Галя

Валерий Яковлевич  Предсмертные записки  История грехопадения

                ГАЛЯ


Влюбчивость чрезвычайная моя, принесла мне в жизни моей же, неимоверное количество неприятностей и невзгод.
Не исключая, конечно, прелестей и удовольствий!
Тех, которые следовали за реализацией любо - и прелюбодеяний!
Души моей, прекрасных, казалось бы, порывов!
Рано познав грех соития, я кинулся в океан телесных удовольствий.
Безрассудно полагая, что в этом то, и есть высшая цель, высшая доблесть мужская.
Романтика любовных похождений, и связанных с ними неизбежных приключений, от противостояния мужских Эго, поглотила меня с головой!
А что делать, когда соискателей взаимности у одной возлюбленной, трое – четверо!
А, безусловное достижение, столь желанных побед, любой ценой, не просто необходимо – обязательно и неизбежно!
Как продолжение жизни!

Не могу сказать, что не происходило борьбы и с собственной совестью!
Но разве сравнимы укусы совести, с теми удовольствиями, результатами покорения девичьего сердца, а за ним и тела!
И, разве возможно усмирить неудержимые адреналино - тестостероновые бури молодого здорового организма, совершенно автономно от разума реагирующего, (да чего уж!) эрегирующего, на любое шевеление особей противоположного полу!

А, поскольку, каждая последующая любовь становилась, и вполне искренне, вновь единственной, неповторимой и несравненной…. То потянулся, длины нескончаемой, шлейф лжи.
Предшествующим, уже менее любимым, и вовсе отвергнутым!
Ну, не мог я определиться, что лучше?
Убить девушку правдой:
- «Ты мне больше не нужна!», или оскорбить ложью:
- «Я очень занят, увидимся позже. Когда нибудь»?!
Я выбирал ложь, во имя!
Да, если по честному, я и бросить то никого не могу, с того времени, и до сей поры!
С незнакомым человеком, словом обмолвился – все!
Я ему уже обязан!
Раз вошел в мою жизнь – значит, Бог послал!
Теперь вхож всегда!

Да что там человеки!?
Железяку!
Машину, из-под себя продать не могу!
Будто друга продаю!
А тут девушка, только что любимая!
Не безразличная-то, уж точно!
А если чувства искренними были?!
Ну, на тот-то момент!
Чистыми!
Да еще и впервые?!
Как и каждые последующие…

Что Вы!
Девочки мои!
Девушки мои!
Женщины мои!
Помню я всех вас!
И люблю!
Каждую в свой отрезок прошедшего, проведенного с Вами, времени!
Помню!
И помнить буду!
Не забуду.
Особенно тех, кого помню!
Из тех, кого запомнил!

Я не из тех, кто двести Жаб перецелует, пока Царевну найдет.
Вы у меня все – Царевны - Королевны!

Грех этот, прелюбодеяния, со мной вместе видно, родился!
Или я, во грехе рожден был!?
Родители-то, мои - «коммунисты - атеисты» - не венчаны!
Нет!
Нет, я не оправдываюсь!
Грехи то - мои!
Родные!
И сладкие и горькие!
* * *

Помню из раннего детства моего.
Сам - то смутно, со слов родни моей, больше.
Года четыре мне было.
Частенько сидел у окна в бараке, где мы какое-то время, жили на Урале.
Мимо окна, по улице строем проходили девушки, ученицы ФЗУ.
Все в одинаковых платьицах с фартуками и белыми бантами в косичках!
А я плакал, любуясь ими, сетуя на то, что пока я вырасту – они постареют!

Толи это ранняя эволюция генов, продолжения рода?!
Толи расплата за грехи предков?!
А то, может и вовсе, с пеленок, бес душу посетил – волнует, мутит!
Поди-ка разбери, теперь!

В пять моих лет, опять трагедия всей, на то время, прожитой мною жизни.
Тетя Тоня, папина сестра – красавица, замуж выходит!
Меня не дождалась, неверная!
А ведь как обещала, говорила, что любит!
Больше часа невеста, забросив торжество, гостей и жениха, сопли вытирала, обиженному, отвергнутому возлюбленному!
Объясняя, что любовь гораздо ценнее и больше, чем замужество!
С мужем, мол, можно расстаться, а любовь, как ни прогоняй, останется навсегда!!

