Сказка о первом смоленском историке

Жил неправильный татарский мурза, пока его не пленил русский воевода Василий Васильевич Голицын. Окрестил он мурзу и дал ему свое имя - направил на путь истинный. Сын окрещенного мурзы стал священником, у которого в свою очередь родился сын Никифор, который и стал первым русским историком. Способный это был мальчик, к 10 годам уже бегло читал на латинском языке, ну как такому не стать православным священником. Но судьба злодейка разорила отца, и стал будущий историк постигать премудрости службы с низов - с должности псаломщика, а в свободное время заниматься самообразованием. Женился на дочери священника и стал дьяконом кафедрального собора. Нарожал детей, в бедности жил, но попалась на глаза книга коллеги его по истории Смоленска. Нашел в ней он немало недостатков, и решил написать свою историю. Но не поняло его начальство, и стало ставить препоны его научной деятельности. Но улыбнулась судьба в лице московских студентов, которые помогли ему с литературой. Завершил он свою работу, но духовное начальство не одобрило его, и выгнало со службы. Тогда он пошел к губернатору, который признал сей труд, и на свои деньги издал весь тираж книги и подарил его автору. Дали историку место священника. Узнал о том царь и наградил историка. И люд смоленский не остался в стороне, и была от него благодать большая. Купил новоиспеченный историк – священник себе дом рядом с местом службы, и стал уважаем в народе превелико. Тут супостаты-французы нагрянули на Смоленск, но не спасовал историк и тут, пришел к их императору и попросил не трогать достопримечательности смоленские. Не смог отказать император святому человеку, выставил охрану у Успенского собора. Так благодаря слову праведному спас он святыни смоленские. Но недоброжелатели навет навели на праведника, что спас он святыни, продав душу дьяволу. И отрешили праведника от сана священника. Много горя и лиха он перенес, пока не оправдали его и не вернули сан. Много благих дел сделал еще для города священник, пока не умер с покаянием. До сих пор чтят его память смоляне и ухаживают за могилой на Окопном кладбище. Не сохранился дом и церковь, где он совершал таинства, но доска мраморная на многоэтажном доме, построенном на месте дома священника, до сих пор висит. Не знаю, как читатели, а я прослезился от умиления.
Чтобы не подумали, что прибавил я что от себя, приведу информацию из википедии:
«Никифор Адрианович Мурзакевич (2 [13] июня 1769 года, Смоленск - 8 [20] марта 1834 года, Смоленск) - священнослужитель Русской православной церкви, автор «Истории губернского города Смоленска» - первого печатного труда по истории Смоленской земли. Биография Родоначальником фамилии Мурзакевичей был бывший крымский мурза Василий по прозвищу Мурзин, плененный князем В.В. Голицыным во время 2-го Крымского похода в 1687 году, крещенный им в православие и зачисленный в служилые люди по городу Смоленску. Своего сына Адриана (? — 1783) Василий Мурзин определил в открытую в 1728 году Смоленскую семинарию, после окончания которой Адриан Васильевич был священником при Успенском кафедральном соборе Смоленска. Юность и учение. 2 (13) июня 1769 у Адриана Васильевича и его супруги Евдокии Федоровны родился сын Никифор. Получив начальное образование дома, к 10 годам мальчик уже бегло читал на русском и латинском языках и поступил в Смоленскую семинарию. В семинарии Никифор успешно окончил три из четырёх классов, но в 1783 году скончался отец и семья осталась без средств к существованию. Вынужденный оставить семинарию, Никифор был определен епископом смоленским и дорогобужским Парфением псаломщиком в Богородицкую церковь. В 1792 году Никифор Мурзакевич женился на Анне Ивановне Солнцевой, дочери вяземского священника и около того же времени, принимая во внимание заслуги отца, был посвящен сначала в иподиакона, а потом и в диакона кафедрального собора Смоленска. Большая семья о. Никифора (его мать, жена и шестеро детей) жила в бедности, поскольку единственным источником доходов являлось жалование в 25 рублей в год и некоторые суммы, выручаемые как плата за требы. Все свое свободное время диакон посвящал