Апгрейд. Часть 4. Гань бэй!

8.

В богом забытом Напуке, всего за 135 км от Али, застряли до утра. Потеряли 4 покрышки на чертовой каменистой грунтовке в темноте. На высоте автопокрышку рвет в клочья при любом боковом повреждении. Очередной мерзкий гестхауз! Надеялся уже этой ночью выспаться в чистой постельке в нормальном номере на одного а не на четверых. Чёрта лысого! Сортир на улице, чтоб им провалиться в Нагалока! Снова пришлось скакать на третий этаж. Наловчился это делать без посторонней помощи. Катетер втыкать уже некуда - руки синие и вен совершенно не видно. Лёг в одежде, застелив серую подушку полотенцем.

Утром на дурацкой одиночной ступеньке я оступился, грохнулся и наступил на больную ногу. Огромный волдырь на ступне прорвался и через носок вылилось значительное количество бледной сукровичной жидкости. Дело дрянь. Теперь возникла реальная опасность инфицировать ранее стерильную рану, да и доступ кислорода способствует развитию некроза. Срочно требуется наложить асептическую повязку в стерильных условиях. Гид сильно занервничал и мы поехали в местную больницу. Здание оказалось новым и внешне смотрелось неплохо, но внутри царил типичный тибетский бардак, хотя формально, Тибет заканчивается именно здесь. Ужасно грязный коридор с мутными стеклами. В приемном отделении, никого.

Мы несколько раз крикнули «кунья!» и, наконец, показалась женщина в относительно белом халате, поверх пальто. Я сразу обратил внимание на ее жуткие черные ногти и спросил гида: не лучше ли нам убраться восвояси. Гид ответил, что сейчас приедет врач, хирург. Врач подъехал на карликовом микроавтобусе. Мужик приятный, лет пятидесяти. Держится с достоинством. Руки вроде чистые, что уже немаловажно. Каталки не оказалось и пришлось скакать по бесконечным коридорам, опираясь на гида с одной стороны и врача с другой. Мы миновали несколько палат, где пациенты прямо в верхней одежде лежали на пыльном полу, на матрасах. Посередине каждой палаты стояла печка-буржуйка. Больше похоже на цыганский табор, чем на больницу.
 
Оказалось, что мы направляемся в смотровую. Ее роль играла обычная комната с грубым топчаном посередине. Топчан обтянут красным дермантином. Доктор не стал тратить время на гигиенические формальности и жестом предложил принять горизонтальное положение. Пришлось подчиниться. После недолгого осмотра доктор извлек из ободранного шкафа в углу комнаты железную банку с инструментами. Там же в шкафу лежала открытая пачка марлевых тампонов. Доктор достал из банки ржавый зажим, подхватил тампон и собирался провести некую манипуляцию с моей ногой. Я резво убрал ногу и энергично стал объяснять гиду на албанском, что мне нужна стерильная повязка, а не какая-то тряпка.

-Спроси, есть у них операционная, малая операционная?- напирал я на гида.- Давай, не молчи, спрашивай, твою мать!
-Да, да…- растерянно промямлил гид и начал что-то объяснять доктору, застывшему в недоумении с зажимом в руках.- Он говорит, что на подготовку операционной уйдет часа два.
-Понятно, что на все нужно время. Спроси, можно пока поставить капельницу? А операционную пусть готовят.
-Можно.
-Тогда пошли. Спроси куда. Лекарства придется покупать в аптеке, наверняка. Спроси где ближе,- командовал я вконец подавленному гиду, который явно устал от всего происходящего.

Меня снова переместили в смотровую, поставили капельницу. Я лежал, смотрел в потолок, а точнее на ржавые разводы на нём. Думать не могу, а если способность мыслить возвращается, то думаю только о Ней. Представляю почему-то сидящей на облачке, болтающей ножками. Ангел, но с перчинкой. Пишет стихи, вероятно, как всегда. Теребит кудри, грызет ручку.

-Это я.- Неожиданно обратился Ангел в пространство.
-А это - я.- Ответил я, возможно даже вслух.
-Лежишь, не встаешь? Нравится, значит?- рассмеялась Она непосредственно и искренне, как только Она одна умеет.
-Лежу, что мне еще делать?
-Полетаем?
-Не умею.
-А ты учись,- Она снова рассмеялась и растаяла. Облачко снова стало просто чистым участком потолка.

