Последний старец Сталинградский снег... 19

ГЛАВА... БЛЕДНЫЕ ДУШИ НА ЧЁРНОМ СНЕГУ.

...Сергей Тищенко вылез из-под обломков дома и осмотрелся.Пять минут назад Пе-2 произвели штурмовку.  Бушевало пожарище: горели брошенные грузовики и вездеходы 175-й пехотной дивизии. Неподалёку валялся до боли знакомый, покрытый задолго до того снегом желтоватый скелет лошади. Сейчас он был обожжён и почернел от копоти. Вокруг всё было черным-черно от выброшенной наружу земли; курились дымом воронки от пятисотенных "фабов". Со страшным грохотом в облаках снега и пыли обрушилась наполовину сломанная стена дома, что высилась напротив.

Между сугробов и обледенелых штабелей трупов двигались полусогнутые, замотанные в тряпьё и сжимающие оружие люди. На двоих, тащивших по частя MG34, были красноармейские шинели и ушанки, схваченные на подбородках. Какой-то германский чин в каскетке, замотанной грязным женским платком, хрипло орал: "Шевелите ноги! Быстрее!.. Иваны уже на площади Специалистов!"

Как Сергей не таился - его всё же заметили.Этот же чин с ввалившимися чёрными щеками подскочил к нему и ткнул коротким, точно обрубленным пальцем:

- Wa ist Wer, Werfluchten Shvaine!? Ccmment zu... Shneller Nacht...

Последнее тут же заглушила трескотня выстрелов, что гулко разнеслась от площади Специалистов.В неё даже вплёлся орудийный выстрел. У Сергея ёкнуло в сердце: скорее всего стреляла советская 76-мм дивизионка, либо Л-11 того же калибра в башнях "тридцатьчетвёрок".

-Герр гауптманн! Разрешитете доложить, я переводчик... из оперативного отдела... Я служу при штабе армии! Я потерялся... меня там давно ждут...

Он понимал, что несёт - совершенно дословно! - совершеннейшую чушь. Понимал это и "герр гауптманн":

-К чертям свинячьим! К свинячьему богу и свинячьей матери, которую я хотел иметь! Нет никаких переводчиков... никаких штабов и никаких штабных крыс! Всё это - свинячье дерьмо!!! Есть только приказ умереть в этом ледяном дерьме под названием "шталинград"!!! И я убъю тебя раньше, чем это сделают русские... встать!!!

Он передёрнул затвор МР38/40 и хладнокровно направил ствол с "клювом" прямо в грудь Сергея. Тот, опешив по-началу от неожиданности, наотмашь (продолжал стоять на карачках) двинул его кулаком по колену. Гауптманн тяжко охнул... Его мгновенно переломило и он скатился по сугробу прямо в натоптанную тропинку, едва не угодив в люльку одного его мотоциклов "цундапп", что уцелели от бомбёжки и пожара.

Быть бы беде, но - на противоположной стороне, давя и опрокидывая брошенную технику в почерневших сугробах, уже показалась первая "тридцатьчетвёрка". Сергею ничего не оставалось как сделать выбор: либо лезть снова в полуразрушенный подвал, где теснились, лёжа на чём попало, полузамёрзшие раненые, либо бежать следом за этой "потерянной группой". Что он и сделал, думая на ходу, что жаль - не вдарил по грязной щетине этому вонючему, задрипанному гауптманну. Конечно жаль.. Но что бы стало с его "легендой", то бишь оперативным прикрытием советского разведчика? да и прочими обстоятельствами, о которых сейчас стоило также помалкивать? От пули можно увернуться, а вот "оперативка" таких срывов не прощает. Согнуться и терпеть... Как быть или не быть - вот в чём вопрос...

-Давайте сюда, фрицы! - заорали почти в один два голоса (один по-русски, другой по-германски) из чёрного провала в грязной стене, что раньше был подъездом.

Из ближайшей груды обломков и полусгоревшего "бюссинга" что-то полыхнуло треугольным пламенем. Затем с лязгом стало отползать, на поверку оказавшись "ШтугIII" C клекотом пронеслась ответная болванка. Она взметнула облако  снега и искр с каменным крошевом. Вторая болванка разнесла ящик с шанцевым инструментом  на продолговатой спине штурмового орудия.

