Записки инспектора угрозыска. Тяжёлый понедельник

В понедельник перед пятиминуткой в кабинет к оперативным уполномоченным уголовного розыска заглянул Фарид Рашидов.

- Ребята, я где-то свой «Москвич» вчера потерял,- еле выговорил взволнованно он.

- Как это потерял?- спросил Васяха.

- Да после той субботней посиделки в кабинете шефа, так закружился на колёсах, что только в воскресенье домой попал.

- Сегодня утром проснулся, а машины в гараже нет.

- Гараж закрыт, ключи дома, а «Москвича» нет,- удивлённо закончил  инспектор ГАИ.

- А может, украли?- спросил Фарид себя и ребят.

- Найдётся, кому он нужен твой рваный «Москвич»!

- Тем более уважаемого всеми гаишника,- рассудительно сказал Зубровин.

- Не знаю, что теперь и думать,- произнёс Фарид.

- Сейчас найдём,- убедительно пообещал старший оперуполномоченный уголовного розыска.

Сев с участковым Телятьевым на служебный мотоцикл и прихватив с собой морской бинокль, Васька въехал на самую макушку сопки за городским водохранилищем. Внизу у подножья главной высоты северной городской околицы раскидисто лежал Энск. Приложив чудо-оптику к глазам, Васька медленно стал осматривать город квадрат за квадратом, улицу за улицей, объект за объектом.

- А вот и Рашидовский красный «Москвич-408».

- Новая модель!

- За кирпичным заводом в кустах стоит, как рояль.

- Двери открыты настежь.

- Заходите, люди добрые и берите, что хотите,- с прибаутками и украинским акцентом проговорил Зубровин.

- Пить надо меньше, чтобы помнить, где машину оставляешь,- сказал Телятьев, заводя мотоцикл и трогаясь с места.

- Или наоборот больше, чтобы в ней остаться и охранять,- поправил его Васька Зубровин,- и они ядовито засмеялись над незадачливым коллегой.

- База, база я второй,- запросил по рации дежурную часть Иван Телятьев.

- База слушает,- ответил дежурный.

- Передайте «Фариду Сейфуль Мулюкову», что его телега за кирпичным заводом красными ушами в кустах хлопает,- доложил Иван Алексеевич.

- Понял,- смеясь, отозвался дежурный.

Однако в это утро оперативного совещания у начальника Энского ГОМ не было. Гурий Николаевич Беленький закрылся наедине с собой в своём кабинете и целых полчаса решал какие-то проблемы. Потом он с грохотом распахнул двойные двери кабинета уголовного розыска и, войдя, весело сказал: «Надоели Вы мне гондурасы все, ухожу завтра на пенсию!»

- Не понял,- вымолвил Зубровин.

- Оба-на,- вырвалось у Яна Куртиса.

- Председатель, за тот роскошный пинок, полученный в бане училища, пожаловался в Рыбногорский исполком, те в свою очередь позвонили в облисполком Южно-Сахалинска, а уже те позвонили начальнику УВД Серову Валентину Мифодьевичу.

- Две минуты назад с генералом лично по телефону разговаривал.

- Посоветовал тихо уйти на пенсию, так как слишком многим стало известно про этот случай,- сказал шеф, сутулой фигурой прохаживаясь по кабинету и сдержанно улыбаясь.

- Ничего сынки, переживём.

- Пенсию мне рассчитали четыреста двадцать рублей.

- На днях лягу в больницу, может группу, получу третью.

- Амбулаторная карточка у меня толстая.

- А на заслуженный отдых надо уходить молодым!- громко произнёс он. Потом встрепенулся и, вытащив из кармана брюк сто рублей десятками, бросил их на стол.

- Ёб..ная рожа, это ты!- пропел шеф, любя влепив подзатыльник Ваське.

***

Не выдержав домашней скукотищи в первый же день отпуска, Мишка Ивкин пришёл в это самое время на работу. Узнав про случившееся, сразу же загрустил и пил в милицейской каптёрке горькую отраву вместе с сослуживцами не охотно, провожая шефа на вынужденную пенсию. Правда после второго гранёного шкалика повеселел на язык, но тоска всё равно блестела в его глазах.

- Ну, давайте по последней и всё, мне ещё кое-какие дела надо сегодня успеть сделать.

- С завтрашнего дня капитан Зубровин, исполняющий обязанности начальника Энского ГОМ, приказ на очередное звание капитана и должность уже в кадрах Рыбногорского ГОВД,- сказал Гурий Николаевич Беленький.

- Это хорошо.

- А то подсунут какое-нибудь дерьмо, как следак Илларский и мучайся с ним потом всю оставшуюся службу,- пробубнил Иван Телятьев.

- Не волнуйся папо, будем теперь пить аккуратно, но сильно!- га, га, га выдал Мишка, и все заржали, как жеребцы.

Под эти гортанные аплодисменты небольшого коллектива Николаич ушёл.

