Хроники Французского клуба

ХРОНИКИ ФРАНЦУЗСКОГО КЛУБА
(1997-200…?)

Все внешне выглядит пристойно:
Старинный дом, евроремонт,
Охрана, “мерседесы”, “вольво”,
Чистый ухоженный газон…

(Замаскирован он на славу,
Рассадник франко-русских дружб!)
Но если повернуть направо
И вниз спуститься…

Там интерьерчик - не для слабых,
Мечта поэта, авангард!
-Здесь проводились раньше лабы,
(И щас бывают, говорят)

На стенах - летопись традиций,
Начатая в глуби веков,
Огнетушитель, чьи-то мысли
В виде девизов и стихов.

Там, средь настенной галереи
И раскуроченных станков,
Начало нашей эпопеи
С Французским Клубом родилось.

Охрана - та привыкла к воплям
Из-за обшарпанных дверей,
К полубезумным нашим песням
И к множеству лихих людей,

Которые поближе к ночи,
Давая сильный крен к земле,
Горланят что-то что есть мочи
На незнакомом языке,

(На утро, правда, вспоминая
Прошедший день с большим трудом)
Охрану дружно развлекают,
Топча лелеямый газон.

Подвальчик этот с точки зренья
Даже студента - просто мрак!
(Что, кстати, верно: очень долго
Мы заседали при свечах)

Там травим байки, анекдоты,
Мечтаем громко: “О, Париж!”
(Французы гибнут от икоты)
Той фирме создаем “престиж”…

Там все запущено навеки:
“Мы пили, пьем и будем пить”,
Француза сделать человеком
Нам там удастся, может быть!
 
“Французский клуб - это не просто клуб, а состояние души»
Доказано многолетней практикой

ПРОЛОГ

1500 метров над уровнем моря. Белесые облака, задевающие за вершины гор. Туман, незаметно спустившийся в ущелье и окутавший его угрюмые уступы словно пушистым пледом. Розовеющая вершина Mont-Blanc на горизонте. Тишина. Чистый до головокружения воздух…11 человек, сидящие за длинным столом в крошечном refuge, спрятанном среди каменных глыб где-то на отшибе вселенной, под боком Mont-Granier.
11 человек, русских и французов, пьющих chartreuse пополам с водкой, безмерно уставших за этот насыщенный впечатлениями день после долгой дороги и крутого подъема.

В этот день, 28 сентября 2002 года, мы сидим в богом и туристами забытом refuge где-то недалеко от Шамбери, в месте, с трудом найденном на карте, и празднуем День рождения нашего студенческого обмена. Из 11 человек, приехавших из разных уголков Франции и даже Швейцарии ради удовольствия вскарабкаться на 2000 метров с тяжеленным рюкзаком за спиной, некоторые видят друг друга впервые в жизни. Для других же этот поход – своего рода ностальгия…

…Ровно 5 лет назад 16 студентов сидело за импровизированным столом в богом и туристами забытом refuge где-то недалеко от Шамбери, лихо пило сhartreuse пополам c водкой, горланило русско-французские песни и совершенно не предполагало, что некоторым из них суждено будет встретиться через несколько лет в тоже самое время и в том же самом месте…

5 лет назад из тех 16, русских и французов, никто и не подозревал тогда, что скоро Судьба разбросает их по разным странам и городам, кто-то уедет в Москву, а кто-то наоборот в Париж, кто-то женится и обзаведется детьми, а еще кто-то через год уедет в Швейцарию, поближе к тамошним Альпам…каждому из нас выпадут немалые испытания, мы будем радоваться и страдать, метаться в сомнениях, грезить о чем-то несбыточном и забывать о тех, кто рядом, но видимо никогда не забудем тот refuge и снежную шапку Mont-Blanc вдалеке, которые будут притягивать нас снова и снова, чтобы через 5 лет встретиться на том же самом месте в то же самое время.

Часть 1.  Эра «Жанклодовки»

А помнишь, как все начиналось…

А начиналось все как раз-таки очень просто. Встретились как-то раз на углу Бригадирского переулка и 1-й Бауманской улицы инженер-механик из Бауманки Илья В* и студент Ecole Central de Lyon Ваня Б*. Встретились они, разговорились, и для продолжения знакомства решено было пойти в лабораторию Ильи…Там, в подвале на знаменитой Бригадирке, когда оба они были уже “слегка небриты и до синевы пьяны”, было положено начало французско-русской дружбы.
Несмотря на многочисленные козни, чинимые клубу институтским начальством, дружба эта от обмена к обмену только крепчала.

(Похождения бравых студентов не вошли в данную версию из сображений конфиденциальности, хотя все было в рамках приличий, и не одна живая душа в ходе наших приключений не пострадала)


Стажировщики

Глава 1. Generation Next : Гусман, или о вреде пьянства.

