В Болоте

Сегодня Ёж был грустен. Болото, на котором он жил, затягивало маревом тумана. Туман и раньше накрывал Болото, но сегодня было как-то особенно грустно. Вечером, под дуб, где он жил, пришла Жаба, и стала жаловаться.
- Совсем без работы осталась, - говорила она, - раньше присесть было некогда, ходила-душила, а теперь и зайти никто не приглашает. Вот так пошляюсь по Болоту, вон, к тебе зайду чайку попить...
Жаба оглядела незатейливое жильё Ежа. Низкие потолки, стены из гипсокартона. На кухне свистел греемый болотным газом старый советский чайник. Что взять с Ежа - она не знала.
- Женился бы, что ли...
- Женишься тут, - буркнул Ёж, - жена полквартиры отпилит, и поминай её как звали. Неустойчиво на Болоте, грунт ходит. Раньше по ночам ходил, а теперь и днём.
- Да, грунт ходит, - кивнула Жаба, - не до жиру. Многих зверей плющить начинает. Чует зверь на Болоте, с ума сходит.
Жаба тоже с ума сходила, по ходу дела. Да кто в нашем Болоте не был шизонут? - подумал Ёж. Все были по-немногу, но за шизонутость никого не трогали - а за терроризм - сразу в пень.
А в чём разница между безумием и терроризмом, не мог ответить никто.
Получалось, что и не было.
Жаба ушла, Ёж зашёл в туалет и открыл крышку унитаза. Это была последняя, не закрытая Болотной Бригадой Безопасности социальная сеть. На крышке унитаза было написано "Высер", а ниже аккуратно наклеена красивая голограмма "Сделано в России", и нарисован маленький крабик, держащий факел.
"Да, с этими факелами мы лажанулись," - думал Ёж, - "Всё зверьё удивлялось, почему в Болоте, где полно болотного газа, мы так и не научились делать самокаты? Весь лес катается на самокатах, и только Болотцы перемещаются в вёдрах, перепрыгивая
с кочки на кочку!"
Для входа в сеть нужно было громко крикнуть в унитаз своё имя. И Ёж изо всех сил заорал:
- Йоооожииииик!
- Зааааткнииииись, - донёсся откуда-то из глубин унитаза гулкий аутентичный бас медведя. Соединение было установлено.
А о чём слушать сеть? О политике, о жизни.
Основная масса Болота была довольна. Зайцы рубили капусту, лисы рубили зайцев, медведи жрали мёд и жирели на службе. А кардинал Краб говорил, что в Болоте жить лучше, чем во всём лесу, потому что у нас есть болотный газ, и скажите ему спасибо, за то что он этот газ умудряется кому-то продавать (когда все в лесу жгут хворост, его там ещё пока с избытком, хотя нижних веток у деревьев уже нет).
И хорошо жил в Болоте тот, кто отщипывал. Оттого и Болото со стороны казалось общипанным - кора на деревьях, трава, кочки, камни, и даже мухоморы.
А с факелами лажанулись, Ёж всё качал головой. В Болоте решили в следующем году Олимпийские игры проводить, на самом юге, в муравейнике. Ну и, как водится, нужны факелы. Ну тут Бобёр решил выпендрится: "-Да я сделаю лучше Пендосского Валежника, мы же ракеты из рогаток в космос посылаем!"
И сделал, задорого, не за спасибо. Взял на Свалке зажигалок, удлинил им ручки, обточил зубами - факел! В зуб даю - факел! (А что у Бобра зубы всю жизнь растут - этого никто и не учёл.) И побежали. Сначала Заяц побежал, потом бежал Кабан. Потом у Барсука что-то в зажигалке переклинило и загорелся хвост. Потом уже вместо факела несли Барсука, потому что он и выглядел лучше, и горел лучше. Вся сеть кричала "Бей Бобра", а Бобёр им кричал из скворечника - "сами дураки!" и тому подобное.
На этом всё и закончилось. Как и не начиналось. Остался только неприятный осадок. На дне унитаза.
А в этот раз из унитаза доносилось обсуждение пенсионной реформы. Осознав, что с пенсией натворил что-то непонятное, Шмель решил вместо законно заработанного болотцем за всю жизнь торфа выдавать пенсию еловыми шишками, переводя их в торф по курсу центральной Банки, а торф ведь горит лучше шишек!
И покуда в унитазе обсуждали очередное бытовое убийство - Шмель взял и провернул реформу. Схавали звери, и не такое хавали! И чего не переваривал лужёный медвежий желудок! И работали теперь они на шишки. Самовары топить на старости.
Один только Ёж сказал: "Я не буду платить никаких отчислений, не нужны мне ваши шишки!", на что Шмель ответил, - "Вы, товарищ Ёжж, говорите крайне неосозззнанно! Вы должжжны проявить гражжжданское созззнание и помогать старшшему поколению, а не думать только о себе!" А Ёж ответил:
- Я свободный зверь. О ком хочу, о том и думаю. Что хочу, то и делаю. Это же и есть свобода?
- Свобода то свобода, - прожевал Шмель, - но и обяззаности у вас гражжданские есть!
- У вас тоже, - пробурчал Ёж, - главная ваша обязаность - соблюдать правила Болота и не обманывать зверей. А вы поменяли торф на шишки. А если завтра шишки обесценятся, что я получу на пенсии? Банановую кожуру?
- Всё можжет изззменится, - прожужжал Шмель, - всё можжет быть...
И улетел. А Ёж остался. И Болото осталось. И проблемы остались. И понял Ёж тогда, что ни Шмелю, ни Крабу, ни армии косолапых ни за что не поднять этих проблем.
- Ага, - крикнул он в унитаз, и эхо ответило ему. А может, другой такой же Ёж.