Далее, до самой школы, память моя не сохранила каких либо увлечений и вообще объектов внимания, женского полу.
Воспоминания о первом классе так же не кишат в омуте, сохранившейся до сих пор информации.

Единственная, пожалуй, яркая картинка:
Девочки на перемене играют, в какую - то игру, припевая при этом:
- «Зайка, зайка попляши, на другого укажи…»
В школу, поди, из одного детского сада поступили.
Уж больно складно у них все эти хороводы получались!
На фоне прочих, красотой и опрятностью выделялась Надя Свиридова.
Она и по сей день выглядит достаточно выигрышно….
В смысле отлично смотрится!

Но все поголовно, и конечно «реальные пацаны», в первую голову, влюблены были в первую нашу учительницу – Валентину Петровну!
Молодая, красивая и застенчивая, с идеальной фигуркой, выпускница педтехникума, не имела еще опыта общения с детишками.
Мы были ее первыми учениками.

Как часто заставляли мы ее краснеть, своими «ухаживаниями»!
Мы, пятеро наиболее ярых ее поклонников - Вова Труфакин, Юра Огладков, Боря Черных, Валера Бопп и я, сопровождали ее постоянно!
От дверей школы до учительской.
От учительской – до класса - туалета - далее везде!
Причем, выражая свои чувства, старались обнять ее, насколько позволял нам наш рост!
А рост определял границы объятий, от краешка нижней части талии до верха ног!
А поскольку рук желающих было гораздо больше мест желанных, то мы, на лету сменяя друг – друга, буквально «лапали», извините, за неприличные места, любимую нашу «училку»!
Совершенно неосознанно, причем!
Даже не подозревая, какого стыда ей стоило перемещение по школе, с таким вот эскортом!
Не успевала она оторвать от интимных мест своих, одни назойливые ручонки, как их место тут же, наперебой, занимали другие! Поделить мы ее, не могли никак.
Да просто «деление» еще не проходили!

Длилась наша непорочная по разумению, но распутная по действам «любовь», до первого родительского собрания!
После которого родители наши, кому ремнем, кому еще убедительнее, разъяснили правила поведения, по отношению к преподавателям, женского полу!
Любовь наша на том, конечно, не остыла, но стала более платонической.
Строили глазки.
Но руки уже не распускали!
Так, прикасались к ней плечом, когда она к парте подходила.
Или грудью, когда ей же, через плечо в журнал заглядывали…

Далее, до четвертого класса включительно, девочки являлись для пацанов исключительно мишенью для шлепанья портфелем ли, книжкой, или линейкой.
Да разве еще, за косички подергать.
Затем, девчонки вообще исчезли из зоны особого внимания.
Мальчишкам требовалось много энергии, чтобы самоутвердиться – в копании, в классе, во дворе…

Но вот по весне, на шестом уже году обучения, выпало нам писать сочинение по картинке.
Лесной, какой-то пейзажик.
Невзрачный вовсе.
Не знаю, чего уж я там разглядел - расстарался.
Толи Муза, неприметно рукой моей водила, то ли другая какая, шлея под руку попала!
Но на следующем же, уроке, учительница наша по русскому – литературе, пол урока потратила на презентацию моего опуса.
В восхитительной, причем, форме!

Каждую фразу разложила по интонациям и нюансам.
Обнажая, при этом восхитительные, такие, образы из набора писанных мною слов!
Поясняя аудитории, и на удивление мне, что это, автор хотел выразить и выделить в каждом данном выражении.

В общем, замечательное мое такое произведение, вместе с тетрадкой, тут же было номинировано на конкурс, прямо в область!
Ну, как минимум – в Рай… ОНО!
А за, неожиданно, непосильный мой труд, на ниве перо-творчества, получил я оценку - 5/4.
Пять – за содержание, четыре – за ошибки.
Не шибко то, избалованный высокими оценками, обласканный похвалой, я почивал на лаврах.
Долго - минут десять!
Пока не раздали тетради

Смотрю, а соседка моя по парте, Галя Иванова, получает - 5/5!
Конечно, Галя круглая отличница!
Но какая вопиющая несправедливость!
Я, за лучшее сочинение, получаю - 5/4.
Она - 5/5, не за лучшее!
После некоторых препинаний и разборок с учителем словесности, посрамленный уже, своим триумфом, я нахожу грамматическую ошибку и в Галином тексте!
О чем радостно – предательски, тут же, доложил – заложил, подло и постыдно!

