Я приду, папа!

1. … Ночь. Время тьмы и демонов. Очередная ночь без них…
«Мои девчонки» - гордо говорил Роман друзьям о красавице Всеславе и дочурке Варварушке. На крыльях он летел домой после работы, чтобы увидеть их, услышать радостный смех.
Но, видимо, Вселенная забирает к себе первыми лучших и красивейших. Все перечеркнул, превратил день в непроглядную ночь, тот злосчастный грузовик на трассе. Роман до последнего старался уйти от столкновения, но тщетно – пьяный водила, не справившись с управлением, просто смял их седан, со стороны, где сидела Всеслава и спала Варвара…
После этого жизнь потеряла смысл для Романа. Друзья старались не оставлять его одного, боясь за его рассудок. Но Роман был слишком силен для того, чтобы покончить с собой, хотя, видит Небо, как часто он хотел этого, весь этот мир стал для него чужим без дорогих ему людей. На суде он даже не слышал оправданий, которые пытался говорить тот, кто превратил его жизнь в пустоту. Он не хотел мстить, не хотел ничего. По большому счету, ему было все равно. Он механически делал финансовые расчеты в своей фирме, делал отчеты, пытаясь работой отгородиться от океана пустоты в душе. Шеф, суровый мужик, сам уже дважды дед, кажется, лучше кого бы то ни было понимал его, в душу не лез, советы не давал, за работу спрашивал как всегда, за то ему Роман и был благодарен. Все чаще и чаще он стал задерживаться и ночевать на работе, дом без любимых женщин давил на него тишиной и бессильем.
… Ночь. Время тьмы и демонов. … Очередная ночь на работе. Десятый этаж, а внизу целый город, залитый морем огней. Ненужный ему без двух пар дорогих глаз… И как хочется покончить с этим одним простым движением вперед, с балкона офиса, вперед и вниз… Всего несколько секунд падения, и все… Вновь обнять своих девчонок и уже не расставаться с ними…
Ноги сами понесли Романа к задуманному маршруту. В самом деле, а зачем он тут? У него отняли тех, кто был ему дороже самой жизни, и у него хватило остатков мудрости не обвинять Небеса. Он смирился, но жить дальше – зачем? Роман никогда не был сильно уж религиозен, но знал, что самоубийц судят строже. Пусть. Если видят и понимают, что его душа стала ледяным комом, может, не будут судить строго…
- Стой! Не смей! – встревожено прозвучал высокий женский голос.
Роман остановился и улыбнулся.
- Поздно останавливать меня, - тихо и хрипло произнес он, даже не оборачиваясь. – Просто уйди. И не мешай!
Женщина рывком обогнула его и встала у него на пути. Молодая, лет около двадцати пяти, невысокая, хрупкая, темноволосая. Роман вспомнил, что это новенькая бухгалтер, работающая всего неделю, татарочка, кажется, Фаридой ее звали. Он поднял на нее свои глаза. Глаза загнанного в угол зверя.
- Так нельзя! – выпалила Фарида, сверкая черными, как маслины, глазами. – Пойми, нельзя вот так сдаваться! Ты должен жить! Жить ради них!
- И откуда ты все знаешь? – едко поинтересовался Роман. – Уже изучила все легенды обо мне? Что тебе до этого, женщина? Ты теряла в жизни любимого мужчину? А детей? Что ты знаешь о том море тьмы, что в моей душе? Уйди с дороги!
Фарида сделала незаметное движение, и Роман, будучи крупнее ее и выше на голову, рухнул на колени, подкошенный ударом под дых.
- Клево, - прохрипел он, пытаясь подняться, - но этого будет мало, несмотря на твое каратэ.
- У-шу, вообще-то, или, как любят говорить в Америке, кунг-фу, - невозмутимо отрезала Фарида. – Еще раз попытаешься – вырублю и прикую к креслу!
Роман поднял лицо и рассмеялся сквозь кашель.
- И чего ты достигнешь? Будешь меня вечно охранять? Я все равно найду способ уйти к ним! Думаешь, единственный способ умереть – этот?
