Письма себе и Тебе

РАДОСТЬ
***
- Кем ты хочешь стать?
- Человеком, которым хочется быть.
Ведь совершенно не имеет значения, кто перед тобой - учительница, космонавт, менеджер или буфетчица, но, если человек светел, ясен, полон спокойной уверенности и умеет по-детски радоваться, то ближнему захочется уподобиться ему, перенять это искусство. А то, кем ты хотел стать, кем ты стал, - это поблекнет, потому что по-настоящему хочется стать только тем, кому хорошо с собой, так хорошо, что и другим светло бывает рядом.
Учись быть собой, погружаясь во внутреннюю тишину и темноту до тех пор, пока не почувствуешь свет, который будет расти и постепенно прольется наружу, тогда и ты выходи вовне, к людям, являя им человека, которым захочется быть.

***
Как только рыбак, легко шагавший по водам, встречает золотую рыбку и начинает произносить: "Я хочу...", он тонет.
Желания вырывают и уносят тебя из настоящего мгновения. Кто-то назовет это "полетом на крыльях мечты", но на что тебе крылья, когда есть руки? Подлатай разбитое корыто, насыпь туда земли, да и возделывай свои цветики-семицветики, а Сизиф пусть вновь и вновь забрасывает свой невод, пытаясь вычерпать море желаний.

***
Мы постоянно что-то считаем - то деньги, то дни до отпуска, то соседа дураком...
Но кому от этого радость, кому от этого честь?
От этого счета только волнение, возбуждение и томление духа. Однако можно считать с пользой. Например, считать звезды. Главное помнить, что небо недаром похоже на море, а потому считать звезды необходимо так же, как ловить рыбу, - в тишине, чтоб не спугнуть.
Раз, два, три...

***
Ты никогда ничего не увидишь, пока не прекратишь везде искать глазами зеркало. Смотришь на собеседника, а не видишь его, слушаешь, а не слышишь, потому что непрестанно думаешь: "А нравлюсь ли я ему? А что он про меня сейчас думает? А что он будет думать после?". И так ко всем, со всеми, всегда... один и тот же вопросительный, ищущий взгляд: "Ну как я тебе?".
А что ответят глаза напротив - этого ты никогда не поймешь, потому что в своей тревоге видишь только свое отражение, ты зациклен на себе и в других видишь свои страхи.
Разбить зеркало - хорошая примета. Разбей, но не смотрись в осколки, а просто выбрось, выдохни и оглядись кругом, тогда увидишь и почувствуешь любовь, которая не ищет своего и ничего не требует. Всё хорошо.

***
...И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо...
И так с каждым шагом, с каждым днем, с каждым творением - увидел, что это хорошо.
Ты тоже творишь - пишешь ли, поешь ли, печешь ли хлеб... Так умей всякий раз отстраниться от созданного и сказать себе, что оно хорошо. Можешь? Отойди на пару шагов и прислушайся к отзвукам своих слов, вдохни запах горячего хлеба, понаблюдай за улыбкой человека, с которым говорил... и это хорошо.
- А вдруг нехорошо, вдруг не нравится самому?
- Тогда возвращайся, лепи заново. Мастерски сделанную вазу нельзя представить ни горшком, ни глиной - когда что-то сделано, сомнений не остается.
- Но вазу можно представить грудой черепков...
- Значит, ее трогал ребенок, когда играл возле нее; или несли руки женщины, случайно уронившей ее; или она узнала меч, камень, кулак - чью-то ярость... в любом случае она сбылась, и это хорошо, ты же видишь.

***
Ты можешь бросить курить, пить, смотреть телевизор... очень много чего бросить, чтобы стать свободнее, но бросишь ли ты себя?
Нет, не с крыши многоэтажного дома - это не сделает тебя ни выше, ни сильнее, напротив, будешь мокрым пятном внизу. Себя освобождают иначе - малыми шагами: победи в споре себя - это всего сложнее, когда знаешь, что прав, но не доводишь до победы над другим, оставляешь, понимая, что любовь выше справедливости. Когда обидевший тебя просит у тебя же помощи - помогаешь ему от души, даже если предаст снова, ты помнишь, что любовь выше справедливости.
Теперь ты начинаешь уступать места не только пожилым людям, инвалидам, беременным женщинам и пассажирам с детьми, но любому ближнему, каждому. И где будет твое место? Ты уже не в вагоне, ты ведешь состав, а в конце тоннеля ослепительный Свет, от которого нечем укрыться тому, кто обе руки подал ближним.

