Прибытие Поезда. Иллюдия 5

                ИЛЛЮДИЯ   5.
 
                транскрипции  «m, n, o, p»
               
                m.

– … меется, без этого никак.
– Тоже мне, работнички, астрологи- метеорологи. Для них обмишуриться р-грр, раз плюнуть, ляпсус за ляпсусом.
– Прогностика, наука специфическая, Тье. М-ймм, многофакторный анализ, притом, в динамике. Самые неожиданные вещи, на первый взгляд, незначительные, сущие мелочи приходится учитывать, анализировать и вводить в расчёты.
– А получаются просчёты. Тёмные Зеркала им для чего? Для красоты?
– Здесь другие сложности. Скачки напряжений Континуума, возмущения полей, флуктуации вакуума – неизбежные издержки, вот Зеркала зачастую и барахлят. В нашем же случае выяснилось: линии судьбы Писателя не в полной, конечно, но в немалой степени, уже определились. Хроноотражатели сработали и открыли – заслуженный успех и слава на Родине. Правда, век его не будет долгим. Среди Людей он не задержится. Прогностиков продублировали, спросили и Оракула.
– Другое дело. Ниане я больше доверяю. Она, когда предсказывает, всегда шепчет. Мы с ней на турне, Футур-р-грр-нэ познакомились. Я тогда, вроде как, отдыхал. Помнишь, Приб?
– М-ймм… Это когда Сырой погорел? Как не помнить, сплетен было выше крыши. А ты – то выкрутился. И каким же, м-ймм, манером?
– Ой, господа Демоны, не узнаю я себя – с вами, учёными, понаобщался – добрым стал. Да, стал. В последнее время. А нынче – потянуло меня на откровенность. Кому тогда блажь пришла, на тарелках летающих покуролесить, не помню, но веселились мы от души, увлеклись и, фантасмагорически – фантомно – частично проявились в Слое Людей. Какой только дури не навешали: про Галактики, Звёздные системы, про планету Миантану, с которой прилетели спасать Человечество. Но это так, между прочим, для начала, а потом…
– Простите, мастер Тье, но мерность континуума того Слоя нам не соответствует.

