Разговор глаз

               

   Лучик восходящего солнца робко пробрался через неплотно прикрытую занавеску и попытался пощекотать нос Валеры. Тщетно. Тогда он медленно поднялся до глаз. Удача  – Валера проснулся. Улыбнувшись доброму гостю, дразнящему глаз, повернулся к жене. Она, по-детски сложив кулачки у подбородка, улыбалась чему-то во сне. Валера  нежно поцеловал ее в висок, быстро встал и пошел в ванную. Вдруг поймал себя на мысли, что ощущает какую-то торжественность дня, как это бывает в праздник или в день рождения. К чему бы это? – промелькнула мысль, но покопавшись в голове и не найдя там в сегодняшней дате ничего особенного,  на всякий случай решил тщательно выбриться, остричь ногти, вымыться  - благо времени до работы было много. Да и много ли на это надо времени  сорокалетнему мужику?

   Позавтракав бутербродами с кофе, прочитав вчерашнюю газету,  Валера решил пораньше поехать на работу – любил он приходить раньше всех. В тишине цеха, без суеты подумать над производственными задачами. По его мнению, было полезным для результатов работы. Уже в прихожей услышал шаги жены, вернулся:
- Доброе утро, радость моя! – тихо и нежно проговорил он
-  Доброе… ты чего так рано? - спросила жена и вытянула руки вверх, потягиваясь.
- Дел много на работе, - ответил муж, хищно поглядывая на выпирающие бугорки, способные легко изменить его решение на ранний уход. Он приблизился к жене, но его остановил вырвавшийся из комнаты сына рев динамиков. Валера заглянул в комнату к сыну – тот в такт музыке наносил лоу кики воображаемому противнику.
- Привет,  сынок, растрачиваешь запас дневной агрессии?
- Угу, привет…ха!…ха!…, - ответил сын, продолжая наносить воображаемые удары.
Взгляд Валеры на мгновенье остановился на заставке в компьютере сына. На него смотрели знакомые глаза незнакомой девушки. «Что за наваждение? Откуда он взял это фото, кто она такая?»- мучил вопрос каждый раз, при виде этой заставки.

   Подходя к своей машине, Валера еще издали увидел сюрприз – спущенное колесо. «Запаска, так же спущена, валяется в багажнике»,- подумал он и, не доходя до стоянки, повернул в сторону остановки. Мелькнула мысль вызвать такси, но почему то захотелось поучаствовать в утренней толчее троллейбуса, послушать всякие сплетни и пересуды пассажиров. С этой мыслью он подошел к остановке, на которой стояло несколько человек. Однако с каждой минутой  количество людей намного увеличивалось. На всякий случай он подошел ближе к месту где, по его мнению остановятся двери транспорта. Расчет был верен, но толи недостаточная наглость или напористость, толи так нужно кому-то свыше – в первые два подошедших троллейбуса он не смог протиснуться. Глянув на часы и поняв, что ехать далеко и его толерантность к лезущим вперед приведет к опозданию на работу, он вдвое усилил активность. Людская волна  внесла его в самую середину  прибывшего транспорта. Со всех сторон его спирали людские тела так, что иногда и вздохнуть полной грудью было трудно. Держась одной рукой за поручень, он пытался принять удобное положение, тщетно – даже не повернуться. Тронувшийся с места  троллейбус немного перераспределил  скученность тел, каким -то образом манипулируя объемом. Поехали…

  Валера перенес вес тела на другую ногу и вдруг почувствовал  своим  затылком чей- то прожигающий взгляд. Сзади стоял мужик, чей «вчерашний» выхлоп давал некую оценку владельцу. Но так жечь мог только женский взгляд, Валера был просто уверен в этом. Заинтригованный ощущением, он все же умудрился при очередном толчке троллейбуса повернуться  вполоборота.

