Наброски к портрету Клавдии Холодовой

Сегодня, 8-го февраля,  День Памяти Клавдии Холодовой.

= = = =
Поэтическое наследие Клавдии Холодовой невелико – всего пять небольших сборников, выпущенных в советское время в период с 1965 по 1978 гг., да сохранившиеся в семейном архиве её неопубликованные стихи, варианты, фото и письма. При внешней простоте стихов поэтический мир Клавдии Холодовой разнообразен и многослоен, и представляет собой определенную систему образов, художественных посланий, внутренних движений и загадок.
Ни в коей мере не претендуя на всеохватность или научность исследования, я лишь фиксирую собственные  наблюдения и размышления о её поэзии, в попытке погружения в мир её мысле-образов и его расшифровки.
Их цель - поделиться своими представлениями о поэтическим мире автора, сделанными с разных доступных мне точек зрения в некоторой надежде на то ,что эти наброски помогут тем читателям, которые тоже попытаются совершить свой путь в её мир .

ПРО ЧТО СТИХИ?

 По тематическому принципу Стихи Клавдии  Холодовой  наиболее органично группируются в  пять рубрик.
В первой «Голубой олень» её ранние стихи о робкой нежности, хрупкости первой любви, о надеждах и «голубом видении».
Во второй рубрике «И резкий хруст бессильных крыл» сложные переплетения трудной любви, смятений, разочарований, внутреннего разлома.
В третьей - «Мир добрых и умелых рук» преобладают портреты и образы людей окружающего мира, та реальность, в которой живет лирический герой и в которую он пытается себя вписать.
Стихи четвертой рубрики – «Родниковая кровь» раскрывают ту духовную основу, на которой взрастала личность поэтессы - ей малая родина, трудное детство, память недавней войны, родных и близких людей, с которыми она связана духовными нитями.
Более глубокие слои внутреннего мира открываются в поэме «Ворожба», написанной на основе своих детский впечатлений. В ней судьбы реальных людей, сильные характеры, народные плачи и обычаи.
В стихах пятой рубрики «Травою сквозь асфальт» отражены попытки осмысления своего места на земле и во времени, подведение жизненных итогов. Среди них наиболее известное стихотворное обращение к будущему поколению: «И я отправлюсь в своей последний путь».
*---*---*---*---*

ПРИЗЫВЫ ДУШИ

Первое, что обращает на себя внимание  при чтении её стихов, это то, что лирическая героиня стихов Клавдии Холодовой живет в состоянии поиска, внутренней неустойчивости, а порой и  конфликта. Её внутренний мир, чувствования, мышление, жизненные ценности возникли и оформились в условиях деревенской жизни.
Он прост и чист, ясен и откровенен. Но будущая поэтесса уезжает из этого устойчивого мира в неопределенность большого города. У неё еще нет четкой цели, только душа ищет взлета, и манят «земные пространства» и высокие идеи. Меж тем город, в котором она оказывается, диктует свой характер жизни, свои условия и ритмы, которые ей трудно принять - его обитатели лишены привычной ей цельности и надежности:

А мы не те. Погрязли в мелочах,
Живем, спешим, себя в толпе теряя,
Себя с толпою ревностно сверяя,
Все суетясь, всё мельком, впопыхах.

Там смещены привычные ценности:
- Как часто говорят о доброте
Не те.
Как часто называют добротой
Не то.

Люди города растратили простодушие и искренность, разучились чтить даже память о близких:
-…За убиенных на войне – ни слова
Проглотят молча рюмку и едят.

Даже её домашняя печь не принимает выспренные разговоры ученого друга о Фрейде и высоких материях:
... И раскаленный камень отвалился,
И сизый дым по комнате поплыл.
Наверное, виной поток сознанья.

Порой это невыносимо. Но её лирическая героиня старательно вписывает себя в новые условия жизни и ставит
перед собой цели и задания, чтобы с их помощью противостоять внешней среде:
- Я долго собираюсь
На этом свете жить.
И потому стараюсь
Я прочный дом сложить.