- Я требую продолжения панихи…, пардон, извиняюсь банкета,- звонко икнув, пробормотал Васька.

- Требуешь?- спросил Мишка.

- Требую!

- Тогда пошли.

- Пошли,- моментально согласившись, ответил Васяха.

Они не зашли в кафе «Россия», они завалили в стекляшку с каким-то бродячим шумом со стороны служебного входа и улеглись голубиными грудными клетками на прилавок буфета.

- Олеся, «янтарная комната» сейчас свободна?- спросил Мишка буфетчицу, имея в виду четырёх местный номер для блатных, обитый жёлтой парчой с золотыми цветочками.

- Для Вас мальчики наш «уголок» всегда свободен,- ответила она.

- Тогда нам три по сто, четыре пива, бокал морса из клоповки*, что-нибудь закусить и сама обязательно приходи,- улыбаясь, протараторил Мишка, принимая постепенно из рук зардевшейся буфетчицы заказ и ключи от каморки. (* местное название ягоды красники. Прим. автора)

- Как я хочу с ней покувыркаться, ты не представляешь,- прошептал Мишка Ваське на ухо, открывая секретную комнату.

- Приятная китаянка во всех отношениях,- одобрительно сказал Василий.

- Во!- восхищённо изрёк Мишка, оттопырив вверх большой палец левой руки.

Они вольготно и смело расположились за круглым столом уютной комнаты.

- Ну что, Вась, давай выпьем за здоровье нашего бывшего шефа,- чётко выговорил Мишка, подняв стопку с водкой.

- Давай.

- И чтобы ему гражданка была рыбьим пухом, в смысле бабьим мёдом,- смеясь, ответил будущий и.о. начальника Энского ГОМ Василий Львович Зубровин.

- У-р-а,- прошептал нараспев, хихикая Мишка. И для «салюта» он сходу выдал две стихотворные строчки на мотив детской песенки «В лесу родилась ёлочка», а прозвучали они так:

- На Сахалине Беленький родился, рос и жил.

- И вот, наш Гурий Беленький майора заслужил.

Васька задумался на мгновение и продолжил:

- Но власть ему Советская ножом под сердце бьёт

-  И председатель шефа генералу продаёт.

- Но Гурик, был…,- пытался дальше сочинять Васяха.

- Нет, не так,- перебил его вдруг активизировавшийся Мишка.

Он прикрыл глаза и запел:

- Но Гурий Николаевич дальновидным был,

- За время службы в органах болезнь себе нажил.

Подумав пару секунд, Васька продолжил:

- Лежит в больнице Беленький ровно десять дней.

И Мишка уже добавил:

- А пенсия у Гурика четыреста рублей!

- Че-ты-рес-та рублей!!!

- Ха, ха, ха,- засмеялись ребята и, чокнувшись рюмками, выпили с наслаждением.

- Запей быстрей пивком, а то ещё заболдеешь,- настоятельно проговорил Мишка, наливая в Васькин фужер «Рижского» пива из бутылки.

Неожиданно открылась дверь и в банкетную комнату вошла Олеся.

- Что-нибудь ещё?- спросила она маленькую компанию, по-восточному широко улыбаясь.

- Поцелуй китайской девушки,- сказал Мишка,- и обнял буфетчицу за притягательную талию.

- Чуть позже, чуть позже,- переводя дух, произнесла она, усаживаясь за столик рядом с шалунишкой Мишкой.

- Наливай мне ещё пива,- сказал Васька, роняя локти со стола.

- После водки, пиво пьют одни аристократы или дегенераты,- пробасил с выражением это известное киношное изречение Мишка и налил по требованию заказчика полный фужер хмельного напитка. Васька выпил пиво большими глотками и плавно откинулся на спинку диванчика, закрыв уставшие глаза, вытягивая под стол ноги.

- Бухти мне, как … космические кораб…ли … бо…роздят боль…шой те…атр,- успел произнести он и засопел.

- Иди ко мне моя глазастенькая кузика*,- сказал Мишка Ивкин, заключая двумя руками Олесю в свои объятия. (*кузика, это местное название турнепса. Прим. автора)

- Я стесняюсь.

- Он подсматривает.

- Кто?

- Вася.

- Васёк?

- Да он уже спит, как варёная сосиска,- заверил Мишка, прижимая её ещё сильнее к себе.

- Ой, и хочется и колется.

- Но если мой китаец узнает, то он меня убьёт!- сказала Олеся.

- А ты ему ничего не говори,- посоветовал Мишка и задрал ей юбку до пупка.