***
Всё ощутимее кругом некрофилия - влечение к неживому: наши телефоны стали наши друзья, машинам дают имена, поглаживают блестящий пластик... Чуткие к моде женщины стремятся заменить живую плоть на силикон, гель, синтетику. А только всё это напрасный труд, ведь жизнь всегда побеждает, потому что воскрес Спаситель. Пасха - не есть памятная дата, потому что нет больше дат, даты жизни-смерти зажимали человеков в маленькую черточку между, но эта линия теперь перечеркнута, а через крест открывается путь вверх, которому нет конца. Мы все жители чудо-острова Пасхи, наша Радость постоянна, и даже Сизиф катит свой могильный камень подальше от кладбища.
Смерть, где твое жало?



СТРАХ

***
А если забыть все твои печали, досады, обиды и разочарования, если сбросить все эти панцири слёз, что останется?
Пока тебе не хватает чего-то, тревожит что-то, обременяет... ты можешь обсуждать это с другими - такими же. У вас есть понятные, общие, но не объединяющие темы: просто каждый показывает свое траурное платье, но не примеряет чужого, зная, что своя рубашка ближе к телу; ничего не рождается, но тебя встретили по одежке, оценили, что человек приличный - печальный.
Но вот однажды ты просыпаешься и вдруг ясно, что все это ерунда - половину бед ты сам выдумал, другую приписали тебе люди. И ничего сразу не осталось - голый весь... Другие в красивом трауре, загадочные, а ты - голый. И тут надо еще раз проснуться и сбросить последний страх перед самим собой, страх перед взглядами людей. Теперь твоя нагота та самая, которая не ведает стыда, не тревожит. И ты просто играешь в саду, как раньше.


***
"Трус тот, кто боится и бежит; а тот, кто боится и не бежит, тот еще не трус" Ф.М.Достоевский.
В действительности же тот, кто не бежит, вовсе перестает бояться. Пока ты бежишь, потея, прерывисто дыша, мимо мелькают предметы, становящиеся неузнаваемы и страшны своим мельтешением, а то, от чего ты убегаешь, теряясь из виду, приобретает чудовищные размеры, становится необозримо и необъятно. Если бы ты смотрел на это, то видел бы границы, контуры, но ты убегаешь, и страшащее тебя делается беспредельным - ему нет конца, как нет конца твоим мыслям об этом.
Остановись и прислушайся к себе, рассмотри каждую жилку своего страха, каждую нить, каждую точку. Разбери пугающий механизм и его ход будет остановлен. Это уже не машина, перемалывающая твою волю, а горстка винтиков; не клубок ужаса, а тончайшие нити, разбросанные по полу, каждую из которых разорвет и младенец.
Вот и всё. А теперь встань и иди. Спокойно, уверенно и с улыбкой.


***
Если боишься терять, то ты еще просто не нашел себя. Как найдешь - успокоишься, потому что устройство жизни таково, что нам не принадлежит ничего, что можно потерять. Вор залезает в карман, старость крадет красоту, болезни - людей, даже звезды скрываются за тучами, а мы так бессильны со всеми своими тюрьмами, законами, кремами, микстурами и телескопами. Бывает, что богатства возвращаются, люди вновь открывают глаза, а небо светлеет, но право собственности иллюзорно. Жизнь проста и прекрасна - она не дает никаких обязательств и не имеет долгов.
Но ты здесь не с пустыми руками, в них живой груз - любовь. Она, как привязанные в детстве варежки, никогда не теряется, не проходит, не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.


***
Смех прогоняет страх. Коллективное бессознательное наших предков сделало из свирепого волка недотёпу, которого в сказках дурачат даже зайцы; черти и в фольклоре, и у Гоголя безвредны да забавны - хоть верхом на них поезжай. Так издревле смех озарял ночной страшный лес, распугивая всю нечесть, как крик петуха. А теперь на дворе постмодернизм и тотальная ирония - нам все смешно. Выходит, что всего и боимся. Нервное хихиканье, по телу судороги, губы кривятся, а в глазах - ужас: волк никуда не уходит... Ну-ну, тихо-тихо, не ложися на краю - вот и весь рецепт.
Улыбнись и больше ничего не бойся.

***
Никогда не бойся терять. Все, что отпустишь, упустишь, подаришь, забудешь, выбросишь... - все это найдется и вернется снова, когда твой путь завершится. Нить не обрывается, но скручивается в клубок, где будет все, в одной сияющей точке.
Первая любовь; женщина в окне, мимо которого ты прошел, но хотелось не мимо; потерянная варежка; недоеденное яблоко; тот, чей номер, потерялся вместе с телефоном, казалось, навсегда; облако, похожее на лошадь; часы на бабушкиной кухне, тик-так... все это вернется, когда ты будешь рассматривать книжку своей жизни, сидя на коленях у Бога. Или, когда будешь сам показывать Ему кино про себя. Или, когда вы будете идти рядом и молчать обо всем этом. Как это будет - можешь придумать сам. Не бойся потерять время на мысли об этом. Всё найдется вновь.

