Белая мгла. Глава 5

      Глава 5. ПОИСКИ

      (фото из интернета)


      Старый Петрович думал, что не доживет до приезда Ивана. Он  не знал,  куда себя деть, все смотрел на  тропу, по которой ушли  Алена и Катя.  И  корил во всем только себя, как он мог их отпустить? Двух девушек, да которые  в Сибирь только приехали, ничего не знают,  привыкли к  комфорту городских квартир!    Но как себя не проклинай, как не мучай, ничего уже не изменишь. Надо  их искать, а тайга не городской парк –  в ней и сгинуть можно, это-то он  уж знал!   Одно его успокаивало, что  у девушек  было с собой ружье,  а  Катерина, хоть и хрупка с виду, а стреляет  не хуже  заправского  охотника. 
 
  Иван приехал только после обеда, взглянув на потерянного и  не находящего себе места старика, он сразу понял, что что-то случилось. Дед,  виновато посмотрев на  него, заплакал, и  никак не мог  рассказать, что произошло.
- Ну, что? Не тяни резину, говори!
-Девчата пропали! – зарыдав, сказал Петрович. – Вчера к вечеру  заметили, что коза наша Белка кудай-то подевалась. Я поглядел – медведь ее напугал. Так она – глупое отродье,   в тайгу подалась, а девчата ее искать пошли...
- И ты их отпустил? –  закричал Иван.
- Да ты не ори на меня, я не отпускал их, они меня и слушать не стали. Катерина у меня ружье выхватила и ушли они. Но ты не боись, она хорошо стреляет, я  не знаю где и научилась-то так! 
- Так они не знают тайги. В этих местах впервые, если они  направление спутали  и   подались  через болота, так мы и не найдем их. Собаки след не возьмут.
- Сам искать пойдешь или на помощь вызовешь кого?
- Сейчас сам пойду,  не найду за помощью  поеду. Да, а как одеты-то  были?
-Дак, оделись,  так как в тайгу и положено. В сапогах в курточках да в платочках.
- Хорошо,  хоть первое время не замерзнут. Ночью сыровато, да и  гнус не зажрет...  А коза-то нашлась? – со вздохом спросил Иван.
- Пришла, зараза! Одна, а девчата там остались. Потерялись они, ой и дурак же я старый!
- Хватит причитать.  Пошел я, жди. Если к  завтрему не вернусь,  значит, далеко  они уже ушли. Без помощи тогда точно не обойтись.  Эх, плохо, что  связи нет у нас сотовой!  К братьям поеду,  да кто сможет, пусть приезжают, племянница все ж!
- Не пойдут они, знамо дело, совсем скурвились. Пашкину дочь искать не будут.
- С чего это ты взял, старик? – удивленно глядя на Петровича,  спросил Иван.
- Ты им о смерти матери сказал? Нет.
- Дак, она сама меня просила. Пока Аленка не приедет, чтобы не знал никто.
- А почему она тебя так просила?  Знаешь?
- Да вроде дом  ей оставить хотела.
- А почему именно ей? Не вникал, Ванька?
- Нет. И не думал даже. Ты что-то знаешь, старик, что-то мне показалось странным!  Не все равно тебе, кому твой дом останется, после тебя!
- Конечно, - хитро посмотрев на Ивана, согласился старик.
- Так ведь у тебя и нет никого!
- Есть. Аленка. Она ведь мне внучка родная! – опустив глаза, признался дед Архип.
- Как так? Ты что ль из ума совсем выжил? Какая она тебе внучка!
- Родная! Пашка – батя ее, моим сыном был. От меня Дуня его понесла.
- Ну и дела! – обалдело почесав   затылок, выдохнул  Иван. – Так вот почему  мать заимку  Аленке оставить хотела. Она и есть прямая наследница. И с твоей, и с ее стороны. 
- Ну, почти. Есть и еще одно обстоятельство.  Но об ём, я тебе не скажу, пока девок не найдешь!  Воротятся, тогда и... Хотел ей вечером рассказать все, да вишь как... А за Пашку ты не серчай,  это уж после  гибели отца твоего случилось.