самообразованию. Особенно его интересовала история родных мест. Работа над «Историей Смоленска. Прочтя рукописную «Историю города Смоленска», составленную в 1780 году иеромонахом Иоасафом Шупинским к приезду в Смоленск императрицы Екатерины II, о. Никифор нашел в ней множество недостатков и сам занялся составлением более полной и подробной истории. Эти занятия пользовались поддержкой епископа Парфения, предоставившего в распоряжение диакона свою библиотеку, личные выписки относительно смоленских древностей и обеспечившего ему доступ в архив консистории. После смерти епископа Парфения в 1795 году положение о. Никифора ухудшилось: новый епископ Дмитрий не оказывал диакону прежней поддержки. Закрылся для него и доступ в архив. Смоленское духовенство, и без того не расположенное к ученому-диакону, теперь стало относиться к нему и вовсе презрительно. Неожиданная помощь была оказана Мурзакевичу студентами Московского университета И. А. Двигубским, А. С. Карсаровым и А. И. Тургеневым, которые, направляясь на учёбу в Европу, проезжали через Смоленск, познакомились с о. Никифором и пообещали поспособствовать его работе. А. И. Тургенев написал о смоленском диаконе своему отцу, ректору Московского университета И. П. Тургеневу, активному члена Дружеского ученого общества, и через несколько месяцев Мурзакевич получил посылку из Москвы. В посылке были книги по российской истории В. Н. Татищева,  М. М. Щербатова и И. М. Штриттера, Никоновская летопись, «Синопсис», «Вивлиофика» Н. И. Новикова и другие труды. Благодаря помощи из Москвы, Мурзакевич сумел к 1803 году завершить свою «Историю города Смоленска». Представленная епископу Дмитрию, работа не нашла поддержки у духовных властей: епископ возвратил рукопись «с выговором и бранью». Тогда Мурзакевич представил рукопись смоленскому гражданскому губернатору Д. Я. Гедеонову, а тот передал её генерал-губернатору Смоленска С. С. Апраксину. По распоряжению Апраксина в 1803 году в губернской типографии за его счет было напечатано 600 экземпляров первого издания «Истории губернского города Смоленска» в четырёх книгах. Весь тираж издания был подарен автору и быстро разошелся по подписке. Епископ Дмитрий был разгневан и выгнал диакона из кафедрального собора, предложив ему искать другое место. Такое место вскоре нашлось. 16 апреля 1803 года о. Никифор был рукоположен в священники Одигитриевской церкви. В 1804 году вышло второе издание «Истории», дополненное пятой книгой с грамотами русских, польских и литовских государей, данными Смоленску. С. С. Апраксин переслал книгу обер-прокурору Синода князю А. Н. Голицыну, а тот представил её императору Александру I, который велел выдать автору 500 рублей. Кроме того, смоленское дворянство и граждане ссудили отцу Никифору 1500 рублей, что дало возможность купить у купца Квецинского дом за алтарем Одигитриевской церкви. Война 1812 года и судебные процессы. Начало 1812 года было ознаменовано для Мурзакевича несчастьем. 4 (16) марта умерла его жена, оставив семерых детей. По словам его сына Ивана, отец после смерти жены «впал в задумчивость и какое-то равнодушие», почти оставив писательский труд и сосредоточившись на заботах о детях. Новый епископ Ириней, известный как полиглот и автор многих научных работ, оценил труды о. Никифора и хотел удостоить саном протоиерея, но смоленское духовенство выступило против этого, указывая на «неученость» Мурзакевича. Во время Отечественной войны 1812 года появление противника вблизи Смоленска застало его население врасплох. 3 (15) — 4 (16) августа жители в спешке покидали город и уезжали на восток. Мурзакевич, у которого в эти суматошные дни украли лошадь, вместе со своим многочисленным семейством покинуть город не сумел. Французские колоны штурмуют Смоленск. 4 (16) августа 1812 армия Наполеона осадила Смоленск и начала артиллерийский обстрел города. Священник Мурзакевич был в этот день призван для исповедования и причащения раненных и умирающих и находился на позициях 26-й дивизии генерала И. Ф. Паскевича на Королевском бастионе под обстрелом вместе со своим 12-летним сыном Константином, который носил за отцом святую воду. Своим поведением в этот день о. Никифор заслужил особую благодарность генерала Паскевича и позже был награждён скуфьей от Синода и бронзовым наперсным крестом. 