***
Прими себя скучным, прими себя больным, бедным, некрасивым... нет, не надо стремиться к этому, не надо искать себе беды, надо просто принять, что может быть и так, что любая позолота может померкнуть, что для кого-то ты и сейчас не сияешь. Оторвись от своего отражения в сверкающих витринах, погляди вниз - на свою тень, рассмотри свою темную сторону, узнай ее хорошенько сам, тогда никто другой не сможет задеть тебя. Теперь ты недосягаем, потому что больше не отбрасываешь тень, а принимаешь ее, видишь, знаешь.
Тут и начинается настоящая любовь к себе и ближнему, которую не нужно заслуживать, не нужно доказывать - кончилась гонка, ты тихо стоишь, глядя вслед тем, кто еще бежит, считая, что полюбят только первого. Ты тихо улыбаешься, не нуждаясь в меди звенящей, не нуждаясь в серебре, даже в золоте... твоя награда всегда при тебе. Тень и свет слились, теперь ты знаешь и принимаешь всего себя, без достоинств и недостатков - ты цел.

***
Иди навстречу своему страху. Один шаг. Ты уже чувствуешь его запах. Второй шаг. Ты ощущаешь его дыхание на своем лице, дышишь вместе с ним, пуская его внутрь себя. Третий шаг. Ты проходишь сквозь него, зажмуриваясь от сплошного ужаса, кусая губу, сжимая кулаки, напрягая все силы...
И выдыхаешь. Открываешь глаза и видишь перед собой сияющую пустоту, тишину и свет. Всё плохое осталось позади. Теперь всё будет так, как будет, как ты решишь и захочешь, а не так, как прикажет страх. Теперь ты можешь смотреть вперед, вверх... куда хочешь, не боясь встретиться с чем-то глазами, можешь протягивать руки, заполняя явившуюся пустоту неторопливыми движениями, плавно и любовно, будто кладешь ребенка в колыбель и раскачиваешь ее перед собой, взад-вперед, тихо-тихо.




ЛЮБОВЬ

***
Однажды осыплется пыльца с крылышек бабочек, которым в животе нет места, зачахнут букеты в вазах, отцветут хризантемы в саду, а потные ладошки высохнут... тогда в сухом остатке и выкристаллизуется Любовь.
Вода испарится вместе со слезами ревности, страсти, вместе с шампанским пиров, со всяким приворотным зельем, а Любовь, твердостью равная алмазу, останется единственным украшением людей, с которых время снимает все другие наряды, оголяя кость.
...И сядут старик со старухой у корыта, и не заметят - цело или разбито, а золотая рыбка поглядит из-под волны и скроется, зная, что им нечего больше желать, ибо они сбылись.


***
Календарь пестрит праздниками - и День Влюбленных есть, и День Любви и Верности. С первым все ясно: влюбленность как раз может и длиться один день, и праздник ей нужен - цветы, свечи, открытки... любви ведь еще нет, но душа уже волнуется и ищет успокоения в покупке вещей, танцах, песнях, пытаясь восстановить сбившийся ритм. А любовь - это уже ритм, чем монотоннее, тем вернее. Любовь - это будни, мытье полов и посуды, перебирание крупы и стук молотка. Каждый день, изо дня в день - праздник.

***
Я даю тебе руку, она не потеет и не дрожит, как и твоя. У тебя в животе ужин, а не бабочки, как и у меня. Моя голова не кружится, а склоняется на твое плечо. Сердце стучит, как часы на кухне. Но времени нет. Его нет не потому, что мы куда-то опаздываем или спешим, а потому, что все временное давно кончилось: теперь каждый сон - вечный. Ведь, засыпая, я держу тебя за руку, а значит, отпускаю все печали и долги, закрываю глаза и думаю - Слава Богу за всё!

***
Один иностранец, хоть и говорящий по-русски не как младенец, но все-таки высказал истину: "Мы приняли решение любить друг друга". Вот и всё. И никакой тут молнии, поразившей их в одночасье, и никакой страсти, вспыхнувшей роковым и внезапным образом. Просто приняли друг друга, просто решились любить.
Нет нужды ни бросаться в омут, ни витать в облаках, ни ходить налево, ни биться за свою правоту, пока есть еще путь - старый, прямой путь нашей любви, принятый решительно и совсем, как единственный долг, единственная обязанность и единственное право человека.