- Да что за тайны-то? Ерунда какая-то. Эта заимка только для моих братьев и для их детей  имеет какую-то ценность. Они Сибиряки. Знают, какое применение ей найти. А она девчонка столичная, ей-то это зачем? Уедет и все,  – потом помолчал, - А почему ты так уверен, что погиб мой батя? Он же в тайге пропал! 
- Хватит  время терять, Ванюшка.   Потом все узнаешь.   Искать их  надо!
- Все, пошел я, - взвалив на спину тяжелый рюкзак и берясь за ружье, сказал Иван. – Бог даст, найду девчат. Далеко, небось, не ушли.
- Ну, с богом, Ваня, ты на нас с матерью не серчай, любил я ее всю жизнь, а потом, как батя твой пропал,  тяжко ей было с вами.  Вот и получилось так... А потом и Пашка родился. 
- Да не сержусь я. Что было, то было! По матери он нам все одно – брат.  А Аленка племяшка. Бывай, старик, пошел я.

  Нельзя сказать, что  новость, которую  только что поведал ему старик Петрович, совсем не  удивила   Ивана.  Он никогда не допускал даже мысли о том, что у его брата Павла другой отец. Хотя и непонятно все -  после  гибели отца, в которую никто не хотел верить,  прошло около года,  когда родился Пашка.  Так  они еще маленькие были, что они месяцы считали? Родился и родился, обрадовались все. А  мать все отца ждала, или  им  так казалось? Может, просто боялась, что придет  из тайги... Ведь, выходит, что она уж с Петровичем жила. Только не  замечали они тогда ничего странного в отношениях  Архипа  и матери. Помогал он им по-соседски,  пока они все маленькие были, да и потом  -  жили то рядом, считай одной семьей. Дома  рядышком стояли.  Да, интересная штука жизнь, сколько еще сюрпризов приподнесет?  Вот уж 65 годов миновало ему,  казалось бы – жизнь прожита и нечего уж от нее ждать... Ан, нет!  Еще и тайны какие-то разгадывать надо! Что там старик с матерью от них скрывали? Что отец погиб? Значит, знали, просто детям не сказали.  Или не так все было?  И почему именно Аленке мать дом свой оставить хотела?  У  Петровича-то понятно, какой интерес! Внучка  у него одна -  Аленка. А мать что?  Дети-то  все равны, они ж все ее сыновья, не только Пашка.  Так почему Аленка, а не остальные внуки? Они-то спят и видят, как бы прибрать к рукам заимку. И что их тут так привлекает? –  думал Иван, медленно продвигаясь по тайге, высматривая следы. 
Вдоль тропинки девушки прошли быстро, не оставив ничего. Ни брошенной сигареты, ни фантика от конфет. Спешили, а вот возле  луга, уже на той стороне нашел Иван  и сигарету недокуренную, и фантик. Или  обрывок   обертки  от печенья. А дальше шерсть Белки на сучьях деревьев – сначала она побежала в тайгу, а потом вернулась, да все какими-то зигзагами.  Это он понял тоже по кусочкам выдернутой шерсти на деревьях.  Место, где их спугнул медведь,   Иван  тоже заприметил,  и тоже по шерсти, только уже бурой.   Интересно тот ли это мишка, что  в прошлом году наведывался к Петровичу во двор?  Возле большого кедра они  долго    сидели, судя по примятому мху и,  может, даже ночевали.  Опять смятая обертка от печенья и  фильтр от сигареты.  Потом Иван понял, что они немного потоптались на месте, высматривая дорогу,  и ушли в сторону... болота.  Эх, дурехи!  Куда ж их понесло-то, ведь почти у самого края  были! А теперь куда  забредут, одному богу известно...