Фарида присела рядом, и глаза ее стали влажными.
- Дурак, - тихо проговорила она. – Как я тебя понимаю, дурачок. И знаю, как тебе больно, без жены и без дочки. Я сама прошла через подобное полгода назад. После аварии самолета похоронила мужа и сына. Думаешь, мне не хотелось следом за ними? Думаешь, тебе одному невыносимо тут живется? – яростно и со слезами выкрикнула она.
- Так что же тебе мешало? – сдавленно крикнул Роман. – Что мешало последовать за ними? Почему же остановила меня, если сама знаешь, каково жить с мечом в сердце?
- Потому что они остановили меня, - всхлипнула Фарида. – Муж и сын приснились мне, когда я уже наглоталась таблеток, чтобы покончить с этим океаном боли… И велели мне, во имя нашей любви, остаться и жить. Сынуля, Алишер, сказал, что снова родится во мне, и попросил подождать его и снова быть ему мамой. Очнулась я в реанимации, соседи успели вызвать скорую…
- Что же, тебе повезло, - невесело улыбнулся Роман. – Тебе теперь есть, зачем жить. Так иди и не мешай мне. Что тебе до моей жизни? У тебя все будет хорошо. А мне… мне пора к жене и дочурке. Роман с трудом поднялся и сделал шаг вперед, к балкону - И тебе придется убить меня, чтобы этому помешать.
- Не обязательно. – В ягодицу Романа резко вошла игла шприца. – Можно помешать и по-другому.
Роман яростно и бессильно посмотрел на Фариду, убравшую шприц, ноги у него подкосились, и мир погас.
Сознание стал возвращаться к нему через несколько часов. Первое, что он почувствовал, были горячие губы на своем члене. Он дернулся, желая сбросить нахалку с себя – после Всеславы он не пускал к себе ни одну женщину, хотя желающих утешить его хватало. Однако мышцы слушались плохо – и что она ему вколола, мерзавка?
- Тише, - прошептала Фарида, ее крупные темные соски прошлись по его груди, большие глаза были влажными и полными желания. – Будь моим сейчас. И прости… Прости, что так вышло. Ты бы не пустил меня иначе к себе, я же знаю, сама на мужиков смотреть не могла долго. Только вот сынуля показал на тебя, сказал, что ты будешь его папой. Вот так я тебя и нашла.
- Мистика какая-то, - с трудом прохрипел Роман. – Еще скажи, что они тебе рассказали, как найти меня, где живу и где работаю.
- Вот именно, рассказали, - губы Фариды снова взяли в плен член Романа, против его воли, предательский орган стал твердым, и животное желание самки стало подчинять себе разум. – У меня два образования, в прошлом, я врач, хирург. Ушла из медицины из-за нищеты, изучила бухгалтерское дело и стала предпринимателем. У нас не было финансовых проблем, до того проклятого самолета, полгода назад. Я тоже тогда жить не хотела. Вот тогда они и стали мне сниться, каждую ночь, я не могла дождаться, когда же пройдет суетливый день, чтобы вновь быть вместе с сыном и мужем.
Между фразами она страстно заглатывала его член, и Роман почувствовал, что развязка близка.
- Вот и хорошо, разрядись сейчас, - прошептала Фарида, - а потом я снова приведу тебя в форму.
Закусив губу, он кончил прямо ей в рот, она не отстранилась, а жадно, словно любимое блюдо, проглотила все, до последней капельки, потом облизала темно-красную головку члена.
- Я бы еще коньячку приняла, вместе с таким десертом. Будешь?
Только сейчас Роман заметил, что он лежит в спальне квартиры, на двуспальной кровати. Хитрая бестия, похоже, притащила его домой – и как только сумела?
- Да, ты был тяжеловат, - словно читая его мысли, сказала Фарида, появляясь из кухни с бутылкой коньяка. – Ну не зря я уже пятый год у-шу занимаюсь, силенки есть. Держи, - она протянула Роману фужер, - настоящий, с Армении, мне коллега подарил, привез со своей родины.