***
Слова о чьем-то величии, а также метафоры типа "женщина - это не человек, а гораздо выше, это богиня", даже расхожая формула "дети - цветы жизни"... - всё это не имеет никакого отношения к любви, но бесконечно удаляет нас от нее. Мы можем любить ближнего своего, ближнего в самом физическом смысле, того, кто рядом, такой же, как мы сами, из мяса и крови, со слабостями и болезнями, а любить великих, божественных сверхчеловеков, фей, цветы и прочие образы можно только отвлеченно, бездеятельно, а любовь, как и вера, мертва без дел.
Подлинная любовь не знает разочарований, а они неизбежны, если смертное существо, каким является всякий из нас, ставить на пьедестал. Ни снизу вверх, ни сверху вниз, а прямо в глаза мы можем смотреть друг другу - в этом и чудо, и радость, и смысл.

***
"Ты нужна мне как воздух!".
Но воздух нужен только тому, кого душат; тому, кто тонет, остальные просто дышат, пребывают в воздухе - он внутри и снаружи, без всяких восклицательных знаков. Ты спокойно дышишь - вдох-выдох, не замечая, как это происходит. Так и любой орган не ощущается до тех пор, пока здоров: ты просто идешь, шаг за шагом, не замечая, как работают мышцы, суставы... но стоит чему-то сломаться, заболеть, как ты сразу понимаешь весь механизм ходьбы или дыхания, тебе срочно нужен воздух, здоровая нога, сердце, врач... любовь. Любовь изгоняет страх, не ищет своего, она сама - воздух, но не для того, кого душит желание обладать. Как только ты начинаешь требовать любви, как только приходят острые и болезненные переживания, тебе срочно нужен врач, здоровое сердце, любовь...
Любить, как дышать, спокойно, естественно, вдох-выдох, шаг за шагом, без восклицательных знаков.

***
Как ты подходишь к младенцу? Что делаешь с ним? Ты качаешь его колыбель, легко, взад-вперед, вдох-выдох... поешь песню, где бывают странные слова, но всегда ясный ритм. Ты улыбаешься ему, учишь его ощущать и рассматривать собственные руки, пальцы; называешь его имя, чтоб он привык к этому звуку; ждешь, чтоб он задремал, а потом тихо выходишь из комнаты, продолжая улыбаться. Так нужно быть и со взрослыми.
- А я не знаю, как с младенцами обращаться... я теряюсь и боюсь.
- И что же ты тогда с ними делаешь?
- Не трогаю их вовсе.
- Так нужно быть и со взрослыми.



МОЛЧАНИЕ

***
А ведь когда-то у тебя были жабры, и ты плавал в водах, пусть и не океана, но все-таки.
Закрывай глаза и погружайся в воспоминания. Воспоминания - это всегда фантазия, потому ты станешь рыбой и сможешь остаться ею. Речь не о холодной, выскальзывающей из рук реальности, а о мифе рыбы, о спокойном молчании, глубокой тишине, свободе от желаний - ведь даже золотая рыбка ничего не ищет для себя самой. Теперь ты дышишь ровно и мерно, потому что на тебе весь мир, но ты держишь его не титаническим усилием, не напряжением воли, а полным ее расслаблением, плавно качаясь в волнах.

***
Молчание не бывает тягостным. Тягостны бывают слова, потому что им мы придумываем смыслы, а молчание, как погода, оно просто есть, оно – благодать.
- Но ведь бывает плохая погода, бывает гнетущее молчание…
- Погода может не отвечать твоим ожиданиям, она может разочаровать, но это не ее вина. А молчание не рождает ни тяжести, ни гнета, попробуй замолкнуть – поймешь. Но замолкнуть – не означает перестать издавать звуки. Иногда воздух не колеблется, а болтовня идет еще громче. Голова переполнена словами, они рвутся, но ты их сдерживаешь, а это и тяжесть, и давление, но не молчание, ты просто зажимаешь рот руками, даже если они при этом скрещены на груди или теребят пуговицу. Такие слова однажды вырвутся ураганом, грозой или станут моросить по капле в самое темя; а подлинное молчание – это полный штиль, глубокое звездное небо или ясный солнечный день, или свежий ветер, или медленный снег, или уютно стучащий по кровле дождь, это все что угодно, принятое как есть, а потому благодатное.


***
Пусть твои слова не будут водой, иначе сам захлебнешься и утопишь других; пусть твои слова не будут песком - зыбкой, непрочной почвой...
Пусть каждое твое слово станет камнем. Так ты выстроишь крепкий дом, обработав каждый камень трудом и терпением. Летом в нем будет прохладно, зимой - тепло, люди будут стремиться войти в твой дом, в твою речь, а тот, кто захочет разрушить, не совладает с твердостью стен.
- Но как мне тогда взлететь, если каждое слово - камень? Может, это и дом, но это и груз...
- Ты сможешь все, когда замолчишь. Чем весомее будут твои слова, тем глубже станет молчание. Если ты сам строил свой дом, то знаешь, где дверь, и сможешь покинуть пространство внутренней речи. Никчемные слова, подобные мыльной пене, тянутся за тобой и из них нельзя выбраться, для жестоких слов из железа ты - магнит, бесполезно бежать: и свои, и чужие будут липнуть к тебе, вызывая гнев. А слова-камни можешь просто оставить лежать на земле.