5 (17) августа французы предприняли несколько атак, захватив предместья, но так и не сумев ворваться в Смоленскую крепость. Утром этого дня о. Никифор вновь был на позициях, а после обеда укрылся с семьей и прихожанами в Успенском соборе, так как его дом и церковь попали под обстрел. В ночь на 6 (18) августа русские войска оставили город, который был занят французами. В соборе ютились почти неделю, пока основные части французской армии не покинули город. Дом Мурзакевича в это время занимал генерал Ж. Лагранж, и когда хозяин вернулся в него, он нашел свое жилище разграбленным. В занятом французами Смоленске отец Никифор оказался одним из немногих оставшихся священников. В этой ситуации он не только отправлял службы в Успенском кафедральном соборе, но и был хранителем этой русской святыни. В первый день французской оккупации Мурзакевич сумел добиться от французского командования постоянного воинского караула, который был поставлен у собора и спас от разорения соборную ризницу и имущество архиерейского дома. От разорения отцом Никифором были также спасены Троицкая и Одигитриевская церкви. В обстановке, когда грабежи и мародерство достигли предела, Мурзакевич проявлял завидное мужество и силу духа, у него получалось заступаться за жизнь и имущество граждан перед французскими властями, включая губернатора Смоленска барона А. Жомини. Мурзакевич исповедовал и осуществлял погребение отставного подполковника П. И. Энгельгарда - смоленского дворянина, организовавшего вместе с несколькими своими соседями партизанский отряд из вооруженных им крестьян. Выданный крестьянами, Энгельгардт был расстрелян французами у Молоховских ворот Смоленска. Всю осень о. Никифор со своими сыновьями, Константином и Иваном, ходил за город на кирпичные заводы к русским раненным, носил им воду и овощи. Между тем, личная история о. Никифора была далека от благополучия. Священник был неоднократно бит мародерами, удар шпорой в бок давал потом о себе знать вплоть до самой смерти. Дом его был разорен, голод и болезни унесли жизни матери о. Никифора, его тетки, двух дочерей и воспитанницы. Ещё одно несчастье произошло более или менее случайно. 27 октября (8 ноября) 1812 генерал Жомини потребовал от священников организовать почетную встречу Наполеона, возвращавшегося из Москвы. Тогда император не приехал, но на следующий день встреча произошла, причем случайная: Идя к больному мещанину Ив. Короткому, что у Днепровских ворот возле дома Ив. Ковшарова, с черствой  росфирою, нечаянно возле Троицкого моста попавшиеся мне губернатор Жомини сказал мне по латыни: «Вот Наполеон идет!» - Я, не знавши его, посторонился, но Наполеон у меня спросил: «Pope?», я ответствовал: «Так». И когда ближе он подошел, я, в недоумении и страхе, вынул просвиру, которую он велел взять одному генералу. Всего этого никто не видел. - За Наполеоном тащилась под гору карета четвернею в ряд, с переду и с заду её были привязанные снопы ржаные. - Дневник священника Н. А. Мурзакевича. 28 октября 1812 года. 5 (17) ноября 1812 Смоленск был занят русскими войсками. Это счастье обернулось, однако, несчастьем для Мурзакевича, в действиях которого усмотрели измену. Священника обвинили в том, что он спрятал в соборной ризнице 20 000 рублей, унесенных из архиерейской ризницы, а также в том, что он, де, в нарушение верноподданической присяги встречал Наполеона и благословил его. Об этом было доложено архиепископу Феофилакту — главе экстраординарной комиссии по приведению в порядок епархий, разоренных во время войны. Возникло «Дело о священниках Мурзакевиче и Соколове и протоиерее Поликарпе Звереве». Запуганный Феофилактом, епископ Ириней вынес суровый приговор. Мурзакевич был запрещен в священнослужении и лишен места. В своем дневнике он записал: «От всех враг моих бых поношение, и соседом моим зело, и страх знаемым моим: видяше мя вон бежаша от мене.» (Псал. 30, 12). — Дневник священника Н. А. Мурзакевича. 31 декабря 1812 года. Одигитриевская церковь, где служил о. Никифор Мурзакевич. Открытка начала XX века.