Роман глотнул обжигающий и ароматный напиток. Да, настоящий коньяк ни с чем не спутаешь.
Фарида села рядом, обнаженная, и, насколько Роману подсказывало мужское чутье, буквально мокрая от желания. Ее глаза, черные как маслины, были томными, и только дурак бы не прочитал в них «трахни меня»
- Зачем тебе я? – спросил Роман, глядя на нее. – Пусть мы удовлетворим друг друга сейчас, это только временно. Я люблю свою жену, пусть она сейчас далеко, и не променяю ее ни на кого, в том числе и на тебя. Да и ты ведь любишь своего мужчину. Так зачем я тебе?
- Мне нужен мой сын, - тихо сказала Фарида. – Мой Алишер. Дай мне снова быть мамой моего мальчика! Принуждать тебя жить с собой не стану, да ты и не будешь, ты сильный, - пальчики Фариды пробежались по груди Романа, тронув и крутанув соски, - знаю, что любишь свою женщину.
Роман тряхнул головой упрямо.
- То есть, я тебе нужен только как осеменитель, верно? Сделаю дело и могу гулять смело?
Фарида отвернула голову, на ее глазах блеснули слезы.
- Я знаю, каково это – жить одной. Жить, зная, что вся твоя жизнь, счастливая, где есть любимые, осталась в прошлом. Ты сам чуть не сделал той же ошибки, что и я. Так может, просто останемся вместе? Просто держаться друг друга, чтобы не сойти с ума от боли, от одиночества?
- И как я буду в небо смотреть, зная, что моя Всеслава видит меня рядом с другой? – потемнели глаза Романа. – Измена – это всегда измена!
-Дурачок, ой, как же я хочу тебя, - Фарида, словно кошка, прыгнула на его бедра, - пойми, изменить можно той, что жива! А она уже там, в лучшем мире! Да, она любит тебя и ждет, но она меньше всего хотела бы, чтобы ты тут убивался из-за нее! Она счастья тебе хочет!
- Не надобно мне счастья без нее, - в голосе Романа зазвучал металл. – Делай, что хотела. Хочешь моего семени, чтобы родить сына – бери. А потом уходи, слышишь!
Фарида медленно, явно превозмогая себя, поднялась с его бедер.
- А вот так я не хочу. Это уже будет изнасилование, только насиловать буду я. Что ж, Рома, прости, что доставила столько проблем. Кстати, действие препарата уже начинает заканчиваться, ты ведь уже можешь двигать руками и ногами, и сила уже прежняя. Можешь меня бить, я не буду сопротивляться. – Она, шатаясь, сделала несколько шагов в сторону балкона. – Здесь не десятый этаж, а пятый, но… Если я вновь не смогу стать мамой моего Алишера, значит, мне дорога туда же, куда недавно стремился ты. Прощай, Ромка. У меня ведь муж русский был, его Богданом звали, он такой же, как и ты, светленький и большой был. А сын – моя копия, черноглазый. Богдан души в нем не чаял, и назвал сына, как я попросила. Вы похожи, не случайно сынуля тебя хотел папой выбрать, ты ведь очень похож на его отца… Прощай и прости…
Роман рванулся с кровати, тело слушалось плохо, глаза застилал туман, но ярость сослужила ему хорошую службу. Недавно сам готовый рухнуть вниз, на асфальт, он сейчас не мог позволить, чтобы вот так, в мгновение, сломавшись, ушла та, кто сумела его оттащить от старухи с косой.
- А ну, стой! – Руки успели поймать легкое обнаженное тело девушки, она не сопротивлялась, хотя могла, Роман помнил силу, с которой она вырубила его там, на балконе офиса. Ее глаза были глубокими, как непроглядная ночь. Отчаяние и боль плескались в них, сейчас она напоминала собой ребенка, оставленного глухой ночью одного на улице.
- Пусти, - сдавленно прохрипела она. – Пусти, дай мне уйти к ним!
