О бедном узбеке замолвите слово

Я русский, хоть мои друзья, фамильярничая, старательно меняют ударение на последнем слоге и уже много лет пытаются вычислить мою еврейскую бабушку. Мой друг Рафик – азербайджанец с питерской пропиской. Мой друг-курсант  Мекан , гражданин Туркмении, шикарно готовит плов и великолепно делает гимнастическое сальто мортале. Есть у меня знакомые и других национальностей и со всеми я нахожу общий язык, весело отмечая многочисленные национальные праздники и победу (проигрыш) «Зенита». Как-то так получилось, что все эти разборки по национальному принципу меня не коснулись,  хотя спонтанные кухонные диспуты на международные темы , естественно, вызывают много вопросов и не всегда по теме, вроде «Кто с кем переспал?»

Народы, переползая из одной твёрдой кровати в другую, более мягкую, давно переспали друг с другом. История, хоть личная, хоть общественная, стремится к теплу, ласке и безопасному размножению. А ещё (для подтверждения данного тезиса всем рекомендую книгу Михаила Веллера «Человек в системе») никогда более высокая культура не будет заискиваться перед аборигенами с дикарскими замашками, хоть и добрыми внутри, если только носители этой высокой культуры сами со временем не окочурятся, а точнее, применительно к титульной нации, не сопьются.

Где-то на задворках великой советской империи живёт бедный узбек, таджик, др. Он, как полагается по всем демографическим канонам, из многодетной семьи. Работы дома нет, а кушать хочется. Зато есть Россия-матушка, где худо-бедно его дальние и близкие родственники как-то что-то зарабатывают и домой под чутким руководством УФМС целые и невредимые возвращаются. То есть наш герой вынужденно приходит к одному единственно правильному решению – стать мигрантом. Историческая параллель напрашивается сама собой. В начале 20 века бедные крестьяне из русских деревень пусть с неохотой, но потекли рекой в города, начали учиться грамоте, работать на заводах, фабриках, ремесленных картелях. Иначе голод и вымирание. Происходил этот урбанистический процесс с современной точки зрения довольно медленно, хотя для самих горожан пугающе быстро. Понятно, что любой деревенский и есть дерёвня ! Проблемы с перевоспитанием беднейших слоёв населения в более культурные, образованные и обеспеченные всегда подразумевают конфликт и сумятицу, ну, а с государственной точки зрения насилие и неусыпный контроль.  Сейчас - то же самое. Проблемы с адаптацией мигрантов к реалиям и культурным ценностям РФ без криминала и коммунальных разборок не решаются. Кстати, криминала  тогда, в начале 20 века, думаю было не меньше (а скорее и больше) и возмущённых таким беспределом горожан, организующих народно-патриотические дружины для наведения порядка, конечно, хватало. Но ведь всем понятно, что за один учебный год первоклашка  выпускником не станет, аттестат об окончании учебного заведения не получит, а русский язык, хоть ускоренным методом по ночам да с похабными прибаутками,  выучить не успеет! Но всё-таки… (недовольные крики): хотелось бы побыстрее.

Быстрее не получится.  И крестьянин не сразу стал рабочим пролетарием, часто убегая обратно в деревню и исступленно молясь. И понятно, что, как и тогда в начале 20 века не каждый крестьянин выдерживал абсолютно новый для него городской образ жизни, так и наш бедный узбек, с опаской озираясь по сторонам, мусоля в кармане очередное Разрешение на работу, мечтает вернуться к себе на родину…   

Надо ждать. Терпение и труд всё перетрут. Мой приятель Рафик за 20 лет давно стал питерским. И его дети. И скорее всего дети его детей, молясь своему богу, встречая и провожая белые ночи и страстно болея за Зенит, даже не поймут того человека, который будет доказывать им, что они... 

А вот теперь можно поговорить о высокой русской культуре!