Гусман – он же Augistin – все 2 года пребывания в Бауманке удачно косил под местного – то есть квасил больше всех, с удовольствием играл в Мафию, расписывал «пулю» и при этом отлично говорил по-русски. И, как истинный бауманец, за отмечанием чужих защит чуть не прозевал свою.
Кстати, насчет учебы в Бауманке – сразу вспомнился один бородатый анекдот на эту тему:
Американцы решили выведать наши секреты и заслали шпиона в Бауманку. Проходит месяц, шпиона рассекретили и выслали обратно. В ЦРУ разбор полетов – на чем погорел ? Шпион рассказывает : “ начало семестра, все пьют, по бабам, а я нет….ну и вычислили”. ОК, засылают другого шпиона с четкими указаниями пить и ходить по бабам. Проходит 3 месяца - шпиона высылают с позором. Выясняется : “ну, все пьют, и я пью, все по бабам – и я по бабам, все лекции прогуливают – а я нет….на этом и прокололся”. ОК, учли все ошибки, засылают просто мега-агента, ни одной ошибки в карьере и проч. и проч. Проходит месяц – тишина, 3 – тишина….и вдруг через 6 месяцев шпион возвращается. Как?! Что на этот  раз?! “Ну, все пьют и по бабам – и я пью и по бабам, - оправдывается шпион, - все лекции прогуливают – и я прогуливаю, но все сессию сдали, а я нет…”
Ну так вот – Гусман сессию СДАЛ и диплом защитил …
Чему история хранит документальное подтверждение – слегка небритый и … ну вы знаете! – Гусман по колено в фонтане и с тубусом в руке.
 2-х годичное пребывание в Бауманке, однако, вышло ему боком – вернувшись во Францию, бедолага стал жаловаться на боли в боку. На осмотре у врача последний без тени улыбки вынес вердикт «надо ампутировать правое легкое». «??!!! Почему? Ведь легкое не болит!» - страшно удивился Гусман. «Легкое-то может и не болит» - ответили ему - «да вот печень уже не помещается».


Глава 2. Deniska – наш человек! (un enfant de la bouteille Михалыч)

Михалыч, он же просто Denis – еще один редкий француз, получивший НАСТОЯЩИЙ бауманский диплом.

Одно из наследий Михалыча, оставшееся в анналах Клуба – популярная переделка Гимна Франции...
 
La Marseillase alternative
(на мотив Марсельезы, слова народные)

Allons, enfants de la bouteille
Le jour de boire est arrive.
Contre nous de l’eau min;rale
La Badoit, la Vichy, la Perrier (2 fois)

Entendez-vous dans nos campagnes
Mugir ces f;roces vignerons
Qui viennent jusque dans nos maisons
Ecouler le fruit de leurs c;pages

Aux armes, les citoyens,
Buvons a leurs sante,
Buvons, buvons, a leur sante,
Ils sont bien travaille.

Вообще Denis был редким французом еще по одной причине – ни до него, ни после мы не встречали ни одного француза (но внимание – я не сказала – француженок!), который бы мог читать “Мастера и Маргариту” на языке оригинала и при этом ее ПОНИМАТЬ. Ну а уж про умение Denis пошутить и его знаменитый “ангел пролетел” в клубе ходили легенды!
Отдельной истории заслуживает новогодняя история с покупкой куртки. Дело было во времена получения второго диплома. Зимы в России, как известно, холодные, поэтому бедолага отчаянно мерз в своей зимней (по меркам Лиона) курточке. Ежевечерний “сугрев” уже, видимо, не помогал.  Глядя на его мучения, нас в свою очередь грызла совесть. И вот как-то 1-го января, после отмечания Нового года у одного из достойнейших членов клуба, Совести Толика, Ильи и моя в том числе словно сговорились, и мы с утречка отправились покупать Denis дубленку.
Надо сказать, подбор одежды для Denis был той еще головной болью, ввиду его миниатюрных размеров. Прочесав здоровенный ангар на Октябрьской вдоль и поперек и убедившись, что даже в самую маленькую из дубленок с успехом можно впихнуть пару Михалычей, и еще останется место, мы уже готовы были впасть в отчаяние, как ситуацию спасла продавец (которую мы тоже уже успели порядочно достать). “Ну, у нас еще детский отдел есть…” – слегка помявшись и стремительно краснея, изрекла она спасительную фразу. Denis радостно закивал головой, и мы галопом помчались в заданном направлении.
В итоге дубленка, к всеобщей радости, была все-таки куплена, и Denis без приключений продолжил свое существование в Москве.


Глава 3, в которой рассказывается о том, что мир все-таки тесен

«Как тесен мир!», сказал кто-то из классиков, и как же он оказался прав!
Мир действительно до неприличия тесен, в чем мы неоднократно убеждались на собственном опыте.
Классикой жанра по праву считается историческая поездка в Питер по случаю защиты дипломов группы экологов во главе с Катей, Таней и Виталиком, а также примкнувшим к ним Михалычем. Настроение у народа было приподнятое, и поэтому на такую мелочь, как отсутствие у Denis разрешения на выезд из Москвы, внимания (включая и самого Denis) поначалу никто не обратил. Пикантность ситуации заключалась в том, что по миграционным правилам, иностранец может посещать только те места, которые указаны в визе. У Михалыча же там гордо красовалась только Москва. Но, так или иначе, народ затарился всем необходимым и радостно загрузился в ночной поезд.
Начиная с этого момента, Михалыч официально перешел на нелегальное положение и в течение всей поездки прятался от ментов то в туалете поезда, то в других подворачивающихся под руку местах.
Но, впрочем, я ухожу от темы.
На рассвете где-то 3-его по счету дня, уже под завязку навпечатлявшись достопримечательностями Города на Неве, народ арендовал экскурсовода с лодочкой и неторопливо плыл по каналам, наслаждаясь утренней тишиной и туманным очарованием проступающих в дымке особняков. Погруженный в свои мысли, Denis расслабленно сидел на носу кораблика, как вдруг на проступившем в утреннем тумане мосту заметил группу людей, причем одна из фигур показалась ему до боли знакомой. «Пора бросать пить», вслух подумал Denis и протер глаза. Однако наваждение не исчезло, даже наоборот — человек, похожий на Кра-Кра, застыл на мосту и в свою очередь начал напряженно всматриваться в туман.
… Кра-Кра в составе группы лионцев, с которыми они на недельку махнули в Питер, двигался в тот утренний час по одному из мостов через Фонтанку в сторону своего отеля, как вдруг его глаз заприметил небольшую лодочку, плывшую на них сквозь довольно плотный туман. На носу лодочки сидела до боли знакомая фигура... «Пора бросать пить», подумал Кра-Кра, протирая глаза.

