Izabella фрагмент-014

Это имение стоит не в городе и её комната тут как белая ворона. И что в ней девичьего, нежного и розового? Это какой-то рекламный штаб фронта. Вперёд, к вершинам, к победам, на войну... . Покрутившись Симона ушла, оставив одного Мишеля и нашла свободную комнату для гостей, где к месту был и душ. И она привела Мишеля сюда.
- «Ты знаешь Мишель, мне нужен друг на стороне, если ты понимаешь. Весь этот свет, - игры, интриги, политика, тебе этого знать не надо. А порой так необходимо отдохнуть, раскрепоститься, почувствовать себя девчонкой. Я заигралась, я влипла, мне нужна помощь, крепкая рука мальчишки, но со стороны. Ты видишь только ширму света и то уютную и тихую для гостей. Изабель старается уйти от всего этого, но и ей придётся становиться в рауте. Она просто делает отсрочку пока есть возможность. Как видишь я с тобой откровенна. Да там приходится порой и жертвовать собой, но иначе не добьёшься успеха. И можно перегнуть палку, когда опыта почти нет. Всё надо осваивать самой. А с тобой я хотела бы просто отдохнуть от всего этого и почувствовать себя девчонкой и чтоб ты мне дал веру, что я хорошая девчонка. Поверь, я буду стараться и не подведу тебя. Ты конечно всё это видишь и понимаешь иначе чем мы светские, но это даже может и лучше. У меня сейчас такая полоса, словно я попала в какой-то омут и вытащить меня можешь только ты, мальчишка со стороны. Пойми меня правильно, я не хочу просто пользоваться тобой и как-то напрягать тебя. Делай что хочешь, я постараюсь всё понять и не судить тебя. Ты можешь как-то воодушевить, поднять меня, но дело во мне самой, я наверное не могу реагировать всегда правильно из-за такого состояния духа. Но я буду стараться. Я не хочу быть никому врагом и тем более тебе и Изабель. Я тебе не просто хвалюсь, я могу быть лучше, чем ты меня узнал, просто у меня сейчас такая нервная полоса и мне нужна поддержка. Я теперь это поняла сама и жаль что раньше не могла вырваться из этого состояния. Поверь мне!», -
И Симона подошла к Мишелю почти вплотную. На ней были розовые чулки, свободная домашняя юбка и маечка с аппликацией букета роз, вокруг шеи была повязана голубая косынка. Симона вытащила гребешок и распустила вольготно волосы помотав головой, она старалась нравиться Мишелю и немного плавно гарцевала, переминаясь ножками и виляя талией. Мишель задумчиво погладил её ножку в розовом чулке, -
- «Не знаю пока что и сказать? Что бы ты хотела сама? Я тоже не волшебник и не всё могу и не всё понимаю. Я делаю лишь то, что понимаю. Какую тебе надо поддержку?».
Симона поплотнее прижалась к ногам Мишеля и стала словно задумчиво теребить пальцами кружевной подол юбки немного поднимая его, -
- «Твоя близость уже много мне что даёт и в чувствах и в уверенности. Но ты вот так смог бы мне сказать всё, что знаешь про меня, думаешь или что-то узнал со стороны, например от Изабель или ещё кого. Но то, что по-твоему мнению заслуживает внимания и только твоё мнение, а не чужое. Мне бы это уже помогло лучше и понятнее представить, именно тебе, себя и пояснить что-то. Тогда нам легче найти общий язык, понимания, чувства и остальное».
Мишель откинулся на спинку и приложив палец к уголку губы, задумался осматривая её всю насколько мог и потом начал, -
- «Мм, ну, ты живёшь наверное собой и очень себя тешишь большими надеждами. Но девчонке это нормально. Все девчонки стараются казаться даже лучше чем они есть. Но красить и краситься, - это качество без которого девчонок наверное не существует. Тебе нужно чтобы тебя красило всё, даже каждая частичка тела и чтобы все это оценивали. Но это не ты, это – как ты сама сказала, лишь ширма, или шторка за которой ты прячешься. Девчонкам к лицу выглядеть загадкой. Мальчишки тебя могут судить только поверхностно. А то что поверхностно, это как сказать, - это всё театр. И тут, кто хорошо умеет играть свои роли, те и актёры. Я не актёр и не ценитель театра твоей внешней игры. Всё, что духовное что ли или как говорят живое, натуральное, находится как раз за этой ширмой и всё зависит оттого насколько ты сама приоткроешь эту шторку и в каком свете сможешь представить мальчишке. Я простой, я не люблю представлять того, чего сам не вижу и не чувствую. Есть немало наверное, кто хочет только играть себя и играть на представлении других. Я не из таких. Изабель не играет себя почти, она такая есть. Мы сейчас пока только играем. И потому это только мнение, а не оценка. Я не знаю какую тебе давать оценку. То что ты скорее избалованная и капризная, это не оценка для девчонки, а скорее как что-то обычное из фишек игры».