Медсестра запаздывала, и мне пришлось самому вытащить иголку. Гид помог добраться до операционной. Там конечно чище, чем в коридоре, но заметно, что операций никто давно не проводил. Подозреваю, что не по причине волшебной силы традиционной тибетской медицины, а по более прозаическому поводу: пациенты так поздно обращаются в больницу, что их сначала складывают в палатах, что я видел, а потом сразу отправляют на площадку небесного погребения, к грифам.

Доктор облачился в новехонький хирургический костюм, застелил операционный стол одноразовой простынкой и одел перчатки. Все серьезно. Не похоже, что в больнице есть стерилизатор, но инструменты выглядят новыми. Доктор долго осматривал ногу, взял ножницы: чик, сделал пару надрезов. Вуаля! Все готово. Увидев мое недоумение, он намазал ногу йодом чуть ли не до колена, наложил корявую повязку и я понял, что теперь точно все. В смысле п***ец.

-Спасибо огромное,- благодарил я доктора, искренне радуясь, что ещё жив.
-Не за что,- скромно ответил доктор и подарил одноразовые перчатки, стерильные марлевые тампоны и бинты. От предложенных денег доктор отказался, извинившись за то, что условия не позволили оказать мне помощь более квалифицированно. Наверно имел в виду ампутацию.- Сколько Вам ехать до дома?
-Ещё пять дней.

-Вероятно Вы сможете продержаться, но обязательно обратитесь в Военно-медицинский институт. Это по дороге, 700 км отсюда. В Кыргылыке тоже хорошая военная поликлиника №18, знаменитая на весь Китай. В Кашгаре есть гражданская больница, но я Вам советую остаться на лечение в Кыргылыке. У Вас гангрена. Угрозы жизни нет, если продолжать терапию, но лишиться пальцев - риск велик. Есть риск потерять ступню и даже больше... Готовьтесь ко всему. Лучше готовиться к плохому, а потом чтобы все хорошо было. Я Вам помочь ничем не могу, извините.
-Спасибо, док,- ответил я уже с некоторой долей симпатии.

Известие о гангрене не было сюрпризом - я так и думал, но все равно неприятно. Вспомнил Хемингуэя, «Снега Килиманджаро». Неплохо было бы перечитать, да где взять. Впереди бескрайний Синдзян-Уйгурский Автономный Регион (СУАР). Величиной с Францию. Нужно выживать, но теперь это сделать будет легче — ведь мы нашли правильную аптеку.

9.

Гарнизонный городишко Али (кит, тиб: Сенге Цанпо) имеет аэропорт. Тогда он использовался исключительно военными. Было бы здорово очутиться в Кашгаре через 2 часа, а не через 2 дня тяжелейшей дороги. Тибет-Синдзяньское шоссе № 219 — испытание не для слабонервных. Учитывая состояние группы нужно подготовиться. Главное — запастись медикаментами.

Нашли отличную аптеку. В сельской местности они выглядят довольно экзотично. Обычно два небольших зала: лекарств ТКМ (традиционной китайской медицины)с рядами банок, наполненными корнями, грибами, костями, сушеными травами и ягодами и даже сушеными насекомыми и земноводными, и зал современных препаратов западного типа. На входе кушетка со стойкой для капельниц. За ширмой слева смотровая с гинекологическим креслом, справа — кресло стоматологическое. Со всем этим хозяйством успешно управляется 4 человека, чаще всего имеющих лишь фельдшерский уровень образования. На самом деле, этот недостаток компенсируется огромным практическим опытом и развитым чувством ответственности.

Нагребли целую сумку лекарств, стимуляторов, средство для повышения уровня эритроцитов и гемоглобина, что важно перед резким набором высоты и кучу необходимых приспособлений. Живём! В трехзвездночном отеле я сам обработал разрезы, которые понаделал во мне бестолковый доктор, насыпав в каждую дырку нормального антибиотика последнего поколения из желатиновых капсул, заклеил тонким пластырем. Сверху забрызгал медицинским клеем. Так больше шансов сохранить ступню, если не накладывать давящую повязку до последнего.

Вечером поехали ужинать в приличный китайский ресторан. Сочетание лапидарной китайской архитектуры провинциального захолустья со свастикой в каждом окне, вывесками под Гуччи-Версаче и множеством военных мундиров зеленого цвета, создает сюрреалистическую картину гламурного колхоза в Шамбале, оккупированного Красной Армией. Остановились у ресторана. На входе красуется огромный железный бак для мусора. В баке копошится козел, пожирая газету «Жеминь жибао» на тибетском языке. На вызывающее поведение козлины никто не обращает внимания.

