В твоих глазах - лето

Автор: Wic Mar

Беты (редакторы): Kleo, Hitoomi

Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Ален/Хьюго

Рейтинг:  R
Жанры:  Слэш (яой),  Романтика,  Юмор,  Драма,  POV
Предупреждения:  Смерть персонажа
Размер:  Мини, 15 страниц
Кол-во частей: 8
Статус: закончен
Описание:
Будущий студент Гарварда, приезжает в особняк отчима, что бы наладить отношения с его сыном.

Публикация на других ресурсах:
нет

ВОТ И ПОЗНАКОМИЛИСЬ
 Несколько лет назад моя мама задалась идеей фикс: найти свою вторую половину. Как она любила говорить: «В сорок лет жизнь только начинается. Но в такой жизни нет места одиночеству». Поэтому она регистрировалась практически на всех сайтах знакомств. Полгода потом носилась по свиданиям. Но однажды пришла и сообщила, что нашла своего принца и выходит замуж.
 Мне было, в принципе, фиолетово, с кем она встречается. Один раз посмотрев и поговорив с ее новым мужем, для себя решил, что он не плохой чел. Но теперь что-то сомневался. Этот мужик сообщил, что мне предстоит жить все лето в его особняке. Мол, подружится с его сыном, моим одногодкой, мне просто для жизни важно. А мне-то пофиг, я уже осенью еду в Гарвард и буду там жить и учиться. Это моя извечная мечта была. Еще с восьми лет я мечтал поступить туда. И поступил.
 И вот теперь я стоял на пороге своей новой комнаты. Да! Эта комната была размером с нашу двухкомнатную квартиру. При этом комната была напичкана всем, что я любил. Комп, колонки, педали, процессор марки RED STONE, имелись басовые усилители, кабинеты и комбо марок RED STONE, Roland, G.A.S. и EBS. И все в том же духе. Особенно гитары. О! Как я их люблю. Здесь было три довольно дорогих гитары фирм Gibson.
 О, клево!
 Jackson Soloist.
 Ваааще отпад!
 Fender
 Супер!
 Тут же стояли две новомодные гитары - LTD by ESP MH-417, и бас-гитара ESP forest B5.
 Нет, ну вы только посмотрите на эти сокровища! Я этого Джошуа (мамин муж) благотворить буду, а если он еще и играть на них умеет, то вообще на руках носить начну! Уу!
 Взяв бас-гитару, я присел на постель и взял первые аккорды. Ох, и звучание. Подключить к усилителю я пока не мог, нужно было настраивать. Но и без них гитара издавала такие восхитительные звуки!
 Ух! Тащусь!
 Уже больше часа я пробовал все гитары и умилялся. Новые струны не щадили пальцы, но я упорно играл, настраивая все. То, что пальцы ужасно болели, я не замечал, но когда дверь с грохотом открылась, я немало удивился. На пороге стоял растрепанный и злой парень моего возраста и заорал:
 - Хватит. Не могу больше, прекрати. – Орал он. А я только злорадно думал, что жаль, что усилитель еще не настроен. Глаза парня злобно сверлили меня, я же спокойно ответил:
 - Что не так то?
 - Что?! - От возмущения он покраснел как рак. – Да как ты… Я занимаюсь, и мне мешает твой грохот.
 - Не любишь рок-музыку?! – обижено спросил его.
 - Этот грохот ты называешь роком? Да это же слушать не возможно.
 Тут я разозлился.
 - Слушай ты, ходячий штакетник. Этот, как ты выразился, грохот называется музыкой, и если ты ничего в этом не понимаешь, топай отсюда… - и уже сладким голосом пропел - …пупсик.
 Я думал, что так краснеть люди не могут. А нет, он покраснел пуще прежнего, и я испугался, как бы его удар не хватил.
 - Пупсик!? – Визгнул он.
 Ох, от злости не лопни.
 Я, честно, упивался моментом. Хотя парня нельзя было назвать пупсиком. Уж очень он был серьезен, высок (но ниже меня на пол головы точно), хоть и худой, но довольно жилист (насколько было видно под одеждой). Каштановые волосы растрепанными змеями торчали во все стороны. Зеленые глаза метали молнии.
 Развернувшись, парень хлопнул дверью, убираясь восвояси.
 Мне стало стыдно, что довел парня. Поэтому, приняв душ, который у нас был общим, решил, что необходимо помириться, и, взяв две бутылки пива, я пошел к соседу. Постучал, никто не ответил. Тогда повернул ручку и вошел в комнату собрата. Он сидел за компом и что-то читал в нем в темноте. Я нащупал выключатель и включил свет. Щурясь, парень повернулся ко мне. Увидев, кто его посетитель, зло прищурился.
 - Чего надо?
 Я поднял руки в примирительном жесте, и ответил:
 - Да вот, мириться пришел. А то мы так друг друга к концу лета поубиваем. Кстати, я Хьюго.
 Не полную минуту меня сверлили зелеными глазами, но добродушно ответили, указывая на кресло рядом:
 - Я - Ален. – Я протянул ему бутылку пива, он взял, но пить не торопился. Я же припал к горлу, как умирающий от жажды.
 - Чем занимаешься? - кивком указывая на монитор, спросил его.
 - Да так, готовлюсь к экзаменам.
 - Да, и куда поступаешь? – тут мне не понравился его ответ, уж очень напыщенно он выглядел
 - В Гарвард. - О, как мы гордимся. После такой демонстрации превосходства, я потерял настроение мириться и, допив остатки пива, встал и пошел к двери, на ходу проговаривая:
 - Что ж, там и встретимся. – Его лицо нужно было видеть. Подбородок пополз вниз, глаза, не веря, провожали до двери. Он явно не ожидал того, что человек из среднего класса может поступить в Гарвард.

