Православие, интеллигенция, пролетариат

           В церкви можно встретить совершенно разных людей: и студента, и крестьянина, и художника, и технаря, и ребенка, и пенсионера…В последнее время православие стало модным. Нередко в интернете можно встретить фото гламурных девушек на фоне православного храма…Повенчаться, окрестить ребенка, освятить квартиру, машину и прочее – все это в наши дни стало привычным делом. Разные люди обращаются к священникам, разные люди заходят в храм, но не все остаются в церкви. Захожан много, а прихожан мало. Мало –  с точки зрения священников.
          
          Несмотря на то, что церковь неоднородна, справедливо было бы заметить, что большую часть прихожан составляют женщины. Конечно, есть в церкви и дети. Встречаются и представители интеллигенции. Но вот кого редко встретишь в храме так это представителя рабочего класса – пролетария.
          В этой статье мне хотелось бы рассказать об отношении пролетариата к церкви, а также об отношении к религии той части интеллигенции, что воцерковлена. Почему пролетарий-материалист не ходит в церковь, почему интеллигент порой идеализирует православие – на это я постараюсь ответить в своей статье.

         Начнем с вопроса: почему пролетарий является материалистом, а интеллигент идеалистом.

         Пролетарий является материалистом, потому что с самого детства его окружают материальные проблемы: как купить квартиру, как заработать больше денег и так далее. Вся жизнь пролетария подчинена служению вещам. Такое поведение можно простить, принимая во внимание условия жизни пролетария. Гонка за материальным это чисто психологическая, а может и психическая проблема. Человек, живший бедно, всегда будет стремиться к богатству. Человек, которого унижали, будет стремиться к власти. И так далее.

          Не только мной замечено, что поколение, прошедшее войну и испытавшее, что такое голод, очень бережно относится к еде и часто склонно к чревоугодию. Упрекать таких людей неправильно. Зацикливание на еде – чисто психическая проблема, причина которой – голодное детство.

         Человеку, знающему, что такое голод, слова о грехе чревоугодия непонятны. Для человека, физически работающего, слова о посте кажутся оторванными от жизни, ибо человек, работающий физически, тратит много энергии и вынужден  много есть. Для восстановления сил необходима не только еда, но и продолжительный сон. Поэтому для большинства людей непонятно, зачем в выходной день вставать рано и идти в церковь, если можно выспаться.
         Слова, например,  о том, что лгать грешно, для многих людей тоже кажутся неубедительными, ибо большинство людей вынуждено лгать для того, чтобы выжить.   

          Итак, обычный представитель народа, как правило, видит, что проповеди батюшек далеки от реальной жизни, что многие христианские истины оторваны от реальности.

        Это то, что касается народа. А теперь об интеллигенции.

         Что касается интеллигенции, то нельзя сказать, что интеллигенты не сталкиваются с материальными проблемами. После 1917-го года интеллигенция живет не лучше, а порой и хуже пролетариата. Интеллигенты тоже имеют проблемы с жильем, тоже жалуются на низкую зарплату. Однако то, что большая часть интеллигенции не знакома с физическим трудом, накладывает заметный отпечаток на мировоззрение интеллигента. Строй мыслей у интеллигента, как правило, более возвышенный, чем у рабочего. Интеллигенты способны мечтать и на время отстраняться от реальности. Ограждение от физического труда вот одна из причин, почему интеллигенты склонны к идеализму.

           Конечно, не только отношение к жизни у интеллигента другое, чем у рабочего, но и отношение к религии тоже.

           Рабочего трудно обмануть, ему трудно напустить туман в глаза, в то время как представитель интеллигенции порой сам рад обмануться. Рабочий – материалист, интеллигент – идеалист, поэтому и взгляд на церковь у него другой.

           Интеллигент способен увидеть красоту православия; он восторгается иконами, песнопениями, архитектурой. Интеллигента подкупает благостный вид священников, их седые чистые бороды, степенность в движениях, величавая речь.

           Ну а рабочий обращает внимание на другое: на дорогие облачения священников, на их золотые кресты, на марки их автомобилей, на их «халтуры» (освящение, крещение, отпевание), которые тоже приносят немалый доход.  Напустить туман в глаза рабочему не получится: на все, что связано с деньгами, рабочий смотрит очень трезво.

           Причины, почему интеллигент и рабочий относятся к жизни и религии по-разному, кроются не только в образовании и специфики работы. Объяснить мировоззрение человека поможет его родословная.

           Происхождение человека очень сильно влияет на его отношение к жизни и к религии.

           Потомок крепостного будет стремиться к свободе.
           Потомок поротого крестьянина будет стремиться к власти.
           Потомок униженных и оскорбленных будет стремиться к тому, чтобы его уважали.
           Потомок бедного будет стремиться к богатству.
           Потомок необразованного человека будет стремиться получить образование.


            В тоже время как…

            Потомок начальника может поиграть в смирение.
            Потомок помещика может поиграть в послушание.
            Потомок сытого может поиграть в пост.
            Потомок богатого может сказать, что деньги это не главное.
            Потомок образованных людей может поговорить о простоте.


            Кто испытывал унижение, тот не будет культивировать унижение. Кто в жизни испытал много страданий, тот не будет стремиться к страданию.
            Кто познал нужду, тот не будет стремиться к бедности.

            Стремиться к унижению, страданию, бедности будет стремиться лишь тот, кто не встречал в жизни унижений, страданий и жил в достатке.

            Всеми этими рассуждениями я хочу сказать, что интеллигенция часто играется в веру, в то время как рабочий человек трезво смотрит на жизнь.

            Конечно, разные бывают рабочие: есть и пьяницы, есть и лентяи.  В любом случае рабочие в церковь не ходят.
            
            Что касается интеллигенции, то я говорил не обо всей интеллигенции, а лишь о той ее части, что воцерковлена.