- Ну, уж нет! – Роман решительно оттащил ее от балкона, кинул на кровать в комнату и запер дверь на балкон. – Не позволю! Ты сама же говорила, что нельзя сдаваться, помнишь!
- Говорила, - прошептала Фарида. – Потому что сама надеялась вновь обрести сына. А теперь поняла, что нельзя просто напролом получить свое счастье. Нельзя заставить полюбить себя. Нельзя просто заставить мужчину кончить в тебя, и потом жить счастливо. Потому что этот мужчина останется один, и ему снова захочется придти на крышу…
Она заплакала, уткнувшись Роману в лицо, он прижал ее к себе, укрыл одеялом, и просто молчал, чувствуя, как горячие женские слезы бегут по его груди.
- Ну что мне с тобой делать? – с укором, словно нашкодившему ребенку, через несколько минут прошептал Роман. – Мы как два противовеса, сейчас уравновешиваем друг друга. У обоих одна и та же беда. Расцепит руки один – рухнем оба… Нет, не могу я так все оставить. Один – ушел бы, а твоя душа будет слишком тяжелым для меня грузом там… Тогда… Позволь мне остаться… Мне уже давно некуда идти, и не к кому. Будь тогда моим огоньком, в море беспроглядной ночи, я буду знать, что хоть кому-то нужен здесь…
Фарида всхлипнула, обвила руками его шею, ее губы были солеными от слез. Роман осторожно, словно ребенка, обнял женщину, с которой его породнило страшное горе. Впервые он обнимал другую женщину, впервые приоткрыл щелку в своей глухой непроницаемой стене.
- Не плачь. Я ведь здесь, с тобой.
- Ты, правда, сам, хочешь остаться со мной? – Фарида смотрела на него своими глазищами, как на икону, ее глаза плакали, умоляли, страдали… Роман смотрел в них, и ему не хотелось раздавить, словно хрупкий цветок, эту крохотную надежду в ее глазах. Ледяной ком в его душе дал трещину. – В такую стужу и метель, нельзя же быть без крова! Кто сам просился на ночлег, скорей поймет другого, - процитировал Роман слова из детской сказки. – Пусть так, Фарида. Я останусь с тобой, и буду хранить тебя, как хранил свою Всеславу. Давай поможем твоему Алишерке родиться снова. Была у меня дочь, пусть же будет и сын.
Фарида, вновь обретя силу, повалила его на кровать и стала жадно срывать с него одежду.
- Тише, тигрица, не торопись, - пытался сказать Роман, но ее маленькие, но такие сильные руки, наконец, добрались, до члена, который снова был тверд и готов к бою. Придерживая его рукой, Фарида рывком насадилась сверху и стала раскачиваться. Руки мужчины взяли ее небольшие упругие грудки, пальцы коснулись твердых темных крупных, словно ягодка, сосков, и Фарида закричала от страсти, до самого основания вогнав в себя член.
- Ой, какая же ты мокрая там, - руки Романа провели по ее бедрам, по которым текли струйки ее сока.
- Я… всегда … такая… - прохрипела девушка, не прекращая двигаться на стволе его члена. – Еще, хочу еще… много-ооо… ну же… еще-еееее, Ромка-аааа!
- Так бери, - он не прекращал крутить ее соски, и Фарида через пару минут опять закричала, кончая.
Роман держался еще минут пятнадцать, за это время Фарида кончила еще раз шесть. А потом, почувствовав ее очередной оргазм, он не смог больше сдерживаться, бурно кончив в нее.
- Ой, хочу еще и не могу, какой же ты классный мужик, Ромка, - прошептала Фарида, рухнув прямо на него. – Ой, как же мне хорошо с тобой…
- Ты всегда столько много кончаешь? – его серые глаза были немного встревожены. – А это не вредно?
- Не беспокойтесь, больной, это не заразно, - Фарида улыбалась во весь рот. – Ну да, почти каждые три минуты, знаю, тебя это пугает?
- Да нет. Просто раньше не доводилась встречать подобную тебе.