- Мир без меня не может быть
Прекрасным, мудрым, совершенным…

- . . . и уйду поспешно
В мир добрых и умелых рук.

- Своя, я стану в ряд со всеми
И стану, наконец, собой.

Это очень походит на самонастройку, и самоубеждение. Но стать собой в ряду со всеми ей не удается, несмотря на все попытки.
Она ощущает себя другой, из иного мира чувств:

Средь вечно нескончаемого спора
О кирпиче, о качестве раствора,
Я о любви пишу и красоте.

В её рабочей сумке томики стихов, а тревожный мир души подает ей свои знаки.
И в толчее переполненного троллейбуса возникает манящий образ, дорогой взгляд, и сердце становится «зыбким и крылатым», и как молитву, надежду и опору, она шепчет блоковские строчки:

« О подвигах, о доблестях , о славе"
Не замечая тяжести авоськи».

А в особые минуты из-за солнца хрупкой мечтою появляется чудесное неземное существо, которого она назовет «голубым оленем»,  и у которого
В диковатых глазах дорога,
Двух озер голубая печать.

Старший друг Клавдии Холодовой – поэт Валентин Сорокин, приводя в своей статье «Обида и боль» мартиролог советских поэтов, преждевременно ушедших из жизни, дает для Холодовой такое заключение: «раздавлена бытом и временем».
http://www.hrono.ru/libris/lib_s/obida11.html
Сказано резко и определенно.
Но каждое определение открывает лишь часть истины. Как раз бытовые условия жизни поэтессы были благоприятно решены сообразно условиям того времени: семья, муж, дочь, дом, друзья – все, в чем реализуется женское начало.
Но это благополучие оказывается внешним:

- …Хохочет здесь полуденное солнце,
Блестят домов умытые оконца –
Бесхитростный провинциальный рай.

И этот рай не приносит умиротворения:

- Твоя рука на мне, как панцирь,
От всех невзгод, от всех обид.
А сердце по земным пространствам,
По недоступному болит.

Мятежная душа поэта не выносит этого покоя и оказывается в тисках резкого внутреннего конфликта:

Вслед поездам летит куда-то
Моя тревожная душа.
А может, ей дана крылатость,
А не умеренность ужа?

Так возникают основные конфликтные пары: природная деревенская мораль и городская стандартизация;  стремление к дому, семье и детям и в тоже время категорическое неприятие обывательского существования.  В первом случае прошлое не стыкуется с настоящим, а во втором образ будущего строится в отрыве или даже
вопреки настоящему. Связи разомкнуты, душевного равновесия нет.

И потому рождается эта мольба::
- Разреши мне мечтать…
Разреши мне летать
В своих мыслях,
куда захочу.
К солнцу вверх, например,
По лучу
Полечу?
Ты смеешься опять.
Разреши мне летать!

Она уже ощутила свою иную реальность, уже испытала, как:

- … гордо реяла душа
Над этим застоявшимся уютом.

И раскрывает свое внутреннее призвание:

- И яростно проклясть дорогу,
Ее непобедимый зов…
Бежать, бежать, о камень ноги
Сбивая в кровь.

Это состояние движения, парения, возвышения через «не могу», через все соблазны уюта и покоя и земной тяжести
становится её главным внутренним императивом.

*---*---*---*---*

ДИКОВИННАЯ ПТИЦА

Безусловно, причину этого внутреннего разлада надо искать в особенностях душевного склада поэтессы.   Сохранилась портретная характеристика Клавдии Холодовой, сделанная астраханским поэтом и журналистом  Элеонорой Татаринцевой: «За редакционным столом сидела худенькая, невысокого роста женщина с тонко выписанными чертами лица.
Четкая реакция на собеседника, быстрые и какие-то порывистые движения ассоциировались у меня с образом птицы.
Какой? Синицы, ласточки, может быть…»


Внешнее сходство с птицей - невысокий рост, графические движения, острый профиль, быстрота реакции подмечались  и другими близкими ей людьми. Свекровь называла её «воробышком». А некоторые сторонники реинкарнации  уверенно утверждали,
что в прошлой жизни Клавдия непременно была птицей.
Можно только позавидовать их знаниям. У меня же нет никаких данных на сей счет. Элеонора Татаринцева, описывая  поведение Клавдии Холодовой в рабочей обстановке, подчеркивает её закрытость и немногословность.

