Пересдача

  В институте, в котором я учился, физикa  не была главным предметом. Её изучали как общеобразовательную дисциплину первые два курса. Исходя из этого, и отношение к ней было соответствующим.
Лекции  часто напоминали шумный городской вокзал. Заведующей кафедрой, доцент Онуфриев,  был далеко не Макаренко, и совершенно не владел навыками укрощения студентов. Когда шум в аудитории  зашкаливал он, то ли говорил, то ли просил – «Тише-тише» и стучал ладонью по кафедре. Но на присутствующих это не производило особого впечатления. Всю лекцию учащиеся болтали или занимались своими делами.  Иногда Онуфриев слишком громко ударял ладонью по столу, и тогда  на некоторое время становилось тихо. Но это длилось недолго, и уже через несколько минут , аудитория снова превращалась в городской  вокзал.

Таким образом эти шумные лекции продолжались целый год, пока не наступила сессия.

Экзамен, в конце первого курса  принимал сам Онуфриев.  Как я уже говорил, несмотря на все его регалии и заслуги на кафедре, человеком он был тихим и не кровожадным.
Знаешь - не знаешь, говори основные законы и "удовл." был обеспечен. Все утверждали, что не сдать физиkу - просто невозможно.
Я уже, честно говоря, плохо помню как это вышло, но мои сокурсники были в крайней степени удивлены когда , выйдя из аудитории, я  продемонстрировал им совершенно пустую «зачётку».
"Как же так ?"- недоумевал товарищи.
-Да хрен его знает, - пытался держаться я однако чёрные кошки уже вовсю скребли мою двоечную душу.
Но, Бог мой, какие трагедии могут быть в двадцать лет ? Разве только измена девушки, да  уход Пола Диано из «Айрон Мэйдэн».
Написав комическую объяснительную в деканате, я взял «хвостовку», и стал «готовиться» к переэкзаменовке.
Можете не сомневаться, все было очень серьезно. Я достал два комплекта шпаргалок (совершенно идентичных). Два комплекта задач,  тоже в двойном экземпляре.  На всякий случай, я захватил с собой все "лабораторные", выполненные в стиле Левши, блоху подковавшего.

Пересдача.

Помню, Онуфриев завел меня в аудиторию, дал  на удачу какой- то билет и сразу поспешил уйти. Это был сигнал к действию, но я хладнокровно ждал. Ждал пока в замке повернется ключ, потом  ждал когда в коридоре смолкнут его шаги.
Затем ещё некоторое время я сидел и театрально хмурил лоб, но когда все окончательно стихло, я полез за шпаргалками...

Как- то неуютно почувствовал я себя, не обнаружив, совершенно ничего в первом комплекте. Смутное предчувствие провала закралось в мою душу. Второй комплект, как я уже говорил, был совершенно идентичен первому, поэтому найти там, что - либо, было просто невозможно.

Туча закрыла майское солнце, ветер рванул ситцевые юбки первокурсниц. Первые капли весеннего ливня тревожно забарабанили по подоконнику.

Оставались задачи, на задачах всегда можно было "выехать", я  знал....

Солнце робко выглянуло из за пыльной портьеры, но полностью выходить не спешило.
Я, дрожащими руками прокрутил «микрофильм» с задачами и, о ужас, снова ничего!

Я сидел с абсолютной пустотой в голове. Было обидно и совершенно непонятно, как такое могло произойти. Если бы тогда меня спросили:- "Как тебя зовут"? Возможно,  я бы ничего не ответил. Отчаянье навалилось на меня, всей своей физической массой, в голову назойливо лезли рассказы друзей об армии.  В какой-то момент я даже почувствовал запах портянок.
Но, делать было нечего.
Я взял ручку и стал вспоминать школьную программу по физикe.
Вначале получалась какая- то ахинея, но затем, всё более и более справляясь с ситуацией, я стал отвечать на вопросы билета.
Внезапно, моё вдохновение было прервано, в замочной скважине повернулся ключ.
Зашедший зав. кафедрой с порога спросил:- "Послушай, а ты какой курс, первый или второй?"
"Первый"- ничего не подозревая, ответил я.
"Что же ты молчишь? Я тебе дал билет за второй курс".

Я справился с ситуацией, и лишь хладнокровно пожал плечами, давая понять, что эта оплошность вовсе не причина для беспокойства.
Однако сразу после этого он произнёс: - "Ладно, давай рассказывай законы".

Физиkу я в тот раз сдал.