Девушка и Мастер

    
Винтерхальтер (Эссе на вольную тему)

     Она была перед глазами всю жизнь. С момента, когда его принесли из роддома и на всю жизнь. Он рос, а она не менялась, была такой же красивой, как и сто лет назад. Он учился в школе, занимался спортом, влюблялся, переживал, становился взрослее с каждым годом, а она не менялась. Её красота, женственность стали для него нормой, эталоном абсолютной красоты. Но, в отличии от многих картин, которые висели дома и в музеях, и усердно глазели на него, пытаясь увидеть в нём что-то нужное только им, она была занята своей проблемой. По – началу, ему было непонятно, почему её интересует не он, а кто-то другой. Привычка быть объектом внимания картин, заставляла его задумываться, почему же она, которая всегда была красивой и доброй, не обращала на него ни какого внимания.
     Творение немецкого классика портрета, Мастера, шло вразрез со всем его творчеством. Всегда стремившийся к славе и благополучию, он рисовал портреты монархов и знати, вглядываясь в лики которых, понимаешь, что он им льстил. Причем, не только внешне, хотя наверняка, сходство было абсолютным, но и в духовности характеров, Мастер придавал им духовность, которой, скорее всего, никогда и не было. Мысленно общаясь с Мастером, он не спорил, не доказывал ущербность портретной идеализации прототипов, он спрашивал: - Откуда это Чудо, которое никогда не надоедает смотреть, общаться, восхищаться. В каждом возрасте свои идеалы. В детстве двенадцатилетние девочки, которые шефствовали над ним и его одногодками в пионерлагерях, казались старыми, прыщавыми, надменными. Тогда в шесть лет казалось красивее Розы, которая была старше его на пол - года никого нет, разве что, Наташка, которая была младше, но умела так прыгать через открытые люки, что не влюбиться в нее было не возможно. Становясь старше, он менял свои взгляды на женскую красоту и обаяние. Идеалы становились старше. Прыщи и глупость уходили на второй план. То, что вчера казалось неприятным и отталкивающим в девушках, теперь было близко к его идеалам. И так, всю жизнь, чем он становился старше, тем основы идеала женской красоты становились более приземленными и доступными, не менялась только она.
     Она не менялась внешне, но контакт с этой девушкой у него уже был. Он догадывался, как она живет, какие заботы её волнуют, хотя какие заботы. По этому божественному лицу сразу видно, что работа, жильё и зарплата её никогда волновать не будут. Её улыбка, чуть тронутая озабоченностью момента, была лучшим, что он видел с момента рождения. С каждым годом в ней он видел все больше женского очарования, в ней, как это не удивительно накапливался его опыт. Вот, сейчас, в её полуулыбке он видел улыбку мамы, когда она смотрела на него, чем-то занятого, и делающего вид, что не замечает маминого внимания. Когда он готовился стать отцом, и супруга вот-вот должна была родить очаровательную дочку он вдруг,  увидел улыбку женщины, ожидающей первенца. Самые прекрасные лица у любой женщины бывают именно тогда, когда они уже готовы к рождению. Тайное состояние будущей матери, когда она уже полностью нашла контакт с чадом, и готова к его появлению, озаряется таким Светом, какой только возможен на жизненном балансе женщины. Он видел в девушке то, что хотел увидеть, даже на подсознательном уровне, даже не стремясь к этому специально.
     Вот сейчас, её улыбка, чуть тронутая озабоченностью вниманием пчелы. Тонкая, почти филигранная зарисовка этого символического насекомого, сделало её не просто объектом внимания девушки, но поставило пчёлку в ранг равноправного героя картины, который не просто, пытается найти момент для контакта, но возбуждает в ней такие чувства, которые Мастер смог воплотить на металле. Почему на металле? Может быть, это был просто, эксперимент, может быть желание продлить жизнь творению, не похожему ни на что ранее созданное.
     Средневековый сюжет прост, как и все к чему прикасается рука Мастера. Но, в отличии от портретов, ему не надо ничего приукрашивать. И внешность, и духовность полуобнаженной девушки настолько очевидна, что иногда, кажется, что надо себя обозначить, чтобы она не испугалась. Она должна знать, что он за ней наблюдает, но её внимание приковано к другому объекту. Её занимаешь не ты, а одна маленькая насущная проблема в виде пчелы, и она на тебя не обращает никакого внимания, или, может быть, только делает вид…
      Он часто влюблялся, вёл достаточно, распутный образ жизни. Девушек, которые вдохновляли его на, как ему казалось, большие  чувства и творчество было много. Но каждый раз, возникало мимолетное мгновение, когда он мысленно, сравнивал их с той, которая однажды возникла в Душе Мастера, и не покидала его с момента рождения. Внутренне улыбаясь, он несколько трезвее относился к ним, настоящим, живым созданиям. Но, зачастую, природа брала своё и, он делал вид, что не помнит о том идеале, который остался дома один. Возвращаясь домой, он видел, как она обиженно отвернулась к пчеле, делает вид, что не замечает его. И тогда, угрызения Совести заставляли его тщательнее анализировать очередной роман, и болезненно вслушиваться в свои чувства, сколько в них Настоящего и сколько от Порока.
     Становясь взрослым, он видел, что и она не та, что была двадцать-тридцать лет тому назад. Если в юношестве он думал о том, что она слишком обнажена, и стеснялся по - долгу смотреть на её прекрасное тело, то в зрелом возрасте все было уже по другому. Казалось, что если бы она убрала руку, потянувшись к дерзкой пчеле, то ничего страшного бы не произошло. Её тайна, которая скрыта под покрывалом Мастера, всегда вызывала бурную фантазию и массу сюжетов, в которых она была главной героиней. Её повседневная жизнь казалась замедленной, движения плавными и не озабоченными суетой наших дней. Она живет в таком мире, который нам уже, по- видимому, не доступен.
     Жизнь перевалила за половину, судя по всему большую, когда он ощутил совершенно новые чувства к ней, к пчеле и Мастеру. Отдав картину на экспертизу, и оставшись один на один со своей неудавшейся жизнью, повседневной суетой, ценностями далекими от духовных, он вдруг, ощутил, что общение с героями картины, с её Мастером, значат для него гораздо больше, чем живое общение с людьми своей эпохи. Ему стало тоскливо и одиноко без творения мастера. Компьютерные версии и копии не давали ни какого эффекта присутствия Мастера и его героев. От живой картины исходило тепло, тепло, вложенное Мастером, вместе с частичкой  его Души. И, даже, придуманная героиня оживала на холодном металле, исторгая из себя энергетику, абсолютно не понятной природы, но ощущаемую почти, физически. Любое произведение искусства, в которое автор вложил что-то свое, личное, может отдавать зрителю то, что может быть, он осознаёт только на подсознательном уровне.
     Он, наконец, понял, что только расставание дает понимание необходимости близкого человека, произведения искусства, «братьев наших меньших». И здесь уже не важно, в каком виде близка Вам структура. Важно, что войдя в определенный духовно-энергетический контакт, вы уже не сможете полноценно жить, работать, любить без его, постоянной и преданной Любви.

А.А.Пуйто 30.10.2013 (02.00)