– Точно, стажёр. Я же говорю мы час-ти-чно проявились. Не соответствует, особенно когда все под парами, катавасия как-то сама собой затеялась. Ты будешь смеяться, Приб, но я до самого последнего момента, понятия не имел, кто она такая, пока Ниана возьми, да и не шепни мне. Да, мне. И кое-кому ещё: ”– Валите отсюда!” И зыркнула. Передёрнуло меня, и я мигом сообразил, что за ревизор такой счётной палаты в нашу компанию затесался. Мы пересели в служебную тарелку и убрались восвояси. Нас потому и не затронуло. Так что ж Ниана в этот раз шептанула?
– Ничего.
   (пауза)
– Как ничего?
– Да так, к ней не обращались.
– О-го-го, это выходит, саму Крадму побеспокоили? Эх, стажёр, навёл же Поэт, однокорытник твой, шороху!
– Какой ещё «корытник»? Мастер Тье, повторяю: ни к поэтам, ни к корытам, ни к лоханям я ника…
– (передразнивает) Ник, ник... Нишкни, стажёр, р-грр, Крадма похитрее будет вас, поэтов, одними загадками изъясняется. Иной раз такое загнёт, сроду не разгадаешь. Слышь, Приб, так её же, кажись, нет в Слоях?
– Это тебя нет. Просыпайся, ведь сколько не тормоши тебя, всё без толку! Её нет в нашем Потоке, связались через параллельный, какие проблемы? Заодно и через неё – другую, она ведь двумя жизнями живёт. А с тобой сонным, как связаться?
– Хватит тебе. Так чем там озадачила Крадма?
– Головоломкой, как обычно. “– Оба в столице, оба бронзовые. Рождённый сядет на камень, а умерший на камень встанет.”
– Рождённый сядет, умерший встанет? Лихо!
– Ребус этот перебросили решать прогностикам и те увидели в Тёмных Зеркалах согбенную, сидячую фигуру на каменном постаменте. Второй, видно, следом появится. Так-то, Тье, надо думать, кого попало, не будут ваять, и ставить для общего поклонения. Вот, ты, утверждаешь, будто операция наша была не вполне, м-ймм-мотивирована, э?
– Злостная клевета. Извини, начальник, придётся жаловаться, обижаешь. И кого? Тайного ценителя Художественного Слова. Что, не знали? Больше того, но, умоляю, никому. Лишь перед вами, обоими, открываюсь. Не мыслю, вообще не представляю я себе своего существования без Литературы. Целые дни напролёт, о них, о писателях только и печалюсь. Эх, думаю, как бы покрепче стервецов этих прищучить, писали, чтоб получше, позаковыристей да повитиеватей, р-грр. А Поэты – эти вообще. Я бы их… Да, бывало, доносили мне толки, будто коробит Тье от них… Эх, братья, сочинительство, оно ведь любовь моя, весна жизни. У меня ж одно заветное желание, других нет, кроме как: выискать где-нибудь поэтишку поталантливее, да и навалять ему… в смысле, навеять пару – другую рифм созвучных, метафор, аллегорий мудреных. Да я, да ради искусства слова… да я в лепёшку разобьюсь!
(Стажёр вскакивает, поёт)   
                Gaude;mus ig;tur,
                Juv;nes dum su-u-mus!*
                (пауза)
Простите, вспомнилось из позапрошлой жизни: Болонья… университет…
– Р-грр, ты не только поэт, ты ещё и песельник. Слышь, Приб, разузнай, может быть, где-нибудь в Демонский Хор набирают, так рекомендуй. Запевалу этого сразу солистом возьмут.
– А что, это идея. Действительно, коль уж объявился среди нас юный сладкопевец, не послать ли его, в порядке дополнительного стажёрства, с целью расширения сфер возможного применения его многообразных талантов, на стажировку в хор? Э? Для начала – в небольшой, камерный. Как ты считаешь, Тье?
– К камерникам? Правильно. Пошли, р-грр, пошли его н; хор! Пусть попоёт. Там-то ты, стажёр, такие трели пускать станешь – го-лоса своего не узнаешь.
– Мастер, Приб, мастер, Тье, уж и не знаю, как выразить свою вам признательность. Только, сугубо, в интересах искусства, прошу определить меня в женскую камеру: хоть к Валькириям, хоть к Сиренам, даже к Суккубам, к кому угодно, без разницы, только чтоб одни демоницы были. Когда воют, визжат, пищат… тут я ужо, посолирую, распоюсь, будьте уверены, краснеть за меня не придётся (опять вскакивает, поёт):  Vivant omnes virg;nes
                Grac;les, form;sae!
                Vivant et muli;res
                Ten;rae, amab;les**
–––––––––––––
*Радуйтесь, пока молодые, это лучшие времена. (лат.)
**Да здравствуют все девушки тонкие и изящные! Да здравствуют и женщины нежные, достойные любви! (лат.)




    – Эк тебя заело, стажёр.
– Mi pardonate*… перескочил куплет. (опять поёт):
–Vivat academia!
  Vivant profess-;-;-res!**
– Заело. Уловил, Тье? Профессура, Академ… м-йммия… Рулады эти не только во славу женщин, они и во славу Наук и Искусств пропеты. Тем самым, превознёс он учёных, художников, открывателей всяких. А заодно, и подопечного нашего недавнего, который на камне будет сидеть. Ты понял, монумента ещё нет и в помине, а его уже воспели. То-то и оно, Тье, в человеческом сообществе Образованность и Культура до сих пор пока ещё кое-что значат и те, отдельные, собравшие богатый урожай на этой ниве, способны существенно влиять на умы, сердца и действия человеческих масс. А тот, с кем давеча работали в астрале, прогремит, войдёт в историю, общество будет прислушиваться к каждому его слову. А теперь, Тье, напряги своё ясновидение и представь: этакий вот авторитет, «властитель дум», вдруг возьмёт, да и опишет: нас, миры демонические, дела наши многотрудные и замыслы каверзные – всё предаст гласности, выставит на всеобщее обозрение планктону людскому, да, притом, затейливо, по-писательски.
– Так всё же стёрто, мастер Приб: финита ля комедия.
– Финита ля? Увы, Поэз, опять ля-ля. О том и речь, дописал он, дописал, м-ймм… без подробностей, одну смысловую основу, не более, но до конца.
– Основу чего?
– Романа.
– О чём?
– О том, что показали ему в Пятимерии…
–… Р-грр, раз опростоволоси…



–––––––––––––
*Простите (итал.)
**Да здравствует академия! Да здравствует профессура! (лат.)




                n.