***
- А что же будет после смерти?
- Не знаю. Никто не знает.
- Но вот разные религии предлагают варианты... а я думаю, что ничего не будет, но как представить "ничего"? Я думать не могу перестать, а как будет вдруг абсолютная тишина?
- Абсолютная тишина - это разговор с Богом. Не будет слов, потому что Он знает, что ты собираешься сказать - нет нужды шевелить губами. Тебе нечего ему рассказать - Он знает все, что было. Не в чем оправдываться, нечего объяснять - Он знает, что ты думал, что делал и понимает все причины. Ты можешь не спорить внутри себя и не играть ни одну из своих ролей - Зритель много раз смотрел этот спектакль, а, заглядывая в гримерку, видел тебя без маски и костюма. Некем больше быть. Прошлое закончилось, а про будущее нельзя фантазировать, ибо нет света в конце туннеля, туннель уже кончился, ты уже перед Светом и в Нем. Здесь и сейчас. И Свет этот полон Любви. Вот это и есть жизнь, жизнь вечная.


***
Если тебе одному скучно, ты идешь к другим. Зачем? Заразить их своей скукой, требовать развлечений?..
Если тебе скучно с собой – ты болен, а больному надо отлежаться в берлоге, чтоб не заразить сородичей и не стать их жертвой. Тот, кто готовится стать шаманом, уходит на время из племени; монах затворяет келью и уста; полководец в одиночку обходит спящий лагерь. Они учатся говорить с собой, чтоб потом говорить с Богом и человеком. Тот, кто сам построил свой дом, всегда знает, где дверь и как выйти, а потому, научившийся говорить, научиться и молчать, а значит – слышать Бога и человека.
Иди к другим не с решетом своей скуки, а с кувшином, который стал тесен твоей радости. Поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз еще вернется!


***
Пока ты борешься с правительством - ты с ним; пока борешься с оппозицией - ты с ней. Борьба - это такое вольное слово, что его всегда можно опустить, но, вовлекаясь в спор с чем-либо, ты проникаешься, живешь этим, пускаешь это в свои мысли, иногда даже видишь во сне. Всё, с чем ты борешься, побеждает тебя.
Сойди с ринга, с арены, прислушайся к себе. И, если не почувствуешь тишину, борись с собой, чтобы узнать себя, как когда-то знал имена врагов, доводы и аргументы оппонентов, точный перечень обид... Всё, с чем ты борешься, побеждает тебя, так и твое "я" победит, ты сдашься сам себе, приняв себя и возлюбив, как ближнего.
А устанешь смотреть в зеркало - подними глаза в небо: будь с Тем, кто там, сначала прикрывая себя словом "борьба", чтоб не быть ослепленным Его светом, затем открываясь, сдаваясь Его любви. А любовь - не слово, не реплика в споре, любовь - это тишина.


***
Созерцание требует внутренней тишины. Даже если созерцаешь трамвай, громыхающий по улице, где из-под каждого забора заливаются лаем собаки, а сам трамвай полон людей, разных – пустых, полных, стройных, шатающихся. Детские люди чаще всего увлечены созерцанием, так как занимают места у окошек. Они еще не знают, что такое релятивизм, что все индивидуально и относительно, а потому кое-что знают вполне определенно: например, что улыбаться хорошо, что мама красивая, а перед едой нужно мыть руки – последнее исполняется не всегда, но принимается как заповедь, а не законопроект, нуждающийся в чтениях и обсуждениях. Гордая личность, едущая в трамвае, может что-то принять лишь после широкой общественной дискуссии, полемики, согласования с властью, протеста оппозиции и получения достаточного числа «лайков» от друзей. Но для подлинного созерцания необходимо все замалчивать, отзывать голоса и отменять свободу слова. А когда наступит тишина (которая вовсе не давит), придет запах горячего хлеба, детская абсолютная радость и способность ею делиться – со-зерцать.