ГРОЗА В ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ
 После того вечера прошло два дня, и я от безделья слонялся по дому, не находя ничего интересного.
 Облазил все этажи трехэтажного особняка, в том числе и четвертый, в виде чердака. Но тот оказался запертым, а ключа у меня, понятное дело, не было. Пришлось идти дальше дурью маяться.
 Хотя, вскоре, мне повезло, и я наткнулся на громадную библиотеку. Выбрав пару интересных, на мой взгляд, книг. Уселся на пол в центре громадной комнаты и принялся читать.
 Вскоре туда пришел и Ален, неся несколько книг.
 - Что читаешь? – добродушно спросил собрат.
 Он стоял в дверях и как-то странно смотрел на меня, когда я потянулся, разминая затекшие мышцы спины и плеч. Футболка натянулась, выделяя весьма мускулистый торс. О, да, я секси!
 Наблюдая за ним, я заметил, как загорелись его глаза. Он немного покраснел, но когда заметил, что я смотрю, покраснел еще больше и отвел взгляд.
 Я же, недолго думая, поднялся (от чего Ален напрягся) и, подойдя к нему почти впритык, приподнял за подбородок, заставляя смотреть в мои серые глаза. Приблизив свое лицо к его так, что наши губы почти соприкасались. Он смотрел на меня немного испуганным взглядом, в котором читались предвкушение и страх. Дыхание его прерывалось в ожидании поцелуя, румянец оттенял зелень глаз. Неотрывно глядя в его глаза, я, почему-то, представлял себе летний жаркий полдень, где-нибудь в лесу…
 - Чего ты хочешь? - Мурлыкнул ему в верхнюю губу, проводя по ней языком. – Скажи мне…
 Глаза Алена расширились еще больше, губы приоткрылись, приглашая. Стоило не малых усилий не прильнуть к ним тот же час. Через секунду его губы задвигались, но ничего не произносили. Лишь манили все сильнее. Минуту я ждал, что он скажет, но он не произнес ни звука, и я отступил.
 Сделал шаг назад, отпуская Алена, я пытался усмирить вдруг возникшее желание. Он покачнулся в мою сторону, но шага не сделал. Напротив, густо покраснев и пряча глаза, выскочил за дверь, уронив книги.
 Собрав все книги и разложив по местам, я думал, почему так поступил, но ответить не мог. Да, секса не было аж неделю, ну и что? Это же не повод кидаться на парня.
 Я не понимал, почему меня к нему так потянуло. Я не понимал, почему мне захотелось его защищать от других. Его такие невинные глаза с глубокой печалью, его почти детский нежный голос, чувственные манящие губы. Вся его внешность молила о защите. В его присутствии я ничего не понимаю, и мне на все наплевать. Только он имеет значение и смысл. Что со мной происходит, я просто не мог объяснить. Я его хотел, не смотря на то, что он парень. Хоть и чертовски красивый, но все же парень. Что мне с этим делать, я не представлял, но понимал, что нужно извиниться. Поэтому я пошел к Алену. Постучал, но было тихо. Повернул ручку, дверь приоткрылась, но тут же с силой захлопнулась.
 - Ален, давай поговорим. – Тишина. – Ален, я знаю, что ты слышишь.
 - Уходи… - раздался его приглушенный голос. – Я не хочу говорить. Да и не о чем.
 - Нет. Нам нужно погово… - Дверь распахнулась, и предстал пере до мной еще более растрепанный Ален. От злости и негодования еле дышит. Как бы удар не хватил, жалко парня, если в рассвете лет от инфаркта скончается.
 - Я сказал, уходи. Не о чем мне с тобой говорить. Что из этого ты не понял?
 Да, глазищи навевают мысли о предстоящей грозе в летний полдень. Вон, как молнии сверкают.
 Мне даже захотелось отшатнуться, что б, значит, ненароком не пришибло.
 Видя, насколько он возбужден и зол, я сдался.
 - Хорошо, я уйду. Но мы все же поговорим об этом. Как-нибудь.
 И развернулся, чтоб уйти, но добавил:
 -Прости, что я так сделал. Сам не понимаю, почему… - я даже не договорил, Ален просто захлопнул дверь, и раздался щелчок, ознаменовавший, что дверь заперта.