Баллы наши с Галей, уравнялись, но радость и вовсе, пропала куда-то.
Чувство стыда наполнило меня до краев, и я виновато посмотрел на Галю.
Для нее каждая четверка – трагедия!
У нее и по совершенно пустяшным вопросам, неожиданно для нее самой проливались слезы.
Настолько неожиданно, что первая капля успевала упасть на тетрадь!
Чернила под ней расплывались, и дома Галя переписывала всю тетрадь начисто!
Своим ровненьким, каллиграфическим почерком, буковками, сплетенными из тонюсеньких, тоньше волоска, линий.
Где только перья такие тонкие брала!

И вот, поднимаю я взор свой покаянный, на Галю.
Вижу, как огромные голубые глаза ее, до краев наполненные небом, переполняются росами слез.
На длинных черных, густых ресницах ее, срочно формируется здоровенная, капля – слеза!
Я, вдруг, подставляю ей под нос свою ладошку, чтобы поймать слезы, грозящие упасть на парту, на злополучное это сочинение! Ладонь быстро наполняется слезами, и нос Галин, начинает мокнуть, в собравшейся, в горсточке моей ладони, влаге.
От неожиданного такого, моего движения, она замерла, и медленно поворачивая, ко мне голову, посмотрела на меня глазами, полными слез и безудержного горя!

Глаза наши встретились.
Взгляд ее, проник в меня, как первый лучик Солнца…
Какое-то время, мы смотрели друг в друга!
Ну, наверное, целую вечность!
Секунды две.
Мне стало безумно жаль Галю, и страшно обидно за свое предательство.
Я судорожно пытался придумать хоть пару извинительных слов, но, не смотря на свой, как оказалось, талант сказителя, выдавливал только:
- «Ну…. Вот…. Я…. Это…»
Галя, медленно отвела мою ладонь от своего лица одной рукой, стирая пальцами другой руки, караты слез своих, с кончика носа.
Я первым опустил глаза.
Уставился на свою ладонь, в ущелье которой покоилось озерцо ее слез.
И тонущий в этом озерке кончик Галиного указательного пальчика, украшенный, фиолетовым пятнышком чернил.

Я вдруг, вспомнил, сколько гадостей причинил ей за свою, прожитую рядом с ней, за одной партой, жизнь!
Когда из стилизованной рогатки – это тонкая, такая, резинка, закрепленная на двух пальцах - бумажной пулькой, сшиб чернильницу – «непроливашку».
Галя, тогда, двумя ладошками остановила поток чернил, на парте, и испачкала обе руки основательно, под общий хохот класса.
Я еще раз пытался произнести что-то:
- «Галя…» - почему то шепотом, еле выдавил я из себя.

Я будто впервые в жизни увидел ее...
И вновь запнувшись, зачем то опрокинул содержимое моей ладони себе на грудь.
На рубашке сразу образовалось мокрое пятно.
Я провел рукой по пятну, будто хотел очистить рубашку от этого украшения.
Галя крепко держалась за мою ладонь.
После пары таких движений на рубашке проявились две тоненькие фиолетовые полоски, почти не заметные.
Такие же тонюсенькие ниточки, из которых Галя вышивала свои буковки в тетради!

Мы опять посмотрели в глаза друг другу.
И опять вечность, мгновенно поглотила нас!
Время, со всего размаху, вдруг резко остановилось.
А мы, по инерции, полетели, куда- то ввысь!
Сердце мое замерло, на краю бездны, и перестало дышать!
Решая, - лететь ли с душой, или отпустить ее, и остаться охранять обездушенную мою, плоть.
Через Галины глаза – иллюминаторы, как из космического корабля, я видел звезды, глупо подмигивающие мне из глубин вселенной!
А может это были не звезды вовсе, а ангелы?!

Все, все вокруг и во мне, от робости желания, до наглости сердцебиения, окрасилось такими чистыми и ясными красками, что взор захватило и дух замер!
А, сама душа моя, как восковая свеча под иконой, таяла и растекалась, заливая и обволакивая сердце теплом своим….

Тело потеряло вес, а мысли – смысл!
Внутри меня, что-то щелкнуло.
Какой - то выключатель или предохранитель.
Весь я стал наполняться, каким-то неведомым, до сей поры, волнением.
И… почему то страхом, перед чем-то невиданным, неизвестным доселе!

