Этот декабрь

Снег на горах, он упал в ноябре,
утром Ай-Петри вершина искрится,
да и виски у меня в серебре –
зимней поры не избегнуть, не скрыться.
В сумрак ущелий спустился мороз,
гул водопадов молчанье сковало,
даже в посёлок приморский, Форос,
снег залетает порой с перевала.
Всё.  Отгуляли.  Замолкли леса.
В кроне сосны суетятся бельчата,
да вдоль тропы пробежала лиса –
след ей
              с заячьим рядом
                впечатан.
Всё.  Забывай о весёлых деньках,
кекса купи к невесёлому чаю;
к думке дурной о пропавших деньгах
листья, опавшие, вновь возвращают.
Вот ведь вожди – обокрали народ,
кормят дерьмом, а сулили – нектаром;
тысячелетия третьего год
годом Змеи называли недаром.
Вот и куснула – ни эдак, то так,
каждому, в общем, попало как надо:
в дымке морозной стоит Аю-Даг
прямо за мысом Никитского сада.
Помнишь, в июле под звоны цикад
нас принимали мартьянские кущи?..
С моря заходит опять снегопад,
сумрак над Ялтою гуще и гуще.
Вот ведь страна – кто остался, тот лох,
оттепель-шмоттепель – снег не растаял:
помнишь, еврейский тот переполох,
как всё рванули в заветный Израиль!..
Море штормит день за днём. День за днём.
Проблески солнышка реже и реже.
С трассы посмотришь – суров окоём,
неузнаваемо Южнобережье.
Этот декабрь добряком не назвать,
круто берётся он, сетуй – не сетуй;
плюхнуться, что ли, пораньше в кровать
с верною сплетницей, местной газетой…
Утром проснусь – всё от снега бело,
долго ли нет, это действо продлится? –
если бы беды ещё замело,
можно б и в южную зиму влюбиться…