 
   Иван крикнул,  и не получил ответа. Только спугнул лесных обитателей,  вспорхнула птица,  перескочила с  сосны   на сосну белка,  сшибая  шишки.  Пройдя немного дальше,  он увидел  еще один  окурок,  поднял его – та же марка, что-то зачастила Катерина с куревом, с испугу, наверное.   Подойдя к краю болота,  он крикнул еще раз и опять ничего не услышал.  Небось, стояли, думали идти или нет. Ведь  должны же были понять, что  это болото.   А вдруг решили, что это и есть тот луг, по которому сюда пришли. А что, похоже! Болото заросло травой, не сразу поймешь, что это  такое.    Только бы в самую топь не попали!   Да вроде мимо прошли – по краю. Так,  надо звать людей. Один не справлюсь. Староват стал. Уже неприятно  становится  -  подумал Иван и огляделся.  В душу   стал забираться  холодный, тяжелый комок страха.  В груди  тревожно  заухало сердце, ноги дальше не несли, он остановился, достал пачку «Примы», закурил сигарету и  понял, что пересилить себя не сможет. Он перестал любить  тайгу, стал ее бояться,  и этот навязчивый страх   не перебороть  ему ни любовью    к племяннице,  ни  чувством     долга   перед умершей матерью. Ничто и никто  уже   не заставит его в одиночку, хотя бы на шаг   продвинуться дальше.  Иван  поднял голову - неба почти не видно, только высоченные,  устремленные  ввысь   стволы и зеленые ветви.  Ему  снова стало жутко,  и  он стал   быстро   продвигаться  в сторону заимки...  Все  спокойно, все тихо, ничего страшного  нет  -   уговаривал себя Иван, ускоряя шаг, стараясь  поскорее выйти  к лугу.  Его гнал  их леса   непонятный животный страх, он уже почти бежал – Господи, что же это со мной, почему?!

  Вернувшись на заимку, Иван вошел в избу к Архипу, и тяжело опустившись  на лавку,   сказал:
- Не смог я, Петрович, нету  их там.  Поеду за  помощью.  Один не пошел.
- Дак,  к утру, они уж могут далеко уйти, иль в болоте пропасть, - запричитал старик.  Ох, Иван, что же это с тобой в последнее время деется?
- Не знаю я.  Не могу и все. Будто не пускает что.  Страшно.
- Чего боишься-то? – удивился  старик.
- Сам не знаю. А что-то гложет изнутри, сердце замирает, и ноги не несут. Обратно почти бежал. Доктора говорят – фобия называется.
- Много они знают доктора! – закричал Архип, -  пугают народ зазря.
- Нет, Петрович,  после смерти Павла у меня что-то прямо перевернулось в душе. Бояться именно с той поры начал.
- Ладно. Спать пошли. Вставать завтра  рано надо.
- А что ты там говорил про какие-то обстоятельства?
- А ты девиц привел? Нет. Вот и нечего  тебе спрашивать. Я только Алене скажу, ну, и тебе. У тебя никого нет, тебе Аленка, небось, тоже дорога.
- Конечно.  Почему-то к ней всегда тянуло. К другим племяшам нет. Хотя и помнил-то ее совсем малой.
- А все от того, что она ласковая была,  как котенок, а лицом – вылитая бабка.  А те твои  племянники все как один – бандиты. С малолетства.  Как помню, приедут, так тут на заимке  такое устроят, хоть прячься!
-Так просто хулиганистые – мальчишки же.
- Не просто! И курям перья выдергивали,  и камнями в котят швырялись – одно слово  детский бандитизьм! – возмущенно  сказал Архип. – В деда они такие! Батя твой  злой был, вас драл, как сидоровых коз, а на Дунечку  мою не раз руку поднимал, так я ему один раз показал!
- Да что ты? Аль не врешь, старик!
- Что было, то и говорю! Врать не приучен!
- А я и не помню ничего, - отставив ружье в сторону и снимая рюкзак, сказал Иван.
- Так   мал ты еще был.  Не помнишь ниче!
- А в каком году он пропал?
- В конце   пятидесятых, не помню уж.  Ушел и не вернулся.
- А  не ты ли его убил, дед?
