Под властью митрополии

         
       Политика митрополита Алексея ставила ребром вопрос о великорусском характере митрополии, о превращении русской церкви в учреждение Великорусского государства. Но, пребы-вая в Москве, он не был московским митрополитом, а «киев-ским и всея Руси»
Но, практически митрополитом была утрачена власть над рус-скими епархиями Литовско-русского государства. Они подчи-нялись ему только формально. Неизбежным становилось разде-ление митрополии между двумя поместными церквями – вели-корусской и западнорусской. Великий князь Дмитрий Донской, княживший в Москве шел на это, по смерти митрополита Алек-сея, лишь бы сохранить в своих руках назначение кандидата на митрополичью кафедру и ее влияние в составе активных сил великокняжеской политики. Но значительная часть духовенства дорожила исконным единством митрополии; это единство име-ло и свой, притом не малый, политический вес, как условие влияния Москвы на православные области западной Руси. Их поддерживали те, кто боялся московского засилья. Затяжная церковная смута закончилась победой противников Дмитрия Донского. Митрополия стала независимой от великокняжеской власти. Митрополит Киприан, болгарин, порвал с традициями митрополита Алексея, отделил свою политику от великокняжеской, поставил себя в положение митрополита Всея Руси, который правит церковью, опираясь на высшую иерархическую власть константинопольского патриарха, а в мирских делах пытается наладить приязненные отношения и с Великорусским князем и с Литовским. Москва потеряла на время одну из существеннейших опор своей власти. А митрополия стала требовательной защитницей своих мирских интересов и своего пастырского авторитета, перед которым должен склониться великий князь, как духовный сын отца сво-его, митрополита всея Руси.

Скончался Алексей
И в душах смута, грусть.
Москва была побита в спорах.
И Киприан, придя на Русь,
Не стал, как Алексей, опорой!

Болгарин он,и Русь чужда,
Хоть он единой с нею веры,
А на Руси разброд, вражда,
И слезы, и печаль без меры.