Те же качества подтверждаются  самой Холодовой в своих стихах:
«Сдержанность моя, - ты мне
Не потеря, а награда.
Слов не надо, слез не надо.
Хватит взгляда.

…. Рада ли, на рада -
Хватит взгляда.»
( и тут мне вновь привиделся быстрый и точный взгляд птицы! )

Мне хорошо запомнились характерные особенности речи Клавдии Холодовой. В непринужденном дружеском разговоре речь  была раскрепощенной, потоковой и мелодичной. Говорила она короткими речевыми тактами с частыми переменами тона,
ритма и даже темы беседы. Иногда в разговоре она вела одновременно несколько тем, попеременно включая их.  При этом разные темы были окрашены разными тембрами и оттенками. Иногда одна тема пряталась в подтекст и неожиданно  появлялась потом в новой фразе.
Параллелизм мыслей проявлялся и в речевой фигуре «горка» когда одна интонационная мысль  восходит к верху, а потом после небольшой паузы скатывается вниз уже с другим или противоположным смыслом.  В первой части могла быть надежда, а во второй уже сомнение или отрицание. Некоторое представление о такой речи может дать прочтение вслух таких её строчек:

- Не любишь — не надо.
Не помнишь — не больно. ...
Счастливому — радость,
Как вольному воля.

- Отава давно в стогах,
В реке замерла вода.
И я удивилась:
- Как?
Не поняла:
- Когда?

Да, в такой речи, если дать волю творческому воображению, вполне можно было уловить сходство с голосами птиц.  И в соединении с внешним обликом создать образ птицы. Наверное, это только фантазии творческого воображения.
Однако эти фантазии неожиданно нашли свое подкрепление в её стихах. Откроем их и внимательно прочтем,  обращая внимание на их лексику.  И мы тут обнаруживаем, что в них очень часто упоминаются самые разные птицы:  грачи, гуси, жаворонки, журавли, кукушка, лебедь, синица, сорока, соловей, щегол, ястреб.

- Лишь воробьи
всегда теснятся стаей,
А птица-жар –
Она летит одна!

В этот словарь входят также птенец, птица, крылато, крыло, крылья, лёт, полёт, подлёт, подлётыш.
Оказывается, её стихи насыщены пернатым населением - в 65 стихотворениях более четырех десятков строчек, строф  и образов с птичьими атрибутами! И это не просто упоминания отдельных слов – в них раскрывается специфическое чувствование,
присущее птицам, мышление птичьей природой, даже... анатомией!

- А сердце стало сильным и крылатым

- Крылато и просто решить… ( Решать КРЫЛАТО? - совсем уж неожиданно)

; - Но однажды в родные края
Вдруг потянет, как птицу в гнездовье...

- Моя любовь птенцом незрячим
Вспорхнула на руки тебе»

- Всё, как птица подлётыш,
Примеряла крыла

- Иль взлететь, или разбиться,
Разбежавшись с горы!

Нет, в этих строчках не склонность к суициду, это попытка взлета. Именно для него и надо набирать необходимую скорость.   И что же, спросит читатель, - какой вывод из этого надо сделать?
Но у меня  пока нет ни вывода, ни заключения.  Поэзия и душа поэта полны загадок. Как его природа и предназначение. Передо мной только её стихи, свидетельства и воспоминания,  над которыми парит крылатый образ. Да еще самые разные предположения...
И не скрою, - ожидание, что птица, спустившаяся на ближайшую ветку передо мной, когда-нибудь заговорит её стихами.   Ведь одно из последних своих стихотворений она заканчивает такими словами:
Я сто путей
Вернуться к вам
Найду.
… До скорой встречи!