Симона оставила юбку в покое и сложила руки на груди, -
- «Значит ты считаешь, что я только рисуюсь перед тобой? А не стремлюсь идти тебе навстречу, подглядывая из-за этой внешней шторки. Ты мне не доверяешь...».
- «Я просто не знаю. Это так трудно понять? Есть мальчишки которые хотят окрутить девчонку и они набиваются в кавалеры первыми. Это же просто Симона! А я из тех, кого больше добиваются девчонки. Тут нет правых и неправых, хороших и плохих. Я не слушаю кто что о тебе скажет, а признаю только то что вижу и чувствую сам. Ты мне предлагаешь начать самому, так словно я хочу тебе выставить себя кавалером. Ты сама тоже не хочешь первой выставить себя как, пусть не невестой, а просто подружкой. Из того мы так можем и год и два ходить кругами да околицами и остаться и не тем и не сем. Я не полезу напролом, если я не знаю и не понимаю. Такие загадки мне не интересны. Интересна загадка, которую девчонка предложит сама. Но это не загадка, если ты говоришь мне, попробуй угадать какая я есть вообще».
Симона отошла от Мишеля и прошлась по комнате, -
- «Да уж дилемма? И не я тебе и не ты мне. То что я не хочу себя представить первой это как раз понятно для девицы. Но ты мог бы понять хоть что-то более определённое обо мне за всё это время. Или я тебе совсем не интересна? Ну пожелания хотя бы, какой бы ты меня хотел видеть, что во мне есть притягательно, а что отталкивающего? И я бы на этом основании уже могла бы что-то более определённое тебе представить чем внешний театр?». Мишель пожал плечами, -
- «То, что я уже и сказал. Ты  живёшь собой. Может тебя этому приучила твоя светская политика, но ты мне просто доказываешь это. Я тебе фальшиво льстить не намерен, но и просто критиковать не имеет тут смысла. Симона, ты мне предлагаешь театр, вот я и играю как умею, но из меня плохой актёр. Я тебе просто скажу. Между нами пока ничего нет, так? Если ты девчонка, то представь себя как тебе выгоднее и я это приму. У нас девчонки в селе просто на шею вешаются и я не скидываю их, потому что это уже факт. И к тому они девчонки и знают свои привилегии перед мальчишками. Тут не спор, кто кому первый уступит или не уступит. Я могу принять тебя только как факт. Если ты себя представила девчонкой и считаешь что ты нормальная, а не какая-то там кривая или неполноценная. Значит ты себя хочешь представить непонятной, а не я тебя такой стараюсь выставить. Есть же открытые отношения между мальчишкой и девчонкой из которых глупо делать тайны. Так какая ты есть?».
Симона поняла что с Мишелем играть словами бесполезно и она своим упрямством просто опять залезет или в тупик или в конфронтацию. Видно не зря девчонки всё же должны уступать мальчишкам, ибо те в основе непробиваемы. И Симона махнув на всё рукой отдалась тому чего хотела, она подошла к Мишелю и постояв немного села ему на колени и полезла целоваться в губы. Потом она вслепую нашла его руку и взяв её положила себе на ногу и начала ею гладить свой чулок. Потом немного войдя в раж, завела его руку под подол юбки и в лёгком порыве страсти сама спустила чулок пониже. У него был удивительный поцелуй с которым не поспоришь и Симона не могла им насытиться. Затем немного приподняв зад она завела его ладошку под ягодицу и стала её разглаживать его рукой, благо у неё трусики были узкие. Эта его рука под тайным интимом подола юбки уже возбуждала ей воображение и страсть. Оторвавшись от его губ она спросила страстным шёпотом, - «Ну, какая я девчонка?».
Это был не вопрос и Мишель не отреагировал, а просто поводил ладошкой по её лицу и волосам и она полезла его целовать в щёку и в шею, он спокойно теребил и разглаживал её волосы и у неё кружилась голова. Она снова нашла его губы и припала к ним, он не уступал своей власти мальчишки в поцелуе и потому сдалась или сломалась первая она. Симона встала и стянула с себя юбку на пол и спустила второй чулок и снова села ему на колени. Теперь целуясь она водила его ладошкой и по торсу и по животу и подняла ей под маечку, став массировать выпуклость груди... через минуту она скинула маечку через голову на пол и в неимоверной позе старалась тереться грудями о его грудь и стараясь распахнуть его рубашку.