Записки инспектора угрозыска. Ядовитое молоко

Спускаясь по Смирныховскому перевалу в сторону Тымовской долины, оперативная группа Энского ГОМ с двумя охотниками-проводниками и бригадой сыщиков управления уголовного розыска Южно-Сахалинского УВД, вымокнув до последней нитки, шла по тайге строго на северо-восток, тяжело дыша влажным утренним воздухом. Со вчерашнего вечера моросил июньский дождь, горные тропинки полностью размыло, округлые камни-голыши, словно куски хозяйственного мыла, выскальзывали из-под резиновых сапог путников, тем самым, выворачивая и выбивая суставы уставших ног идущих.

Осторожно, будто стараясь не спугнуть редкую синюю птицу, натурально целеустремлённые фанаты уголовного розыска подходили всё ближе и ближе к намеченному квадрату южного склона сопки «Спящий медведь», сжимая с двух сторон в тугой капкан, засекреченный лагерь наркопромышленников. С севера, с востока и с запада простиралось ущелье «Чёртова яма», отрезавшее все возможные пути отхода ни о чём не подозревавшим злоумышленникам. Плотный туман постепенно рассеивался, но до ясной погоды было ещё далеко.



Продвигаясь по цепочке след в след, оперативная группа из четырнадцати человек была готова морально к любой ситуации, вплоть до самой худшей. Лица глядели едкими глазами, губы были плотно сжаты, настроение было серьёзным, даже смело, скажем, чрезмерно драматическим. Гурий Николаевич шёл впереди капитана Зубровина, за ними не отставал лейтенант Ивкин. Очередная преграда встала на пути группы сыскарей. Ручей с перекинутым самодельным мостиком, в виде связанных между собой двух жердей ольхи, хлипко держал на себе идущих по нему по одному, непрошеных пешеходов. Лишь только майор Беленький Г.Н. наступил на конец мостка, как другой конец его резко приподнялся вверх и дабы не получить мостком удар в лицо, Николаич прытко наступил на поднявшийся конец переправы. За это он тотчас получил от мостика сзади удар по спине противоположным концом и, поскользнувшись на круглом брёвнышке, рухнул в ледяную родниковую воду плашмя, не успев сгруппироваться или подставить руки. Волны ручья раздвинувшись, пропустили внутрь себя растерявшееся мужское тело начальника Энского ГОМ, и тут же закрылись над его спиной пузырчатой пеной.

- Человек за бортом!- глухо хохоча, прокричал Зубровин. Вся группа, оцепенев от крика, повернулась к месту трагедии лицом и, поняв в чём собственно дело, закатилась истерическим смехом, прикрывая рты ладонями рук.

- Тихо вы, жеребцы, мы на задании!- одёрнул их старший оперативной группы подполковник Михалёв, но не смог устоять и сам поддался той же эмоции. Немедля прочь ушла серая усталость и обстановка стала лёгкой, цветной и раскованной. Как себя в этот момент чувствовал майор милиции Беленький? Узнаем чуть позже! Пока все смеются, присев на корточки…

 

***

Вынырнув из водяного плена мокрой шваброй, шеф, оправдываясь, как школьник, пролепетал:

"Ух, ты бляха муха! Бр-бр, фу-фу".

- Главное в нашем деле,- говорил он, выбираясь из ручья и, как бы отвечая на заданный вопрос,- милицейскую «ксиву» не замочить, а то не отпишешься перед кадровиками, факт.

- Как водичка, не очень прохладная?- с подковыркой спросил Васька.

- Вот теперь дома твоя «Зоя» тебе даст, даст тебе!

- И за «ксиву», и за утопленные часы, и за портмоне с деньгами!

- Я ей скажу, что ты пьяный в одежде с голыми бабами в море купался! И все опять захохотали, но потихоньку, сдержанно. А Гурий Николаевич, выжимая кое-как легкую куртку из плащевой ткани, брюки и сильно прищурившись, улыбаясь, говорил: "Да, «Зоя» меня молочной железой по темечку обязательно припечатает и тоже тихонько, в поддержку милицейской компании захихикал".

Тем временем сквозь туман на южном склоне сопки «Спящий медведь» показалась цветущая плантация опиумного мака. Лохматые головки размером с кулак взрослого мужика, как тропические орхидеи на мясистых ножках розово-белыми шапками вальяжно тянулись к небу, вымахав до полутора метров. У подножья сопки стояла рубленая заимка, из трубы которой струился белый дымок, в воздухе пахло сухофруктами.

