29. Лужа

 
  22 апреля. Субботник. С самого что ни на есть ранья в нашем микрорайоне высадился десант из трех десятков людей с метлами и граблями.

Лет пять до этого близлежащий сквер никто не убирал, клещей развелось видимо - невидимо, а тут закипела работа.

Быстро образовались кучи мусора, которые труженики коммунистического труда, составляющие в основной массе безработных с биржи, начали весело и деловито  поджигать.

 Костры полыхнули жадно и быстро, повалил дым, густой и едкий. Горела не только прошлогодняя трава, но и пластик с пластмассой.

 Я уже жарила кур, в тонаре плюс 40 – и, вот несчастье, - сквозняк не устроишь! Дым с улицы во все щели и трубу прет нестерпимый.

 Я задыхаюсь, щиплет глаза… «Черти! – возмущаюсь я, утирая слезы. – Не хотят вывозить мусор, легкие людям калечат!»

 Шум ещё какой-то неприятный вдруг возник. Выглядываю в окно, ищу глазами источник. 

Батюшки! Такого я ещё в своей жизни не видела! Прямо перед моим  павильоном два рабочих помпой осушали  грандиозную по своим размерам  … л у ж у!

 Неужто Путин к нам собирается?

 Лужа эта была не только  большой, но ещё и вечной и даже исторической.

 Исторической потому, что поселок наш называется «Заозерный», но озера все давным -давно превратились в болота и заросли камышом. Их роль и  выполняли многочисленные лужи коммунально-дорожного происхождения.

 Эта конкретная лужа была самой знаменитой.   Её называли «маркизовой».  По её состоянию всегда безошибочно можно было угадать о «неожиданном» приезде высоких гостей.

 Маркизова лужа разместилась в берегах трех ям и питалась природными осадками  лет восемь точно.

  Я глаз не могла оторвать от происходящего на улице  действа. Выключив на фиг кур, я легла грудью на стол и стала  наслаждаться зрелищем.

 Помпа чавкала, загребая жижу, образовывались воронки. Рабочий в кроссовках боязливо стоял у края водоема и, толкая резиновую трубу в глубь «озера», встряхивал её время от времени, чтоб та  не захлебывалась.

 Лужа  отдавала всю себя медленно и неохотно. Водитель несколько раз уезжал опорожняться, а она, лужа, казалось, и  не собиралась совсем  уменьшаться в своих размерах.

 Но вот, наконец, показалось дно. Вернее не дно, а три рытвины с няшей.  Как будто кто-то только что вывалил самосвал строительного раствора.

Рабочие оглядели свою работу, повернули задвижки, закинули гофру и уехали.

 Я любуюсь на новый пейзаж. Полчаса назад была симпатичная лужа. В ней отражались облака, люди, машины. И ветер играл рябью.

 Бензиновые пятна рисплывались на поверхности причудливыми  узорами. И вот тебе здрасьте: няша!

 Да ладно бы просто грязь серо-буро-малиновая. Так ведь из неё ещё палки всякие торчат, мусор разный: бутылки с этикетками, стаканчики.

 Прилетели гули. Сели в сторонке и тоже глядят. Самый жирный голубь решительно прошелся пешком по няше, по-хозяйски клюнул чего-то разик, другой. И, волоча отяжелевшие   лапы,  вышел … «из грязи в князи».
      
 Через час небо затянуло черными облаками, и  в воздухе запахло дождем. А вот и капли.

Дождь пошел нудно и бесперебойно.

 Через три часа лужа вернула себе прежние очертания. От удовольствия «красавица» пускала пузыри…

                ****
В дождь покупатели исчезают напрочь. Скукота! Эх, съем-ка  я сегодня  мега-блин!  С  курицей и грибами.

 Дорогой зараза, а такой маленький. Покупателя на него неделю как нет, и  списать нельзя – все равно вычтут с зарплаты.

 Вкусно.   И вкусно, «и грустно, и некому руку подать….»
      

                http://www.proza.ru/2013/10/27/910

                (продолжение следует)