Может быть, явление в виде птицы и есть один из обещанных ею путей?

*---*---*---*---*

В ДВУХ СТИХИЯХ

Частотный словарь поэта выдает еще одну значительную группу слов, объединенных образом «Вода»: вода, Волга, волжская синь, волна, дно, дождь, море, родник, речка Ворожба, ручей, рябь.

Одни только названия десятка стихотворений впрямую связаны с водой:
Лесная река, Григорьев колодец, Дождь, Только Волга, Тонко падает с крыши ручейками вода,  Мне по правому по берегу, Напои, меня, мама, ключевою водой, Волжский край мой прощается с детством,  Ледоход,  Слышу – ливень приутих в темноте…

И её поэма «Ворожба» не случайно названа именем речки в родном селе - вода у Клавдии Холодовой  становится символом жизненной силы, тайны.
Вода – самое близкое и верное существо, друг и наперсник:

- Научи меня, река, доброте.
Ты любви меня, река, научи

- Но река, улыбаясь странно,
Их волной набежавшей смыла
И на самое дно схоронила
Чтоб сберечь, если люди забудут,
Первой нежности робкое чудо.

- Я воду пью. И оживает детство
Далекою мелодией во мне»

- Беречь себя – беда
И рекам, и ручьям,
Стоячая вода –
Ни людям, ни полям.»

И, наконец, именно с водой она отождествляет себя:

- Я – лесная река.
Я негромко живу,
Из неярких ракит
Хороводы вожу.

Из этого следует, что поэтический мир Клавдии Холодовой связан с двумя стихиями – Воздухом и Водой.  Вода, как источник жизненной силы, её природа, её прошлое, а Воздух - полет и реализация себя, её будущее.   В соединении этих двух стихий разрешаются те две пары противоречий и конфликтов, описанных ранее.

Наверняка, эти наблюдения не были известны её руководству, которое в 70-х годах посылало её в творческую командировку  на «липецкую Магнитку», чтобы вдохновиться её людьми. Она ничего не написала. Это тогда вызвало удивление и недовольство   её руководства, а у неё – разочарование.
Но ведь иначе не могло быть – «Магнитка» с её горячими печами - не её стихия.
Ей бы к авиаторам, к космонавтам, дельтапланеристам, дельфинам - в свою родную среду.  Получается, что иногда для полноты творчества бывает важно обладать хотя бы минимальными знаниями астрологии.
И, конечно, природы самого поэта.

*---*---*---*---*

ДВИЖЕНИЕ И ПОЛЕТ

Если также внимательно прочитывать стихи Холодовой, можно проследить за динамикой одного из основных образов
её поэзии – Движения. Этот образ возникает уже в первых поэтических набросках, задолго не только до публикаций своих стихов,
но даже до попытки показать кому-то свои первые сложенные строчки. В них уж тогда возникает образ движущегося поезда:

- Крик разлук –
Мчится, хохочет
Поезд:
- За-хо-чу,
Раз-лу-чу.
Пыль – слова,
Губы – дым!
Никнет трава.
А им двоим –
Весна.
Была до дна
Светла вода
Тогда…

Движение продолжается и в более поздних стихах, облачаясь то в «тоску дорожную», то в страсть по «земным пространствам».
Она и там, где «поездов улыбки дерзкие», и где душа распрямляется в предвкушении скорости и полета.

- Движение, движение –
Ни края, ни конца.
Скольжение, скольжение –
Не разглядеть лица.

- Что удержать стремимся,
Все падает из рук.
Все мимо, мимо, мимо…
И реже сердца стук.

