разговоре снохи с Марьей Захаровной в прихожей, во время поминок. "Да они не ладили со снохой"-был её ответ. Уходила я от сестры с тяжёлым чувством в душе.
      
  "Жаль, что нет суда тиранству в семье! Да и доказать это трудно. Но ведь божий суд, я надеюсь, существует? Возможно это ей аукнется, с такими грубыми сыновьями. И она сама может оказаться в такой же ситуации, как свекровь."-думала я идя на остановку автобуса.