Я еще крепче сжал своей, мокрой от Галиных слез, ладонью, ее пальчики.
Мы опустили сомкнутые руки вниз, на сиденье, между нами.
Космическое безмолвие окружило и отделило нас от окружающего мира, непроницаемым для звуков, вакуумом.
Неотягощенные еще, никаким грехом, души наши, легко оторвались от земли.

Чистая!
Чудная!
Оглушительная музыка тишины, наполняла нас неведомым этим, первозданным чувством!
Под, едва угадываемую, барабанную дробь сердец.
Под шум движения глаз ее, и шелест ресниц…

Я - не отпетый меломан.
Но, на протяжении жизни, приходилось мне многократно, и шедевров божественных, и хитов мировых послушать!
И из первых рук и уст!
И ни когда!
Больше, ни когда, не испытал я, ни чего подобного!
Даже во сне!
Даже, в минуты торжества побед и успехов!

Этот бездонный и безграничный космос, освещался и освящался Райским светом Северного сияния.
Только нам двоим, показывая горизонты безграничности своей!
Мы оказались в самом центре вселенной.
Посреди хоровода мерцающих, моргающих, нагло осматривающих и, будто оценивающих нас звезд.
Казалось, из всех уголков Вселенной, звезды, бросив все свои дела, не разбирая дороги, неслись на наш праздник!
Целыми созвездиями, забыв об осторожности, с хрустальным звоном, бились друг о друга и осыпались к ногам нашим, блистающими всеми своими гранями, бриллиантами…
В тот момент, не было ни какого чувства неловкости или стеснения.
Не стало страха, что мы заблудимся, и не найдем в звездном этом, хаосе нашу Землю.
Ведь мы крепко держались за руки, как за канат, привязанный к Земле!

Нам даже не нужен был, казалось, воздух!
Мы вдыхали Божественный эфир, внутри оболочки из радости, переполненной огромным – до стыда, счастьем.
Счастья было так много, что казалось, мы собрали его со всей Земли!
Обезсчастили планету людей!
Обезрадостили всех….
Детей…
Матерей….                Влюбленных и любящих…
Мы – равные из равных, в великом Вселенском хороводе звезд…

И вдруг, звенящая тишина эта рухнула, разрушив эпоху безвременья и безмолвия, в которой мы неожиданно оказались!
Сознание, нехотя и лениво, начало наполняться, какими-то никчемными, необязательными, земными звуками.
Гулом продолжающегося урока.

Сознание то наше, вернулось с небес по месту прописки!
А вот души наши, долго еще парили, где то в глубинах мирозданья!
Не размыкая рук, словно боясь, навсегда потерять друг друга!

Пресловутые эти пятерки – четверки забылись начисто!
Как и все, что было до этого события!
Мы не вспоминали больше о них ни когда!
А в тот момент, отчего-то, наполнило нас чувство стыда.
Будто мы, только что, совершили что то, в высшей степени непристойное и порочное!
Будто тайну, этой, восхитившей души наши, прогулки, уже все знают, хотя мы сами еще ничего не поняли, из происшедшего с нами чуда.

И мы два дня прятали глаза друг от друга.
Хотя лезли вон из кожи, чтобы помочь друг другу на уроках.
То подсказкой, то списыванием, старались выказать свое расположение друг к другу.

На перемене, не бежали прочь из класса!
Сидели и с озабоченным видом, перебирали и перекладывали из портфеля на парту и обратно тетрадки и учебники.
То щебетали, вдруг оба, ни о чем, то тут же замолкали, уступая друг другу слово.
Ужасно смущаясь, своей внезапной смелости….

Иногда, как бы нечаянно, касались друг друга.
Едва, едва!
Касания эти, были настолько нежными!
Словно воздушными!
Нет!
Как дыхание.
Даже нежнее.
Как могут соприкасаться только души…
Непорочные…

При нашем то, переходном, от героев А. Барто, к героям В. Шекспира возрасте!
Не раскрывшиеся еще бутоны, Джульеточка с Ромейчиком!

В ответ на подшучивание и уколы ребят, действовать я стал совершенно неадекватно!
Я стал называть Галю - Галочкой, и публично выказывал свое, покровительски теплое к ней отношение!
Каждое мое такое обращение, украшало щеки Галочки стыдливыми румянами.
Отчего она становилась такой милой и желанной!
Скорее, «желанной», в нашем случае, нужно бы заменить на «притягательной», что ли!
Поскольку, даже если желания, а может и влечения(!) были, то совершенно неопознанные, как таковые!