15 (27) января 1813 приговор был утвержден Священным Синодом. Это лишило Мурзакевича средств к существованию. Более того, его дом был определен для казенного постоя, а сам о. Никифор с семьей ютился на чердаке. Однако, через некоторое время дело поступило наряду с другими на рассмотрение особой комиссии Сената по сыску изменников. Комиссия, не найдя в нем измены, передала дело на рассмотрение уголовной палаты, которая 24 марта (5 апреля) 1814 вынесла оправдательный приговор. Ориентируясь на приговор светского суда, епископ смоленский Иоасаф ходатайствовал перед Синодом об отмене запрещения к священнослужению для всех трех священников. После утвердительного ответа Синода о Никифор 24 июля (5 августа) 1814 вновь был назначен к служению в Одигитриевской церкви. Жизнь после 1814 года. При посещении Смоленска великим князем Николаем Павловичем 18 мая 1816 г. Мурзакевич был представлен ему на королевском бастионе и удостоился благодарности за свои исторические труды и рассказ о битве 4 августа 1812 г. Кроме выполнения своих непосредственных обязанностей и исторических трудов, отец Никифор с не меньшей самоотдачей выполнял общественную работу в городских и епархиальных учреждениях. Так, в 1819 г. по поручению епископа, собрал по городу и губернии 32 287 рублей в пользу бедных семинаристов. Часть своей библиотеки отец Никифор ещё при жизни передал в Смоленский кадетский корпус, до 200 томов пожертвовал в семинарию, по тому же завещанию 100 томов были переданы в училище для детей канцелярских служащих, бедным семинаристам завещал 50 рублей. Похоронен священник Никифор Мурзакевич в ограде Спасо-Окопной церкви. Могила его сохранилась до наших дней».
Небольшая деталь - упоминаются с книгой губернатор Гедеонов и епископ Гедеон. «История города Смоленска», составленная в 1780 году иеромонахом Иоасафом Шупинским к приезду в Смоленск императрицы Екатерины II. Считается, что было несколько рукописных списков этой книги, впервые книга была опубликована в «Северном архиве» под авторством епископа Гедеона, умершего в 1761 г., затем под именем И. Шупинского в 1876 г. в «Смоленских епархиальных ведомостях» по списку из Киево-Софийского собора.
Итак, о какой книге идет речь? Мурзакевич Никифор Адрианович «История губернского города Смоленска от древнейших времен до 1804 года». - Смоленск при губернском правлении, 1804. Цитата из книги : «Смоленск – город губернский, титул имеет великого княжества, поселен по обеим сторонам Днепра, текущего с востока на запад, под 54 и 45 северной широты и под 50 и 32 долготы, - розтоянием от Санктпетербурга 694 версты, от Москвы 378, от Киева 657 верст».
Современное положение Смоленска – широта 54 градуса 45 минут и долгота – 32 градуса 04 минуты. Широта указана с современной точностью, хотя еще в 1840-х годах широта составляла 54 градуса 47 (46) минут. Отсчет долготы от Гринвичского меридиана был принят в 1884 году. Качество печати неважное (состаренное), но шрифт использовался и в книгах 1880-х годов. В книге опмсан приезд в Смоленск Екатерины II с Иосифом II, что согласно моей версии могло случиться не ранее 1780+67 = 1747 года. Это было отражением приезда в Смоленск Николая I c Францем Иосифом I. Книга посвящена смоленскому генерал-губернатору С.С.Апраксину.
Известны следующие представители этой фамилии:
Апраксин, Андрей Матвеевич (1663—1731) — граф, сподвижник Петра I, брат царицы Марфы Матвеевны.
Апраксина, Марфа Матвеевна (1664—1715) — русская царица, вторая жена царя Фёдора Алексеевича.
Апраксин, Степан Фёдорович (1702—6 августа 1758) — генерал-фельдмаршал. 1771-1827
Жена Аграфена Леонтьевна Соймонова
Степан Фёдорович Апраксин (1719-1771)
Степан Степанович Апраксин (13.07.1757, Рига или 13.06.1747- 8.02.1827)
генерал от кавалерии, с 1801-1807 Смоленский генерал-губернатор
Жена Екатерина Владимировна Голицына (Апраксина)
Владимир Степанович Апраксин (1796-1833)
Софья Петровна Толстая (Апраксина)
Пётр Матвеевич Апраксин
Фёдор Матвеевич Апраксин (?-1796), ж.Елизавета Алексеевна Безобразова (Апраксина)
Апраксин Степан Фёдорович (1792 -1862) — генерал от кавалерии.
