Давно забытые слёзы

     Огромный чёрный паук полз по кровати. Впрочем, слово «полз» было вряд ли подходящим для этого мохнатого длинноногого чудовища. Роман огляделся в поисках предмета, которым можно было бы прихлопнуть насекомое, но из-под подушки вдруг выбрался ещё один паук – такой же большой и страшный. Два монстра встретились и, словно о чём-то посовещавшись, вместе двинулись в сторону хозяина дома. Роман невольно попятился от кровати. Он прислонился спиной к стене, затравленно озираясь по сторонам. Во всех углах – и на полу, и под потолком – копошились какие-то твари. Да что же это такое? Что за чертовщина? Неужели допился до «белой горячки»?
     Этот небольшой деревенский домишко достался Роману после смерти матери. Прошло полтора года с того времени, как он похоронил мать. А спустя три месяца сам перебрался сюда из города. Ему было тревожно и даже страшно после шумной городской жизни забираться в деревенскую глушь. Каких-нибудь три-четыре года тому назад сама мысль об этом показалась бы Роману смешной и глупой. Но с тех пор многое изменилось. Семья, которая со стороны могла показаться образцовой, вдруг раскололась, словно чайная чашка, упавшая на пол. Он бросил всё и уехал жить сюда, в опустевший деревенский домик.  К счастью, за те три месяца, что домик стоял пустой, его не разорили и не сожгли, и за это Роман был очень благодарен заботливой соседке Гале, не оставлявшей дом без присмотра. В прежние времена никакого присмотра за домом в деревне и не потребовалось бы, но теперь вирус воровства проник во все уголки нашей необъятной Родины.
     На новом месте Роман устроился без проблем. Здесь остро ощущалась нехватка специалистов, и ему сразу была предложена должность механика в ремонтной мастерской. На работе предаваться печальным размышлениям было некогда – обстановка в мастерской была страшно запущенной, требовалось много сил и времени, чтобы навести хоть малейший порядок. Зато после работы Роман возвращался домой, где его ждало одиночество со всеми сопутствующими ему раздумьями и воспоминаниями. В свои сорок три года Роман выглядел довольно молодо и привлекательно. Местные женщины, не обзаведшиеся мужьями или потерявшие их, обратили на него своё внимание, недвусмысленно давая понять, что их сердца для него свободны. И на какое-то время он закрутил любовь с продавщицей Люськой, но очень скоро эта связь стала его тяготить. Слушая Люськину болтовню, Роман с трудом сдерживал раздражение. Он понимал, что дело вовсе не в Люське. В конце концов, никто его под венец не тянул. Пришла – ушла, и какое дело до того, что болтает вздор? Дело было в нём самом, в том, что после продолжительных семейных дрязг и последовавшего после них развода все чувства у него опустились, повисли. Нет, не в физическом смысле – в душе словно что-то остыло, омертвело, атрофировалось. Он поспешил свести встречи с Люськой до минимума, найдя себе другую отдушину. Нередко после работы мужики засылали гонца в магазин, а потом расслаблялись, опрокидывая вовнутрь за стопкой стопку. Роман пристал к их компании. Захмелев, он начинал жаловаться собутыльникам на свою «стерву-жену», теперь уже бывшую; мужики охотно поддакивали – мол, все бабы сволочи. Потом Роман добирался до дома и валился спать. Частые выпивки спасали от  невесёлых дум, не давали впасть в депрессию, но очень скоро он почувствовал их обратную сторону. Многие из его рабочих стали появляться на работе пьяными, а то и вовсе прогуливать. Роман попытался поговорить с ними по-хорошему, но в ответ слышал:
     - Да чё ты, Рома? Свои ребята…
     Директор хозяйства, который поначалу был очень доволен толковым и добросовестным механиком, теперь не скрывал своего разочарования. Он вызвал Романа «на ковёр» и имел с ним «конкретную» беседу. Надо было срочно исправлять положение. Со скрипом, с руганью и угрозами Роман вновь навёл дисциплину во вверенном ему подразделении. Теперь он избегал собутыльников, предпочитая пить в одиночку. Время от времени он заходил в магазин, чтобы купить бутылку водки и закуску. Протягивая ему товар, Люська бросала на него томный взгляд и спрашивала:
     - Ром, а не скучно одному-то?
     Роман отводил глаза в сторону.
     - Понимаешь, Люсь, что-то я сегодня себя неважно чувствую.
     - Чего ж тут непонятного? – говорила Люська, недобро усмехаясь, и добавляла фразу, которая в литературном выражении звучала так: – Рождённый пить любить не может.
     - Да ладно ты! Как-нибудь в другой раз… - бормотал Роман и спешил покинуть магазин.
     Дома, сидя перед телевизором, он неторопливо опрокидывал стопочку, закусывал. Через какое-то время повторял процедуру. Так проходил вечер.

