Конфетки, бараночки

В советские времена месяц, а то и два, по осени мы проводили на сельхозработах на селе. Как правило, мы пытались отлынивать от них, а зря! Теперь я об этом жалею. Что ни говорите, а это дополнительный отпуск, речка, свободное время, приятная компания коллег, овощей и фруктов, сколько хочешь, свежий воздух.
В тот год в составе большого отряда химиков мы были в Семикаракорах на овощном комбинате. Руководил отрядом Виталий Андреевич Таранушич. Он ввёл такой порядок. Преподаватели выходили в смену вместе со студентами, но работали отдельной бригадой. Студентам нравилось, что преподаватели не сачкуют, как это бывало чаще всего, а вместе с ними тянут лямку общественного труда.
В отряде был комиссар, молодой преподаватель общественной кафедры. В его функции входило «блюсти» нас в смысле политики и антисоветской деятельности. Стенгазета, лозунги, наглядная агитация и всякое такое. Он же отвечал за агитколлективы. Так называли бригады самодеятельных артистов, которые приезжали, чтобы занимать студентов по вечерам. Обычно это были вокально-инстрментальные ансамбли (ВИА). Концерты и, конечно, танцы. Среди молодёжи ВИА были очень даже популярны.
Комиссар не подчинялся Виталию Андреевичу, а потому на работу с нами не ходил. Все дни он проводил на речке, а вечерами пропадал на дискотеке. Он был парень красивый и с успехом ухаживал за девицами из мединститута, которые работали рядом с нами. Главным его оружием были стихи Есенина. Он их знал много и читал великолепно. Действовало неотразимо.
Жили мы, преподаватели, все вместе. Приходил комиссар за полночь, так что мы его и не видели. Но по выходным дням он с удовольствием рассказывал нам о своих победах у женщин. Нам это не нравилось. Не по-мужски как-то такое хвастовство. Но что делать. Общежитие есть общежитие. Нужно приспосабливаться друг к другу.
Как-то к нам приехал очередной ВИА. Он считался в нашем институте самым крутым. И вот мы узнаём (нам студенты пожаловались), что комиссар запретил ВИА исполнять одну очень в те времена популярную песню – «Конфетки, бараночки». Вроде как цензура. Не наша это песня. Не выдержанная идеологически. С душком. Москва купеческая и всякое такое. Хотя и по радио, и по телевизору её часто исполняли. Переубедить комиссара было невозможно. И вот что мы придумали.
Стоило комиссару зайти в свою комнату, хоть днём, хоть вечером, мы начинали хором петь, с душой: «Гимназистки румяные от мороза чуть пьяные и т.д.». Студентам из ВИА он мог запретить, но нам-то нет! В первый раз он ничего не понял и даже сам с нами пел с удовольствием. Но когда это стало повторяться регулярно, до него дошло, что над ним с его цензурой потешаются. Некоторое время он делал вид, что ничего не замечает, а приходил в общежитие, когда все уже спали. Но когда и в студенческих комнатах, то в одной, то в другой при его приближении (а ребята быстро всё усекли) начали по вечерам хором вопить: «Конфетки, бараночки …..», он уехал. Тихо-тихо собрался однажды днём, когда мы были на работе, и ….. больше мы его не видели. Не попрощался даже. На его место прибыл новый комиссар, аспирант с кафедры философии. Ему и в голову не приходило, что-то запрещать.
А популярность песенки про гимназисток среди студентов выросла неимоверно. Отплясывали они под неё фокстрот с громадным удовольствием.

На снимке окресности Новочеркасска.