***
Если ты думаешь о мире, в тебе непременно идет война, потому что миру угрожают то жиды, то коммунисты, то капиталисты, то исламисты, то американцы, то глобальное потепление... Всегда найдется враг, кровью которого должен быть полит сад мира. Но добрый плод так не родится, из крови врага выходит новый враг и все повторяется.
Если же ты в самом деле хочешь что-то вырастить, возделывай свой сад, поливая его своим потом и своими слезами - слезами радости и печали, что переполняют думающего о себе; думающий о мире - пуст, он пытается наполниться всеобщими идеями, образами врагов и спасителей, народов и палачей, но в итоге - набит газетами и ватой чужих мыслей, теряет себя, так и не увидев никого рядом.
Думай про себя - то есть и о себе, и молча. Тогда узнаешь себя, а наружная тишина сольется с внутренней. И только из этой полной тишины вдруг донесутся до твоего слуха шелесты и шорохи твоего сада, как дыхание ближнего, как выдох твоего мира, победившего всё отказом от любых сражений.


***
- Мне посоветовали не держать в себе плохие эмоции, выплескивать почаще гнев и недовольство.
- Хорошо. Ты будешь выплескивать - вокруг образуются лужи, над лужами вскоре сгустятся тучи, а из них гнев и недовольство прольются на тебя. И если ты выплеснул много гнева, то и ливень будет стеной, потоки зальют и глаза, и уши. Обычный круговорот.
- А что делать? Держать себя в руках, стиснув зубы?
- Можно себя и подержать. Поднимая штангу, легко надорваться, а упражнения с собственным весом никому не вредят. Но мало заглушить гнев, иначе это будет рокот далекого грома, обрывки туч, но не ясное небо. Нужно всегда дожидаться совершенной тишины, полного штиля, когда зубы сами разжимаются, а руки расслабляются и можно протянуть их любому.
Если ты раздражен, не торопись шуметь. Дойди до глубокой внутренней тишины, что зазвенит в тебе, как благовест.


ПУТЬ

***
Отправляясь в путешествие, помни, что от перестановки наружных декораций сумма внутри не меняется. Скучающий увозит с собой свою скуку, отравляя ею новые места и новых людей; печальный уплывает со своей неотвязной тоской. Но каждый знает, что лишний груз - помеха в пути. Зачем тебе вся эта тяжесть: надежда развлечься, ожидания чудес, тревога перед новым, мысли о покидаемом и грядущем...? Ведь нет ни прошлого, ни будущего, есть настоящее, в котором ты странник, уже покинувший дом, но еще не добравшийся до ночлега.
Просто оттолкнись от берега и слушай шелест волн, а потом ты пойдешь по земле и станешь встречать грустных, если волны тебя утомили, или радостных, если ты сам таков. Но, если в пути ты слушал воду терпеливо, не приписывая ей способность говорить, не вкладывая в ее плеск своих слов, то на новом берегу ты увидишь не тени своих тревог и не блики своего сияния, а прекрасную и простую жизнь - такую, как она есть.
В добрый путь!


***
- Мне всегда трудно сказать "нет", не могу решиться...
- Значит, ты не можешь сказать и "да".
- Да нет...
И согласие, и отказ - это принятие пути, это твердый шаг навстречу, или шаг прочь. Пока ты мнешься, держа потные руки в карманах, страшась сказать "нет", выдавливая что-то утвердительное, но никогда не ясное и однозначное "да", ты не выбираешь серединный путь, не избегаешь крайностей, не поступаешь мудро. Ты просто стоишь, держа потные руки в карманах. Движутся лишь глаза, но их взгляд не обращен ни к солнцу, ни к глазам другого, они бегают, разглядывая твою же тень, бесконечно колеблющуюся в дымке сомнений: "А вдруг...", "А если я...". Вокруг одни миражи, потому что нет ничего подлинного, пока ты не решился быть. Они набегают, как волны, делая тебя гладким - плечи покаты, спина, ссутулившись, округляется... ты скатываешься в небытие...
- Хочешь так?
- Нет.
- А сможешь встать и пойти?


***
Встань и иди прочь из дома, с каждым шагом и вдохом понимая, что можешь уйти насовсем. Твой привычный круг становится шаром – растущим и светящимся, ведь больше нет посторонних, с любым из встречных, возможно, придется делить кров, у любого просить хлеб. А когда увидишь, что всюду твои братья, ты сделаешь еще один вдох – последний. Тут станет ясно, что нам не так уж долго осталось быть здесь вместе, но и это уже не страшно, ведь ты научился уходить – сначала маленькими шажками близ дома, а потом смелее, смелее… на том выдыхай и возвращайся, став большим, домой, в маленькую спальню, к любимой.


***
Женщину влечет юг, желание уснуть в его обжигающих объятьях среди цветов и плодов изобилия. Мужчина идет на север, оставляя первые следы на белом, огнем побеждая лед.
Ты можешь избрать и Срединный Путь - на восток. Но и там будешь холоден в предрассветный час и горяч в лучах восходящего солнца. Если можешь светить - иди на запад, где давно ночь, а человека ищут с фонарем, но не находят, ибо он тёпел и не дает ни жара, ни тонкого хлада.
Не играй в карты, география тут бесполезна.
Просто встань и иди на все четыре стороны - таков твой Путь, твой крест.