     * * *

     Всё та же заботливая соседка Галина как-то заглянула к нему и пришла в ужас от его домашней обстановки.
     - Боже мой, Ромка! Ты же грязью зарос! – воскликнула она. – Давай-ка, наведу порядок. Где у тебя веник, ведро, тряпки?
     Роман пытался протестовать, но она ничего не хотела слушать. Тогда он клятвенно заверил её, что сам сделает уборку и будет впредь поддерживать в доме порядок. Гале было тридцать шесть лет. У неё имелись трое детей и муж Колька, который временами был тоже не прочь хорошенько выпить. Ко всему этому прибавлялись огород и скотина. Так что хлопот у Галки и без него, Романа, было предостаточно. Чтобы успокоить соседку, он быстро нашёл необходимый инвентарь и принялся скоблить своё жилище. Галя собралась уходить, но у двери остановилась.
     - Не пойму я тебя, Ромка, – сказала она. – Ведь неглупый мужик, образованный. Чего ж так опустился? Семью бросил. Ну, что вы там с женой не поделили?
     Роман пожал плечами.
     - Чёрт его знает, что не поделили. Всё происходило постепенно. Сначала пробежала трещинка. Потом она разошлась и превратилась в щель. А потом в эту щель были вбиты клинья. Вот и всё история.
     - Интеллигенты драные! – со злостью сказала Галка. – Фаянсовые души! Чуть жизнь стукнула – у вас сразу и трещина. У тебя же сын растёт! Об этом ты подумал? – она сердито махнула рукой и продолжала. – У меня в жизни, думаешь, всё гладко? Куда там! Всякое бывает: и ругаемся, и дерёмся. Моему дураку как шлея под хвост попадёт – ничем не вразумишь. Мало того, ещё и руки распускает. Как-то довёл до белого каления. Взяла скалку, так его отделала – три дня отлёживался. Вот так и живём. Повоюем, перебесимся, и опять у нас всё мирно и хорошо. А как же иначе? Детей надо растить, в них весь смысл жизни.
     - Я ведь от сына не отворачиваюсь, – стал оправдываться Роман. – Навещаю его иногда, деньгами помогаю…
     - Да ну тебя! – сердито оборвала его Галка и ушла, хлопнув дверью.
     Её слова вывели Романа из равновесия. Он искал веские причины, убедительные доводы, объясняющие его поведение, но ничего вразумительного придумать не мог. Бросив это тщетное занятие, Роман наполнил водкой гранёный стакан, залпом выпил, и всё сразу стало на свои места.
     - Грубая деревенская баба, – объяснил он ситуацию самому себе. – Где ей понять тонкую душу российского интеллигента?
     За первым стаканом последовал второй, и в этом количестве спиртного растворились все больные вопросы и переживания.

     * * *

     Но время шло, и однажды настал момент, когда Роману пришлось всерьёз задуматься о последствиях своих выпивок, ставших практически ежедневными. Как-то вечером он, как обычно, раскупорил бутылку, приготовил закуску и уже успел пропустить одну стопку, как вдруг почувствовал спиной чей-то взгляд. Роман обернулся и увидел в окне злобное лицо. Трудно было передать его выражение. Это было даже не лицо человека. Что-то нездешнее, жуткое, потустороннее находилось за окном. Несколько секунд Роман смотрел на это лицо, оцепенев от страха, потом видение исчезло. Но страх остался. Роман пытался ободрить себя: мол, мало ли что может померещиться. Надо не забивать себе голову всякой ерундой, а выпить хорошенько, и всё будет в порядке. Он налил себе ещё стопку водки. Но пить сегодня он уже не мог. Подержав стопку в руке, аккуратно слил водку обратно в бутылку и убрал спиртное в шкаф. Несколько дней Роман воздерживался от пьянок, хотя это стоило ему больших усилий. Привыкший к алкоголю организм настойчиво требовал очередной порции спиртного, но Роман держался, пытаясь хоть немного погасить пожар души пивом. Теперь по вечерам он занавешивал окна. Беспокойство, ощущение присутствия в доме кого-то постороннего не покидали его. Но не только суеверный страх терзал душу. Вместе с ним приходили тоска и отчаяние. В голову, не одурманенную водкой, лезли вопросы, на которые Роман не мог найти ответ. Что происходит с ним? Что ждёт его впереди? Есть ли выход из этого круга? Прошло несколько дней, и страх притупился – человек  привыкает ко всему. Но тоска продолжала грызть сердце и выматывать душу. Роман вернулся к привычному образу жизни, но выпивал осторожно, с оглядкой, стараясь не перебрать лишнего. Однако политика умеренного пьянства имела свои серьёзные минусы. Роман потерял сон. Приняв недостаточную дозу алкоголя, он уже не мог уснуть, порой до самого утра ворочаясь в постели с боку на бок. И вновь нерешённые вопросы донимали его, бередили душу. В одну из таких ночей он лежал и думал, что не надо больше так издеваться над собой, а напиться, как того душа просит. Вдруг из противоположного угла комнаты послышался злобный, глумливый смех, от которого кровь в жилах словно застыла. Роман подскочил на кровати, пытаясь вглядеться в тёмный угол, но ничего не мог разглядеть. Смех стал ещё более громким и издевательским. Оцепенев от страха, Роман сидел на кровати, прижимаясь спиной к стене. Потом набрался смелости, бросился к выключателю и зажёг свет. В комнате никого не было. С этой поры он ложился спать, не гася света. Теперь страх не отпускал его. Напротив, он подпитывался всё новыми и новыми впечатлениями. Время от времени слышались странные звуки, едва различимые голоса; чёрные тени, появляясь из одной стены, пересекали комнату и исчезали в противоположной стене. Сколько Роман ни убеждал себя, что все эти ужасы – лишь плод его больного воображения, легче не становилось. Находиться в доме одному в окружении этих жутких, пусть и воображаемых существ стало невыносимо.

     * * *

     Когда Роман подошёл к прилавку, Люська манерно поджала губы.
     - Слушаю вас, гражданин.
     - Люсь. – Роман замялся, не зная, как начать разговор. – Я хотел предложить… Ну… Может быть, нам опять начать встречаться?
     Люська удивлённо вытаращила на него глаза и вдруг расхохоталась.
     - Встречаться?! С тобой?! Ой, уморил! – она перестала смеяться и уже серьёзным голосом сказала: – Да нафик ты мне нужен, алкаш несчастный! В зеркало на себя посмотрись, ухажёр.
     Роман сконфузился.
     - Да ладно ты, Люсь! – пробормотал он. – Это поправимо. Я займусь собою. Вот увидишь: займусь.
     - Займёшься или нет – твоё личное дело. А мне Гришка Воробьёв предложение сделал.
     - Гришка?! – удивился Роман. – У него же ноги нет.
     Люська окатила его ледяным взглядом.
     - Зато с головой и ещё кое с чем полный порядок. А от тебя какой толк? И на мужика-то перестал быть похож.
     Люськины слова больно задели за живое. Хотя Роман и понимал, что за последний год он изменился, всё же степень этих перемен он не осознавал. Всё происходило постепенно, а потому незаметно для него. Конечно, были и нагоняи на работе, и увещевания соседей (в основном – соседок), но вот такое откровенное презрение от бывшей любовницы подействовало как ушат холодной воды. Роман хотел что-то сказать в своё оправдание, но Люська грубо оборвала его:
     - Ладно, хватит чесать языком! Говори, чего надо. Водку подать?
     - Нет, не нужно, – ответил Роман и поплёлся к выходу.

     * * *

     Он совершенно бросил пить. Страх перед ночными кошмарами был настолько силён, что напрочь заглушал тягу к спиртному. Роман по привычке сторонился людей, после работы сразу шёл домой, но теперь проводил вечера не за бутылкой водки, а уткнувшись взглядом в экран телевизора или в книгу. Постепенно он перестал видеть и слышать в доме посторонних существ. Душа мало-помалу возвращалась на своё место.
     И вдруг эти жуткие пауки! Откуда они взялись? Их становилось всё больше и больше. Они спускались по стенам, ползли по полу, словно норовя окружить хозяина дома, взять его в кольцо. Роман попятился к выходу – полчища насекомых двинулись вслед за ним. Уже не сдерживая свой страх, он выскочил на крыльцо и бросился в сад. Чистое безоблачное небо было усыпано звёздами. Сквозь ветви деревьев проглядывала кроваво-красная луна. Но и здесь, в саду, он не чувствовал себя в безопасности. На земле копошились насекомые, всюду за деревьями чудились какие-то существа. Сам воздух был насыщен чем-то жутким, зловещим. Роман побежал, лавируя среди деревьев, которые росли всё гуще и гуще. Они тянулись куда-то ввысь, закрывая небо. Роман бежал, спотыкался и падал, но вновь вскакивал на ноги и продолжал свой бег. Но неведомый враг не отставал от него, дышал в затылок. Со всех сторон слышались омерзительные голоса и смех. Роман бежал, перепрыгивая через ручьи, бугры и ямки, встречающиеся у него на пути. Иногда ему приходилось пробираться сквозь заросли кустов, и тогда чьи-то цепкие руки хватали его за одежду, тянули к себе. Но он вырывался и бежал дальше, не имея ни малейшего представления о том, где находится. Наконец он выскочил на дорогу, пролегающую между деревьями, плотной стеной растущими по её краям, и помчался по этой дороге. От нескончаемого бега дышать становилось всё трудней, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но вот впереди заблестела водная гладь – дорога упёрлась в болото, залитое багровым светом луны. Роман на секунду замешкался. Надо было на что-то решаться – он чувствовал приближение неведомых врагов у себя за спиной. Из воды тут и там выглядывали кочки. Роман решил пересечь болото, шагая по ним. Но не успел он сделать и шага, как вдруг из воды поднялось отвратительного вида существо с совершенно белыми, лишёнными зрачков глазами. Вместо рук от него тянулись многочисленные щупальца с присосками, а кожа была покрыта слизью и струпьями. Роман шарахнулся в обратную сторону, но оттуда к нему неслась орущая, хохочущая, улюлюкающая свора. Поднялся ветер. Вот он уже достиг огромной силы. Деревья зашумели, закачались во все стороны, сорванная листва стремительно закружилась в воздухе. С краю дороги Роман увидел неглубокую канаву. Он бросился в неё и полз до тех пор, пока не уткнулся головой в дерево. Тогда он сел, навалившись спиной на ствол, а вокруг него уже поднялась немыслимая круговерть. Хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда, но Роман не двигался с места, почему-то уверенный в том, что пока он вот так сидит, прижимаясь спиной к дереву, он будет недосягаем для разгулявшейся вокруг него нечисти.

     * * *

     Его разбудили первые солнечные лучи. От их тёплого прикосновения Роман почувствовал, как сильно он замёрз, просидев на земле несколько часов. Он сидел в своём саду, прислонившись спиной к стволу сибирской яблоньки. Пожилая соседка тётя Вера уже возилась у себя во дворе. Увидев Романа, она подошла к забору.
     - Рома, что ты тут делаешь?
     Он только мотнул головой, больше ни на что не оставалось сил. Сообразив, что с соседом творится что-то неладное, тётя Вера торопливо направилась к нему. Подойдя близко, она воскликнула:
     - Господи! Да что с тобой произошло?
     - Всё нормально, тёть Вер. Я в порядке.
     - Что ж тут нормального? Вон сколько седых волос появилось! В земле весь извозюкался. Чем ты тут занимался?
     - Стирал грани между городом и деревней.
     - До чего же ты себя довёл, Рома! – причитала тётя Вера. – Ведь сколько тебя знаю, ты всегда был хорошим парнем. Ну да ладно, чего тут рассуждать, – спохватилась она. – Пойдём в дом. Закоченел, небось?
     Она потянула Романа за руку, помогая подняться. Но встать он не смог, ноги не слушались. Другая соседка, Галина, вышла на крыльцо с ведром в руке.
     - Галочка, поди сюда! – позвала её тётя Вера. – Помоги, одной мне не справиться.
     Галя поставила ведро и побежала на помощь. Вдвоём женщины завели Романа в дом и уложили в постель, накрыв одеялами. Всё его тело сотрясал озноб. Галя, найдя всё необходимое, стала готовить чай, а тётя Вера сбегала к себе домой и принесла кастрюльку свежего борща. Заботы женщин очень скоро дали свои результаты: Роман почувствовал себя значительно лучше. Его перестал бить озноб, в душе воцарился покой.
     - Помыть бы тебя, – сказала пожилая соседка.
     - Не надо, тёть Вер, – ответил Роман. – Я попозже истоплю баню и помоюсь. А сейчас я лучше посплю. Спасибо вам обеим.