- Душегубом не был никогда!  Птицам головы рублю, сто раз прощения попрошу. Не деревенский я в душе! Городской. Мы ведь сюда прибыли  из города. Бежали родители  мои, после революции подальше в глушь. Вот и забрались сюда. Дом выстроили. С нами еще одна семья была – жены моей, покойницы.   А  Дуня,  мать твоя,  вместе с батей твоим, уже  после войны тут появилась. Мы им дом и отдали.
Иван смотрел на старого Петровича и не мог поверить в то, что услышал.  Неужели  все так и было? А мать ничего не рассказала. Так и ушла с этим в могилу.  И про то,  что отец у них  изверг был, детей и жену бил, тоже умолчала.
- Не верю прямо! – сказал он, - Дай, что ль воды попить, во рту пересохло!
- Хошь верь, хошь нет.  А так и было!
- Так, выходит,  мать тут моя на птичьих правах жила, в приживалках у добреньких соседей.
- Как хошь, так и думай. Ее никто отсюдова   никогда не гнал, и в глаза не тыкал, что дом ей с детьми отдали.   Вы потом выросли,  по интернатам разъехались, и не вернулись. А мать никто брать не хотел. Вот и осталась она со мной.
- Врешь, Петрович! Я ей всегда говорил, чтобы ко мне переезжала.
- Дак, это когда уж было-то? Когда она состарилась. А сам-то у жены жил. Пустила бы она мать?  Это уж когда сбежала она с городским и дом в деревне  ей  не  нужен  стал,  тогда и звал!
- А откуда приехали-то вы? – спросил Иван, с интересом разглядывая старика.
-  Из  Питера мы.  Отец мой купцом был, первой гильдии! Богатые были. А сюда  приехали, считай уж голодранцами.  Ничего от богатства не осталось. И стал он подумывать, как вернуть себе  все.
- В смысле? Революцию что ль сделать опять!
- Дурак ты, Ванюшка.  Как   снова богатым стать!
- А зачем? В нашей стране богатыми нельзя было становиться. Все отняли бы.
- Больно много понимаешь! Он не для себя хотел, видно предвидел, что рано или поздно власть Советская кончится и все вернется на круги своя.  Только теперь и не знаешь, какая власть лучше-то!   Он для детей хотел. А дети-то все померли. Кроме меня. 
- Ну, и что, не сбылись его мечты?! - засмеялся  Иван.
- А это как сказать! – хитро улыбнувшись в бороду, проговорил старик.
Дед Архип встал и стал собирать на стол. Поставил  на стол крынку с молоком, хлеб, достал из печи чугунок с картошкой.
- Давай вечерять. А то голодный, небось.
- Так я вам продуктов навез, целую телегу, - прослезившись, сказал Иван. – Пойду,  принесу, теперь они там и не нужны. А тебе пригодятся. Когда еще девчата найдутся!
- Что это ты так говоришь?  - испугался дед Архип. – Люди приедут с собаками, найдут.
- Кто знает! Ушли они далеко, видать. За болото. А там если через ручей перейдут да к левому берегу Чулыма выйдут, собаки след уж не возьмут. 
- А сколько километров будет? Дай сосчитаю...
- Что-то ты спокоен дед. Далеко это. Да в тайге, кабы не пропали.
- В тайге пропасть нечего делать.  Сам знаю, но девка та, Катерина, вроде толковая.
- А что ж они ушли-то невесть куда? Толковая!  Сидели бы на месте, так нашел бы я их.
- А  почему ушли не думал?
- Думал. Медведь, тот, что козу напугал там вокруг ходил. Видно, его испугались. Прикинули, когда я появиться могу  -  только к вечеру сегодня. Вот и ушли с того места. У меня больше версий нет. А ночевали там. Под большим кедром. Мох примят был.
- Ох, беда! Дуня моя не простит мне этого! Это я, старый дурак, отпустил. Надо было повиснуть мешком и не пускать одних. А коза, сама пришла бы. Да и черт с ней! Внученька моя пропала!  - заплакал старик.
- Без паники,  дед. Ты лучше скажи, чья там охотничья делянка?