Жёлтые парчовые стены с золотыми цветочками банкетной комнаты кафешки вдвое пожелтели от стыда. Они с четырёх сторон изумлённо смотрели на международные сексуальные игры. Парное фигурное катание или если угодно игра «катим тачку», выдавало такие коленца ядрёного порева звенящего ножа и фаршированного кальмара, что стены «янтарной комнаты» мироточили капельками мгновенно испарившегося блудливого пота. Затем на фоне спущенных до колен чёрных колготок с чёрными трусиками и задранной серой юбкой до пояса, белая двадцати трёх летняя китайская попка буфетчицы, зацепившись не рожавшим животиком за столик, сияла чистотой, как древнее фарфоровое блюдечко династии Минь. Набухший Мишкин борщевик беспрепятственно нырял цветущим зонтиком между ножками циркуля Олеси, раздвигая в стороны два её белых ластика руками своего хозяина. Женское тело быстро плавилось. Невыносимо пахло потной козой, рисовыми конфетами и пророщенными соевыми бобами. Но это всё так хорошо ложилось на мужской взгляд скользящий сверху вниз, что Мишка не воспринимал абсурдный запах, а с каждой секундой закалялся, как сталь, как рыбак, как охотник. Перебирая трясущимися руками всё, что было на полуобнажённом теле китаянки, Мишка Ивкин подходил к мировому рекорду по метанию молота в закрытых помещениях. Вспомнив эпизод, про гидроудар Гурия Николаевича, он в самый последний момент выдернул пожарный шланг из резервуара буфетчицы и залил ей напористым колючим кипятком страсти складки юбки на спине, резво завернув своё туловищем за угол Олесиной задницы.

- Ещё хочу,- простонала Олеся, хрюкнув влажным влагалищем.

- Хорошего понемножку,- проговорил Мишка, обтирая журавлика в тёплых мантах буфетчицы.

Они, улыбаясь, присели на диванчик. Приведя себя в порядок и выпив неспешна пива и морсу, по-родственному распрощались.

- Вась, Вась вставай.

- Пора домой,- тормоша на диванчике друга, сказал Мишка.

- Вас понял,- не открывая глаз, проговорил Васька.

- Мне приснилось или я, что-то видел?- спросил он.

- Приснилось, приснилось.

- Собирайся!

- Я так сразу не могу.

- Я в таком виде не пойду домой.

- Я должен умыться, выпить пива или квасу,- промямлил Васька.

- Будет тебя сейчас дома и пиво, и ванна, и чашечка кофе, и какао с чаем!- сказал Мишка и, взвалив Ваську на плечо, вышел через служебный вход на улицу. Было уже темно. Окольными дворами и огородами Мишка доставил Васька к двери его квартиры и, позвонив два раза, спешно ретировался.

- Мишаня, тревога!

- Ваську и Николаича не смог разбудить, а Ян с дочкой один дома, мама на сутках!

- Не кричи, говори спокойно,- пресёк его Мишка.

- Изнасилование и нанесение телесных повреждений сторожихе в детском саду,- спокойно доложил Мишке помощник дежурного Бочкарь Григорий

в дверях его комнаты общежития.

- Который час?

- Половина третьего ночи.

- Что она рассказывает?- спросил, одеваясь, Михаил.

- Она кореянка и на русском плохо говорит, поэтому Сашку Сазонова подняли, как переводчика,- ответил Гришка.

У подножья одной из сопок Энска расположился детский садик шахты «Горная». Мишка Ивкин, участковый Сергей Мамин, старший сержант Сазонов и сержант Бочкарь вошли на пищеблок детсада, где со слов потерпевшей произошло её избиение и изнасилование. Следы борьбы явно присутствовали, повсюду была разбросана кухонная утварь и продукты питания. В углу возле мойки, на стуле прикрывшись детским стёганым одеялом, сидела пожилая кореянка в разорванном платье. Лицо её было в синяках, из носа сочилась кровь. Она, что-то несусветное лопотала, размахивала руками, указывая на разные предметы и места кухни, на лежащий на полу мешок из-под сахара. Чаще остальных слов она повторяла странное слово «качкар».

- Шурик, что она говорит?- спросил Мишка Александра Сазонова.

- Говорит, что когда она около часа ночи зашла на кухню детсада выпить воды и включила свет, то ей кто-то на голову надел мешок и повалил на пол.

- Этот кто-то стал её пинать ногами, рвать на ней одежду,- перевёл Сашка Сазонов.

- Она стала кричать и звать на помощь.

- А он принялся её душить, и она потеряла сознание.

- Когда она пришла в себя, то поняла, что была изнасилована,- продолжал  старший сержант Сазонов.

Итак, кореянка плача рассказывала, а Сазонов переводил.

- После того, как она очнулась, услышала звук открывающегося окна кухни и увидела, как мужчина вылезал на улицу.

- В свете ночного фонаря она успела разглядеть фигуру и лицо насильника.

- Он был похож на кочегара котельной детского садика.

- А что за слово «качкар» она всё время произносит?- спросил Мишка.

- «Качкар», это кочегар!- заливаясь смехом, сказал Сашка Сазонов. А смеялся он превосходно, как дятел Вуди из диснеевского мультфильма.