Цель заманчивой была

               

К концу жизни митрополита Алексея над православием вновь стали сгущаться тучи. На этот раз они шли от темника Мамая, захватившего власть западной и южной частей Золотой Орды. Мамай получил огромную финансовую помощь от генуэзцев в Крыму за право закупать и вести промысел русской пушнины на Севере Руси, в районе Великого Устюга. С этим предложе-нием Мамай обратился к русским. И тут против этого плана выступил Сергий Радонежский, поддержанный митрополитом Алексеем. Если бы русские уступили, то через короткое время превратились бы в колонию богатой Генуи. Мамай, рассерженный отказом Московского князя Дмитрия, вступил в сговор с великим князем Литвы Ягайло. Ягайло спал, и во сне видел раздел Руси, где большая часть ее попала бы в его руки. На Руси не было единого мнения, как вести себя по отношению к Мамаю. Одни говорили, что надо договариваться и с Мамаем, и с генуэзцами, и с Литвой. Другие хорошо понимали, что за спиной татарина Мамая стоит католическая Литва. А католики – явные враги православия, в то время как татары в вопросах  религии были индифферентны. Тут Русь постигла беда, - умер митрополит Алексей. Нужно признать, что молодой князь сильно тяготился опекой митрополита Алексея и влиянием Сергия Радонежского. Он хотел, чтобы митрополичий престол занял его духовник Митяй, Сергий Радонежский отказался от клобука митрополита. Митяя быстро постригли в монахи, дали имя Михаила и направили на корабле в Константинополь для утверждения в сане митрополита. Мамай пропустил корабль, идущий по Дону, поскольку Митяй был фигурой лояльной. Но, уже приближаясь к византийскому берегу, здоровый крепкий Михаил внезапно умер. Смерть была настолько загадочной, что в ее естественность никто не поверил. Подозрение пало на честолюбивого священника Пимена, вынашивавшего далеко идущие планы. Когда корабль прибыл в Константинополь, то Пимен предстал перед лицом патриарха, получил его благо-словение и вернулся в Москву в сане митрополита. Однако, князь Дмитрий, похоже, разобрался в этом вопросе. С Пимена сорвали митрополичьи регалии, белый клобук и отправили в ссылку в Чухлому.

Не всякий, натянув сутану,
Душой и телом служит Богу,
И гложет зависть постоянно,
Мирских желаний много.

И целью дерзкой заражен,
Он рушит на пути преграды,
Похожий на продажных жен,
Он ждет от дьявола награды.

Заслуг и качеств нету личных,
Но сердца чуя гулкий стук,
Регалий ждет митрополичьих,
И белый на главу клобук.

Так близок он к заветной цели,
По вере брата отравив,
В душе его не просто щели,
А гноем дышащий нарыв.

Домой вернулся, ожидая,
Что ждут его объятия,
Но ждет его судьба такая, -
Он утонул в проклятиях!