–… нул, проснулся – чист как стёклышко, ну, в нужном нам смысле. Но писанина-то осталась, м-ймм… И что вы думаете, он там узрел? Угадываете? Перед ним приоткрылась завеса Будущего России, нормального, такого, какое мы ей своими скромными, но непрестанными усилиями предуготовляем. Вы не поверите, господа Демоны, но даже год указан. Какой? В земном одномерном м-ймм … времени события происходят спустя сто лет.
– Получается работа наша насмарку, так, мастер Приб?
– Да, как прикажешь понимать, Приб? Про нас в романе, что-нибудь конкретное есть?
– Нет.
– А про Хранилище? Тоже нет? Но ведь только из-за одного Хранилища весь сыр-бор, переполох этот и случился. А если, по сути, нет там ничего, то с нас и взятки гладки. Натура у писак такая, их хоть не корми, только дай им чего-нибудь понапридумывать. Про прошлое – нет проблем, про будущее – в два счёта. А ведь время, р-грр… такая штука… Можно узнать, если не слишком далековато, «что» будет, трудно – «как», но если не знать – «кто», картина всегда окажется неясной.
– Мастер, Тье, когда Вы говорите «кто» – это что? Карма? Карма тех людей, которые примутся за строительство Нового?
– Да, организаторов, и, главное того, кто возглавит стройку, плюс малость – тех, кто стоит за этим. Р-грр, ничего страшного, Приб, осталась ерунда: раз уж на то пошло, изъять рукопись и дело с концом.
– Какая ещё рукопись? Нет никакой рукописи.
– Как нет? Ты ж говорил есть, р-грр…
– Пепел есть. Остальное в дым развеялось.
– Пепел – в крематории, а роман где?
– Предан огню.
– Где, в крематории?
– Да брось ты, Тье. Просто не понравилось ему Будущее по нашему демоническому сценарию, он взял его, бросил в камин, да и сжёг.
– Погляди, как просто: было Будущее – р-раз, и нет его. И не будет. Ухватил, стажёр? Избавились, хо-хо-хо!
– Ха-ха-ха, мастер Тье, человек спрашивает: “– Вы не видели моё Будущее? Я его здесь, на столе оставлял. ”– “Да вон оно, в камине догорает”– отвечают.
– Хо-хо-хо! Слышь, Поэз, анекдот. Приходит демон в пивную, садится за столик и говорит официанту: – Перебрал я вчера, упился в доску. Надо опохмелиться. Есть что-нибудь темпоральное, из Времени заспиртованного?
– У нас только коктейли. Вам, наверное, покрепче? Тогда рекомендую «Десятиградусный».
– Это какой такой?
– 10% Будущего, в растворе Прошлого.
– Э-э, мне бы покрепче, хоть 40 градусов. Пойми, братуха, я ж вчера Прошлым упился. Тащи чистое, неразбавленное, флакон Будущего неси.
– Да, стажёр, а официант головой качает: – Как же вы так, господин, или читать не умеете? Видали плакат? – «Трезвость – норма жизни Демона!»
– Ха-ха, а потом, мастер, разносчик в другую сторону крутнулся и показывает, а там плакатов – вся стена увешана. На одном написано – «Наш Демонский путь – здоровый образ жизни». На другом мучитель рогатый свои закорючки выставил и тычет – «А ты, записался в Трезвенники?». Рядом ещё парочка – «Пьянству – бой!» и «Здоровый Демон – непьющий Демон!»
– А ты что, рядом стоял?
– Знаю я такие забегаловки, борются с алкоговливаниями и потреблениями горячительного, но, как видно, безуспешно.
– Ну да, вот и говорит официант: “– Упьётесь, развезёт, а там того хуже – загоритесь. Пожарники приедут, выяснять начнут, что да как…”
– Баста! Закусывать надо! М-ймм, дурацкие байки сво…




                o.