  Вдруг эти руки, локти, затылки и незнакомые профили расступились, явив просвет и в нем ее. Она сидела у окна и, не моргая своими длинными ресницами, смотрела на него с едва заметной улыбкой. Он вздрогнул, будто его  ударило  током. Да, это была она!
- Ну, здравствуй, - сказал ее искрящийся взгляд, который он помнил с юности.
- Привет, - ответил так же, взглядом, он, - Давно тебя не видел…
- А хотел?
- Ты знаешь.
- Я тоже…

  Они смотрели друг на друга неотрывно, слыша только стук собственных сердец, готовых вырваться наружу от волнения. Так было всегда – при каждой встрече они, ни на миг не задумываясь, бросались в пучину памяти, где они были безмерно счастливы. Далекое эхо прошлого кричало их почти детскими голосами: « Я люблю тебя!»  В ответ звучало: «А я тебя! Мы всегда будем вместе, никогда и никому тебя не отдам!».
Троллейбус нещадно тряхнуло на очередной выбоине, вдребезги разбив то хрупкое, счастливое  безумие, затмившее для них двоих все вокруг, вернув возможность снова говорить…глазами… сердцами, да и кто его знает чем?!
-Ты жалеешь?
- Мы договаривались… все с чистого листа, где нет «нас».
- Ну, все же? – в голосе ее взгляда почувствовался упрек.
- Ты бы первая перестала меня уважать, если бы я простил тебя…тогда.
-  Душой я тебе не изменяла!
- Хватит,прошу тебя, - теперь уже в его взгляде читался упрек.
- Прости, не удержалась.
-Как ты? Как дочь? Как …семья? – спросил он
- Я? Нормально… Дочь? Разве не знаешь?
- ????
- Встречаются они…
- Кто?! – его взгляд молчаливо вопрошал, но вдруг  он прозрел, вспомнив компьютер сына. Он понял, чьи это глаза и откуда непонятная  его тревога. Она молчала долго. Потом тем же прожигающим взглядом спросила:
- Ты против?
- Не знаю…
- Не мешай им, может они смогут тот чистый лист заполнить тем, от чего мы… ты отказались… 
- Тогда придется все забыть. Все!
- Ты всегда был упертым идеалистом, - в уголках ее глаз появилась слезинка, губы едва заметно сжались, как у маленьких детей, готовых разреветься. Появившиеся слезы мешали понять, что она говорила далее. Он попытался ее успокоить беззвучно посылая:
- Ну что ты?! Все хорошо, у нас есть дети, семьи… прости меня…

  Наступило тягостное молчание, вернувшее в сознание шум людей вокруг. Одни ругались по пустякам, другие о чем-то бурно спорили, смеялись. Только эти двое, молча, смотрели друг другу в глаза. Она украдкой смахнула платком слезы, повернувшись к окну. Он опасливо оглянулся – не слышал ли кто их беззвучный разговор? Никто не слышал… не дано им, сейчас и здесь слышать это! Утерев слезы, она повернулась:
 - Он…, - вновь навернувшиеся слезы опять заглушили ее крик.
- Что, он? Обижает?!
- Да…и  Лену, - Валере начал доходить смысл ее волнения. Он немного знал ее второго мужа, с которым она живет лет восемь. Поговаривали, что на иглу подсел. Валера не верил – вроде не глупый парень, чтобы лезть в это. Она, снова вытерев  глаза, повернулась к нему:
- Ладно… ты как?
- Если хочешь, давай выйдем?
- Я не принимаю пожертвования.
- Прости.
  Внезапно у нее зазвонил телефон, она заговорила. Как изменился ее голос! – пронеслось у него в голове. Да и немудрено – он не слышал его несколько лет. Она внезапно вскочила со своего места и начала пробираться к выходу, троллейбус остановился на остановке, она вышла и стремительно побежала на другую сторону к стоявшему такси, села в него. Он протиснулся к окну, тревожно провожая ее взглядом.
« Что  случилось? Почему она вышла здесь и поехала обратно? Что ее так взволновало?»- эти вопросы не давали покоя. Он вышел из троллейбуса, не доехав до работы и, понуро пошел пешком. Дойдя до ближайшего магазина,  купил бутылку водки. Девчонка- продавец не хотела продавать в такую рань водку, но взглянув в его глаза, поняла, что перечить не стоит.

