Гостья. Гл. 7. Болотники

Гостья.
Предыдущая глава http://proza.ru/2013/10/24/2210

*     *     *     *     *

Гл.7. Болотники

        Не заключай союза ни с ними,
        ни с богами их
                Исход. 23:32

Вадим на своём вертящемся стуле повернулся так резко, что незнакомка оказалась у него на коленях. Она тут же обвила его шею руками, и они оказались лицом к лицу.
Изумительной красоты лицо, внимательные сине-зелёные глаза, черные брови и пепельного цвета волосы, рассыпанные по её плечам, представляли образ, который, как Вадим себя быстро убедил, был им ожидаем. Её лицо отличалось не той холодной красотой, которая у некоторых красавиц граничит с надменностью, нет, оно излучало тепло, казалось милым и родным.
Любовь молнией пронзила всё существо Вадима. Он тонул в её глубоких чудесных глазах. И сразу догадался, откуда она.
Глядя ему в глаза, девушка прошептала:
 - Не ведал, что явлюсь?
Нежным чистым и певучим был её голос
Так же шёпотом Вадим ответил вопросом на вопрос:
- Ты Евдокия?
- Аз есмь, вестимо!
Не в силах удержаться, Вадим потянулся к губкам Евдокии, но она рассмеялась своим серебристым смехом и приложила палец к его губам:
- Аще изловиша мя, по тому имати!
Какой странный говор, но всё понятно.
Евдокия выскользнула из объятий Вадима и вмиг оказалась у панно. Не помня себя, опрокинув стул, Вадим рванулся к ней.
Он даже не удивился тому, что они уже бежали лесом. Евдокия пришла в цветастом сарафане, и теперь он огромной яркой бабочкой мелькал среди кустов.

Недавно, рассматривая панно, Вадим приметил вдали две берёзы; одна стояла, сильно накренившись, а остов другой был со сломанным верхом. Тогда ему подумалось: вот ведь неизвестный художник не стал приглаживать действительность!