СКУЧАЮ, ТВОЮ ЖЕ МАТЬ
 Мне необходимо было поговорить с Аленом. Несколько раз я заходил к нему, но он даже не открывал. Через неделю мне это надоело, и я стал играть ночью, пытаясь его взбесить. Благо усилитель настроил так, что теперь даже слуги старались уйти домой на ночь. Но за два дня (точнее ночи), Ален так и не появился.
 А я чертовски скучал по нему, по его зеленым глазам…
 Так, крыша, стоять! Мне просто нужно с ним поговорить.
 Уу! И на кой он мне сдался? Почему так тянет к нему? Почему просто хочется его увидеть?
 О, это воздержание плохо влияет на меня, надо искать девочку.
 Девчонку найти оказалось не так легко. Все слуги женского пола были старше меня и годились в матери. А добираться в город, где неизвестно еще найду или нет, было просто лень.
 И я, потеряв терпение, не понимая себя и некоторых своих поступков, решил напиться. Затарившись приличным количеством баночек пива и чипсов, принялся губить печень.
 Часам к двум я уже был готов. Так я не напивался уже давно. Играл, если честно, ужасно. Пальцы постоянно соскальзывали, и один даже поранил, и из него текла кровь, которая из-за выпитого не сворачивалась (ну или плохо это делала). Я в таком состоянии не способен адекватно оценивать обстановку, не говоря уже о связных мыслях.
 Спустя еще час Ален все же не выдержал, и дверь с треском открылась.
 - Черт! Сколько это будет продолжаться?! – Заорал он во весь голос.
 Я сидел на постели, отложив гитару, ответил:
 - Пока ты не..н-не пого-воришь со мной…ик… - Я встал и направился к Алену, он заметно напрягся.
 Но я не учел своего состояния. Сидя, мне казалось, что я довольно трезвый, но встав, меня зашатало. Сделав шаг, я зацепился за шнур, который соединял гитару и усилитель. Не ожидав подставы, я повалился. Гитара тоже. Уже предчувствуя сильный удар об пол, я зажмурился. Упал…
 Мягко…
 Открыл глаза. Серый кашемир… так, выше… соблазнительные изгибы шеи… ммм…
 Поднял глаза выше… чувственные губы… оу… верхняя чуть полнее нижней губы… Уу…
 Еще выше… О… зеленые глаза. Злыеее!
 Ален сидел на коленях, поддерживая меня, я тоже, проведя дебаты с тяжеленным скелетом, сел на колени. Посмотрев снова на Алена, перевел взгляд на его губы.
 Ммм, потянулся… И…
 Отпрянув от меня, Ален сел на пол на пятую точку, я же, не удержавшись, рухнул на спину.
 Костеря все, на чем свет стоит, попытался подняться, уперевшись локтями в пол. Снова упал, телу явно было лучше от выпитого. Потому как оно упорно стремилось принять горизонтальное положение и слиться хотя бы с полом в экстазе до утра. Можно и до обеда.
 Ален, видя мои жалкие попытки, протянул руку. Схватив, наверно, с третьего раза, я попытался подняться.
 Упал… Снова, и Ален на меня.
 Хороша же помощь.
 Упали мы, получилось так, что Ален оседлал меня сверху. Я же под ним весь такой распластанный, делай со мной, что хочешь.
 Его лицо было так близко…
 Губы так вообще напротив глаз. Ну и как тут сдержаться?
 Зарычав, я притянул его голову к себе и впился в его рот. Почувствовал мягкую податливую кожу его губ, тут же возбудился, теряя остатки пьяного разума. Его губы были такими нежными, пьянящими (куда уж больше?), теплыми, но плотно сжатыми. Проведя языком по верхней губе, почувствовал, как Алена пронзила дрожь. Надавливая на его губы языком, призывая открыться. И о чудо. Он поддался. И когда его рот открылся, пропуская мой язык, я толи зарычал, толи застонал. Проникая, впитывая, исследуя. Открыв глаза, увидел испуганные огромные глаза Алена цвета лета.
 Мелькнула мысль, что нужно остановиться, но я не мог.
 Поцелуя стало мало, и моя правая рука начала задирать свитер и футболку собрата. Проникнув под одежду, рука сама принялась блуждать и исследовать торс парня. Когда пальцы коснулись соска, Ален застонал. Я смотрел в его зеленые глаза и наблюдал смену эмоций: удивление – страх – неверие - наслаждение и в обратном порядке, наслаждение – неверие - страх. Страх мне был немного не понятен. Но я продолжал крепко держать его затылок одной рукой, а второй блуждать по хрупкому телу.
 Когда воздух начал заканчиваться, Ален начал вырываться. Немного растерявшись, я ослабил хватку, и он отстранился.
 Усевшись на пол, Ален тяжело дышал, пытаясь сравнять дыхание, сверля меня ненавидящим взглядом. Я тоже сел, тоже тяжело дышал. Мы смотрели друг на друга около минуты. Понимая, что должен что-то сказать, я открыл рот:
 - Ален… Э…
 Но стоило мне произнести его имя, как он вскочил и кинулся к двери, густо покраснев при этом.
 - Зачем? – Как то жалобно спросил он. – Зачем, Хьюго?
 А то я знаю! Спроси чего полегче.
 - Прости. Но я сам не знаю, просто так вышло. Наверно, я сильно пьян.
 От моих слов его передернуло.
 - Пьян? – Насмешливо переспросил он – Да, ты пьян, но не настолько, чтобы не отдавать себе отчет в том, что делаешь.
 С этими словами он выскочил за дверь, оставив меня одного. В растерянности я привел комнату в божеский вид (собрал пустые банки и пачки из-под чипсов) и лег спать. Рассудив, что утро вечера мудренее.