Одновременно подъезжает куча новеньких джипов «Мицубиси Паджеро» в камуфляже и с военными пропусками-непроверяйками. Аккуратно паркуются по обе стороны от ящика с козлом, вдоль тротуара. Козел на секунду замер, но потом продолжил крамольное поедание партийной печати, под смешки военных. Нас встречают знакомые офицеры-пограничники, контрразведчики, приписанные к ПСБ и военные строители, ведь все шоссе в этом районе строит и обслуживает специальное подразделение НОАК.

Пожимаю руку первому - мощному, аристократичному полковнику Вэню, неплохо владеющему русским:
-Нихао ма. Как дела?
-Дела идут, контора пишет,- ухмыляется Вэнь,- так у вас говорили раньше?
-Сейчас мало что изменилось. Контора никуда не делась и пишет себе.
-Хватит трепаться, брат! Пора напиться, ведь есть повод, не так?
-Когда вам повод был нужен, чтобы напиться?

Посмеявшись сначала над шуткой, затем над козлом-диссидентом, потом над моими прыжками на одной ноге, бравые вояки, хватают меня и волокут наверх, где в каждом приличном китайском ресторане есть отдельные кабинеты для настоящих пьянок. Многие русские будут оскорблены в лучших чувствах, но таких пьяниц как китайцы, особенно в западных и северо-западных провинциях — еще поискать.

Круглый стол ломится от жратвы. Когда встречают гостей, положено производить смену из не менее чем 18 блюд, даже если за столом двое. Нас за столом человек двадцать. Значит блюд будет 108, как и обязательных тостов (грузины — удавитесь от зависти). Тосты произносят по очереди, по старшинству. Старший по званию полковник Вэнь командует: 
«Суйи!» (Пейте сколько сможете), предлагает выпить за гостей и просит представить моих товарищей.

Уйгур остался спать в гостинице, архитекторы смущенно раскланиваются, поднимая рюмки с шестидесяти-градусной водкой двумя руками (так положено). Выпив до дна, все демонстрируют пустую рюмку соседям (произносящий тост показывает её всем). Чтобы не сачковали, запивать водку чем-либо не принято. Сначала нужно заесть, благо снеди завались. Хотя все эти вкусности под водку — никакие. Вспоминается квашеная капуста с шикшей или морошкой, грибы, огурчики малосольные, олюторская селёдка — вот закуска. Да с чёрным хлебом... А в Китае хлеба нет. Никакого. И водка со вкусом ацетона.

Многие тосты открыто провокационны и мы обмениваемся уколами, как мушкетеры на дуэли:
-За Сталина, за Мао! За руководителей от плоти народа! За силу и справедливость!
-За перемены! За новый Китай, где справедливость возможна для ВСЕХ!
-За Россию, младшую сестру Великого Китая!
-За Китай! МЛАДШИЙ БРАТ вырос, но далеко ли он уйдет без семьи?

Часа через полтора все пьяны в дым. Пупсики-архитекторы держатся бодрячком, молодцы. Один из офицеров неудачно сачканул и попался. Теперь он стоит навытяжку, чуть пошатываясь, а старшие товарищи бранят его, на чём свет стоит.
-Пей!- приказывает старший стола.
-Не могу,- с дрожью в голосе отвечает молодой старлей,- завтра рано на службу!
-Оружие есть?
-Нет.

Полковник Вэнь достает из кобуры элегантный пятнадцатизарядный QSZ-92 и кладет его на стол перед провинившимся: Лучше застрелись, если пить не научился. Пей, гандон!- молвит добрый полковник по-русски,- штрафную ему! Пей!- требуют окружающие, наливая перед старлеем четыре полных рюмки, символизирующих смерть. Старлей пьёт их, одну за другой, и валится на стул под одобрительные крики: Гань бэй! Гань бэй! Через минуту тело старлея волокут в смежную комнату, где стоит огромная кровать. На ней уже валяется человека четыре. Чтобы освободить место, младшего по званию стаскивают с кровати и возвращают за стол.

Если хотите двигаться в Китае — уметь пить необходимо. Это важнее, чем уметь играть в вейдзы (го), чем разбираться в тонкостях хитроумного конфуцианского ритуала, чем знать китайский. Гань бэй!- универсальная формула, открывающая любые двери в Поднебесной. А чтобы утром, после всех этих раблезианских возлияний, можно было проехать 1050 км без остановки за 18 часов, по бесконечному серпантину с перевалами на высоте 5360 метров над уровнем моря, потребуется немного магии. Я знаю что делать, но об этом в следующей главе.