- Привыкай, Ромка, - Фарида вновь обняла его и, притянув к себе, впилась глубоким поцелуем. – Вот такая я… Буйная, дикая, горячая, необузданная.
- Настоящая дочь Востока, - улыбнулся Роман.
- Я такая, - Фарида встала, по ее бедрам текли белесые дорожки. – Коньяку глотнешь?
- Давай. Только, чур, не каждый день, ладно? Вот не люблю пьяных…
- баб… - закончила Фарида, стоя с бутылкой. – Да не пьянь я, Ромка. Хотя в последнее время была близка к этому. Пью только по настроению, то есть, не часто. Сегодня – особая ночь, точнее, уже день, пять утра. Хорошо, что сегодня выходной. А поэтому, - она направилась с бутылкой к лежащему мужчине, - подари мне этот день!
- И какого же подарка ты хочешь? – улыбнулся Роман, зная ответ.
«Лучший мой подарочек – это ты!» - с интонацией Волка произнесла Фарида и рассмеялась. - Хочу тебя сегодня, хочу весь день. И потом всю ночь тоже хочу!

2. Ночь. Но уже другая, с другой женщиной, вдруг ставшей почти родной. Роман, прижимая к себе хрупкую, мокрую от соков, Фариду, уснул.
«Ромка!»
Всеслава шла к нему по траве, высокая, светлые волосы волной летели следом, босая, в длинном белом платье.
«Здравствуй, любимый. Я рада, что ты смог удержаться. Не торопи время, милый Ромка. Не торопись сюда!»
Роман бросился навстречу, их руки переплелись в жарком объятии.
«Но почему? – яростно возразил он. – Почему я не могу придти и остаться с вами?»
Всеслава посмотрела ему в глаза, ее глаза светились теплом и любовью.
«Ты же дал обещание Фариде, помнишь?»
«И ты…»
«Нет, Ромка. Не сержусь. Отсюда все видно как на ладони. Мысли, чувства. Я видела и чуяла твою боль. Я плакала вместе с тобой. Но я плакала, видя и ее горе. Оно и вправду породнило вас. Пусть так. Останься с ней. У вас будут чудные дети»
«Дети?» - Роман удивился. – «Фарида говорила о сыне»
«Да, и сын ее очень хочет быть твоим сыном тоже. Но не только он»
«Варвара?» – поняв, выдохнул Роман
«Здравствуй, папка!» - Варюшка тронула Романа за ногу, он наклонился и подхватил ее на руки.
«Варя, Варюшка, как же я скучал по тебе!»
Варя ручонкой вытерла ему слезы.
«Пап, не плачь. Я скоро приду к тебе. Маленькой крошкой. Ты будешь ждать меня?»
«Я буду ждать!» - жарко прошептал Роман, прижимая к себе дочурку. - «Я очень буду ждать!»
«Я приду, папа! Я люблю тебя, сильно-сильно!»
«Варя!!! ВАА-РРР-ЯЯЯ!!!»
«Мы любим тебя, Ромка!»
- Ромка! – Фарида склонилась над Романом, встревожено глядя огромными озерами глаз. – Ты кричал! Варя, это твоя дочка?
Роман кивнул, слова застряли у него в горле. Фарида удовлетворенно кивнула.
- Ты тоже видел своих любимых. Вот видишь, а мне не верил. Твоя дочурка, она тоже хочет родиться снова?
Роман снова кивнул и судорожно глотнул коньяка из фужера, оставленного на столике возле кровати. Фарида обняла его, прижалась и вздохнула:
- А я всегда дочку хотела. Вот теперь у нас будет двое!

3. – Светлов! Мужчина, вы – Светлов?
Роман подскочил с кушетки зала ожидания роддома.
- Да, доктор, это я, ну как там мои дети?
Акушер удивленно посмотрел на него.
- Откуда вы знаете, что двойня? Сами догадались?
Роман улыбнулся.
- Конечно, догадался, доктор. Просто мне очень хотелось девочку и мальчика.
- Поздравляю вас вдвойне! – Доктор протянул руку. – У вас замечательные дети!