Автобус

Автобус

На очередном повороте меня мотнуло в сторону, кулак сжался крепче на поручне, внутри запястья хрустнуло, и всю кисть пронзила резкая боль. Я выругался сквозь зубы.   
– Поаккуратнее можно? Чай людей везешь! – крикнула тучная тетка водителю. 
За покрытым морозными узорами окном почти ничего не было видно. Лишь в небольшое пятнышко, которое кто-то надышал, как в прорубь на льду, виделось что-то стремительно текущее единым потоком, проносящееся мимо.   
Мужчина рядом со мной шмыгнул носом и закашлялся, за ним шмыгнул следующий, и волна поползла по автобусу. Я прислушался. Казалось, что простудой были больны все поголовно. У меня у самого третий день держалась температура, заложило нос и першило в горле. Но я держался, героически выходил на работу и даже получалось что-то делать. Но чувствовалось, будто я – это вовсе не я привычный, а скорее космонавт в скафандре, настолько далек и нереален казался окружающий мир. Запахов не было, слух притупился, а вокруг носа образовалась корочка, натертая носовым платком. Почему-то именно она, эта корочка, беспокоила меня больше всего. Мне думалось о том, как выглядит мой нос со стороны, настолько это противно, насколько представляю это я сам, и есть ли кому-нибудь до меня дело?.. 
Взгляд остановился на рекламном плакате аптеки со слоганом «реальное качество, справедливые цены». Я ухмыльнулся. В нашей стране цены были справедливыми лишь для того, кто их назначал, а в реальность качества можно было только верить, как и в реальность окружающего мира. Верить и лучше не проверять, потому как можно разочароваться, а зачем это нужно? Еще мне подумалось, что вешать в зимнее время рекламу аптек в автобусах – очень правильный ход. Да и вообще реклама аптек должна висеть в автобусах круглый год, как и реклама распродажи одежды, грандиозных скидок на бытовую технику, социальных магазинов и поминальных служб, чтобы люди ехали и понимали, что они дно общества, по определению ищущее скидки, дешевизну и реальное, а не какое-то там заоблачное, качество. А поминальные службы должны рекламироваться везде. Чтобы каждый знал и помнил, что скоро он сдохнет и пытался успеть сделать действительно важные вещи, а не заниматься какой-нибудь ерундой, растрачивая свое драгоценное время. 
Наиболее важным делом для меня сейчас было – доехать до дома, забраться под одеяло и выпить что-нибудь горячее.   
Автобус сбавил ход, но двери не открывали. Значит мы встали в пробке. Типичное дело для шести вечера. Все едут с работы, все едут по магазинам. Улицы кишат: дороги наполняются потоками машин, а тротуары потоками людей. В задней части автобуса пронзительно завопил грудной ребенок. 
В детстве я даже мечтал стать водителем. У дедушки был рабочий грузовик с большой зеленой пыльной кабиной, полной странных, но таких притягательных запахов. Тогда мне казалось, что лучше этой профессии быть не может. А еще мой дедушка на войне водил танк. В детстве мы все мечтаем о каких-нибудь социально значимых профессиях, будь то шофер, будь то врач, будь то милиционер. Теперь дети в России мечтают быть бандитами и ворами в законе. Страна растит своих героев. 
Автобусы мне тоже нравились, желтые, округлые, выпущенные в Советском Союзе «лиазы». Нынешние квадратные «лиазы» с зелеными полосами никуда не годятся. Нет в них того шарма, который притягивал тебя в детстве. Нет тех красивых лампочек на панели у водителя, за которыми наблюдаешь, уткнувшись носом в переднее стекло. Нет мотора под крышкой, прямо в кабине. Ведь как это классно, когда автобус вдруг остановился, водитель с важным видом убирает в сторону расписание маршрута, поднимает крышку и тут тебе хочется просто просочиться сквозь стекло, тоже заглянуть внутрь, помочь, разобраться, починить. 
Мы проехали чуть дальше и снова встали. Ребенок ревел не стихая. Народ стал потихоньку возмущаться, ругать правительство, администрацию города, дорожные службы и тех, кто «напокупает себе джипов размером с газель». Никогда не видел джипов размером с газель, но почему-то прекрасно понимал о ком идет речь. Лет пять назад в городе не было такого трафика дорогостоящих иномарок, да и вообще машин было гораздо меньше. А теперь создавалось такое впечатление, что все у кого были деньги и у кого их не было, купили аж по три машины и едут себе в час пик, одновременно на всех сразу. Машин, казалось, было гораздо больше, чем жителей.