Жена Елена Антоновна де Серра-Каприола (Апраксина)
Антон Степанович Апраксин (1818-1899), жена Мария Дмитриевна Рахманова (Апраксина, Кнорринг)
Степан Антонович Апраксин (20 декабрь 1869-7 апрель 1930)
Жена Анна Николаевна Баратова (Апраксина)
По моей версии было два брата, один умер, а второй воспитал его малолетнего сына – будущего губернатора Смоленска. Реальный человек жил 1792-1862 гг., а его сдвинутый во времени образ 1747 (1757) - 1827 гг. Временной сдвиг 35 лет.
Губернатором он мог быть в годы 1801+35 – 1807+35 или 1836-1842 г.
Реальным автором книги является «сын» Мурзакевича Н.А. - Николай Никифорович Мурзакевич (1806—1883) — историк и археолог, директор Ришельевского лицея. Сын священника Н. А. Мурзакевича воспитывался в Смоленской духовной семинарии; затем учился в Московском университете (1825—1828) на нравственно-политическом (юридическом) отделении. В 1830 году по приглашению университетского товарища Михаила Михайловича Кирьякова (1810—1839) переселился в Одессу. Здесь Мурзакевич сначала служил в таможенном управлении (до 1831), затем был принят на должность учительского помощника в начальном училище при Ришельевском лицее; с 1836 года — учитель и одновременно преподаватель истории в Лицее. С 1838 года он, после защиты магистерской диссертации стал адъюнктом русской истории и статистики, а в 1840 году утвержден профессором русской истории лицея. В 1853 году стал исполнять должность директора лицея - до 1857 года. Преподавание в лицее Н. Н. Мурзакевич совмещал с разносторонней научной и общественной деятельностью: он был членом Общества сельского хозяйства Южной России, принимал участие в работе над «Новороссийским календарем» (на 1839, 1840 и 1841 годы) и «Одесским альманахом», сотрудничал в газете «Одесский вестник»; был директором Публичной библиотеки (1843—1853). В 1854 году, во время Крымской войны, Н. Н. Мурзакевич, по просьбе М. С. Воронцова, участвовал в спасении его уникальной библиотеки манускриптов. Научно-педагогическая деятельность Мурзакевича имела важное значение для развития болгарского просвещения; среди его учеников — известные впоследствии болгарские деятели Н. Геров, Д. Чинтулов, И. Богоров: им была написана работа о С. Н. Палаузове. Разъезжая по южной России, Мурзакевич занимался её историей, археологией и этнографией, производил раскопки, изучал местные архивы. К числу его счастливых находок в архивах относятся псковская судная грамота (изд. 1847 и 1869), подлинные письма царевича Алексея Петровича (изд. 1849), несколько вариантов «Русской Правды», более подробные сведения о кончине преподобного Феодосия Печерского. Его стараниями были сохранены и ныне находятся в Одесском историко-краеведческом музее орденские знаки (звезды Андрея Первозванного, Георгия и Владимира) и аксельбант Г. А. Потемкина. Н. Н. Мурзакевич был основателем, секретарем (1839) и вице-президентом (с 1875) Одесского общества истории и древностей. В «Записках» Общества, выходивших под его редакцией, он поместил около 130 статей по нумизматике, истории и археологии. Много статей его напечатано также в «Журнале Министерства народного Просвещения», «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей Российских», «Русском Историческом Сборнике», «Русской Старине», «Русском Архиве», «Известиях Императорской Академии Наук» и др. С 1865 года Н. Н. Мурзакевич - действительный член Московского археологического общества.
С 1857 года до 1865 г. его биография неясна, мне думается, он получил повышение и поехал в Киев, где и подготовил книгу о Смоленске.
Псковские документы изучал Мурзакевич, а о изучении смоленских ни слова, неужели сын не захотел продолжить дело отца? Мне интуиция подсказывает, что Мурзакевич Н.Н. написал книгу в 1851-1858 годах, она же и была издана в Киеве со смоленскими реквизитами и под 1804 годом. Эти фальшивки клепались в Киеве, поэтому не случайно Киев стал родиной славян. Для чего это было сделано – для фальсификации доказательств. Я уже писал, что война 1812 года – то бумажное отражение войны 1745 года Фридриха. Как же фантомам придать плоти. С помощью свидетелей событий. А как тут не поверить свидетелю – первый историк, священник. Есть реальные осязаемые вещи – его дневник, церковь, где он служил, дом, где он жил, наконец, могила, в которой он похоронен. Трудились фальсификаторы на славу.
Так что, швабские историки писали сценарии не хуже голливудских, не потомки ли их работают сейчас в Голливуде.