- Окружаем избушку и после предупредительному выстрелу вверх штурмуем обитателей,- доходчиво изложил план захвата старший группы Михалёв. В указанное время прозвучал выстрел и бойцы невидимого фронта со всех сторон, ломая ветки и сучья, вломились в логово радужного зверя. Обитатели зимовья нисколько не опешили от неожиданности, настолько они были в состоянии прострации, скажу лаконичнее, были в сильной степени наркотического опьянения, а их было трое: кореец примерно пятидесяти пяти лет, молодой русский парень и девушка-метиска. Они продолжали заниматься каждый своим делом. Молодые играли в грязную любовь, а пожилой созерцатель, созерцательно наблюдал. Картина, представшая перед оперативной группой, завораживала, видавших виды, сотрудников милиции. На чугунной печке «буржуйке» стоял наполненный до краёв казан, литров на тридцать, в котором варилось маковое молоко. На столе лежал коричневый опиумный шар размером со средний детский мяч, приличная горка прессованной пятаками пыльцы конопли и две пачка папирос «Беломорканал». Пожилой кореец, молча, выпучив на непрошеных туристов красно-жёлтые глаза, вероятно, всё же понял, кто к ним в гости пожаловал, что-то физически попытался предпринять. Вцепился Николаичу левой рукой в ветровку, намеревался ударить охотничьим ножом шефа в живот, вынув его из голенища сапога, но, получив сильнейший удар в лоб кулаком, как удар лапой гепарда, упал навзничь, оставаясь, некоторое время в состоянии полного штиля. Затем все дальнейшие его попытки вступить в борьбу, были тщетны. Сил и ловкости ему явно не хватало, чудодейственное средство, и барбитураты практически полностью парализовала его мышечную и мозговую функции, и он, обмякнув, безжизненно свалился под ноги силам правопорядка, где и был приструнён крест-накрест наручниками к своей правой руке и к своей же левой ноге. Озираясь по сторонам, взору Михаила и другим участникам операции предстала жуткая пастельная сцена молодой, совершенно голой парочки. Парень лежал на спине на деревянных нарах, вытянув и скрестив худые волосатые ноги, руки подложив под голову. Возбуждённый, слегка изогнутый к лицу хлыст отдыхающего, топорщился горящей свечой, на стволе которой засохла недавно ещё стекавшая семенная жидкость. Храбрый стержень юноши медицинским скальпелем брила девушка-метиска, проводя опасным инструментом от головки члена к мошонке с яичками. Её судорожные руки периодически перекладывали скальпель то в левую, то в правую кисть не обращая внимания на вторгшихся работников милиции. Видимо находясь под влиянием героина, она уже ни на что не реагировала, а была поглощена лишь одним занятием – ожидание в получении неимоверного оргазма, который, как известно из компетентных источников, обостряет опий-сырец. Метиска ласкала руками тело парня от груди до промежности, целовала, заглатывала его вертикальный шток и извивалась в конвульсиях, покрываясь крупными мурашками, получая видимо от этого колоссальное удовольствие. Скорее всего, она незамедлительно должна была приблизиться к оргазму. Обнажённое тело девушки упиралось сочными грудями в колени её спутника, румяные тугие сосочки сгибались, показывая мужским глазам деликатные сцены, получаемых при этом причудливых фигурок. Забыв про долг и честь, хранители порядка, попав под колдовские сексуальные чары местной атмосферы, потели от удовольствия, облизывая засохшие губы и через брючные карманы, поправляли семейные трусы вместе с живущими в них лобастыми хорьками. Они дёргались, ткались мордочками в тёмных каморках плотных камуфляжных брюк, попискивая голосами своих хозяев. Переводя постепенно жаждущие мужские глаза на кучеряво-пушистый анус героиновой феи, бравые солдаты, чуточку нагнувшись, пристально любовались тенистым местечком подруги, наблюдая, как мокрые волоски женских галушек медленно отлепляясь друг от друга, принимали форму взъерошенного хвоста, напуганной собакой кошки. И тут майор Беленький блеснул своим извращённым остроумием, приобретённым сверх меры за длительные годы милицейской службы. Пока голое девичье тело, наклонившись вперёд, стояло, показывая подглядывающим свой задний плацдарм с еле заметными вытекающими слезами радости из двух складок другой, неземной правды, Николаич спокойно подошёл к притягательному заду богине древней профессии. Несколько секунд была пауза.

Понимая, что метиска буквально сейчас должна поймать оргазм, обернувшись к стоящим сзади товарищам, шеф Энского ГОМ спросил: "А знаете ли вы гондурасы, что такое гидравлический удар?"- и не дождавшись, ответы с их стороны, ладонью сильно ударил голому существу, изогнувшемуся карликом, по спине в области таза, стихотворным словом прокомментировав данную ситуацию: «Всё выплюнь киска, что съела из мальчиковой миски!». А сам при этом резко отпрыгнул в сторону. Раздался истошный женский вопль, и из губастой ватрушки брызнула многоструйным фонтаном светло-лимонная жидкость. После чего муравчатое тело повалилась набок рядом со своим возлюбленным, растопырив дутые ягодицы, из которых немного вылупилась парнокопытная волосатая нога фантастического моллюска.