Лирическое отступление — уже через несколько лет, находясь в Париже и поджидая у офиса Аэрофлота на Елисейских одного своего приятеля, я уловила среди фланировавшей толпы знакомый шиньон... наша Мадам, явно меня не узнавая, шла прямо на меня! С широченной улыбкой на лице (как фанера над Парижем, не правда ли?) я подошла поздороваться. Надо было видеть ее лицо, когда она меня все-таки узнала...
Уже через 10 минут, наплевав на стоимость роуминга, я названивала Женьке в Москву.



Часть 2.  А тем временем во Франции….

В то замечательное время, когда на Бригадирке «прописывали» очередных русских и французов, а Илья бурчал, что народ, похоже, мельчает - Старая Гвардия времени зря тоже не теряла….


В качестве эпиграфа

Из случайного знакомства на улице:

- Смотри, смотри скорей: русские туристки пошли!
- Мы не туристы, а студентки!!
- А-а, понятно: авантюристки или просто дети богатых родителей?
- дети богатых родителей! (хором)
- (окинув скептическим взглядом старенькие джинсы) - Ага, наверное, надоела родная “Бауманка”, вот и решили мир посмотреть?

 
Глава 1. Завязка

В принципе, существует 2 известных на сегодняшний день легальных способа поехать учиться за границу:
- наличие денег и связей независимо от наличия мозгов и знания языка,
- полное отсутствие первого, немного второго и хорошая порция здорового авантюризма.

Поскольку родители-инженеры в категорию богатых родителей ну никак уж не попадали, а учеба в престижном техническом ВУЗе предполагала хоть какое-то наличие интеллекта, то я трижды плюнула через левое плечо, постучала по собственной “тыкве” и пустилась на скользкую стезю искателя приключений. В том, что их с лихвой хватит на несколько нормальных жизней, я тогда еще даже и не подозревала.

Собственно,  в первый момент начало этой авантюрной истории выглядело  достаточно банально: Кафедра французского языка нашего института набирала людей на стажировку во Франции. И мы с Женькой как-то логично попадали в число кандидатов, благо французский учили непростительно давно. Будущая жизнь в Париже уже рисовалась нам в радужном свете благодаря рассказам “бывалых” людей, и мысленно мы уже собирали чемоданы, обещая всем друзьям присылать открытки с видами Франции… как вдруг  в один прекрасный осенний день все надежды рухнули: наша Мадам, решительно сжав губы,  в категоричной форме заявила нам, что ни о какой стажировке не может быть и речи, языка мы, оказывается, не знаем, и вообще нам НИКОГДА не удастся поехать ни на КАКУЮ стажировку. И точка. 
В принципе, на этом вся история могла бы закончиться. Ну, порыдали бы мы пару недель от такой несправедливости,  пожаловались бы на злодейку Судьбу, сыгравшую с нами такую злую шутку - и продолжали бы жить дальше как ни в чем ни бывало. Ну, подумаешь, какое дело, ну не получилось, что ж теперь, всю жизнь из-за этой неудачи мучаться?

Но мы поступили иначе. Жирный крест, поставленный на нас институтскими крысами, вызвал сначала чувство незаслуженной обиды, а за ней волну яростного протеста против подобной несправедливости и бешеное желание наперекор всему найти себе стажировку самостоятельно. Хотя бы просто из принципа. Чтобы доказать всем, что мы не хуже других и летать фанерой над Парижем не собираемся, не на тех напали. Уже потом стало выясняться, что в Европе “инженер” - не ругательство, а одна из самых престижных профессий, и выпускники самых известных в стране Высших Школ (так называемых Grandes Ecoles) ценятся на вес золота и без труда находят работу в крупнейших международных фирмах. Стажировка была не такой уж бредовой идеей.

О том, как в течение года мы искали себе стаж - отдельная история. Отказы на запросы во все известные фирмы лежат у меня дома отдельной толстой пачкой (и еще из большего количества фирм ответов, даже отрицательных, вообще не последовало), часы, проведенные в Интернете, исчислялись сотнями, заполнение анкет на все возможные образовательные французские программы начинало входить в привычку.. а время шло. Более удачливый народ уже радостно заполнял документы на визу, Женьке неожиданно подвернулась неплохая учеба в Париже, а я все сидела без малейшей надежды на успех.