Да я и не знал ничего о женско-мужских отношениях!
А если и знал, то совершенно не мог примерить их на себя, на нас, даже относительно будущего, тем более, в реалити того нежного возраста.
Я был счастлив тем, что это было!
В общем, неопознанный огнь этот, заставлял пылать наши щеки и сердца!

Галя подыгрывала мне, в этой нашей игре всерьез!
Все было вроде бы в шутку, хотя, мы в первую очередь, да и кое-кто следом, полагали, что здесь, что- то не чисто!

Ведь руки наши, однажды встретившись, сами по себе искали новых встреч.
Совершенно не обращаясь за консультацией к разуму!
Пальцы рук наших, порой без всякого повода, самозабвенно рвались в объятия друг друга.
Нахально прикрывая свои порывы никчемными вовсе, обращениями:
- А помнишь?!
- А видишь?!
- А знаешь?!
Да, поди-ка, попробуй, их, потом разлучить!
Бесстыжие, эти пальцы!
Оторвать друг от друга!

О, Господи!
Да ведь, держась за руки, мы же были, как две капли, похожи на Мальчика и Девочку, которые держатся за руки!
На таких же глядя, давно ли сам…
Стыд и срам!
А теперь вот, мелюзга дразнится:
– «Тили-тили тесто…»
А мы и не замечали ни чего такого.
Может, были выше смущения…

В шестом же классе, я даже несколько раз позволил себе….
Ой, да бравада, мальчишеская, поди!
Я позволил себе, в знак благодарности, нарочито - публично… поцеловать Галочку, в румянец ее щек!

Что это были за поцелуи!
Чуть-чуть совсем, выходящие за рамки игры – чмоки…
Нейтральные по форме, но Боже!
Какие пресыщено-нежные по содержанию!
Едва приближая уста свои, в ее направлении….
Да были ли сами-то касания!?
Почти касаясь своими губами уголков ее губ!
Впитывал я, каждой клеточкой своей, благоуханный аромат ее дыхания, ее волос, ее кожи….

Нет!
Нет, не парфюм!
Какая тогда была парфюмерия!
Запах чистоты и непорочности….
А замирание сердца было таким ощутимым, что врачи диагностировали бы его, как инфаркт!!
Но помыслы были кристально чистыми!
Нежная детская дружба.
Или любовь?!
Как у взрослых?!
Нет!
Ни как у взрослых, точно!!
Если только настоящая!!!

Все развитие отношений наших, происходило только в школе, на публике.
Ни каких свиданий, встреч на стороне!
Зато, как я летел в школу!
Как, еще не проводив Галю, уже скучал, тосковал о ней….

И скованность и молчание наедине, совершенно не тяготило нас!
Мы без слов понимали серьезные, глупые мысли друг-друга….
Ну, никакой культуры межполовых отношений!
Я же говорю, дети!
Не нынешним, чета!

Никто из наших пацанов, не мечтал в ту пору, удачно жениться на Гурченко, например, или на Клавдии Шульженко!
Как нынешние пятиклассники - на Алле Борисовне.
А девочки наши – не собирались работать в элитном эскортном бюро….
Мы были детьми нашего времени….

Вот если бы фашисты, какие, на нас напали!
Мы бы знали, как поступить!
Ушли бы в сыны полков.
В партизаны.
В подполье, наконец!

А Ромео и Джульетте, я сочувствовал уже взрослым, учась в институте.

После шестого уже, класса, родители, посреди лета, увезли меня в далекую Среднюю Азию!
Повлекло их на ударные стройки пятилетки.
Галю-то, родители ее, еще вначале лета отправили на отдых.
Всё же, два раза приходил я к Галиному дому.
Бродил бесцельно, по ее двору, заглядывая в окна.
Что я в них надеялся увидеть?!
Прощался, наверно с окнами….
В душе было так пусто… ни эмоций,… ни мыслей,… ни чувств…

И только, когда поезд тронулся, а свет померк, и краски потускнели, я, вдруг понял, что больше не увижу Галю.
Сердце отказывалось биться.
Комок в горле не давал дышать.
Я уткнулся лбом в темное уже, вагонное окно…

Скоро кончился вокзал и за окном, едва различались просветы между деревьями.
Вдруг, грянул дождь, из тех самых, видимо, хлябей небесных.
Из окна на меня смотрело перекошенное мое лицо.
Этот противный дождь, размазывал по зеркалу окна свои нюни.
Толи омывая струями отражение моего лица, толи, само лицо, прямо через стекло…
А я, все смотрел и смотрел в глубину ночи, словно запоминал дорогу, по которой когда-то вернусь….
Чтобы Любить!