  Такси  остановилось у самого дома. Он вышел, слегка пошатываясь, шагнул в калитку. Из приоткрытой двери доносились крики. Валера остановился. Необычность ситуации его слегка отрезвила. « Господи, что я здесь делаю? Зачем я сюда пришел?»- задал он себе трезво вопрос. Ответа не было. Из дома в слезах выскочила ее мать и резко остановилась,  при виде Валеры. Справившись со слезой, подошла ближе, вглядываясь в его лицо:
-Валер, ты?
-Я, - еле выдавил он. Женщина, озираясь по сторонам, схватила его за рукав и потащила за собой. Они зашли в летнюю времянку, сели за стол. Срываясь на плачь, она начала рассказывать:
- Беда, Валер, у нас. Этот то, совсем  чокнулся, наркоман проклятый, не работает нигде уже год, из дома все тащит. Деньги с дракой отнимает. А тут , скотина, чего удумал… стал деньги занимать у нехристей этих, что отраву продают.  А чем отдавать то? А нечем! Вот те уродцы, Господи прости, и говорят ему: «Денег нет, давай девка твоя пусть рассчитывается, уже выросла, пойдет для этого». Она ведь не родная ему, вот он и толкает ее на это, еще и стращает, не пойдешь, мол сама - матерь потеряешь, убью тихо, никто и не копнется. А Ирка твоя…, - тут рассказчица  осеклась на полуслове от сказанного,  вспомнив что-то,  быстро поправилась:
- Ирка моя, как узнала об этом, бегом в милицию. А те – сволочи, руками разводят, ничего не можем поделать. Ага, не могут…Он им корешей своих непутевых сдает, вот они и не могут, - обреченно выдала тетя Шура - так он ее когда то называл.
Валера встал, молча взял кочергу у печи и направился в дом. Следом плелась тетя Шура, притворно уговаривая  не делать глупостей. Ступив в коридор, до него донеслось:
- Вы обе, сучки, будете по очереди приносить мне дозняк.   Не отправишь ее к барыгам сегодня, завтра хоронить будешь, а там и тебя туда же…хату продам, - при этом он дьявольски натужно расхохотался, потом продолжил, - Менты то у меня на веревочке, привязаны…
Монолог был прерван открывшейся дверью. Удар кочерги пришелся точно в висок…

  Прошел год.
 Лучик заходящего  солнца   добрался до окна секции, ворвался в нее, заставив зэка проснуться - пришло время идти в промку на работу, во вторую смену. Он скептически улыбнулся лучику – давай, мол, свети любезный. Подскочивший  шнырь начал клянчить сигаретку и чай, якобы за нежданный ништячок. Валера согласился, зная точно, что этот чудной паренек всегда все знает, что делается в зоне. Шнырь, театрально корчась, произнес:
- Кочерга, ходят базары, что на расконвойку тебя переводят, вот водочки попьем, Свой водила в отряде это в кайф. Так чё, «дорога» будет?
- Не суетись, время ответит, - еле сдерживая радость, ответил Валера.
- Там тебе еще письмо пришло, нести? Забесплатно,  если чего - потом…водочки притащишь, денег дам.
- Тащи, за сигареты, сейчас…
Вскрыв конверт, Кочерга достал фотографию, сын с девушкой, улыбаясь, смотрели на него. Опять эти глаза, - подумал мужчина, но тревожности не было.  Он  перевернул фото и прочел: « Папа, скоро ты станешь дедом!». Комок подкатил к горлу и, чтобы не выдать себя, Валера снова повалился на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Никто не заметил его вздрагивающие плечи, это и хорошо – сентиментальность здесь не в чести.   

  Кочерга подошел к кладовщику и тихо спросил:
- Слышь, Серега, ко мне жена сегодня приезжает, встретить надо, то да сё, там…Я с Казахом добазарился, он метнется за меня рейс, ты прикрой.
-  Я то прикрою, смотри не спались, на вокзале менты тебя влет вычислят, и машину подальше оставляй, в переулке. И это…удачи, браток.
- Спасибо, Серега.
Поезд медленно двигался вдоль перрона. Навстречу его движению быстро шагал худощавый мужчина, который поравнявшись с седьмым вагоном, пошел обратно, неотрывно глядя в окно. Из окна на него глядела женщина. Их взгляды встретились. Он вздрогнул, будто его  ударило  током. Да, это была она! Его любимая, его радость, мать его сына.
- Ну, здравствуй, - сказал ее немного уставший взгляд.
- Здравствуй, родная, радость моя!
- Я люблю тебя.
-Я тоже люблю, - его взгляд уже кричал эти, и без того громкие слова
Мимо проходили люди не способные слышать разговор любящих сердец, толкались, спорили, ругались…

(с) Николай Хаджох