Стажировка свалилась в разгар лета буквально с неба именно в тот момент, когда я окончательно поняла что видно “не Судьба”,  и занялась поисками работы. Однажды мне позвонили и приятный мужской голос произнес по-французски: “вот, мы такие-то и такие-то, организовали такую-то годичную международную программу,  вас выбрали среди всех кандидатов, не хотите ли поехать?” Еще не до конца переварив услышанное (откуда они про меня узнали, что это за Программа,  почему выбрали именно меня и вообще, ГДЕ это??) я решительно проорала в трубку (связь была отвратительная) что ДА, СОГЛАСНА!!! Поеду хоть к Черту, если это поможет мне добиться того что я хочу!
(Уверена на все 100%, что ни один из моих друзей в эту байку не поверил. Я сама бы наверняка не поверила, находись я на их месте.)
О том, с какой изобретательностью преодолевались все бюрократические проволочки с оформлением документов на визу и на Стипендию в самый разгар кризиса после 17 августа - это что-то из серии детективного жанра. Женька проявляла чудеса героизма, отправляясь в неизвестность с заблокированным счетом и 500 долларами в кармане. Отступать было уже поздно, и оставалась только слабенькая надежда, что все как-нибудь образуется, главное-туда приехать и там уже на месте разбираться что к чему.

Мне повезло несколько больше в плане денег, но зато визу я получила за день до отъезда, о котором знали только близкие. В бешеном темпе раскидав вещи по чемоданам и ни с кем толком не попрощавшись, утром 1-го ноября я отправилась навстречу новой жизни.


 
Глава 2, или первые шаги на французской стороне

Итак, свершилось: я в самолете, летящем в Париж, бесконечно уставшая от постоянных нервотрепок, до сих пор не пришедшая в себя от сборов в дорогу и абсолютно пофигистски настроенная: до сих пор мысль, что я через 3 часа окажусь во ФРАНЦИИ где буду жить целый ГОД, в голове не укладывается. Зато в ней  вертится один навязчивый вопрос: как я с 3-мя сумками в зубах поеду на поезде в Страсбург, где по замыслу организаторов мы должны были проучиться 3 месяца прежде чем разъехаться по стажировкам. (А может, меня просто заклинило на цифре 3..)

Страсбург - маленький старинный городок, громко именуемый столицей Европейского Сообщества - встретил меня диким холодом, от которого сводило скулы даже у закаленных русских. При виде общаги, куда меня привезли, в голове сформулировалась первая версия вопроса, который я задавала себе на протяжении всего своего пребывания за границей: КАКОГО ЧЕРТА Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ???
Несколько слов о своем первом жилище. Главной достопримечательностью моей 8-ми метровой комнаты был шкаф. Причудливая фантазия дизайнера  поместила его ровно посередине комнаты с целью отделить жилое помещение от умывальника. Ничего подобного я нигде и никогда больше не видела. Остальная мебель сводилась к стандартному джентльменскому набору: кровать, стол, стул, полки. В Париже это удовольствие стоило в среднем 1500-2000 франков в месяц, я же в Страсбурге устроилась за 700. Уже потом, работая в Париже, я оценила преимущества жизни в отдаленных от него городах, но в тот первый день во Франции, в страшной CROUS-овской общаге, я плюхнулась на кровать в состоянии близком к истерике: мама дорогая, ведь я здесь совершенно ОДНА! Ни друзей, ни близких, кругом чужие люди, говорящие на непонятном языке…
В таком состоянии я пребывала около недели, в течение которой извела кучу денег на телефонные карточки (“хочу домой! Заберите меня отсюда! - ныла я в телефонную трубку, пока буржуйский аппарат со скоростью звука сжирал мои “юниты”) и пирожные для поддержания  духа. А потом нас по самую крышу загрузили учебой и страдать стало просто некогда.


Глава 3, или о том, как тяжела жизнь французского студента

Жизнь студента а конкретней - студента до 25-ти лет -  во Франции несравнима ни с чем. Обладая многочисленными привилегиями, как то: льготные железнодорожные и авиа - билеты, студенческие общежития и рестораны, дешевые билеты в музеи и кино, свобода и многое другое - французы любят учиться, и многие только этим и занимаются лет до 25-ти.
В Grande Ecole студент попадает обычно после 2-х (а то и 3-х летней) каторги в так называемом “Препе”- то есть Class Preparatoire, после которого по результатам баллов его принимают в Высшую Школу. И уже там новоиспеченного студента, по инерции стремящегося учиться, начинают “растормаживать”. Растормаживание заключается в обилии самых разнообразных activite и Клубов: от танцев и пения до парусного спорта и курса Знатоков французского вина. Тут уж на учебу просто не остается времени..
Собственно, два первых года учебы проходят под знаком Халявы, постоянных вечеринок, поездок и участии в самых различных мероприятиях. На третьем (последнем) году перед студентом встает нешуточная проблема выбора предприятия, чтобы делать диплом. Но об этом позже.