Один за другим они врывались в распахнутый зев развалин. Там их сразу же окружили исхудалые  и небитые лица, обёрнутые шалями и подшлемниками; похожие на тени силуэты в грязно-голубых шинелях , грязно-серых, белых и коричневатых куртках. У многих было заметно трофейное советское оружие, даже пулемёты Дягтерёва с круглым диском. Со всех сторон слышался простуженный кашель.А из глубин, где первый этаж с боледенелой лестницей смыкался с подвалом, доносились проклятия и причитания. Очевидно, там тоже теснились на голом цементе или грязных подстилках из соломы раненые, до которых никому не было дела и которые мёрли как мухи, хотя и в страшных мучениях.

"..Эх, война! - мелькнуло в голове Сергея, подавив и приглушив на время все прочие мысли, которых накопилось с излишком. - А ведь мне жаль их - до того я онемечился... И четвертинка германской крови тут не при чём. Просто в адских обстоятельствах даже звери становятся как люди. Только пробуждение человеческого и помогает им выжить..."

В руки ему тут же сунули пулемётные цинки. Он попытался протиснуться сквозь толпу направо, но его грубо схватили за плечи:

-Это кто... какой части, стрелок, подробный доклад по всей форме!?

Схвативших было двое: тот же болван гауптманн и высокий, некогда бравый капитан с красным кантом на потемневших погонах. Его лицо было точно в угольной маске, там, где "балаклава" сходилась с незащищённой кожей. Капитан был вооружён ППШ, у которого ствол был замотан в грязный бинт. Он держал его наперевес.

-Добровольный помощник Тищенко, прикомандирован к оперативному отделу штаба 6-й армии...

-Мо-о-олча-а-ать!!! - дико заорал капитан, тараща, как негр, огромные бело-красные глазищи. - Молчать, я приказываю!!! В этом доме... в этих зас...ных развалинах я комендант! Я больше чем бог, поэтому если соврал - будешь расстрелян на месте!!!Ты понял меня, жалкий недоносок?!

Сергей предусмотрительно сдвинул колени под шинелью:

-Да, герр капитан!

-Тогда покажи мне своё назначение, парень! Живо, я приказываю!!!

Ствол "папаши" упёрся ему прямо в грудь. Сергей непослушными руками опустил цинки на холодный грязный пол. Он сунул руку в перчатке за борт короткой зеленовато-синей шинели, где покусывали, пробравшись под нательную сетку, не истреблённые дустом кровососущие насекомые и колючий ворс свитера.

-Так, хиви, тебе повезло! - пробормотал капитан, держа перед собой коричневатую картонку на бумазейном шнуре, которую носили на груди.- Всё верно - даже печать самого Артура Шмидта, которого я бы расстрелял к чертям свинячьим и грёбанной русской маме! Расстрелял... - странно улыбнулся он и тут же заорал: - Смирно-о-о!!! Со мной шутки не шути - действительно могу расстрелять! Слушайте приказ вновь прибывшие... Ты входишь в состав боевой группы "Хох унд Дойтч"...

С этими словами  он указал страшными глазами и перевязанной  до локтя рукой в сторону людей похожих на привидения, в странной помеси советских и германских шинелей, ушанок, германских пилоток и каскеток с опущенными отворотами, с обмотанными тряпьем ногами и головами. Впереди стоял в грязно-сером рваном германском комбинезоне и куртке-парке некто, обросший до бровей щетиной. Его красноватые глаза слезились и метали едва уловимые жутковатые искорки.

-Это унтер-офицер Крейхель, ему подчиняться! если хоть одно слово против... хоть одно действие к неповиновению - расстрел на месте! Повторить приказ, Иван!!!

Сергей повторил, чувствуя себя без пяти минут покойником. В эту же минуту остатки здания содрогнулись от мощного взрыва. Все вздрогнули, кто-то приник к грязному, осклизлому цементу.Капитан остался стоять - даже врезал в потолок одиночным: