Наваждение. Часть II глава XV

Шум дождя разбудил Делайт рано утром. Выглянув в окно, она ахнула: при абсолютном безветрии дождь лил как из ведра. Бурные потоки гудели в водосточных трубах и пенились в сточных канавах. Низкое свинцовое небо давило на психику. Упадническое настроение грозило перерасти в депрессивное. Какая тоска! Девушка плотно закрыла балконную дверь, вновь забралась в постель и закуталась в прохладную простыню. Веки прикрылись, но не картины вчерашнего похищения встали перед ее мысленным взором. Размытый силуэт мужчины приближался и протягивал к ней руки. Деле даже показалось, что она ощутила знакомый запах лавровишневой воды. «Уходи, Кардейл, не хочу думать о тебе!» – взмолилась девушка. Но смутный образ Алекса становился все четче. Вот он склонился над ней и тихо прошептал ее имя. Делайт распахнула глаза, и наваждение исчезло. Смесь любви, тоски, обиды и ненависти одновременно болью сдавила грудь, вызвав поток непрошеных слез. Спазмы в горле переросли в рыдания. Уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить тетушку, бедняжка корчилась от невыносимой душевной боли.

Неожиданно теплая ладонь легла на ее плечо.

– Успокойся, родная. Дрейк в тюрьме, ты в безопасности. Все позади.

– Ах, тетя, – Дела глубже зарылась в подушку, – при чем тут Дрейк? Я тоскую по Алексу… – всхлипнула она. – Как мне жить без него?

– Если так его любишь, – горестно вздохнула Юджиния, – сообщи о своем местонахождении. Уверена, он тотчас примчится.

– В том-то и дело, что я никогда не смогу простить предательства, – она оторвалась от подушки и уже твердым голосом добавила: – Лучше полагаться только на себя, чем жить в недоверии.

– Почему же только на себя? У тебя есть я, много верных друзей, и вместе мы сила. А теперь успокойся, ложись на бочок и постарайся уснуть, еще слишком рано.

Не успела тетушка отойти от племянницы, как та провалилась в глубокий сон без сновидений. Леди Юджиния со стоном опустилась в кресло-качалку у балкона. Глядя на заливаемые дождем окна, она печально вздохнула. «Если девочка так и будет убиваться по Кардейлу, может быть, есть смысл вызвать его? Нет, она мне не простит вмешательства. Что же делать? – Юджиния подняла глаза вверх. – Боже милостивый, великий и всемогущий, не оставь мою малышку своею заботой и любовью, пошли ей душевное спокойствие и умиротворение!»

Делайт проспала до полудня. Все это время тетушка строго охраняла ее покой, выпроваживая настойчивых посетителей. Хозяин отеля, обеспокоенный репутацией своего детища, следователь, ведущий дело о похищении, Дункан и оба Парка, переживающие за состояние здоровья девушки, – все они были отправлены восвояси бдительным стражем. Лишь во второй половине дня визитерам было милостиво разрешено удовлетворить свое любопытство. Владелец отеля, успокоенный тем фактом, что пострадавшая сторона не будет подавать иск по поводу нарушения безопасности постояльцев, вернул деньги за проживание и заверил, что дамы могут быть его гостями в любое удобное для них время. Полицейские в очередной раз выслушали последовательность происшедшего, засвидетельствовали показания и, собрав необходимые подписи, отбыли. Спасители с благодарностью были приглашены к чаю.

Напряжение спало. Отдохнувшая Делайт выглядела замечательно. Хандра отступила, и девушка весело щебетала, вспоминая вчерашний день. Мужчины не удержались от хохота, представив себе, что должен был чувствовать Клейтон, превратившись из похитителя в пленника молодой женщины.

– Да… Его прежде задетое мужское самолюбие потерпело полный крах в той злосчастной пещере, – констатировал Майлз. – Надеюсь, у него не будет более возможности исполнить свою месть.

Джайдев кивнул:

– Если ему и приведется снять кандалы, то очень нескоро. Из наших тюрем редко выходят на свободу – условия содержания заключенных поистине ужасны.

– Поделом ему! – гневно воскликнула леди Юджиния. – Он получит то, что заслужил.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Дрейк-старший. Тяжело ступая, он без приглашения вошел в комнату. Это был уже совсем не тот человек, с которым путешественники простились всего лишь сутки назад. От былого высокомерия не осталось и следа. Осунувшееся лицо и остекленевший взгляд изменили его до неузнаваемости. Сделав несколько шагов, он остановился посреди комнаты и, обращаясь в никуда, хриплым голосом произнес:

 – Мой мальчик повесился в тюрьме.

Повисла долгая пауза. Майлз опомнился первым и, взяв незваного посетителя под локоть, усадил в кресло и поднес ему стаканчик коньяка.

– Пейте, – тоном, не терпящим возражения, приказал доктор.

Томас Дрейк послушно проглотил огненное содержимое стакана и не поморщился. Спустя минуту его взгляд стал более осмысленным. Он осмотрел всех присутствующих так, будто видел их впервые в жизни, и остановился на Делайт. Девушка съежилась, глядя в его немигающие глаза.

Неожиданно Дрейк сполз на колени и тихо вымолвил:

– Простите его, миссис Гардиан, молю вас.

Ошеломленная Дела подлетела к убитому горем старику.

– Встаньте! Встаньте немедленно!

Нейл и Джайдев помогли ей усадить в кресло грузного мужчину. Томас перевел дух и повторил:

– Простите моего мальчика, леди.

Вскоре он взял себя в руки и заговорил. Каждое слово давалось ему с трудом.

– Всему виной моя горячая любовь к сыну. После смерти жены я потакал ему во всем, думал, что растет достойный преемник, но за трудами и заботами не доглядел. Началось все с выпивки, карт и вседозволенности. Дальше – хуже: он пристрастился к кокаину. Когда мне стала ясна причина его необъяснимого раздражения и злости, было поздно. Я, как мог, пытался противостоять его саморазрушению, но безуспешно. Все, что случилось с вами, миссис Гардиан, случилось под действием этого страшного зелья, – Дрейк замолчал и понурил голову.

– Мне понятны ваши страдания, мистер Дрейк. Я не держу на него зла, – уныло промолвила Делайт.

– Это еще не все, – Томас судорожно вздохнул. – Я пришел сюда ради своей дочери.

– При чем здесь Аурелия? – Делайт недоуменно вскинула брови.

Дрейк судорожно сжал руки.

– Если информация о похищении просочится в прессу, репутация девочки будет безвозвратно испорчена, я потеряю возможность достойно устроить ее судьбу, – Томас замялся, помолчал и неуверенно продолжил: – Миссис Гардиан, до меня дошли слухи, что вы ждете ребенка. Как будущая мать, вы поймете меня. Аурелия – единственное, что осталось у меня в жизни.

– Обещаю, мистер Дрейк, что ни от меня, ни от кого-либо из присутствующих журналисты не услышат ни слова, но остаются еще полицейские и служители отеля. Как быть с ними?

– Это моя забота. Спасибо вам, леди. И еще одно. Позвольте компенсировать вам моральный ущерб. – Прежняя уверенность промелькнула в его голосе. Он достал из кармана чековую книжку и, вырвав чек, протянул его Деле.

Первым порывом Делайт было возмутиться предлагаемой взяткой за молчание, но, поразмыслив, она согласно кивнула:

– Отправьте означенную сумму в один из местных детских приютов.

– Как скажете, леди. Мой поверенный уведомит вас, куда были перечислены деньги. Позвольте еще раз поблагодарить вас за понимание, – Дрейк встал и направился к выходу. – До свидания, господа.

– Прощайте, мистер Дрейк.

Когда дверь за ним закрылась, Делайт покачала головой:

 – Дрейк-младший повесился… Ужасный конец ужасного человека… Странно, но мне все-таки жаль его.

– Жаль, – горестно вздохнула леди Юджиния, – что бесславная жизнь молодого человека привела его к позорной смерти.

Дункан был далек от сожаления.

– Клей сам выбрал свой путь. Пусть им управляла наркотическая зависимость, но это был его выбор.

– Согласен, – поддержал Нейла Джайдев, – распущенность и чувство вседозволенности неминуемо ведут к трагическому финалу. Дрейк не достоин жалости.

– Давайте закроем эту тему, господа, – предложила Делайт. – Слишком неприятный осадок.

– Тем более, – поднялась со своего места Юджиния, – что нам пора готовиться к отъезду.

Эти слова послужили мужчинам сигналом отправиться в свои комнаты для завершения сборов в дорогу.

 К вечеру дождь стих, но свежести не прибавилось. Чудовищная влажность воздуха делала духоту осязаемой. Непривыкшие к такому климату женщины беспрестанно обмахивались веерами и вытирали платочками влажные лица. Дела испытывала крайнюю неловкость от того, что ее батистовое платье липло к телу, а по спине струился пот. Стоя на перроне, она с удивлением оглядывала других женщин, индианок и европеек, которые чувствовали себя вполне комфортно.

 Джайдев понял ее смущение.

 – Не волнуйтесь, миссис Гардиан, очень скоро вы пройдете акклиматизацию, и ваши мучения закончатся.

 – Очень на это надеюсь, мистер Парк.

 Прозвучал паровозный гудок.

 – Пора прощаться, – грустно улыбнулся Дункан. – Я благодарен судьбе, что она подарила мне встречу с вами. Вы позволите мне писать вам, Делайт?

 – С радостью отвечу на каждое ваше письмо, Нейл. Вы замечательный друг.

От этих слов молодому шотландцу почему-то стало еще грустнее.

 – Друг… Спасибо за ваше расположение ко мне, леди.

– Что вы, это я в неоплатном долгу перед вами. Вы мой спаситель, бравый гусар. Адрес вам известен. Пишите и приезжайте в гости, – она протянула ему руку.

– Почту за честь, – он запечатлел прощальный поцелуй на узком запястье. – До свидания, дамы. Всего доброго, господа.

– И вам удачи, мистер Дункан. Прощайте.

Отъезжающие поднялись в вагон. Мужчины проводили женщин в их купе и заняли свое. Минуту спустя поезд тронулся, но Нейл не мог развернуться и уйти. Ускоряя шаг, он шел рядом с окном Делайт до самого конца перрона и потом еще долго стоял, провожая взглядом исчезающий вдали поезд.

– Молодой человек не просто увлечен тобой, дорогая. Он влюблен, – заметила леди Юджиния, усаживаясь поудобнее.

Задумавшись, Делайт ничего не ответила. Она грустно смотрела на свое отражение в темном окне. Мысли ее витали где-то далеко.

– Девочка, я к тебе обращаюсь, – повысила голос тетушка.

– Да, тетя, – встрепенулась девушка. – Ты что-то сказала?

– Я говорю, что Дункан любит тебя.

– Этого нельзя не заметить.

– И?..

– Что «и»?

– Меня интересует твоя реакция, дорогая.

– А что я? Мое сердце разбито, но не это главное, тетя. Самое печальное, что я, по-видимому, однолюбка.

– Именно этого я и боялась, – помедлив, вздохнула Юджиния. – Только давай не будем отчаиваться. Мы начинаем новую жизнь с надеждой на лучшее! – бодрым тоном завершила она.

У Делы комок подступил к горлу, но она через силу улыбнулась.

– Так и будет. Настраиваемся только на позитив! Думаю, что скоро хозяйственные заботы и приготовление приданного ребенку не оставят нам времени для уныния.

– Да уж, сидеть сложа руки, горюя об утраченных иллюзиях, не придется. И помни, – назидательно произнесла тетушка, – что уныние – грех.