В моей интернациональной группе французы были в большинстве. Находясь на заключительной стадии, т.е. на 3-м курсе, они честно порывались учиться. В общем и целом это были неплохие ребята, обладающие чувством юмора и какой-то свойственной ботаникам занудной правильностью. Иностранцы (по парочке русских, поляков и немцев) довольно быстро затусовались между собой на почве оторванности от родины и нормального туризма. Благо Страсбург помимо всего прочего представлял собой сосредоточение всевозможных очагов культуры и прочих увеселительных заведений.
Жизнь казалась прекрасной и удивительной. Эти 2 последних месяца перед новым годом были тем счастливым временем, когда первый послеприездный шок уже прошел, а последующий - стажировочный - еще не начался. Я бродила по средневековым, словно нетронутым временем улочкам этого приграничного города, наслаждаясь неповторимой атмосферой его рождественских базаров и своеобразной архитектурой, свойственной Альзасу. Самые яркие впечатления тех дней: - ощущение безграничной свободы от чего бы то ни было, и растерянность от того, что непонятно, что же с этой свободой делать.

Вторым, не самым приятным впечатлением стало открытие, что в этой воспетой классиками стране царит какой-то совковый социализм: все магазины закрываются в 7.00-7.30, и если не успел закупиться до этого времени, - сиди голодный, даже хлеба нигде купить не удасться.  (Все “прелести” этой системы я сполна вкусила в Париже во время 2-й стажировки.)  Утешало одно: по словам наших немцев, в Германии магазины закрывались еще раньше..


Глава 4, или французские развлечения

Не верьте рассказам наивных чухонских юношей, взахлеб рассказывающих о всевозможных клубах, ресторанах, любовных интрижках и прочих стереотипах французской жизни. Самое главное национальное развлечение в старой доброй Франции - это ЗАБАСТОВКА. Бастуют абсолютно все: парижское метро, железные дороги, авиакомпании, автобусы, городские мусорщики и т.д. и т.п. Причем они могут бастовать как по-отдельности в отдельно взятом районе, так и по всей стране одновременно.
По закону всемирного свинства, глобальная забастовка железнодорожников случилась как раз в тот момент, когда мне позарез нужно было ехать в Париж на вечеринку по случаю собственного Дня рождения. Поскольку перспектива провести его в общаге в обществе 4-х обшарпанных стен мне абсолютно не улыбалась,  окончательно озверев, я пошла ва-банк и решила лететь самолетом. Завоевав прочную репутацию “сумасшедшей русской”, я поменяла билеты, просигналила Женьке, что прилечу часиков в 11 вечера, и отправилась в путь.

Для начала вылет самолета задержали на час из-за каких-то бизнесменов, увлекшихся пивом в баре и прозевавших отлет. Уже из Шарль де Голля я снова просигналила подруге с сообщением, что я сейчас беру такси и в Антони буду через час. Сразу же после этого я решила все-таки “брать” метро, благо я как раз успевала на последний поезд. Еще через полчаса, безуспешно пытаясь отыскать работающую кассу (в дальнейшем, поднабравшись опыта, в подобных случаях я просто прыгала через турникет), я наткнулась на такого же бедолагу-студента из Тулузы; сообща мы нашли полицейского, который оказался нормальным дядькой и выдал нам по билетику. Сияя от счастья, мы уселись на платформе в ожидании поезда.
…Поезд пришел где-то через час. Еще час ему потребовался, чтобы доползти до Северного Вокзала со всеми остановками. Вокзал как раз оказался конечной: работники метро присоединились к своим бастующим коллегам. Проклиная их последними словами, мы с Фредом выбрались на улицу. (Для справки: райончик этот напоминает наши 3 вокзала.) Шел 2-й час ночи. Замечательный парень Фред одолжил мне свой сотовый, по которому я принялась в очередной раз названивать Женьке. На логичный вопрос, где меня до сих пор черти носят,  она услышала примерно следующее: “ я на Gare du Nord, сейчас беру такси и еду, говорю по сотовому одного знакомого, приеду - объясню”. Оставив Женьку в состоянии тяжелого обалдения (какие знакомые в 2 часа ночи!!), я отправилась ловить такси..
Короче, в 3 ночи я стучалась в дверь женькиной комнаты. Распитие кофе и мой короткий рассказ о своих приключениях заняли около часа, после чего мы вспомнили, что вообще-то собирались идти на местную дискотеку: Qvadro Bang.
Та дискотека, конечно же, поражала воображение: несколько танцевальных залов, обилие спецэффектов и море народу. Правда, она ни в какое сравнение не шла с Гала: ежегодным весенним балом, когда каждый Клуб организует свои бар и дискотеку в отдельно взятом зале. (Кстати говоря, русский Бар пользовался бешеной популярностью, что удивительно, если учесть КАК французы приготовили русские блюда: “ватрушкой”, например, назывался огроменный пирог с неизвестным содержимым, а плов вообще не имел ничего общего с оригиналом. (Хотя, конечно, все было очень вкусно с точки зрения оголодавшего студента) Русский Клуб, который все это организует, год из года просит приезжающих по обмену русских привезти им водки якобы для Гала. Русские приезжают в сентябре, естесственно, привозят с собой столько водки, сколько пропускает таможня, большая часть ее уничтожается совместными русско-французскими усилиями еще во время их визита, и поэтому до Гала, которая проходит в апреле, ни грамма водки не доживает. В этом году то, что уцелело после приезда русских, было выпито 1-го ноября на вечеринке по поводу моего приезда во Францию, и для Гала закупались в ближайшем супермаркете какой-то бурдой местного производства.
В воскресенье, после отмечания Дня Рождения в Сентрале, 4 уцелевших после вчерашнего русских поехало в Политех, где весело проводило время еще трое наших. Преодолев знаменитую политеховскую лестницу, не уступающую Потемкинской, теплая компания из 7-ми “бауманцев” засела в общаге и повеселилась на славу (к слову: ту общагу на следующий день все равно собирались сносить..). Уже под занавес нас с Женькой за каким-то чертом понесло к Вальке мерить его политеховскую форму: мундир, шляпу и саблю.
Валька жил в другом здании, с настоящими X-ми, и его появление там в 1-м часу ночи в компании 2-х симпатичных и весьма “теплых” девушек произвело настоящий фурор. 
Форму мы примеряли долго и упорно, и, поскольку времени до последнего поезда оставалось в обрез, Валька просто схватил нас в охапку и потащил вниз. Наш головокружительный спуск он, наверное, не забудет до конца своих дней..(впрочем, мы тоже…)
Валькины титанические усилия культурно проводить нас до поезда мы с Женькой нагло проигнорировали. Со стороны наш “спуск” выглядел приблизительно так: я неслась вниз сломя голову с прочно засевшей в голове мыслью “ОПАЗДЫВАЕМ!”, а Женька как могла тормозила движение, пытаясь сесть на ступеньки и отключиться. Раздираемый нами в разные стороны Валька одной рукой выдергивал меня из крутых виражей, а другой тащил засыпающую и упирающуюся Женьку. Как мы никуда не загремели с этой лестницы в полной темноте (и успели на последний поезд!), осталось загадкой..
Короче, на следующие утро я полетела обратно в Страсбург грызть гранит науки с твердым намерением  “остановиться” до Рождества. Но мечты развеялись в дым в тот же день, когда наши немцы притащили прямо на лекцию литров 10 вина и чайник, и в обеденный перерыв вся наша группа в полном составе принялась делать глинтвейн.
Злобный препод (какая-то шишка то ли из Parlement Europeen, то ли из ENA) возник на пороге аудитории в самый разгар веселья. Первые секунд 30 на него вообще никто не обращал внимания, не до того было: народ был занят разлитием очередного чайника по стаканам.
К чести наших немцев, при взгляде, брошенном на вытянувшуюся физиономию препода, они не растерялись. Свен извлек из каких-то стратегических запасов здоровенный стакан, Ральф плеснул туда дымящейся жидкости (по принципу - ты что, мужик, краев не видишь?), препод слегка обалдел, продегустировал и произнес знаменитую фразу: ну что, вернемся к нашим баранам?
Короче, к концу пары хорошо было всем. Остапа неудержимо несло. Чайник переодически пускали по кругу, и разомлевший народ сидел, подпирая головы руками, изо всех сил стараясь не свалиться под стол..
Впрочем, к концу недели мы к этому привыкли.

