Расстоянья - любви не помеха

ВИКТОР КВАШИН - http://www.proza.ru/avtor/kvashin - ВТОРОЕ МЕСТО В СЕДЬМОМ КОНКУРСЕ ЖУРНАЛА "ЖИЗНЬ МФ ВСМ"

Молодая сотрудница жалуется подруге: муж два месяца в море, ни разу не позвонил, наверно, со связью проблемы.
Хотел сказать, что теперь можно звонить из любой точки Мирового океана во всякое время суток. Вовремя язык прикусил – зачем вмешиваться в личную жизнь, пускай сами разбираются. Взял сигарету, вышел на крыльцо.
Вспомнилось…

Апрель 1979 года. Душная тропическая ночь в Филиппинском море. Старпом, по-видимому, дремлет, уткнувшись лицом в мягкий светоотражатель локатора. Судно идёт на «авторулевом», а я, вахтенный матрос, то и дело поглядываю то на часы, то на восточный край чёрного звёздного неба – скоро ли рассвет? Измотало меня это ожидание.
Наконец, вахта закончилась. Не заходя в столовую, где остывает мой завтрак, сразу иду в радиорубку. Перед дверью, робея, задерживаюсь: пожилой угрюмый начальник радиостанции меня не жалует, да и «достал» я его уже. На судне я недавно, с экипажем ещё не сжился. Но моряки – народ контактный. Стучусь, заглядываю в дверь.
– Тебе ничего нет, – говорит мрачный начальник радиостанции.
– Слушай, Сергич, войди в положение, – начинаю я, просачиваясь в каюту, – она уже четыре дня, как родить должна. А телеграммы всё нет. Ну, сделай что-нибудь, ты же радист.
Сергеич тяжело поднимается, открывает сейф, достаёт бутылку и стопки.
– Садись.
Это совершенно неожиданно, но теперь есть надежда на продолжение разговора. Присаживаюсь на прикрученную к палубе «банку».
– Давно женат? Это у тебя первый ребёнок?
– Что? – я теряюсь, вопрос для меня неожиданный.
– Ребёнок у тебя первый должен родиться?
Киваю – да.
– Салага. У женщин там знаешь сколько «заморочек» бывает! Роды могут задержаться, да всё, что угодно. Жди. Придёт радиограмма – сразу вызову по громкой. Пей!
Спирт обжигает пищевод, но придаёт наглости.
– Сергеич, она у меня здоровая, ничего с ней не может случиться. Тут что-то со связью. А ты в роддом позвонить не можешь? Ну помоги, Сергеич!
– Вот, слушай меня, – говорит Сергеич, и наливает ещё по глотку. – Связь у меня в определённое время и только по делу. На городскую телефонную сеть я при всём желании не могу выйти. И вообще, частные переговоры категорически запрещены – лишусь визы и диплома. Понял? Давай, за твою!
Пью обречённо, запиваю из графина.
– Всё, иди, – говорит угрюмый Сергеич. – Придёшь после ноля. На «базе» корефан мой дежурить будет. Попробуем.

Не помню, как прожил этот день. Конечно, не спал, метался по судну в каком-то возбуждённом предчувствии… Ровно в двадцать четыре ноль ноль прибыл в радиорубку.
Сергеич выставил на стол банку растворимого кофе – дефицит по тем временам, включил кофеварку.
– Хозяйничай.
Сам уселся у радиостанции, покрутил ручки настройки, запиликал электронным ключом. Я вслушивался в треск динамика, ловил морзянку, но, хоть и был в армии радистом, такую скорость передачи не воспринимал.
– Номер телефона роддома? – обернулся ко мне Сергеич.
Я растерянно пожал плечами. Сергеич опять затарахтел ключом.
– Роддом какой?
– Не знаю…
Сергеич выругался и снова погрузился в какофонию эфира.
«Переговоры» продолжались довольно долго. Наконец, Сергеич оставил ключ в покое, подсел к столу.
– Все, теперь ждать будем.

Мы пили кофе три с половиной часа. Я потерял всякое терпение. Сергеич был невозмутим:
– Корефан сделает!
Без двадцати четыре, когда мне пора было уже заступать на вахту, что-то там запищало. Сергеич принял радиограмму, протянул мне:
«лежит четвёртом роддоме тчк родила мальчика зпт вес три двести тчк с папаши коньяк тчк».
– Ура! – заорал я. – Сергеич, ты гений! Приходи утром, обмывать будем! Ну, я побегу, а то на вахту опоздаю.
– Стоять, папаша! А жену ты поздравить не забыл?
Кажется, за всю свою взрослую жизнь я краснел один раз – именно тогда. Быстренько написал телеграмму, сунул радисту.
– Спасибо, Сергеич!

Старпом уже прохаживался по мостику.
– У меня сын родился! – выпалил я.
– Поздравляю, – пожал руку старпом.
– Можно я подменюсь?
– Не терпится? – усмехнулся старпом. – Ладно, подними Семёнова.
Я ринулся с мостика.
– Погоди! – окликнул старпом. – Скажешь артельному, чтобы выдал, что надо.
– Так он спит уже…
– Скажешь, что я сказал.
Недовольный завпрод долго перебирал толстыми пальцами ключи, открывал кладовые, бурчал, но выдал палку варёной колбасы, несколько банок консервов и две бутылки «тропического» вина.
«Для разгона» – подумал я. Ведь у меня для этого случая хранилось два литра спирта, которые я уберег даже во время традиционной длительной «отходной». Разбудил боцмана, поднял всех матросов. Буфетчица Люся помогла накрыть стол.
Трое суток не выходила на работу палубная команда. В артелке выбрали месячный запас вина. И лишь когда всё спиртное было выпито, я вышел на вахту. Старпом не сказал ни слова, и вообще начальство вело себя так, будто ничего не произошло. Рейс шёл своим чередом.
Еще через пару дней пошли телеграммы от родных и друзей – извещали о рождении сына, поздравляли. Я воспринимал эти сообщения уже со спокойствием состоявшегося отца, и теперь ждал окончания рейса.

Холодно на улице. Я затушил сигарету. Вспомнил несчастную сотрудницу. Значит, не хочет муж ей звонить. Захотел бы – нашел бы способ. Я-то знаю!