Расстались, не попрощавшись!
Да я и не представляю, каким, таким образом, происходила бы сцена прощания нашего!?
Я бы, наверное, точно расплакался….

Расстаться то, расстались!
Без клятв и обещаний.
А тепло дружбы нашей – навек во мне осталось.
Бальзамом на сердце, нектаром в душе!
До сих пор, как только начинают зреть отношения, какие либо, с женщинами, я прошу мысленно прощения у Гали!
За оскорбление текущими действиями, нашего, кристальной чистоты, события прошлого!!

Собирались мы на сорокалетие выпуска нашего класса, в Краснотурьинске.
Со всех концов света съехались.
Но не было Гали Ивановой!
И никто, из собравшихся, ничего о ней не знает!
А ведь как хотелось бы, хоть одним глазком, словом ли, строчкой….
Да, просто знать, и порадоваться, что у нее все хорошо!

А может, и правильно, что не встретились!
Может, она бы поправила меня:
- И вовсе там не тьма была, освещенная мерцаньем звезд!
Нет!
Там расстелен был перед нами, чистоты необыкновенной, шелковый ковер, ярко-черный!
А вот по нему уже, разложены - до блеска, до света внутреннего начищенные, разноразмерные, сияющие невозможными оттенками граней – бриллианты!
А млечный путь – из жемчугов весь….
А …

А вдруг она мне скажет:
- Да не помню я уже ни чего такого!
Выдумщик ты, Валерка!
«И нет у тебя на плече ни какой обезьянки!
Одинок ты, на этой красной планете…»!
Может, ее разочарует мой грим беспощадного времени….

Что ей ответить?
Что невозможно заставить человека любить.
А заставить не любить – даже смерти не под силу!
А если мои чувства, каким-то образом, оскорбят Галю?
Скажу ей:
- Да, перепутала ты все!
Я ведь, люблю Галочку, из 6-го «Г»!!

Господи!
О чем я!
Лишь бы она Была!
Говорят, что у женщины, которую любят, даже если она не знает об этом -вырастают крылья!
Пусть счастье наполняет ее жизнь.
Ради прошлого нашего, пусть она будет счастлива!
Ведь настоящее наше, да и будущее, до краев наполнено прошлым…
Мы – до последнего атома, и есть – наше прошлое!

Это уже далеко после, самого этого события, те Чувства можно было, попытаться приодеть, как-то, словами:
- Я, как далекая звезда,
Несу тебе свой свет!
Не день. Не год. И не века.
А миллионы лет!
Я, та, далекая звезда –
кричу тебе заветные слова! …
Но, не моя и не твоя вина,
В том, что немая пустота
Не пропускает звуков….
Крадет их, у тебя….

И все же!
И все же.
Капелька грусти из воспоминаний этих детских, только украшает и обостряет радость, случающегося со мной, порой, счастья!
А в трудные мгновения жизни моей, освежает и согревает!
Пробуждая заснувшие, оскорбленные невниманием, давние мечты.
Грезы моего детства….

Да….
Много всякого стряслось, приключилось за истекший период!
С премногими встречались – расставались.
Скольким любимым оставил я сердца частичку!
Кому-то, а не Гале, говорил предназначенные ей слова:
- «Жизнь разбилась – разлетелась, о тебя, как об утес!
По ромашковому морю, миллионом алых рос!»

Да, было!
«И тело выло от истомы.
И сердце билось, как в бреду!
И музыка с небес струилась….
А, я предчувствовал беду…..»

А что это, все-таки было?
Скажете – любовь?!
Не знаю….
Это – чуть выше….
Это – чуть чище….
Это – чуть нежнее….
Это чуть грустнее….

Но ведь мне так хотелось, что бы душа моя, вновь отозвалась тем первозданным трепетом….
То было начало всех начал.
И невозможно дважды войти ….
В одну и ту же жизнь….
* * *

Жаль, что мы начинаем бороться за свою любовь, только тогда, когда теряем ее, и понимаем, что это безвозвратно.
А я, глупец, не верю.
И виня себя, продолжаю надеяться…
И радуюсь грусти!
А прошлое – потому, и прошлое, что прошло...

21.10.10. Москва.