- Кто его знает. Ничья.   Ты про избушку?
- Да.
- Дак, они и мимо пройти  могут, не заметить.
- Могут. А твои места где? Ты вроде далеко ходил.
- Мои далеко. В той стороне.  Там и по сей день ни дорог, ни  высоковольток нет.
- А ты почем знаешь. Ты ж там уж давно не был. Почитай лет 30.
- Знаю.  Выспрашивали у меня. Места там больно хороши.
- А кто выспрашивал? – удивился Иван. – У тебя вроде тут никого не бывает.
- А был тут один. Молодой. Красавец парень. Дак, он  в Ягодном живет.   
- Сказал? – спросил Иван.
- Нет. Не правду я ему наговорил. Не в ту сторону отправил. А он и говорит мне, что  хорошо, мол, не в другой стороне. И про мой участок, про места те   говорил...    Что там и по сей день глухомань первозданная! 
- А туда, куда ты его направлял, ходил?
- Ходил. Дак, я ему про вашу избушку рассказал, - и хитро рассмеявшись,  откусил кусок картофелины. – Ешь, чего сидишь, как в гостях?
Иван почистил картошку,  отломил изрядный кусок  хлеба и налил молоко в стакан. Ели молча. Наевшись, Иван вытер рукой рот и, поблагодарив Петровича, вышел на  двор покурить.  Старик пошел за ним.
- Так ты говоришь, твоя избушка далеко и в той стороне? – задумчиво глядя  на старика, спросил  Иван.
- Далеко. Река там. И ключ бьет. Только не дойдут они туда.
- Да, далеко.  А что-то ты мне так и не рассказал про своего батю? Так разбогател или нет? Что-то по тебе не видать, чтоб сильно богатым был.
- Много будешь знать, скоро состаришься! – воскликнул дед.
- Так я и так уж старик! – засмеялся Иван.
- Старик это я! – загадочно подмигнув Ивану, сказал  Петрович.  - А ты еще  мужик в соку.  Только тайги боишься. Если бы смог туда пойти за девками, сказал бы тебе все. А так... нечего тебе и знать.
- Чего знать-то?  - удивленно посмотрев на старика, спросил Иван.
- А то, что  твой отец знал, и через это сгинул.   Да и Пашка, небось, догадывался.
- Дед, не томи, рассказывай!
- А вот тебе!  – и  сунул прямо ему под нос фигу. – Не скажу!
- Совсем, ты, видать, из ума выжил. Тайны какие-то разводишь. Пойду я. Вставать рано, - Иван встал и пошел в избу за рюкзаком и ружьем. Когда он уж выходил за калитку, дед Архип окликнул его и сказал, - ежели что, если не дождусь я Аленки своей,  так знай,  ключ от  сундучка за зеркалом висит,  а сам сундучок  в подполе, за старыми  ковровыми дорожками. Там схрон  есть.    Если до моей смерти дотронешься, любопытство одолеет,  прокляну! Понял?
- Понял! -  пообещал Иван. – Не трону. Не боись!
- Только Алена должна это сделать, а коли не найдется, -  и, всхлипнув, замолчал. -   Пусть  все это так и останется тайной. Понял? Заимка принадлежит по праву моей внучке. Все оформлено! И земля эта тоже приватизирована мною уже давно. Еще в 90-х.  А на тот участок у меня лицензия имеется. Все по закону!  И больше она никому достаться не должна. Запомни, сынок!
- Обещаю, Петрович. Не переживай так. Да ты еще крепкий, дождешься Аленку, найдем мы ее.
- Главное помни! И волю мою и матери своей выполни!


 Выйдя на двор еще до рассвета,  собираясь ехать за помощью,  Иван  расстроился,  поняв, что поиски племянницы   осложняются,   и    вообще   могут  быть  безрезультатными.  С неба моросил мелкий дождь, небо затянуло тучами. Если  обложит еще больше и  польет   сильней,  собаки след не возьмут...
http://www.proza.ru/2013/10/29/1332