     * * *

     Баню он сегодня так и не истопил – проспал до самой ночи. Проснулся Роман с тем же чувством душевного покоя, с которым заснул. Ночная темнота не пугала, и это казалось странным после кошмаров минувшей ночи. Но, несмотря на душевное равновесие, Роман чувствовал постороннее присутствие в доме. Поэтому он не удивился, увидев проплывающее по комнате светлое облачко. Приближаясь к Роману, оно приняло облик женщины в старинных длинных одеждах. Женщина остановилась у кровати, глядя на Романа добрыми и грустными глазами.
     - Кто ты? – спросил Роман. – Зачем ты здесь?
     Он не слышал своего голоса. Может быть, он даже и не произносил свой вопрос вслух, а только подумал.
     - Ты заблудился в темноте, – ответила женщина-призрак. – Я пришла, чтобы зажечь свет в твоей душе.
     - Значит, я не безнадёжен?
     - Тебе решать это.
     - Ты поможешь мне?
     - Ты сам себе поможешь.
     - Скажи, что я должен делать, чтобы спасти себя?
     - Ты знаешь ответ на этот вопрос.
     - Нет, не знаю.
     - Знаешь. Ищи его в себе, в своей душе.
     - Но я искал, долго искал. Днями и ночами я ворошил свою душу, но ответа не нашёл.
     - В твоей душе было темно.
     На столе у противоположной стены громко тикали часы-будильник. Из умывальника монотонно капала вода. За окном тонко и пронзительно залаяла собачонка и вскоре умолкла. А здесь, у постели Романа, продолжался странный безмолвный диалог.
     - Ты всегда будешь рядом? – спросил он.
     - Нет, я покину тебя, когда увижу, что мои надежды оправдались.
     - А если я не оправдаю твоих надежд?
     - И в этом случае я уйду.
     - И что тогда?
     - Придут другие.
     Что представляют собой эти «другие», Роман теперь знал слишком хорошо.  Упаси, Господи, от их прихода! Он вспомнил свои недавние кошмары, и вновь по всему его телу волной пробежал озноб.
     - Я буду стараться! Клянусь! – горячо воскликнул Роман, теперь уже вслух. – Я оправдаю твои надежды, только не покидай меня раньше времени!
     Женщина улыбнулась и плавно растаяла в воздухе. Но Роман чувствовал, что она где-то здесь, рядом с ним. Он тоже улыбнулся и спокойно уснул.

     * * *

     За окном шёл дождь – тот самый добрый и обильный дождь, под шум которого так хорошо спится. Но спать уже не хотелось. Утро давно вступило в свои права. Роман выбрался из постели и вышел во двор, подставив лицо под тёплые струи дождя. Он вдыхал утреннюю свежесть и размышлял о странном ночном визите. Роман не сомневался в том, что этот визит был на самом деле, а не являлся плодом его воображения или сном. Но кто эта загадочная женщина? Почему она явилась к нему? Может быть, это мама попросила её спасти гибнущего сына? Милая, добрая мама, похороненная на деревенском кладбище. Когда в последний раз он был у её могилы? Давно, очень давно. В последние месяцы Роман даже и не вспоминал о матери. Незаметно для себя он опустился, растерял свои человеческие качества. Где, когда в нём появилась первая трещинка? «Фаянсовые души!» – вспомнил Роман слова Галины. Но теперь всё будет иначе. Он встанет на ноги, окрепнет. Он вновь обретёт в себе всё то, что растерял, растратил по мелочам. Роман ещё не определился относительно своего будущего, но он уже знал, с чего начнёт. Первым делом он наведёт идеальный порядок в своём жилище и в себе самом. Там, в доме, на полочке в углу стоят мамины иконы, теперь покрытые толстым слоем пыли. С этих икон и начнёт Роман своё очищение.
     Бегущая по лицу вода обрела солёный привкус. Роман понял, что он плачет, и от этого ему вдруг стало очень легко, словно слёзы размочили, вымыли прочь застрявший в душе комок. Хорошо, что он сохранил в себе эту способность, хотя сам и не подозревал об этом. Ведь он уже и не помнит, когда плакал в последний раз.
     А дождь постепенно терял свою силу. Вот уже последние капли отстучали по промокшей земле, и в образовавшемся между тучами просвете ярко засияло солнце.

                2004 г.