Движение, как главная цель:

- Хочу, чтоб дорога
К тебе не кончалась

Движение, как высшая степень самореализации, связанное сначала с поездами, еще с большей полнотой и   разнообразием было воплощено в описании различных видов Полета.

- Но к тихому родимому порогу
Всегда летит встревожено душа

- Все на лету теряю,
Всё на лету ищу.

- Где смех, как взлет…

- Я запомнила, птицы,
Ваш урок до поры:
Иль взлететь, или разбиться,
Разбежавшись с горы!

Максимальной полноты достигает тема полета в стихотворении «Слушая Баха», в котором на крыло встает уже Душа поэта:

- Душа моя
Рванулась покаянно
За нею вслед
И крылья обрела….

Может быть, в этих стихах отражена сокровенная цель полетов души Клавдии Холодовой.
Здесь надо сделать небольшую остановку, чтоб отметить, что стихи «Слушая Баха" представляет собой описание полета во сне.   Творческие натуры довольно часто летают в своих снах и пытаются разгадать их смысл. У Холодовой есть несколько
стихотворений, написанных на основе снов: «Снам не верю, «Мне снился сон…», «Цветут акации», Отчий дом, ты снишься строгим…»
В них подробно воспроизводится сюжет, персонажи и событие. И это показывает, что Клавдия Холодова придавала большое  значение импульсам и образам, идущим из глубины своего сознания и подсознания.

Но вернемся к сделанному ею описанию своего полета:
- В той
Запредельной высоте щемящей,
Где больше нет
Запретов и оков
Она так остро обожглась
О счастье,
Но, высь объяв,
К земле рванулась вновь.

Если её душа нацелена на преодоление оков и запретов, если реализацию себя она видит в полете к своему счастью,  пусть и с обожженными крыльями, то тут уже не может быть места радостям провинциального быта с рукой-панцырем на своем плече.
И первая часть формулы Валентина Сорокина «раздавлена бытом и временем» представляется вполне справедливой.
А вот вторая половина его формулы очень спорна.
Слишком уж общо это определение – «время». Если под этим разумеются
идеологические требования тогдашних руководителей и начальников писать на социально значимые темы, воплощать образы  современников, людей переднего края, маяков производства и др, то это еще не вызов времени.

У шестидесятых годов, в которые Клавдия Холодова пришла в поэзию, были другие запросы и требования. Это время резкого  обновления жизни, смены важнейших жизненных ориентиров, воодушевления и внутреннего подъема, динамики, движения.
Это время вызвало целую творческую волну, названную потом шестидесятниками. Частицей этой светлой волны стали и стихи Холодовой.
В таком понимании времени вторая часть формулы Вл. Сорокина, конечно не точна; шестидесятые годы призвали молодую поэтессу  рассказать о себе и важных для себя проблемах своим голосом. Что же случилось с нею потом, почему её жизнь оказалась такой  короткой – эти вопросы лежат за пределами общественной жизни.
За этим, скорее всего, стоит Судьба поэта.

И потому снова вернусь к занимающей воображение теме различных загадочных параллелей.  Не располагая достаточным материалом для рассуждений об их природе и тонкостях, невозможно пройти мимо этих двух
строчек Клавдии Холодовой :

- Лечу в канале сером,
Аж оторопь берет.

Складывается впечатление, что поэтесса хорошо представляет, о чем пишет. Но что это?
Многие мудрецы считают, что каждого человека в конце его жизненного полета ждет финальный Переход и он, как описывают его  побывавшие Там, на Той стороне, связан со стремительным движением (или с полетом) по трубе - узкому каналу жизни.
Но вот в стихах молодой женщины, не испытавшей в своей жизни пограничных или критических состояний, дается такое яркое описание  различных форм полета, его властного притяжения и, наконец, полета по "серому каналу", что возникает закономерный   вопрос – откуда у неё такое знание?
И это одна из её загадок.

2012 г.

= = = = = = = = = = = =
Страница Клавдии Холодовой: http://www.stihi.ru/avtor/golubojolen