… в Информаторий, туда всё поступило.
– Мастер Приб, так что же нашего писателя испугало в том, что сам и написал? Что страшного ожидает Россию через 100 лет?
– Поэз, в данный момент я сообщаюсь по третьей линии. Меня мало сейчас здесь. Могли бы заметить…
– Мастер Приб, хочется узнать, что за общество спроектировано?
– В Информаторий, в Информаторий, занят я.
– Приб, а ведь прав, р-грр, стажёр, не узнаешь всего в Информатории.
– Ну и растолкуй ему, м-ймм, у меня сейчас свой Информаторий. Опять Лрорль на нас задачу навешивает, на сей раз посерьёзнее, пол-отдела придётся привлекать, не меньше.
– Тоже мне, нашёл толкователя, теоретика, трам – в тартарарырам. Слышь, Приб, от этого поэта исходит что-то, болтать начнёшь, не остановишься.
– Верно, розоватый флюид, вызывающий, в том на кого направлен, излишнюю, м-ймм… словоохотливость. Я сам на его удочку попался, понарассказывал всякого, даже про то, как ты в бытность твою генералом… Баста. Не отвлекайте, договорить нужно.
– То-то, думаю, с чего это я таким речистым стал? А ты, значит, меня излучением своим окучивал. А ведь многословие – большая трата энергии, никак, подкрепляешься ею?
– Мастер Тье, так и я с Вами щебетал без умолку.
– Болтливость – один из элементов комплекса неполноценности баб. Кто спорит, порой уместно произнесённая речь, фраза, даже одно слово – это сила, способная сдвинуть с мёртвой точки трудное дело, потому-то и нужно беречь слова и почаще применять иные, безмолвные способы объясняться. Экономия слов есть экономия собственной энергии. Шустёр, однако, в игры решил играть, р-грр, и с кем?! Больше меня на это не возьмёшь, а я склерозом не страдаю и при случае припомню тебе, будь готов!
– Всегда готов, мой генерал! От Вас приму любые сюрпризы. Очередной урок Ваш усвоен – суть не бывает растянутой, она ёмка, но сжата. Законченная мысль внешне всегда коротка. Даёшь Краткость! В порядке же практического приложения нельзя ли попросить Вас, учитель, продемонстрировать сказанное на конкретном примере.
– Р-грр, каком примере?
– Хотя бы на той же России. Можно ли вкратце, предельно лаконично, изложить, что произойдёт с ней в следующем веке?
– Р-грр, Россия… и всё это в целом – не мой профиль. Но приходилось, приходилось мне побывать в местах не близких, и подучился я там кой-чему, имею некоторое представление о том, как делалось такое и в наших пенатах и … на других планетах. Методики примерно одни и те же и давным-давно отработаны.
– Что такое?.. Успокойся, начальник, я не о том. Я о другом, о простом.