***
Ты уже не в теле матери, но еще и не в земле, ты - в Пути. Слышишь, как что-то мерно стучит?
Мимо проносятся огоньки, на верхней полке ворочается сосед, которому выходить под утро, ты его так толком и не увидишь. Где-то шелестят фольгой, а ты проснулся и понял, куда лежит путь. И это вовсе не страшное открытие, а повод пройтись по вагону: кому-то поправить одеяло, к кому-то подсесть поиграть в картишки, а с кем-то поговорить шепотом. Или просто смотреть в окно, не успевая привыкнуть ни к одному пейзажу, изумляться картинкам, которые являются перед глазами всегда лишь на несколько секунд. Но кое-что есть при тебе - твой чемодан, где помещаются даже забытые вещи, случайные и необходимые, старые и новые, домашние и сувениры. Приедешь - будешь все доставать, разбирать, одно покажешь с гордостью: "Смотри, что привез Тебе!", иное скомкаешь - в стирку бы поскорей...
А пока колеса по рельсам стучат, задавая ритм. Вдох-выдох. Слышишь?




МЫСЛИ

***
Советский человек был большим, не в смысле большевизма, а в рамках культурного мифа. Адища своих городов он украшал пятиметровыми девушками с веслами, а рабочий и колхозница, будучи наибольшими среди всех героев, поднимали серп и молот в самые небеса. Но Союз распался, рассыпался на множество «светлых человечков», малышков и малышек, крошек и деток. И вот уже колхозница в свадебном уборе фотографируется непременно так, чтоб казалось, будто она умещается на ладошке своего жениха-рабочего, а тот на следующем же кадре делается размером с котенка, которого невеста держит зашиворот.
Вот такая страна чудес, но пора вырастать из этого. Нет, не становиться обратно дядями и тетями Стёпами, а просто вставать в полный рост. Человек – это звучит естественно, а человечище и человечек – горько.


***
Душа колдуна не могла найти покоя, если он не открыл своих тайн ученику; шаман, возвращаясь на небо, стремился найти того, кому можно было бы передать знание. В могилу ничего не унести, в земле не зарыть ни один талант, потому что всегда прорастет, пусть не мощным деревом, но хоть травкой-сорняком. Прорастет и даст плод, а по плодам все и познается.
Богу нет дела до наших знаний - его не удивит ни оборотень, ни физик, для встречи с ним бесполезно готовить речь и почитывать литературу. Не копи в голове ничего на черный день, не сплетай саван из мыслей, но расточай знание, отдавай труд своего ума ближним, чтоб меньше было недалеких.


***
Слухи о том, что современный человек вот-вот утонет в информационных потоках явно преувеличены. Человек теперь проводит большую часть жизни в неосознанных, случайных и хаотичных движениях: покупает футболку с надписью о любви к Нью-Йорку, толком не зная, где этот Нью-Йорк, а главное - зачем он нужен ему тут, в Орле или Саратове; покупает пирожок, не зная точно, из чего и как он сделан; по памяти может рассказать несколько голливудских сюжетов, да и то имена спутает. А человек традиционного общества плавно качался на волнах знания, делавшего весомой и осмысленной каждую деталь быта: любая баба точно знала, что означает лебедь или лягушка на переднике или полотенце, где и почему вышито дерево; когда и с чем пекутся пироги; и очень многие хранили в голове запас сказок-песен, которых бы на тысячу и три ночи хватило.
Потоки нынче бурлят, да глубина - по щиколотку.


***
В религиозных трактах Троица предстает абсолютным чудом, непостижимым разуму. Тому разуму, который европейская традиция противопоставляет сердцу... простые оппозиции: эмоциональное - рациональное, ночь - день, смерть - жизнь. Однако двоичный код хорош только для машин.
Противоборствующие начала раздирают человека непрерывной войной, но между телом и душой является дух, снимающий противоположность, полагающий гармонию вместо раздвоенности. Конфликт сердца и разума разрешает ум, который не сводится к логике и знанию о количестве звезд на небе и людей на земле, а тот ум, который есть у третьего сына в сказках. Потому и мир стоит именно на трех китах.


***
"Встретишь Будду - убей Будду" - советовали буддисты. А мы уже распяли Христа, и Ницше, пытаясь выпорхнуть из Сансары, выводил пером: "Бог умер". Но покидать привычный круг страшно, а потому в том же гнезде вылупился недобог - сверхчеловек. Принялись рьяно истреблять человеков, за две мировые войны собрали трупов выше крыши Вавилонской башни, но до неба с таким грузом не дотянуться. А потому так: встретишь Будду - не убий!