За окном совсем стемнело, настроение одновременно с этим совсем упало. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, а рядом со мной сидел парень в пестрой куртке и какой-то бесформенной шапке, он что-то увлеченно набирал на сотовом телефоне большими пальцами, потом вытирал тыльной стороной ладони под носом и снова продолжал печатать. На коже оставались влажные следы. 
Мне стало интересно, какова концентрация всякой заразы в одном таком автобусе, сколько в нем бактерий, вирусов и прочей гадости. Проехав в этом «скотовозе», как их прозвали в народе, можно было заразиться чем угодно. Почему-то именно сейчас у меня возникла ассоциация с очередями в больницах. Пришел здоровый, сдавать анализы: кровь, мочу и что-нибудь еще до кучи – ушел больной всеми присутствующими в очереди вирусными заболеваниями, да еще заразил домашних и соседа, с которым поздоровался у подъезда и соседку, с которой ехал в лифте. 
И тут меня осенило. Рано или поздно все человечество вымрет от вируса. Когда-нибудь что-нибудь жуткое, дремлющее во льдах, оттает, и тогда нам всем наступит апокалипсдец и армагедец одновременно. 
Автобус проехал еще немного. Я расчистил окошко в мир костяшками пальцев: кругом одни машины. Разглядев ориентиры, я понял, что мы не проехали даже половины пути. Как раз проезжали мимо административного здания в центре города. Народ шумел громче, а ребенка, который не прекращал реветь ни на минуту и был явным раздражителем, переместили ближе к центру. 
– Мамаша, что же вы дитя не успокоите? Надорвется же... – сказали в толпе. 
Я посмотрел на часы. То ли батарея садилась, то ли они сошли с ума от мороза еще на улице. Показывало почти половину седьмого, в это время обычно я уже был дома, если не заходил по дороге в продуктовый. Цифры моргали, а секунды зависли на 19-ти и не менялись. 18:27:19. Я подумал над числом, как делал много раз, потому что любил и уважал нумерологию. Ассоциаций никаких не возникало. Разве что можно было собрать три девятки, если сложить единицу и восьмерку, получив вторую девятку, затем семерку и двойку и получить третью, но тогда оставалась еще единица, которой не было места. В общем, ничего странного и пугающего не получалось. Автобус стоял. 
– Да откройте уже двери! – кричал мужчина в драповом пальто и черной меховой кепке. – Я опаздываю, дайте сойти. 
– Сходят с ума, – прошептал я. 
Никакой реакции водителя не последовало. На улице начался сильный снегопад, обзорное окошко закрыло белой пеленой. А я в который раз пожалел о том, что не езжу на такси, а коплю... то ли на капитальный ремонт квартиры, то ли на автомобиль. И на то и на другое копить мне с моей зарплатой предстояло еще долго.
Внезапно в глазах помутнело, стало невыносимо жарко и заложило уши; я не успел испугаться, как вновь смог видеть четко, жар спал, а низкочастотный гул в ушах сменился тишиной. Ватной тишиной, в которой не было ни звука. Я осмотрелся. В автобусе стало как-то удивительно свободно, большая часть людей просто исчезла. Но куда? Двери-то по-прежнему были закрыты. 
Я дотронулся до лба, проверяя, не жар ли у меня, но не ничего не почувствовал. Абсолютно ничего! Ни тепла кожи, ни прикосновения собственной руки. Было похоже на то, что мой простудный скафандр из метафоры превратился в реальность.
Люди вокруг тоже трогали себя, кто за лицо, кто за плечи, озирались по сторонам, безмолвно открывали рты.
Медленно, откуда-то издалека со звонким эхом вернулся звук. Скрип подошв о влажный пол автобуса, испуганные голоса пассажиров. Наконец, двери с шипением открылись и народ сыпанул наружу. Следом и я спрыгнул со ступенек, поскользнулся, однако удержался, прижавшись к борту.
Люди поспешили в разные стороны, но замедляли шаг, останавливались в недоумении. Площадь была пуста: ни машин, ни прохожих. Падающий снег редел, а дома вокруг смотрели на нас темными провалами окон.
Я взглянул на небо и понял, что никогда уже не вернусь домой.
Это было чужое небо: сквозь разрывы туч проглядывало несколько лун и еще одна большая, сизая планета...
Громкоговоритель в автобусе зашипел и приятный голос ведущей вечерних новостей сказал: «На одной из центральных улиц города Вольевска произошел взрыв в пассажирском автобусе. Число погибших превысило 20 человек. Еще 15 госпитализированы в тяжелом состоянии. Взрыв прогремел на проспекте Мира рядом со зданием городской администрации. По заявлению местных правоохранителей, речь идет о теракте. Этот теракт стал первым в городе за последние несколько лет. По предварительной версии, взрыв был произведен террористкой-смертницей... Обстоятельства трагедии уточняются...»

22.02.2013
Д. Негин