Имеется, скажем, Империя. Идёт она куда-то не туда и исходят от неё неправильные, очень вредные – как там, Приб сказанул? – о, «флюиды», поэтому система такая нас не устраивает и надо разнести её в пух и прах. Идёт работа, длительная, упорная и происходит переворот, революция. Дальше хаос, и власть захватывают низы. Результат: благородное сословие и духовенство – уничтожены; деловые люди, купцы, активная часть земледельцев – так же истреблена и рассеяна. Но, одновременно, пойдет в рост промышленность, разовьётся прикладная наука…
– С прикладами, дулами, м-ймм, машинами стальными, всем тем, что поможет победить в небывалой, крупнейшей в истории людей, войне.
– Уточнил, Приб? Какое задание? Ладно, потом. У нас тут со стажёром урок, р-грр… русской истории. Продолжаем, вместо старой, порушенной, образуется новая Империя – Империя народовластия. На словах, а на деле – Культ Одного.
– Я понял, мастер Тье, Один – это Тот, Кто в Хранилище. Диктатор.
– Кстати Поэз, м-ймм... момент, выражающий предопределение. Править он будет половину Большого Года. Я имею в виду 60-летний цикл: 12 знаков, 5 стихий. Когда же он, Тот, Кто нынче в Хранилище, уйдёт, Россию ждут 30 относительно спокойных лет. Империя внешне выглядеть будет надёжной постройкой: мощная промышленность и армия, эффективная наука, престижность учёности и культуры. Тогда нам придётся работать активнее и инспирировать в сознания людей всё больше нужных нам мыслей и настроений, тем самым постепенно формируя невидимую пока новую элиту, тех, кого вынесет наверх на следующем этапе, когда Второй Империи придет конец. Несмотря на внешнюю обеспеченность, государство в глубине своей, будет неуклонно дряхлеть и слабеть, фактически гнить изнутри. М-ймм… кажется, я перебил, э? Простите, учитель, ведите дальше свой исторический урок.
– Р-грр, реформы, а за ними – свобода, экономическая и какая угодно, ни с того, ни с сего, шальная свобода! Делай, что хочешь и как сумеешь…
– Выходит, ждет Россию грандиозный рост и затем подъём?
– Скажешь ещё, стажёр, р-грр, с горы кубарем – такой подъём! От страны отпадёт треть территории, и возвратится она к границам четырёхвековой давности. Начнутся чудеса: в мгновение ока развалится индустрия, деревня будет пустеть, плодородные земли зарастать бурьяном, население вымирать, науку и культуру сольют в унитаз…
   (Поэз поёт, на манер канкана)
– Таз, бас, щас, раз – вот и выйдет… контрабас!
 Раз, щас, бас, таз – пригодится он для вас!..
   (пауза).
– Контр-грр…абракадабра. О чём ты, стажёр?
– Я всё понял. Что с Россией будет, не знаю, но ясно стало: люди свихнутся и думать будут об одном – о Деньгах. «Деньги, Деньги, Деньги» – это наш бог! Всё – ради него, всё – только за него!!! Вот, русские и законтрабасятся …
– Приб, ты что-нибудь понимаешь? Приходилось контрабасить?
– М-ймм, вообще-то предпочитаю духовые…
– Я тоже, марши и всё такое. Так ты о музыке, стажёр?
– Смотрите мыслеформу: инструмент, струнный, большой такой. Крепко меня выручил. В последней жизни. Скрывался я от проныр иезуитов. Надо границу перейти. А там их заслон. Изменил внешность, документы в порядке, а рукописи свои - куда девать? Ба, вот подвезло, вдруг оркестр подкатил, симфонический, к барону Э. ехали. Гляжу, инструмент почтенных размеров в чехле, договорился с маэстро. Одной рукой деньги даю, а другой – чехол контрабасный своими бумагами набиваю. Всё прошманали, а струнные проверить не додумались.
– М-ймм… музыка. Атеистические рукописи они, понятно, сила! Но деньги… они-то посильнее будут. Деньги Всегда Сильней Всего! Поэз, насовали туда их, верно, э?
– Ох, вы и сказанули, мастер! Как же не насовать парочку – сотню, другую купюр – пустяки! А вот русские, я ведь понял про них… Как польются потоки топлива, чёрного и голубого из труб, сразу те, кто к скважинам присосаться успеет, начнут от души контрабасить. Десятки, сотни, тысячи контрабасов, набитых деньгами и всё - за границу!
– Все! Все… р-грр, на контра…





                p.

