Мейлах в октябре Книга 1 глава 6

               

                У каждого свои секреты,
                Когда заходит речь про «это»!

         Что касается Мишиного интереса к прекрасным дамам – всё начиналось с одного удивительного происшествия, когда он учился в восьмом классе.
         Дом, похожий на барак, относящийся к категории коммунальных, с десятком хаотически расположенных комнат, заселённых неоднородными по взглядам и образованию людьми, составлял единый муравейник, который в просторечии называли «чудильником», и имел свои особенности человеческого сосуществования. Здесь происходило много забавного.

 Все люди этого пристанища были на виду, и скрыться от любознательных глаз молодого поколения было совершенно невозможно. Эти всевидящие глаза в период полового созревания были особенно пытливы. В одной из лучших по тому времени комнат в этом доме жила  молодая привлекательная особа – Тамара Люперсольская.

Её муж был лет на тридцать старше своей супруги, и всё время пропадал на своей работе интеллектуальной направленности. Человек апатичный, тучный и физически ленивый, вероятно, не проявлял должного интереса к жене. Тамара, в противовес ему, была весьма эксцентричной особой. Она, увидев нас, никогда не проходила мимо нашей стайки, не зацепив кого – либо.

Зацепкой с её стороны, мог быть какой – то интересный разговор, или хорошо отрепетированное «случайное» прикосновение. Любое из этих действий у выбранной жертвы вызывало стыдливый румянец от ушей «до самых до окраин». Это естественная реакция любого молодого человека, не познавшего ещё такие женские шалости,  которому в школе кое - как объяснила  что-то про пестик и тычинку смущающаяся от этой темы учительница.
         В нашей среде Тамара выделяла Мишу как самого отзывчивого на присутствие женщины и на её неожиданные выходки. И вот, когда мы собрались под деревом напротив её окна в бесцельном времяпровождении, она как бы по необходимости, начинала переодеваться, не задёрнув шторами большое окно.

         Прежде чем подобрать одежду, она до полного обнажения снимала всё, что на ней было, а потом, не спеша, прикидывала то, что на ней должно быть. Мы всё видели через окно. Она, уверенная, что зрительские места под окном заполнены, демонстрировала свою привлекательность.

Тамара дразнила нас, но делала вид, что о нашем присутствии не догадывается. Слабонервные и стеснительные уходили, но Миша с мечтательной улыбкой и явным нескрываемым восторгом смотрел на неожиданно возникшее перед глазами блаженство - с ознобом в теле, затаённым, неизведанным чувством относительной близости женщины. Мы, с Лёней смутившись, уходили, а Миша оставался…

         Как–то ранней порой знойного лета Миша вышел на речку с намерением искупаться. Никого не было рядом. Он полностью разделся и поплыл на другую сторону реки, а, возвращаясь назад, увидел плывущую навстречу Тамару. В лучах утреннего солнца она была ослепительно красива. Пышные, отбеленные перекисью водорода локоны дружно обрамляли приятное улыбающееся лицо, а изящные руки легко перемещали её по водной глади реки в направлении Миши. Он, остановившись на относительной мели, засмущался, когда  разгадал её намерение подплыть к нему.

         Тамара, не доплыв несколько метров до Миши, стала изображать выбившуюся из сил, тонущую женщину. Миша не мог допустить, чтобы такая привлекательная особа утонула у него на глазах, и поспешил на помощь. Когда-то он вычитал, что к утопающему человеку нужно подплывать осторожно, чтобы он в панике ни захватил спасателя за руки и не утонул вместе с ним. Рекомендовалось поднырнуть под утопающего, и, поддерживая снизу, помогать ему, выплыть.

 Когда Миша поднырнул под Тамару, то в прозрачной воде с близкого расстояния увидел такие подробности её молодого обнажённого тела, что сам чуть не утопился от неожиданного изумления. Так получилась, что она этими подробностями наехала ему на нос! Он приостановил своё движение в этой пикантной позе, замер в стоп – кадре и в сложившемся положении согласен был провести всю оставшуюся жизнь, если бы не нужно было идти завтракать, а затем бежать в школу.

         Тамара, почувствовав Мишу на вкусном для обоих расстоянии, перестала тонуть – элегантно обхватила ногами его шею и замерла с мечтательной улыбкой на счастливом лице. Поскольку у Миши всё интересное было под носом, а дыхания в воде не хватало, он с большой неохотой, но с неизбежной необходимостью вынырнул на поверхность. Полной грудью захватив порцию воздуха, он опять поднырнул туда, где его ожидали гостеприимно распахнутые пухленькие ножки хозяйки.

         Спасательная операция затянулась до неприличия долго, для посторонних, но для них с Тамарой она промелькнула в одно мгновение! Когда Миша выныривал, то вновь и вновь слышал:
         - Миша, помоги мне, дружок, я могу утонуть! – стонала она и, выплёвывая изо рта воду, лукаво усмехаясь.

         Миша, пересилив неловкость от своей наготы, опять спешил на помощь. Она, с удовольствием «утопая», яко бы из последних сил приблизила себя к молодому спасителю, обхватившему её за великолепные, наполненные мужским аппетитом груди и не успевшую зарасти талию. Миша, судорожно перебирая подогнутыми коленками  имитируя ощущение опасной глубины, не спеша буксировал Тамару на отмель, где, наконец–то вышли из сцепления с удивительными контурами женского тела его неожиданно распустившиеся до наглости руки и любознательный нос.

         Картина открылась в другом ракурсе, когда воды, оказалось, по колено, то есть столько, что не мешало делать дальнейшее обозрение прекрасного. Здесь Миша вспомнил, что в таких ситуациях в интересах спасения пострадавшего нужно делать искусственное дыхание изо рта в рот.

 Между прочим, такое действие, видимо, не дурак придумал, и Миша, с благодарность к автору начал осуществлять это самое действие, да так старательно, что оба партнёра чуть ни задохнулись от спасательной процедуры, перешедшей в бесконечные затяжные поцелуи!

         К тому времени начали собираться отдыхающие. Миша с Тамарой во избежание нежелательных разговоров разбрелись в разные стороны и затаились в кустах – одежды на них не было. Миша, ещё не пришедший в себя, уныло сидел на мелководье голый и не знал, как всё же незамеченным,  то есть  «сухим из воды», выйти из такой ситуации.

 Тамара была опытней и сообразительней. Она из чёрной торфяной массы вылепила на теле фрагменты купальника и выбралась к своей одежде, не пострадав от любопытных глаз. Миша, оценив её находчивость, сделал то же самое!

         Весь день Миша находился под впечатлением утренних событий. Он сторонился нас и был в «пришибленном» состоянии, совершенно нам непонятным, а к вечеру, оставшись наедине, задумчиво бродил под Тамариным окном, бросая осторожные взгляды на задёрнутые занавески, напевая: «Словно замерло всё до рассвета…»

         - Миша! Поменяй мне лампочку в абажуре, муж в командировке,  а я боюсь высоты, -  сказала через форточку Тамара и, выглянув за дверь, чтобы убедиться в отсутствии соседей, махнула ему рукой, приглашая войти.