Путь открылся... Чехов. Попытка рецензии

Передо мной три случайно собравшиеся вместе книги: Георгий Бердников «Чехов»,!974; Дональд Рейфилд  «Жизнь Антона Чехова»,2006; Екатерина Домбровская «Путь открылся… Чехов» (Проза ру),2013. На каждой неизбежная  печать времени,  в каждой – немного другой Чехов. В силу своего понимания, или, напротив, непонимания, а скорей всего, в силу того возраста, когда  сглаживаются, смягчаются, растушевываются некогда острые углы и грани, я с благодарностью приемлю и эти, казалось бы,  противоречивые  книги, и даже те, которые когда-то  кем-то еще  будут написаны, а пока лишь созревают в чьем-то сознании и сердце. Такова власть над нами Чехова, Пушкина, Толстого, Достоевского –  снова и по-новому читать,  думать,  осознавать.
И всё же…  Всё же почему я чувствую, как  высокая, прозрачно-голубая волна вдруг поднимает меня над уровнем давно  привычных  и прочных литературных  конструкций, построений, образов и выносит на загадочный и прекрасный берег, откуда видно, как линия горизонта, почти сливаясь с небом, уходит в дальнюю даль? «Как анфиладные двери начали открываться заигранные до банальности тексты, а в них совсем новые, дотоле вовсе пребывавшие в немоте смыслы». Новыми смыслами, свежим ветром свободы   наполнены страницы-паруса книги Екатерины Домбровской, жанр которой определен автором как роман. Главное действующее лицо…, нет, главное мыслящее лицо романа  -  священник Тимофей, «вечный надсмотрщик сердца своего», готовящий себя к высокому пастырскому служению. И совсем недаром и совсем не зря автор с  любовью,  заботой и вниманием создает его портрет, «динамичный и причудливый рисунок его смысловых перемещений». И только   проведя своего героя по дорогам  сомнений,  страданий, размышлений, «которые доставляли острую боль его сердцу», сотворив личность уже иного масштаба, автор, наконец, может позволить себе вывести   Тимофея на авансцену романа и доверить ему главную роль  -  стать   надежным проводником по произведениям  А. П. Чехова. «Я чувствую, я слышу,- убежден Тимофей, - что стал близок к душе этого человека, потому и тексты его мне открываются неоспоримо и ясно: я слышу его голос и знаю, почему и что он говорит, и почему говорит именно так, а не иначе». Внутренняя убежденность, солидный багаж  знаний, твердая вера помогают Тимофею, филологу и богослову,  соединившему обе стихии в  поисках ключей к загадкам русской литературы, взять на себя невероятный по значению труд – «раскрыть истинный смысл поступков бесчисленных героев А.П.Чехова, составляющих человеческую энциклопедию характеров, с точки зрения их «сердечных помышлений». Следуя за вдохновенной мыслью своего спутника,  включаясь во взаимный поиск «новых смыслов», мы ощущаем живую потребность или просто невольное влечение снова раскрыть страницы давно прочитанного.
«Иванов», «Три сестры», «Вишневый сад», «Дом с мезонином», «Крыжовник», «Черный монах», «Моя жизнь», «Скучная история», «Попрыгунья», «Тоска», «На пути», «Архиерей»… Мы читаем Чехова и чувствуем, как уходит, осыпается прошлогодней листвой все мелкое, примитивное, дешевое,  освобождая место иным ценностям. Путеводная нить, врученная читателю терпеливым и мудрым Тимофеем, ведет нас по ступенькам духовной лестницы,   обозначает высокие нравственные цели земного служения  человека. Мы читаем Чехова, и тихо, скромно, как колосок вырастает в поле, как ручеек пробивается в лесу, как  цветок среди зимы расцветает   на подоконнике, так в тайниках  души   человеческой просыпается однажды тихая мысль: ведь зачем-то затеплилась, зажглась и расцвела и моя жизнь. Зачем, для чего мы пришли в этот мир? Каким образом распорядились полученным драгоценным Даром? Какой неповторимый штрих оставит наша быстролетная жизнь на полотне Великого творения? Тепло ли, светло ли рядом с нами другим людям?
 Однако, как страж на развилке дорог,  Тимофей указывает нам и на многочисленные и не всегда с первого взгляда заметные знаки, предупреждающие о целях ложных, обманных с их трагически бездуховной реальностью, с запоздалым, как букет увядших цветов, сожалением, нечистой эквилибристикой слов, пресыщением пошлостью, вакханалией эгоизма. К довольно грустному выводу-предупреждению подходим мы в конце нашего сегодняшнего маршрута.
 «Безвылазный эгоизм, затмивший в человеке главные его достоинства: ответственность за бытие мира, большого и малого, за жизнь свою и близких душ перед лицом Божиим».  И даже еще грустнее и откровеннее - сказать о любимом писателе: «Великий и честнейший очевидец умирания России и равновеликий Моцарту творец русского реквиема». Не отказываясь от старых, давно знакомых, мы воспринимаем и новые смыслы.
Склоняясь вместе с читателем над страницами рассказов, пьес, повестей, Тимофей не упускает случая остановиться «на ярких зеленых лужайках», по которым  русскими скатными жемчугами щедро рассыпаны мудрость и доброта, любовь и сострадание, глубокое понимание писателем характера своих героев и их «сердечных помышлений».
Мы благодарны своему проводнику, с которым успели подружиться, с которым  были в согласии и несогласии, иногда спорили и возражали. Но здесь и заканчиваются эти записки,  дальше начинается самостоятельная работа тех, кто  прочтет роман Екатерины Домбровской, написанный пером блестящего публициста. Читай, сравнивай, думай – путь к новому прочтению Чехова открыт.
х  х  х
Прошу прощения у автора романа за возможно неверное прочтение и недостаточное понимание. С искренним уважением Серафима