– … ет, нет, не о том я. Мастер Приб, Мастер Тье, объясните мне, пожалуйста, ради всего Тёмного и всего Тяжёлого, – на кой ляд сдалась нам эта Россия? Что она есть? Разве она собою что-то, в принципе, может определить?
– Приб, нужно со стажёр-р-грр-ом, ой, не могу я всё это выговаривать, ой надоело… но поработать всё ж ещё с ним надо, а то, как-то с задержкой соображает.
– А ты, спи побольше. Сам-то, ум-м-ймм-ный, сможешь ответить?
– А что мне тебе отвечать. Выждать момент и долбануть, как следует, чтоб следа от неё, России этой, не осталось! Вот и всё. Она вроде как сохранится, но другое будет, вместо России – Нероссия. И будет всё в ажуре, достигнем цели.
– Долбануть-то можно. Смысл долботни в чём? Ты ж не ответил, какой прок в ней, в России. Что Россия, круче Англии?
– Если по флоту, то Англия сильнее всех, с ней не потягаешься, уж на морях-то точно.
– Эх ты, соня, всё ты проспал, ни во что не вникаешь. А дел-то, дел – столько, эх… А потому, Поэз, далась она нам, Россия эта, что слишком много за сотни лет проявилось в ней врагов наших, праведников, святош и всех этих… м-ймм (со злостью) последователей Галилеянина. Как куполом, покрыта страна аурой, м-ймм, молитвенной. Была, была покрыта. Выделился народ этот, а, вообще говоря, не поймёшь их. Русских – никак не понять. Нахлещутся сивухи, делов понаворочают, а порядка как не было, так и нет.
 А в глуби, в сердцевине – народное, противоречащее нам, враждебное. И надо это всё искоренить. Забыли чтоб они Галилеянина. То что ОН БЫЛ… ходил среди людей. И тех, кто с Ним, и тех, кто следовал Ему, и всё остальное тоже – пусть забудут. Навсегда.
– Другим пусть живут, так, Мастер?
– Да. Куплей-продажей – пусть живут. Плотью и пляской – пожалуйста. Дурманами и дурью своею – это уж по обычаю, как у них, людей, водится. Живите, развлекайтесь!.. НО РОССИЮ НАМ НУЖНО УБИТЬ. Лицу России суждено исчезнуть. Пусть они,  русские, будут как все: пусть потребляют, потребляют, потребляют всё, что нужно и не нужно, с утра до вечера, дабы некогда было в молитвах выстаивать и в церковь ходить. Успевай – покупай, покупай – успевай! Вот тогда им и придёт конец, такой, какой мы для них и задумали!
– Да уже неважно. С ней, р-грр, с Россией и слепому ясно. Она приговорена, я знаю. Ей конец. Ты мне Приб другое, по делу, разъясни, что оно такое нынче было?
– Было кое-что, вот Поэза прислали, событие серьёзное. Верно, Поэз?
– Мастер Приб, да кто я…
– Слышь шеф, р-грр, а я тебе тут кто? Ты за кого меня здесь держишь. Тоже за поэта!?
– Ой-ой, какие мы серьёзные. Вроде сонный он, а всё-то нашему Тье враги покоя не дают. Ты же про Светлых спросил, почему их не было, верно?
– Да мне только увидеть их, сразу бы разметеорился, на второй уровень проскочил, а то и на третий, и тогда – сна как не бывало. Я и настроился, думал: сейчас помахаем, как у людей говор-р-грр-ится, кулаками. Прилетели, а там ничего и никого. Это, как – это? Почему? Я подраться хотел, а тут игры. Что за игры?
– А насчёт игр, мастер, Тье, знаете ли, играл я, играл некогда, в разное игрывал, а в карты, бывало, и неслабые затеи-гешефты иной раз случались, с изрядными ставками. Опасное дельце, всякое приключалось. Знаете, как я дела эти обделывал? Играл всегда с напарником. Применяли мы с ним систему двойной игры, чуть ли не с математическим расчётом: он, изображая неумеху, путает игру, морочит головы, заодно всякими шуточками, прибауточками отвлекает на себя внимание. Игроки расслабляются. Напарник понемногу проигрывает, я же по системе тайных знаков от него (формально-то мы с ним, понятно, не знакомы, да и внешность я то и дело менял – артист как-никак) кумекаю, какого рода путаница складывается в данный момент, беру её в свои руки и направляю в нужное русло. Играю потихоньку. Понемногу выигрываю, понемногу проигрываю, а потом – хоп! И в конце срываю куш. Немало проезжих, богатых лопухов удалось нам обчистить до нитки. Но однажды случилась неувязка, – кокнули партнёра прямо за игрой, представляете? Да, а вскоре и меня самого…