Холод в этом чудесном городе стоял просто страшный, а учитывая сырой французский климат, без стакана согреться там просто было невозможно.


Глава 5, или о путешествиях (и дегустациях)

Историческая справка

«Шампанское по утрам пьют либо аристократы, либо дегенераты», или о том, что пьет среднестатический француз, пока он трезв.

В принципе, француз пьет всего и много, особенно вина и водки на халяву ;c)))
Традиционной выпивкой здесь исторически считается вино и коньяк. Добра этого в благословенной Бахусом Франции столько, что виноделие здесь считается искусством, а разбираться в винах обязан каждый мало-мальски претендующий на звание образованного человек.

Помимо всевозможных «Chateaux» местного розлива, француз уважает следующие специфические напитки:

Panache- смесь светлого пива с лимонадом примерно в равной пропорции (обычно зависит от глазомера бармена), хорошо идет в жару, в больших количествах вызывает легкую осоловелость и нежелание сниматься с насиженного места. Качество смешиваемых ингридиентов остается под большим вопросом.

Ricard – любимый напиток жителей солнечного города Марселя, никогда не знавших простуды, а потому не имеющих стойкой аллергии к вкусу детской микстуры, который достигается в обоих напитках за счет аниса. Рикар обычно разбавляют водой, и при добавлении воды он на глазах меняет цвет из прозрачного на мутно-белый « а ля молоко».
В общем, что французу хорошо, то русскому смерть.

Pineau de Charente – потрясающая specialite провинции Charente-Maritime, представляющая собой вино, в которое добрые люди добавили коньяк . Пьется как аперитив и как основной напиток, и эта золотистая крепкая жидкость как ничто другое согревает желудок и душу! (собственно, мы на него подсели благодаря Франку «Кра-Кра»)

Chartreuse – когда-то давным-давно во французских Альпах в глухом монастыре долгие годы скучали монахи. Заняться им там особо было нечем, кроме бесконечных постов и опостылевших молитв, а монахам хотелось выпить и стать ближе к Богу. Недолго думая, они взяли да и придумали настаивать спирт на альпийских травках. Так и появился «Chartreuse” – ликер цвета «Тархуна» и недетской крепости – 55 градусов…Лучшего «сугрева» в походе трудно придумать! (о, Mont Granier!…)

Kir – тоже аперитив, представляющий собой белое вино, в которое добавили немного черносмородинового сиропа. Наилучший кир получается из Рислинга, но в принципе, годится абсолютно любое вино или шампанское (но это уже получится так называемый «Королевский кир» - Kir Royal).
Кир нежно любим как посетителями питейных заведений, так и барменами, потому что даже дешевое кислое  вино в сочетании со сладким сиропом идет на “ура”.
Еще есть подозрение, что русский глагол “кирять” произошел именно отсюда.

Calvados – нормандская яблочная водка, именно ее самозабвенно пили герои Ремарка в «Триумфальной Арке». С Кальвадосом надо быть осторожным, так как часто можно нарваться на откровенную сивуху.

Cidre – тоже нормандское изобретение, и как и все в Нормандии, делается из яблок. По крепости слабее пива и отлично идет под блины. Да и стоит копейки..

Говоря честно и откровенно, нас с Женькой, как истинных  авантюристов, неудержимо тянуло на приключения. А как истинные “бауманцы”, мы конечно же не могли обойти своим вниманием такую замечательную вещь, как ДЕГУСТАЦИИ….

Собственно, началось все с того, что любознательную Женьку какой-то знакомый крендель из Centrale затащил как-то раз на занятие по Oenologie – то есть на банальную (по французским меркам) пьянку, отягощенную лекцией о происхождении и свойствах различных вин. Мероприятие было весьма ценно с житейской точки зрения: винами поили великолепными, выплевывать продегустированное никому в голову не приходило, а попутно человек получал практические знания, позволяющие ему выглядеть на уровне в приличной кампании, а также не покупать всякую бурду в супермаркете.
Короче говоря, приобретенные в кабинетной (пардон, дегустаторской) тиши знания требовали апробации на практике, и поэтому, когда Женька примчалась в Страсбург на Рождество, первое, что мы сделали, было посещение Дегустации Альзасских вин. Пребывая в полной уверенности, что дегустация в данном случае предполагает тестирование ну МАКСИМУМ 3-х сортов, мы ломанулись туда натощак. «Щас аперитивчика тяпнем и пойдем обедать», - трезво рассудили мы, направляя стопы в старый особнячок на Place Kleber.
Уже на месте выяснилось, как мы жестоко ошибались. Штук 5 огромных столов буквально ломились от всевозможных бутылок, а услужливые виноделы щедро наливали по принципу «бескрайности» стакана. Было от чего потерять голову на этом празднике жизни! Впрочем, отступать было уже поздно, оставалось надеяться только на крепость закаленных 6-ю годами «Бауманки» головы и вестибулярного аппарата...
Уже после 1-го стола мы с Женькой поняли, что Cremant мы больше не пьем, а после 2-го решили отказаться и от красненького, хотя все вина были потрясающе вкусные. И это были бы не мы, если б не начали на французком громко обсуждать sepage, смотреть couleur, а также по-научному делать «1-re nez, 2-eme nez... au bouche!» Etc…отмечая лучшие вина в списке (ЦЕЛЬ-ТО БЫЛА БАНАЛЬНАЯ – ВЫБРАТЬ ВИНО ДОМОЙ).
В конце концов, владелец 5-го стола даже вежливо поинтересовался (узнав, что мы студентки), не виноделие ли мы изучаем? «не, мы… ик!… инженеры!» - гордо ответили мы, на карачках отползая от гостеприимных устроителей в ближайший ресторан…

Продолжение последовало в конце января, когда опять же от нечего делать и от непреходящей жажды странствий нас занесло в Бургундию, а именно в Дижон (как и большинство наших поездок, эта тоже началась с банального «блин, опять в выходные заняться нечем… а не махнуть ли нам в Dijon?»).
 Еще в субботу утром, по прибытии в город, мы не имели не малейшего понятия о том, что нас ждет на следующий день. Собственно Дижона нам хватило ровно на пол-дня, и поэтому в раздумьях « чем бы таким завтра заняться» и окончательно закоченевшие, мы забрели в какой-то книжный в поисках путеводителя по региону. Возможность какого-либо винного праздника в тот собачий январский холод казалась нам до того абсурдной, что, увидев в путеводителе название «St Vincent Tournant”, ежегодный винный праздник, отмечающийся ОДИН день в году», мы начали состязаться в остроумии типа «ага, вот прикольно будет, если это завтра, ха-ха! Вот туда завтра и поедем» и т.д. и т.п. в том же духе. Ведь, в самом деле, какие к черту винные праздники могут быть в самый разгар зимы?! Beaujolais Nouveaux еще когда-а-а было! (и на которое мы как обычно не попали)
Весь прикол заключался в том, что этот пресловутый (занесенный аж в анналы ЮНЕСКО) St Vincent Tournant имел место именно в ЭТОТ week-end в деревушке Chablis. О чем мы в шоке узнали в час ночи на автобусной остановке у совершенно незнакомого мужика. Он все еще никак не мог понять, почему мы так истерически хохочем. Как говориться, дуракам и алкашам везет! (Потом уже офигевал этот мужик, когда узнал, что мы русские, причем одна из Centrale, другая из Mines, а еще у нас есть друзья в X….)

