Осенне - Рыжеволосая

Она рыжая и у нее не все дома, категорически. Она плещет своими капризами за край, и несется на роликах с горы, а ты только смотри, смотри, смотри.
Она убегает от мелочей, и забывает об огорченьях. На ее плече всегда теплый шарф, и какой тебе Октябрь, если по ощущениям вечный праздничный Март?
Она слушает музыку до 5-ти, и надувает мыльные пузыри. Она хохочет и отгоняет сон, она оживляет моё утро бодрее, чем лимон.
Когда лето идет на спад, когда заканчивается маскарад, когда учебный год стоит за дверью, и письмо из Хогвартса снова не пришло (Как и в прошлом году, впрочем. Хотя, что удивительного, тебе ведь уже 19. Почему ты всё ещё его ждешь?). Когда тоска начинает подбираться ближе, подвигаться на скамейке всё плотнее и теснее:  бросай всё, покупай новые кроссовки, выкрась волосы в рыжий и собирай гербарий.
Эта бестия не даст тебе покоя до холодов, так что будь готов.
Я вижу ее в большом зеркале на рассвете, когда проскальзываю на веранду к плетенному креслу. Там, в мутном жидком стекле, я отчетливо вижу линию бровей и век, тонкий изгиб ее талии и желтые листья, что сыпятся как бы в назидание, что целое лето пела да плясала, была беззаботна и глупа, а теперь голубушка, поздновато думать о чем-то, пролетело время как один день.
Желтые листья мой бзик на все времена и нравы, когда как в тумане, пробегая по ним второпях, я ощущаю прям пятками их аромат, когда хватаю их в охапку и подбрасываю повыше, чтобы ветерок услышал, как мне весело в неге дней.
Желтый, красный, зеленый, бордовый, ах ты Господи, это же базилик. В калейдоскопе моих историй осень  выиграла бы главный приз. Приз зрительских симпатий ей обеспечен, ибо люди сейчас любят Пушкина и соответственно воображают, что любят его осень, и даже могут любить как он. Так вот, никто как Пушкин любить уж не сможет, особенно осень, особенно листопад.
А ещё также отчаянно ругаться, тоже уже никто не сможет, но это уже другая история.
Осенью ты чувствуешь себя бунтарем, когда можно идти без шапки, когда ноги стынут в недобрую пору, когда пальцы немеют, но холода нет, есть только многомиллиардно отраженный солнечный свет от огненно-желтых листьев. Это блеф, это осень так тебя стравливает – стращает на первых порах, покуда не пообвыкнется хозяйничать на планете, а потом приголубит, если приглянешься ты ей.
Рыжая хитрая плутовка, как лисица – чаровница, с блестящими глазками – бусинками, она и песенку споет на ушко, и ущипнет, будь что не по ней сказано, да сделано.
Осенью надобно в лесах бывать, ведь осенний город с техногенными предприятиями не та атмосфера блаженного настроения, которое тебя может захватить и завихрить в парке, лесу или на обычной густо засаженной улице.
Раньше, когда-то давно, моим любимым местом был парк Пушкина, на улице, соответственно Пушкина, где кот ученый мурлыкал мне песнь, где Эсмеральда танцевала и била в бубен, где храбрый Дон Кихот нещадно бил ветряные мельницы, где безобразный Гуинплен целовал руки своей Деи. Но нет теперь ни парка, ни самой улицы, как таковой. Парк закрыли, улицу переименовали, и хоть я Пушкина никогда не любила, а обидно как-то, господа.
Рыжая же по-своему, как-то хитро улыбается и подмигивает, она велит мне меняться, веселиться, развлекаться, и танцевать как будто я маленький желтый лист, что срываясь в ветки порывом ветра, отправляется в свой последний круиз. И он думает о небе, и о братьях своих на ветках, и он думает о вселенной, и как мало на свете сказок про маленькие желтые листочки, что срываются так часто с веток…..
Рыжая мне показывает свои секреты, приоткрывает завесы тайн, открывает глаза на краски  и нашептывает негромко заклинания против осенней апатии,  чтобы когда тревожно на душе немножко, сварить лечебный отвар.
Рыжая баюкает нас стихами, и укрывает невидимым пологом, она всё завалит цветами, закроет пледом из мха и зелени, чтобы природа спокойно дремала, и не боялась прихода холода.
Пальчиком манит дальше, через овраги, к домику у реки, где живут духи леса и дочери самой Осени. Девы расчесывают ей волосы и чистят платье свежескошенной травой, а лесные духи рассказывают последние вести со всего полесья.
Рыжая наряжается, ей предстоит неблизкий путь, она идет на праздник урожая, и надобно везде заглянуть.
Костры ярко пылают, скачет сквозь них народ, весело распевая и водя хоровод. Люди приносят подарки для тетушки Осени, благодарят ее за хлеб и плодородие, за щедрость и изобилие, и за этот славный пир.
Рыжеволосая, восседает на троне, из цветов и фруктов, наблюдает за согнувшимися в поклоне, и мурлычет старые кельтские напевы.
Она всё это знает, она всё это видела раньше. Ведь каждый год случается у нас эта волшебная осень, и каждый год мы ловим ладонями желтых сорванцов, провожая теплые солнечные лучи до весны. Они вернутся, они обещали. Жди.