– Ну, начальник, поздравляю, бесценного сотрудника приобрёл. Он не только поэт, он и то и се, и вообще всё, а к тому ж ещё и новатор. Ну спасибо, стажёр, научил старика: нам оказывается с врагами воевать ни к чему, надо нам с ними в картишки резаться, а я, дубина эдакая, и не знал. Шеф, можно совет? Вы, вместе со стажёром, пошлите наверх проект, или как там это… мемо-р-грр-рандум. Инициативу вашу сразу поддержат, подхватят и тут же повесят, р-грр, в смысле – повысят. Высоко вас подвесят, тьфу, подвысят.
– Мастер Приб, я…
– Уймись, стажёр. Приб, только дойдет до начальства твой прожект, я тебя уверяю, сразу пошлют парламентария к врагам и обязательно с белым флагом. Дескать, демоны теперь, все до единого, мирные и войну мы кончаем. Начинаем в карты играть. Между нами будет мир, будет карточный турнир. А там, глядишь, и Слой Людей, и планету и Галактику – весь Космос в карты разыграем. Братство Чёрных и Белых игроманов. Весело станет во Вселенной!
– Ни о каком веселье я речи не вёл, за эти весёлые забавы меня в одной жизни прикончили. Погиб я, причём грубо и неприглядно. Польский шляхтич сел со мной играть, продулся в пух и прах. А затем посидел спокойно, достал трубку, раскурил, подумал немного, переложил трубку в левую, – “Пан, а Вы шулер!”, – выхватил саблю, махнул ею – и всё. Воплощение моё на этом окончилось. Так что веселья у меня, господин Тье, воспоминания об азартных играх не вызывают. С тех пор не играю, пристрастие это всегда сулит плохой конец.
– А ведь правильно он тебе, Тье, прекословит, ты, соня, толком не вник в его речь, а судишь. Помолчи. Я сейчас говорю. Карты просто форма, а суть в ином. Поэз нам дал намёк, вдумайся, генерал: один работает на виду, сбивает и дурит мозги, а другой тот, кто без лица, делает главное, обставляет всех и решает задачу.
– Р-грр, точно, мог же быть и другой, скрытый, которого никто не видел, он потихоньку проник в одну из тайных, изолированных зон, где серьёзными делами занимаются и, что-то важное узнал про нас, а может быть решил ещё какие-то задачи. Решил, и таким же незаметным убрался, все же на писателе сосредоточились. Ох, рвать твою плоть, а ведь их могла быть целая группа!
– Верно, могла. Писатель отвлёк, приковал не себя внимание, и, вполне возможно, что кто-то, что-то, где-то, как оно у нас бывает порой, проворонил. И этому кому-то придётся отвечать, что бывает у нас. М-ймм... порой. Хэ-хэ-хэ!
– Мастер, Приб, но ведь, с другой стороны, писатель каким-то образом смог заглянуть в Хранилище, в совершенно закрытый объект, где готовятся существа, которым предназначено устраивать будущее людей через 100 лет. Это ведь серьёзно.
– Писатель описал будущее вполне адекватно, значит, ему всё показали там... м-ймм, в чужих Слоях. Вы поняли, Поэз? Врагов уже не интересуют наши ближайшие планы, да и послеближайшие тоже. Они всё знают. Их интересуют наши планы на Дальнейшее. Не исключаю, что в этом и состояла цель операции Светлых. А ты как думаешь, Тье?
– Думаю, поспать бы не мешало, чтой-то подустал.
– Ну и что ж, отдохни, заслужил. Мы, м-ймм, дело сделали? Сделали. Так как нам сказали. Что от нас зависело, выполнили. Нам-то, что голову ломать, пусть они, высшие, сами и задумываются. А я вам, Господа Демоны, так скажу, когда разрабатывали план похищения монады Римского императора из Светлого Эфира, Урп задействовал всех своих умников. Так они столько трюков понапридумывали, сами удивлялись! А у тех, у Светлых, тоже ведь свои способники найдутся, чтобы неожиданное выкинуть. А на войне ведь – как на войне, ра…