Безымянная встречная

После того, как наша компания встретилась, и, наконец, притерлась друг к другу звуком, ритмом и маломальскими отношениями, после пары-тройки выступлений в барах по знакомствам все того же Алекса, в наше розовое стекло таки плеснули серой краской реалий.
Мы выступали. Но выступали редко и скорее на благотворительных началах. Спонсировать нас было некому, поскольку все близкие как один скептично относились к нашему «бряцанью по подворотням».  Поклонники, конечно, были, но на подсчет их количества хватило бы пальцев рук и ног одного человека. 
Как итог, у нас ни черта не получалось. Мы будто привязанные веревкой ослы к столбу ходили по кругу, не двигаясь дальше. Начались конфликты. Зажигавшиеся все чаще по глупости.
Поле с семенами очередной ссоры взошло довольно быстро, причем из-за мелочи на уровне излишне щепетильных придирок к исполнению друг друга. Мы не могли начать играть песню уже в десятый раз, отвлекаясь на огрызания-замечания. Когда всеобщая атмосфера вышла на уровень беспощадно-тупой агрессии, я не стал хлопать дверью и молча удалился, оставив ключи Курой.
Достало. Знал же лидерство не мой конек. Впервые захотелось проверить успокаивающий фактор сигарет, на который так уповал Алекс, затягиваясь в блаженстве очередной порцией никотина. Я пошарил в карманах в поисках денег, нашел пару завалявшихся бумажек, среди которых покоился смятый так и не дописанный текст к новой песне. В клочке бумаги уместились всего два четверостишья:

Я уходил постепенно
Давили сумрак и стены
И продавали антенны,
Ловящих смех микроволн

Похлеще всяких там порно
Их закупали мы тонны,
Мешая с визгами стоны,
В ознобе кутаясь в бронь…

- Чушь какая. Пора закругляться и распускать всех к чертовой матери, - я смял бумагу опять и бросил через плечо, отправившись к видневшемуся ларьку.
Но лишь я сделал шаг, меня требовательно дернули за руку. Не обратив внимания, я снова попытался пойти к намеченной синеватой коробке с надписью «Газеты, Журналы». Меня снова одернули.
Что за черт?
Я обернулся. Лохматая, патлатая девчонка, сердито смотря снизу вверх, держала меня за руку.
- Тебе чего? – я недовольно оглядел эту чудаковатую, вцепившуюся в кисть мертвой хваткой, весьма ощутимо впившись ногтями в кожу.  – Да отпусти ты меня!
С секунды две она пристально смотрела на меня.
- Да что тебе нуж.. – теряя терпение, заорал я, однако мой крик был прерван пощечиной. Мои зрачки расширились. Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего. – Ты на голову больная?! Идиотка! Соображаешь, что делаешь вообще?!
Ненормальная по-прежнему молча, рывком, развернула мою кисть ладонью вверх, вложила смятый комок бумаги, накрыла своими пальцами и снова заглянула в мои глаза.
Ее серо-зеленая радужка тогда мне показалась невообразимо широкой и такой же мутной как вода в реке у городского пляжа. Но вот зрачок начал расширяться. Я наклонился ближе к ее глазам. Мне почему-то казалось, что черная точка поглотит радужку и вся серо-зеленость потонет в чернильном мазуте, прихватив с собой белок глаз. Однако тут чудачка оттолкнула меня. От неожиданности я еле удержался на ногах, да так и замер, наблюдая за удаляющимися лохмами волос, бьющими убегающую по спине от каждого движения.   
- Какого хрена? – пораженно выдохнул я и вспомнил про комок бумаги сжатый в кулаке. Тот самый клочок недопесни. Я хотел выкинуть его повторно, но заметил на оборотной стороне чужой почерк.

«Завтра на набережной у моста в десять вечера».

Я изогнул бровь.
- Она издевается?! – в который раз подняв руку, я замахнулся…и опустил. – Вдруг вернется еще. Лучше до урны дойду. Вот же ж психованная.
Нужная сумма для пачки сигарет так и не нашлась. Как и урна.