ПОГОВОРИЛИ
 Что и говорить, после того случая Ален избегал меня. Стоило мне войти в комнату, как он тут же уходил. Заговорить с ним оказалось еще труднее. Он и слышать ничего не хотел. Так мы и прожили остатки июня.
 С наступлением июля стало жарче. Настроение, и без того не блещущее позитивом, окончательно пропало, похоронившись от тяжести вины под огромным надгробным камнем – «Не беспокоить». И что бы хоть как то избавиться от скуки, сожаления и жары, я отправился на озеро. Заодно решив проветрить запыленные совестью мозги, возможно и промыть.
 Озеро находилось в миле от особняка и входило с состав земель моего отчима. Да, да, он меня усыновил, хоть мне и было все равно, в восемнадцать как то уже не ищешь отца.
 Раздевшись, я с разбегу нырнул в кристально чистое озеро, вода была холодной и бодрящей. Холод, пронзивший тело, привел мозговую деятельность в движение, и я уже не так сокрушался по поводу Алена. Ну не хочет он со мной общаться, смириться, да и всего делов то. Только ехидный внутренний голос сообщил, что это не поможет, и смириться я не смогу.
 Накупавшись вдоволь, я вылез на берег и остался лежать, греясь и сохнув на солнце. С севера надвигались тучи, значит, будет долгожданная гроза, и жара хоть ненадолго спадет.
 Я лежал с закрытыми глазами, получая дозу ультрафиолета. От чего во мне только прибавлялось сексуальности. Надеюсь, Алену нравятся загорелые парни!
 Что?! Брысь отсюда, это не мои мысли.
 На меня упала тень, но разглядеть, кто стоял рядом, мне не удалось. Солнце скрывало лицо, отсвечивая и придавая очертанию головы подобие нимба…
 - Хью. Поговорим. – О, что-то новенькое. Чего это Ален сам захотел поговорить?
 Поднявшись и лениво потянувшись, с неким злорадством увидел жадный взгляд Алена. А то! Я что говорил! Я же сексуален до умопомрачения.
 Переместившись с берега под тень дерева и облокотившись на ствол дуба, я спросил:
 - С чего ты взял, что я хочу с тобой говорить?! Сам-то динамил меня две недели.
 Ален стоял, понурившись, пряча глаза и втаптывая лист в землю.
 - Просто, подумал… Выслушай, пожалуйста, меня, может, тогда ты поймешь, почему я так себя веду… - мольба в его голосе заставила меня сжалиться над ним, и жестом пригласил сесть рядом.
 Ален послушался, и сев у дерева, притянул колени к груди, обхватывала руками.
 - О чем говорить будешь?
 - О нас… - увидев, как поднялась моя бровь, исправился - … от том, что произошло.
 - Ладно, говори – Милостиво разрешил ему. Эх, как же хотелось его разозлить, в такие моменты его глаза так сияют.
 - Я хочу рассказать тебе кое-что. – По нему было видно, что рассказывать ему не так уж хотелось, но уж больно ему нужно было мне все объяснить. – Только пообещай, что никому ничего не расскажешь.
 - Обещаю. – Я пожал плечами.
 - Хорошо. С чего бы начать. Эх, ладно. В общем пару лет назад. Я влюбился… - и покраснел. Хотя, что тут такого, я не понял. Все влюбляются. Ален следил за каждым движением моих глаз, пытаясь прочитать их выражение. – Это был парень.
 Я отреагировал достойно, то есть никак. Сенсация что ли? Мало ли парней влюбляются в себе подобных? Нет, и что-то меня смутно грызет подозрение, что скоро я пополню их ряды.
 Но вот когда до меня дошло, что ОН влюбился в парня, мне это как-то не понравилось. И я начал злиться.
 Ааа… это что, ревность? Да!? Не, не, не! Не в зуб ногой. Ни за что!
 - Я очень сильно влюбился. И просто бегал за ним по пятам. Готов был ради него на все… Но он… - продолжал тем временем Ален. – Я знал, что он плохой парень из неблагополучной семьи. – Тут я напрягся, предчувствуя что-то плохое. А Ален положил голову на колени, погружаясь в воспоминания. – Он и его друзья… Когда я только ему признался, его это позабавило и он разрешил мне находиться в их компании. Он постоянно требовал денег, зная, что я сын богатого бизнесмена. Поначалу все было не так плохо. Насмешки, издевательства. Такое происходит сплошь и рядом. Я был счастлив, просто находиться рядом с ним и видеть его. Так продолжалось около полугода.
 Тут Ален замолчал, переживая тот кошмар снова. Слезы ручьями испещряли щеки. Он еще никогда никому не рассказывал о той ночи. Но он хотел рассказать Хьюго. Хотел вновь любить и быть, наконец-то, любимым.
 Я приблизился к Алену и обнял, тыльной стороной руки вытирая слезы. Немного успокоившись, он продолжил.
 - Той ночью… он позвонил мне и позвал к себе, сказал, что будет здорово. И что я должен придти один. И я пришел… - снова долгое молчание, гамма чувств от страха и отвращения, до ужасающей боли. - …В общем, он и его друзья насиловали и избивали меня.
 Тут он уже не сдерживал рыдания, и заревел во весь голос. Я же только гладил его волосы и поцелуями собирал слезы. Он цеплялся за меня, как за единственное спасение в море слез и боли. Теперь мне стало понятно, почему он боялся.
 Когда Ален успокоился. Я спросил:
 - Имя? – Снова опустив голову на колени, он прошептал так тихо, что пришлось напрячь слух.
 - Значит: Гордон Ньюмон, Грет Сорен и Джеми Летен? – уточнил я и, когда он кивнул, спросил. – Где это произошло?
 - Аллайанс.
 - Небраска. – Это было хорошо. Очень хорошо. От Колорадо не далеко, всего несколько часов.
 Успокоившись окончательно, Ален продолжал прижиматься ко мне, и меня это немного нервировало. Вызывая все не дающие по ночам покоя чувства. Что я ему и сказал. Он хотел обидеться и отодвинуться, но я не дал.
 - Ты не понял. Я хочу тебя. А ты, по-моему, еще не готов к этому.
 Вздохнув с облегчением, Ален снова прижался ко мне. Потрепав его волосы, я предложил пойти домой, он охотно согласился. По дороге спросил мое мнение о том, что он мне рассказал.
 - Все хорошо, Ален. Не бойся, я рядом.
 В особняке каждый разошелся по своим комнатам.
 Я стал обзванивать друзей, Джеймса и Эдди. Они согласились приехать через пару часов, условившись встретиться у черты города, я стал собираться. Написал Алену записку и положил ее на видное место в гостиной. Оделся во все черное, надел перчатки. Захватил кастет. Я готовился тщательно. Ален мне дорог, что бы оставить его жить в страхе. Я просто не могу позволить собрату переживать о возможной встрече с насильниками, которая, по иронии судьбы, когда-нибудь да произошла бы. Понимание ситуации и ее решение пришло тогда, когда Ален еще не все рассказал. И я не собирался отступать.

Я ЖЕСТОК В МЕСТИ
 В Небраске я нашел всех троих.
 Это оказалось не так сложно, как я думал. Въехав в маленький городок, где раньше жил Ален, нам стоило лишь спросить у местного населения, где находятся искомые нами парни. И мы тут же получили подробнейший ответ, куда и как лучше ехать. Но посетили мы их лишь ночью, что бы следов было меньше. Нас было трое, и их трое. Джеймс взялся за Грета, Эдди за Джимми. Я же отправился за Гордоном.
 Все они были что-то вроде местного авторитета и поэтому не боялись поодиночке оставаться в своих домах, а один даже семьей обзавелся. Что бы наплодить побольше моральных уродов. Но я избавлю его от такой тяжелой участи, отца регрессивных детишек.
 Они были так беспечны, что спокойно открывали и впускали в дом совершенно незнакомого человека. Гордон мне еще и пива предложил, я-то пивко непротив выпить, но не из рук же этого деградировавшего мудака. Оказавшись в его кухне, я спокойно спросил, как давно он видел Алена. Тот вздрогнул и начал озираться по сторонам в поисках защиты, наконец-то, смекнув, что неизвестный пришел не спокойной ночи пожелать. Его поведения мне вполне хватило, что бы я позволил себе хорошо отработанным на мате ударом в челюсть вырубить эту ошибку природы.
 Связав их в каком-то вонючем и заброшенном сарае, в отдалении от городка, я попрощался с друзьями. Сказал лишь, что это мое дело, и поблагодарил за то, что помогли мне их поймать. О том, что мы видимся, скорее всего, в последний раз, я умолчал. Авось обойдется.
 Я должен был сделать так, что бы этих ублюдков больше никто никогда не видел. Что бы Ален больше не боялся их.
 Прочитав очень короткую лекцию – разъяснение причин, по которым они оказались в моих руках, я измывался над ними, избивал, насиловал. Но не сам, а тем, что попадалось под руку. Грет Сорен и Джимми Летен ушли в мир иной быстро, их я застрелил после боли и криков. Посчитав, что они достаточно отплатили. Но по мне так я бы еще их помучил, но все же человечность преобладала над затуманенным ненавистью и брезгливостью разумом.
 А вот над Гордоном я издевался больше трех суток. Повторяя пытки по кругу. Мне было мало его сдавленных криков, всего было мало. Как он посмел надругаться над Аленом? Как посмел осквернить его чувства? И он платил, очень нехотя, но платил.
 И он в итоге умер от болевого шока. Но все время, что длились пытки, молил о пощаде и просил прошения. Обещал, что больше никогда ни к кому не прикоснется, потом начинал угрожать, мол, в аду сочтемся, я лишь согласно кивал. И так по кругу. Обещание, мольба и угрозы. Но я не останавливался и пытал его, представляя, что когда-то он прикасался своими грязными руками к Алену. Что когда-то посмел нанести ему тяжелую душевную травму.
 Позже, что бы было меньше шума, я решил сжечь тела и сарай, еще долго наблюдая, как в ночи огонь яро сжирает тела трех насильников.

 Вернулся я через неделю. По пути заехав на похороны друга. Что бы объяснить свое присутствие в Аллайансе. После похорон гнал почти на всю скорость. Я знал, что меня найдут рано или поздно, но обязательно найдут. Поэтому я гнал, что бы провести как можно больше времени с Аленом.

НЕ МНОГО ЭТОГО САМОГО
 Когда приехал в особняк, первым делом поднялся на второй этаж. Желая немедленно увидеть любимого. Да любимого. Я уже смирился, что люблю парня. И это больше не вызывало во мне того омерзения, что раньше.
 Алена я встретил в общей гостиной. Он улыбнулся и поздоровался.
 - Привет! Как съездил?
 - Ничего. Нормально. – По виду Алена было понятно, что он мне не поверил.
 Я и сам по дороге глянул в зеркало и ужаснулся. В тайне надеясь, что зеркало не сбежит к чертям от греха подальше. Но зеркало оказалось стойким и продолжало ошарашено висеть на стене. Так ужасно я еще никогда не выглядел, но сей печальный факт Ален списал на похороны друга.
 - Прости, что уехал не попрощавшись. – Преодолевая жгучее желание, заключить Алена в объятия, проговорил я.
 - Ничего – снова улыбка, - Я понимаю, он же твой друг.
 Ага, друг. Пили пару раз вместе.
 Не выдержав, я все же подошел к парню близко и, положив руку ему на затылок, надавил, заставляя поднять ко мне лицо. Наклонился и поцеловал с той нежностью, на которую был вообще способен. Обнял за талию и прижал к себе. Целуя, дразня.
 Ален не сопротивлялся. Наоборот. Обнял меня за шею и отдавался этому поцелую весь. Полностью. Когда мы прервали поцелуй. Он выглядел таким томным, что тут же захотелось схватить и насладится полностью всем его телом.
 Но вместо этого я подтолкнул его к тумбе, сметая все, что на ней стояло. Усадив его, я пристроился стоя между его ногами, при этом расстегивал рубашку. Ален смотрел на меня с желанием и почти без страха.
 Пуговицы рубашки не поддавались, и я просто оторвал их, резко потянув края в разные стороны. Но грохота отлетевших пуговиц никто из нас не заметил.
 Помня о его страхах, я наклонился и снова поцеловал губы, спустился ниже к пульсирующей жилке. Ниже. К яремной ямке, облизывая и спускаясь еще ниже. Один сосок обхватил пальцами, покручивая и вытягивая, второй терзал губами и языком. Ален уже не сдерживал тихие стоны. Встав на колени, я припал губами ко второму соску, а рука переместилась к тому, который уже получил толику нежности. Ален снова застонал. Покусывая, посасывая и облизывая, я ласкал то один сосок, то второй. Ален стонал, прикрыв глаза, откинув голову назад.
 Продолжая целовать, рукой нащупал молнию брюк, расстегнул и высвободил его требующий внимания член, сжимая его рукой, поглаживал. Проделал дорожку из поцелуев к паху Алена.
 Когда я обхватил головку губами, он закричал, цепляясь за мои волосы, стену, тумбу. И стонал, стонал.
 Я упивался его криками и ласкал, ласкал нежную головку, то сжимая губами сильнее, то втягивая в рот глубже. Свободной рукой я продолжал терзать его сосок. Но губы с невероятным наслаждением продолжали ласкать член Алена, проводя по стволу вниз и вверх, обводя кромку головки, лаская дырочку и снова блуждая по стволу к основанию и обратно вверх. Солоновато сладкий привкус его кожи возбуждал, и хотелось всего Алена облизать от губ и до кончиков пальцев ног, дабы проверить, каждый ли миллиметр его тела так же прекрасен на вкус.
 Я спустился ниже и вобрал в рот одно яичко, втягивая и одновременно лаская его языком. Про второе тоже не забыл, и ему тоже уделил немало внимания.
 Я лихорадочно соображал, что же еще девчонки делали со мной при минете, но тут Ален выгнулся дугой, и я почувствовал, как запульсировал член, высвобождая горьковато солоноватую жидкость. Проглотив все, я сел на ноги и внимательно смотрел на довольное лицо любимого.
 Когда он более-менее пришел в себя, я, протянув руку, нежно провел по щеке и спросил:
 - Придешь сегодня?
 Туманный взгляд прояснился, глаза расширились от осознания того, о чем я прошу. Улыбнувшись, он ответил, глядя прямо мне в глаза.
 - Нет.

ОНО САМОЕ ДО КОНЦА
 - Нет.
 - Что?! – Я аж подпрыгнул. Как это нет? Что он несет? Он же тоже хочет. Но следующие его слова меня обрадовали и насторожили. – Сейчас. – И он провел рукой по моей щеке и, встав, потянул меня в свою комнату.
 - Уверен? Ален, я же не заставляю тебя.
 Он ободряюще улыбнулся и потянул к постели, закрывая дверь. Все, назад дороги нет.
 Как мы избавились от одежды, я помню смутно. Потому что пытался быть нежнее, не причинить боли. Чью-то одежду мы точно порвали.
 Я целовал, ласкал, покусывал. Такое чувство было, что умру, если не завершу начатое. Но помня страх в глазах Алена, делал все медленно.
 Целовал и слегка прикусывал нежную кожу, которая на вкус оказалась даже еще лучше, чем мне в первый раз помнилось.
 Я ласкал его соски, рукой аккуратно спускаясь к ягодицам, нащупывая заветное кольцо мышц, слегка надавливая, прося, умоляя впустить в свои глубины. И когда Ален принял один мой палец, я чуть не задохнулся от того, насколько он был тугим, не смотря на пережитое насилие. Ален тихонько простонал, что бы я продолжал, и я продолжил, нащупывая простату и массируя. Ален не сдержался и громко протяжно застонал. А я медленно ввел в него второй палец, и Ален двинулся мне на встречу, глубже насаживаясь бедрами на мои пальцы, неосознанно и похотливо двигаясь. А я продолжал губами скользить по его губам и шее, возможно, завтра у него окажется несколько засосов, но сейчас это не важно.
 Упиваясь стонами, словно самой эротичной музыкой, я продолжал ласкать собрата.
 До тех пор, пока он не стал просить, молить войти в него. И я развел его ноги в стороны и…
 Честно, у меня все упало (даже то, что не желательно).
 На внутренней стороне бедер Алена было не меньше двух десятков шрамов, от ягодиц и до колен. Разного размера, маленькие (около сантиметра в длину и пару миллиметров в ширину) и большие (десять и пятнадцать сантиметров в длину и до двух в ширину). Благо таких больших было только два. Но остальные. Хоть и меньше, но все же.
 Я был в ужасе и застыл словно изваяние, продолжая держать Алена под коленями.
 Ален, почувствовав мое бездействие, открыл глаза и посмотрел на меня. Не говоря ни слова, свернулся калачиком и, молча, зарыдал.
 - Прости, Ален. Это ужасно. Я просто не ожидал, что все так… - я не мог подобрать слова. – Если бы было возможно, я убил бы их снова.
 При последних словах Ален резко развернулся ко мне и спросил:
 - Ты их убил?
 Такого ужаса я не мог пережить, теперь он будет бояться уже меня. Что же я наделал? Нет, он не должен знать.
 - Что? – я попытался рассмеяться. – Нет. Просто прочитал в инете, что подозревают, что их убили. Они пропали пару дней назад.
 Если Ален мне и не поверил, то сделал вид, что безоговорочно верит.
 - Прости, я не подумал, что ты так воспримешь мои шрамы. Я-то почти привык к ним. – И снова отвернулся.
 Я лег рядом и обнял дрожащие плечи, целуя в чертовски соблазнительный изгиб тонкой шеи.
 Развернул Алена и покрыл поцелуями его мокрое лицо. Он был так прекрасен. Разметанные по подушке локоны, влажные огромные глаза, вмиг покрасневшие щеки и такое хрупкое, но манящее тело. Он был словно ангел. Невинный и прекрасный ангел воплоти.
 Все повторилось, поцелуи, ласки. Но только на этот раз мы дошли до конца. Я стонал и, кажется, кричал, или это был Ален? Мы сходили с ума от невероятного наслаждения.
 Когда все закончилось, мы лежали мокрые на мокрой постели. Обнимались и почти смеялись (смотря, насколько это возможно с прерывистым дыханием).
 - Я люблю тебя, Ален. – Проговорил я, засыпая.
 - И я тебя. Хью. – Мм, а мне нравится, как он назвал меня. С этой мыслью я провалился в долгий сон.
 ***
 Ален принял душ и отправился в комнату Хью. Не найдя там ничего. Вспомнил, что Хью только приехал, пошел обыскивать машину. Ему нужны были доказательства, или же их полное отсутствие. Ален не знал, чего именно хочет. Но мысль, что Хью убил его насильников, никак не хотела уходить. Он не понимал, как к этому относиться. Но точно знал, что любит Хью и не позволит копам найти его. Если это конечно он.
 Улики, если и были, то их было чертовски мало, пистолет без двух пуль, перчатки в крови. На заднем сидении тоже была кровь. Но не много. Больше ничего. Вообще.
 Кровь могла быть чья угодно. Уже вылезая из машины, Ален заметил на полу, почти под сидением, цепочку. Поднял и понял, что не ошибся насчет Хью.
 Это он убил.
 Закрыв машину и покинув гараж, Ален унес с собой цепочку Гордона. Он сам ее ему подарил.

НУ ЧТО ПРОЩАЕМСЯ?
 Когда я проснулся, Ален сидел рядом на постели и читал, перебирая мои волосы длинными тонкими пальцами. Улыбнувшись, я прошептал, зазывающе смотря на парня:
 - Привет.
 Ален вздрогнул, но улыбнувшись, обернулся ко мне.
 - Привет. Выспался?
 - Ага. - И Ален, наклонившись, поцеловал меня так, как я его научил. Нежно, долго и с языком. Почувствовав возбуждение, я потянул его на себя, и он поддался.
 Страсть бурлила в наших венах, дыхание сбивалось, а сердца бились в унисон. Тела переплетались, создавая невероятную музыку любви двух безумно счастливых людей. Мы наслаждались друг другом, паря на облаках.
 После секса я ушел в душ, а через пару минут ко мне присоединился и Ален. Думаю, и так можно понять, что пробыли мы там долго. Меня не покидало чувство, что Ален пытается насладиться нами. Толи догадываясь, что скоро это закончится. Толи просто был таким ненасытным. Но мне кажется, что все-таки первое.
 Так мы и проводили почти все время. Не расставались. Часто занимались сексом. Разговаривали, стараясь больше узнать друг друга. Так и прошло две недели. Слишком коротких две недели, но эти дни были самыми счастливыми в наших жизнях.
 А потом.
 Угроза висела в воздухе слишком тяжелым грузом. Я предполагал, что должно произойти. Но все же надеялся, что это лишь глупое чувство, и оно скоро пройдет.
 Тем вечером, уже после очередного любовного захода, мы лежали, обнявшись, и просто смотрели друг на друга. Пытаясь запомнить каждую мелочь, каждую черточку лица.
 - Я люблю тебя, Ален. Больше жизни люблю. И никогда не оставлю тебя.
 Улыбаясь, Ален перебирал мои волосы и ласково отвечал:
 - И я тебя люблю, больше всего на свете. Не покидай меня, и я тебя не покину.
 Так мы лежали еще какое-то время. Но вдруг тишину ночи прервала какофония сирен полицейских машин. Глаза Алена расширились, я же лишь прищурился, прислушиваясь.
 - Это за тобой, Хью. – Паника в его голосе меня отвлекла.
 - Не переживай, все будет хорошо.
 Но он мне не поверил. Подскочив, Ален стал стремительно одеваться, я последовал его примеру.
 - Хью, ты должен бежать, иначе тебя поймают. Уходи, а я отвлеку их.
 - Я не брошу тебя. Да же не думай. Что они со мной сделают? За что?
 Тут Ален побагровел и заорал:
 - Уходи, я сказал. За что?! За убийство одного и более человек. Заметь, преднамеренное.
 От удивления мой подбородок сам пополз вниз.
 - Что? Ты-то как узнал?
 - Я не дурак, Хьюго. Во-первых, ты сам проговорился. Во-вторых, я нашел доказательства. Так что, молю, уходи, пока есть время.
 - Но…
 - Давай в окно, второй этаж, но ты не разобьешься. Я пока их задержу. - Ален достал мой пистолет из-под подушки и засунул его за пояс.
 - Нет, Ален, я не позволю…
 - Хьюго! Ты не можешь оставаться. А на меня у них ничего нет. Скорее, они уже в доме. – Он подошел к двери и выглянул. – Давай, Хью, возьми сумку под постелью. Там все необходимое.
 Прищурившись, я спросил:
 - И как давно ты знаешь?
 - С того дня, как ты проговорился.
 От удивления я застыл, а Ален подошел и, обняв, поцеловал меня долго и с жаром.
 - Я найду тебя. Иди. – И указал на окно.
 Поняв, что выбора нет, я подошел к окну.
 Открыв его, я спрыгнул, не задумываясь. В этот же момент раздались чужие голоса в комнате моего любовника. Отряхнувшись, я побежал, но добежал только до ограды цветочной клумбы.
 Тот момент, пока я бежал, один из копов выглянул в окно и, заметив меня, не думая, пальнул. Первая пуля прошла мимо. Я же слушал только предупреждающие крики Алена. Желая всем сердцем вернуться. Но было уже поздно.
 Пуля вошла в плечо, и я остановился, чудом удержавшись на ногах. Вторая влетела в правый бок. Боль заставляла согнуться. Но я сдержался и выпрямился, намериваясь подняться. Но тут в мое тело попала еще одна пуля. Через лопаточную кость, пронзая сердце…

 Ален летел по лестнице в сад со всей скоростью, на которую был способен. Побежал он сразу же после первых выстрелов, понимая, что в Хью все равно попадут. Достигнув сада, Ален сначала не увидел Хью и надеялся, что тому удалось скрыться. Но тут его взгляд лег на ограду клумбы, и он со всех ног бросился к ней.
 Хью лежал на животе, лицом утыкаясь в траву. Развернув любимого, Ален устроил его на своих коленях. Уговаривая открыть глаза и посмотреть на него. Пытался трясти, когда Хью этого не делал. Но, все же, поняв, что ему уже не помочь, потянулся за пистолетом, который был еще при нем (обыскивать или задерживать его не подумали, приехали-то за Хью).
 Ален не думал, потому что знал, он не жив. Он умер тогда, когда увидел кровь на груди любимого. Пуля прошла на вылет. Пронзив сердце насквозь.
 Приставив пистолет к виску, и глядя на любимые черты лица, Ален прошептал:
 - Я люблю тебя. И я иду к тебе. Как и обещал, мы не расстанемся….
 И нажал на курок.

 Капитан полиции видел, что парень достал пистолет, и кинулся к нему. Но все же вовремя не успел. Тот сразу же нажал на спуск.
 И теперь он видел два тела, два молодых парня, которые даже после смерти держались за руки. На луну зашла туча. От чего все окрасилось в багровые тона. Но там, где были тела парней, свет был чистым, словно благословляя их.