Теперь он мельком вспомнил тот момент, настигнув девушку именно у этих берёз. Но едва их губы соприкоснулись, Евдокия снова выскользнула. Теперь они прыгали с кочки на кочку по усыпанному ягодами клюквы ярко-зелёному болоту. Вдруг очередная кочка оказалась ложной, и Вадим очутился в болотной яме, заполненной холодной водой. Юноша запаниковал, ухватился за пучок багульника, пытаясь выбраться, но болото быстро охватило его ноги и стало засасывать.
Вдруг рядом вынырнула страшная девица с распатланными космами волос, длинными кривыми руками и кукольным лицом. Вадим догадался, что это кикимора. Она повисла на его шее и тоже начала тянуть беднягу вниз. Мелькнула мысль «теперь мне не спастись», но тут раздался звонкий голос Евдокии:
- Кира, он не наш, он зван к батеньке!
Евдокия вместе с кикиморой, которую она назвала Кирой, теперь вдвоём тащили Вадима из трясины, при этом страшная помощница клянчила:
- Отдай мне мужа, зачем он тебе, есть у тебя Федя, а я так одинока, буду любить не меньше, чем ты!
- Дура ты, – кряхтела, натужась, Евдокия, – оба они отцовы и он их отпустит.
- С какой стати! – вопила кикимора, – теперь нет волхвов, никто жертвой не выкупит, как же, он отпустит! Отдайте мне!
Появились огромные лягушки с весёлыми детскими лицами. Они суетились вокруг,  стараясь помочь Евдокии с Кирой, но только мешали.
Внезапно раздался густой громкий голос:
- Цыц, вертихвостки!
Чья-то сильная рука выдернула Вадима из болота, и он оказался сидящим на мшистом толстом стволе павшего дерева. За спиной Вадима прозвучал тот же голос:
- Аз глаголить буду!
Вадим хотел оглянуться, но прозвучал голосок Евдокии:
- Не оглядывайся!
Голос подтвердил:
- Верно речет дева, кто мя узряше, тому отселе не бысть ходу. А вы, девы несторопны, пошли вон, мужи беседу ведуша!
Евдокия с Кирой стали удаляться. Вадима тянуло  последовать за Евдокией, но он не посмел даже приподняться.
Подул тёплый ветерок, и одежда на Вадиме быстро подсыхала.
А голос продолжил:
- Люба те стала  несчастна дщерь моя Евдокия?
У Вадима вырвалось:
- Почему несчастная?
- Болотница не играет в любовь, живёт нею, а ежели потеряши, чахнет долго, становясь Кикиморой. Аще по другому разу, то умре горькою смертию зле. А здесь у нас скудно, и нет нашего Хранителя, шоб заклятие порушил и вернул прелестнице её красную суть.
- А кто это Хранитель? – осмелился спросить Вадим.
- Сам хотел бы ведать, да не дано.
- Но я Евдокию тоже люблю! – возразил Вадим.
Голос продолжал:
- Знамо, тако роком возделано. На подвиг пошла дщерь моя ради сущего долга. Однако полно тово плачевнова дела! Твой дед повелел тебе красна петуха принесть. Евоных рублев взять и в Рощине у вдовы Елисаветы Бекетовой отай купити и тайно же сюды. Понеже исполнишь евоное повеление, то и от мя буде дар тебе любовь обоюдна в мире человецев.
Вадим почувствовал себя актёром какого-то театра с вот такой болотной сценой и начал входить в роль:
- Я хочу видеть деда.
- Спит он, чаи пил ублажены сон-травою. А глядеть ево иди. Токмо не пужайся.
Сказав эти слова, голос позвал:
- Мерин!
Из-за большого пня возникло существо с фигурой и лицом человека, но покрытое шерстью, как медведь. Вадим подумал: чёрт? Или снежный человек?
А Мерин ответил тонким и скрипучим голосом:
- Аз есмь, куда бысть од те!
- Снова подлый ухо стропил? Я те! Проведи отрока!
Вадим еле поспевал за Мерином, боясь снова искупаться в омуте, а тот, как будто у него на затылке были глаза, не оглядываясь, сказал через плечо:
- Иде по тверди да ся не падет!
Они оказались у холма с небольшой нишей, в которой Вадим увидел деда. Тут же была и Евдокия. Она тормошила Фёдора Олеговича, пыталась приподнять его, но он опять валился на бок.
- Да очнись же, паки Вадим у те!
Наконец, дед разлепил веки и, увидев Вадима, проговорил:
- Вадик… пришел… помоги… у Елизаветы Ивановны купишь, иначе никак…
Он снова повалился на бок и уснул.
Обратно Евдокия шла рядом с Вадимом. Она, как могла, поясняла:
- Вы нас потесниша, и прозябаша мы в подвалах, аки мерзкие твари крысы.
Мерин то отставал, то нагонял их, принося в горсти какие-то ягоды, но Евдокия отмахивалась:
- Отхлынь, дай глаголить!
И продолжала:
- А Фёдор, то бишь дед твоя, подарил нам это. Отец ему – проси что хошь!
- И что пожелал дед?
- Вестимо, он, близкой смертии страшась, хочу, речет, на сорок годов ся омолодити.
Вадим удивился:
- Разве такое возможно?
Евдокия рассмеялась:
- Мерин помог, спёр у Хранителя заклинание.
Вадим повторил то же вопрос, что задавал Болотнику:
- А кто такой Хранитель?
- Его только Мерин знает.
Вадима распирало любопытство:
- А Мерин, это снежный человек?
- Не-е, снеговой не у нас. Да у людей про Мерина много ведано. У вас он Чёрт и может в образе человеце бысть. Он шут и  прилежаше пития хмельнова. А имя ему дала я, – отвечала болотница и с гордостью добавила, – он мне проспорил!
- А ты?
- Аз иной не бываю, всегда какая есть! Слушай дале. Токмо грамоту живой кровию красного петушка писать надобно, что дескать, сам возжелал и сего ради не бысть в недоумении. Исполнишь?
- Конечно – ответил Вадим, – но я не могу так уйти, я тебя люблю!
- Уйдёшь, я помогу. И вот аще. Отец мой, старый болотник и великий труженик. Здесь ему особенно тяжело, нет помощников, что были прежде. Но он мудр. Он речет: станет Фёдор молодым, то и память старика буде его тяготиша, значит не исполниша мы его потребу. Потому, да тако и в букве заклинания, он забуде всё, что с ним суть суще за последних сорок годов.

Когда Вадим очнулся на диване в «болотной комнате», то сначала подумал, что весь этот спектакль ему привиделся. Но царапины на лице и плечах от ногтей Киры, влажная одежда, к тому же испачканная в болотной тине, всё говорило о том, что случилось невероятное и деда надо спасать.

Продолжение следует http://www.proza.ru/2008/10/09/588