- Все видели?- смеясь, заголосил Гурий Николаевич.

- Вот гондурасы, что такое гидравлический удар!

Несколько секунд звенела зловещая таёжная тишина. Восковые лица офицеров МВД вопросительно замерли. Потом, эхо громким хохотом, вырываясь из окон и двери заимки, понеслось вдоль южного склона сопки «Спящий медведь», спускаясь в ущелье «Чёртова яма».

Доставив вещественные доказательства и задержанных на милицейском «БТРе», вызванном по рации, в Ленский ГОМ, Гурий Николаевич со своими оперативниками сел в поезд «Ноглики - Южно-Сахалинск». Устало, положив свои тела на полки в купе, три сотрудника милиции молча, закрыв глаза, отдыхали.

- Ну что, гондурасы, может «пыхнем» по маленькой?- вдруг спросил Николаевич, доставая из блестящего портсигара три папиросы набитых марихуаной.

- Где ты взял Гурик?- панибратски вырвалось у Зубровина.

- Места надо знать. Гидравлическая фея подарила,- ухмыляясь, ответил шеф.

- Давай попробуем, а то жизнь проживешь, наркоманов, сколько пройдёт через тебя, а так и не узнаешь, что же это за дрянь такая?- итоговой фразой выразил свою мысль Гурий Николаевич.

- И то верно,- в один голос согласились Михаил и Вася.

***

Мишка лежал на спине, на верхней полке купе и осторожно, со смаком потягивал «заряжённую зельем» и скрученную перед картонным мундштуком беломорину. На пятой затяжке в горле щекотно запершило, и его пробил сухой кашель, прочистив носоглотку. Прокашлявшись, Михаил затушил слюной папироску и, скрестив руки на груди, затаился в ожидании чуда. Непонятные ощущения не заставили себя долго ждать. Диковинная волна руками «Снежной королевы» погнала бурлящую кровь по венам ног к туловищу, задержавшись в промежности, уколола в простату, как укусом комарика. Потом волна спиралевидными движениями по ходу часовой стрелки лихо каталась внутри по кровеносным сосудам и по нервным клеткам, приятно их колотило и пощипывало, как бы позванивая в них слабым током. Далее несносный нервный гул пробежал по яичкам и ударил струйным пульсирующим напором в низ живота, раздувая вширь и в длину спящего коня. По семявыводящему каналу пробежали толпой мелкие весёлые мурашки, как искорками бенгальского огня, точечно царапая крайнюю плоть и, покружившись на самом кончике головки Мишкиного члена, куда-то быстро испарились. А «Снежная королева» снова погнала холодными руками бурлящую кровь по венам ног, но только ещё старательнее и насыщеннее, чем прежде. Мишка прикоснулся рукой к своему члену, но он прибывал в состоянии покоя, а ему казалось, что он сильно возбуждён и может в любой момент совершить эрекцию.

- Мужики, я сейчас кончу!- закричал Михаил и тут все трое загоготали искусственным смехом, который, не переставая давил на поджелудочную железу и лёгкие, заставляя их выгонять хохотом циркулирующий в них гашишный воздух.

- Терпи, не ты один, я тоже сейчас кончу, тогда проводница купе никогда не отмоет,- смеясь, голосил Зубровин.

А Николаич в порыве дурной радости ещё и громко «фурцнул», крикнув при этом: "Ребята, сейчас липой запахнет! Все срочно нюхаем!".

И снова агония смеха понеслась с новым размахом и продолжалась около часа. Третья волна мнимого счастья пришлась на Мишкин выход из прямой кишки. Лизнув его колючим языком, она стрелой пронеслась по внутренним органам тела и уткнулась в глазные яблоки, вертясь в них, как рикошетная пуля на бетонном полу армейского тира. Мишки казалось, что его рот раскрывается и вот-вот разорвётся, зубы становились мягкими, а язык сам вылезал наружу, под глазами приятно чесалось, по пищеводу что-то якобы текло в желудок. Остальные же участники рискованного эксперимента посмеивались сами по себе и вздыхали, постоянно вертясь на вагонной полке стараясь удобнее улечься. И тут опять, как всегда, шеф выдал свои сексуальные предположения: «Надо дома своей «Зое» дать курнуть, вот тогда мы повеселимся с конём, и уговаривать её полчаса не надо будет, всю гриву ему сотрёт!». И в завершении тихонечко вроде говорил, но больше походило на смех: «Хи-хи-хи, я … ей, ха-ха-ха, а у меня…, хо-хо-хо…, но…мой»,- и вновь все дружно захохотали.

Через три часа они вышли на станции  посёлок «Ильинский» и пересев на автобус тронулись уже по другому, западному побережью острова в сторону дома.