***
Безымянное не может принадлежать. Мы стремимся дать имена всему, чтоб увидеть контуры, выхватить кусочек материи из единства Вселенной. Так Адам называл каждого зверя, каждую рыбу и каждую травинку, получая право быть над ними хозяином, а об обязанностях он забыл, поддавшись страстям: трав и рыб становилось все меньше, тогда жажда присвоения привела одних людей к иным, на далекий континент. Но индейцев не удалось сделать своими, как скот, потому что их настоящие имена не раскрываются чужакам.
Мудрые помнят, что человек рождается по воле Бога, а потому не пытаются сделать его своей вещью, называя дитя не по хозяйскому праву, а по календарям и святцам, доверяя его судьбе или Творцу.


***
Время постоянно связывается с глаголами, да ещё и непременно с глаголами движения – оно идёт, бежит, иногда останавливается и имеет ход, который, хоть и существительное, но тоже прячет глагол в корне. Названия времен напоминают о глагольном движении: прошлое – прошедшее, настоящее – стоящее здесь и сейчас, перед нами и в нас – вокруг, а будущее – оно и вовсе грядущее.
Камо грядеши, Господи?
Время движется нашими действиями, ведь каждый, даже самый случайный (но бывает ли что-то случайное?) шаг способен изменить весь путь. А каждое действие имеет свой глагол, т.е. своё название, своё слово, ведь «дело» – это слово. Слово было в начале, слово есть в середине, слово будет в конце. Но мир круглый, как Земля, потому любой конец – начало.
Прошлое не проходит даром,
настоящее наступает с каждым ударом сердца о тело,
а будущее будит: «Просыпайся!».


***
В азбуках и на детских кубиках буква "Я" сопровождается обычно изображением яблока, да и что ещё в голову тут приходит? Ну, может, якорь или ящерица - сестра того самого Змея, угощение которого понравилось Еве так, будто на нём было написано "Прекраснейшей", а у Адама навеки встало поперёк горла. Впрочем, век его сделался короток, а яблоки всё больше тянули к земле и праху, норовя лечь в ладонь державой - "яблоком Царского чина", грозя законом тяготения или соблазняя модным ярлычком. Умерла и латынь, знавшая слово "MALUM", в котором и зло, и яблоко одновременны.
Просыпайтесь уже, Белоснежки! Даже если на Марсе не будет яблонь, нам надо возделывать свой сад, который когда-нибудь снова станет Эдемом, а из яблок получаются не только мифы, но и пироги, а также компот.


***
Европейский романтический пейзаж обычно населён соловьями и розами: соловей поёт розе, как рыцарь поёт прекрасной, но недоступной (осторожно, шипы!) даме. Мужчина-соловей - носитель творческого начала, а женщина-роза - источник вдохновения, он поёт, волнуясь и трепеща, ведь его время - только ночь, его спугнёт рассвет или нежданный шорох, чары вот-вот готовы рассеяться.
А в Стране Восходящего Солнца совсем иной пейзаж: в садах - камни и вода. Мужское начало - камень - молчит, это отвердевший свет, его становление уже завершилось, а время его не ночь, но вечность. Вода - тёмное, женское начало, на розу ни чуть не похожее: вода лишена шипов и не ранит руки, но утонуть страшнее, чем оцарапаться.


***
Копаясь во всяком хламе, непременно найдешь что-то совсем забытое или невиданное вовсе, а там и выбросить уже будет жаль. Начинаешь расставлять по полочкам любимые страхи, старинные обиды. "О! А это еще мамино раздражение!", "А это скука бабушки!" - будет, что показать своим детям, внукам! И хранишь бережно и свое, и семейное, и друзей ищешь достойных - при бедах, чтоб могли оценить твои печали - взвесить в руке и опустить уголки рта, дескать, стоящее огорчение, весомое. А взамен они тебе свое: "Посмотри, что у меня есть! Правда, все очень плохо?". Так вот время от времени смахиваешь пыль с самого старинного страдания, чтоб не забыть и его, хранишь и новые приносишь регулярно, и те, что друзья дарят, пока не заполнится чулан настолько, что останется места ровно на гроб. Но если солнце еще не зашло, то ложиться рано, ты еще можешь встать и уйти. Просто выйди на свет и иди, не оглядываясь, ничего не захватывая с собой.
Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. А встретишь в пути тех, кто предлагает свои страдания - вырывай у них из рук скорби, разбивай о землю, если хватит на это сил, если будет что дать взамен. Если же вырвешь страдание, а радости не дашь, то они станут ползать, чтоб подобрать отнятое и наберут еще больше. Не навреди.