Деревня Chablis встретила нас средневековым антуражем, по-весеннему ярким солнцем, инеем на виноградниках и просто ДИКИМ холодом. Горя желанием побыстрей согреться, мы заплатили 40 франков, повесили на шею фирменный стакан (чтоб не потерялся) и смешались с радостной толпой прочих приехавших напиться на халяву и потусоваться.
Тот потрясающий ambiance мне никогда не забыть: кривые средневековые улочки, каменные домики с гостеприимно распахнутыми дверями подвалов, бочки с вином прямо на улице, крепкие красноносые мужички с черпаками, куда ни плюнь,  гирлянды цветов, украшений и надписи “Cave” – и повсюду толпы пьяного буйно-веселого народа со стаканами в руках…
Уже очень скоро мы с Женькой всем этим прониклись до глубины души и пошли в разнос. Сначала были народные бургундские танцы на площади в компании таких же «теплых» французов, а потом мы вспомнили про 5 (10,15, не помню какой тост) и в нас взыграли патриотические чувства!
 …Ближе к вечеру по кривым улочкам шатались обнявшиеся для равновесия люди, оравшие “Fanchon” и прочий популярный репертуар, из подвальчиков выползали особо увлекшиеся, и поэтому 2 безбашенные русские студентки, имевшие к тому же наглость притворяться парижанками, никого уже не удивляли…


 
Глава 6. Мечта поэта

В принципе, каждому человеку свойственно мечтать. Причем мечты могут варьироваться от безобидных чудачеств до каких-то бредовых навязчивых  идей.
В моем случае бредовая мечта была одна, но зато КАКАЯ! Идея-фикс, зародившаяся в мозгу десятилетнего ребенка, уже тогда ввергавшего окружающих в состояние тяжелого шока слетавшими с языка мудреными терминами, через 15 лет приобрела черты застарелой шизофрении… ТРИУМФАЛЬНАЯ АРКА! Но нет, эта была не та Арка, что известна каждому туристу и успела изрядно намозолить глаза парижанам, -  ТА, НАСТОЯЩАЯ, имела место один-единственный раз в году, когда на изумрудно-зеленом ковре Лоншанского ипподрома элита мирового чистокровного коннозаводства в острейшей борьбе выясняла, кто же из них все-таки лучший…
Короче, болезнь оказалась безнадежна. Всю долгую зиму я упорно штудировала специальную литературу (таская ее на своем горбу из города в город) и с фанатичным упорством развивала перед своими терпеливыми друзьями всевозможные теории на эту святую для меня тему.
С трудом дождавшись начала скакового сезона, ноги сами занесли меня на Ипподром. И уж там-то я оторвалась!..
Лоншан встретил меня разноцветными флагами, халявными красочными программками и довольно пестрым обществом, состоящим из игроков, туристов типа меня и рафинированных (и не очень) владельцев со своей свитой. Короче говоря, там было на что посмотреть. Определенно, французские скачки начинали мне нравиться. Выпив горячего кофе и уткнувшись носом в программку, я отправилась в паддок смотреть на лошадей и их владельцев.
Вообще, как я сама неоднократно убеждалась на собственном опыте, ничто так не способствует языковому обмену и интеграции в местную среду, как посещение ипподрома. Уже через 15 (!) минут я мило затусовалась с парой тотошников, которым было глубоко наплевать, иностранка я или нет. Их гораздо больше волновал прогноз на Poule d’Essay, и, обнаружив, что я вполне сносно понимаю их довольно специфический жаргон, они пустились в жаркую дискуссию. Через 10 минут я уже точно знала, кто “поедет”, а кто нет и ПОЧЕМУ. Тотошники они и в Африке тотошники: разницы в их логике по сравнению с любимым ЦМИ я не видела никакой, поставила на то, что вычислила сама, и к огромнейшему моему (и этих мужиков!) удивлению довольно прилично выиграла. (выигрыш этот, как и положено, мы с Женькой на радостях прогуляли в тот же вечер)

До Триумфальной Арки оставалось еще целых 5 месяцев…

Лирическое отступление

Chantilly: Шляпки, шампанское и турф

Вряд ли архитектор, по заказу Принца Конде возведший ренессансный замок с великолепным парком в 70 км от Парижа, мог предположить, что спустя века, пройдя через революции и многочисленные войны, этот живописный ансамбль станет крупнейшим во Франции Centre d’Entrainement с конюшнями и современным ипподромом, на котором разыгрывается Французское Дерби. Так же как не знал гениальный Ватель, взбивая для коронованных особ сливки собственного производства – Chantilly, что изобретенное им лакомство станет синонимом роскоши, изящества и утонченного вкуса…

Франция – страна, преклоняющаяся перед красотой, будь то стильная шляпка или чистокровная лошадь, и видимо именно поэтому около 20 лет назад старейший модный дом Hermes, знаменитый своими вручную расписанными Carre – платками, и конской упряжью, стал официальным спонсором Французского Окса.

Поскольку розыгрыш “Приза Дианы”, спонсируемый “Эрмесом”, является неофициальным конкурсом шляп, то скачки больше напоминают показы Недели высокой моды, на Ипподром набиваются полчища журналистов, которые еле успевают фотографировать все мыслимые и немыслимые сооружения на головах их владелиц.
Если отвлечься от “Concours d’Elegance”, то воздушные башенки  королевского загородного замка Шантильи в сочетании с зеленым ковром ипподрома, когда из-за поворота вылетает пестрая стая лошадей с жокеями в разноцветных камзолах - одного этого достаточно, чтобы почувствовать тот особенный скаковой дух, царящий  в этом одном из самых посещаемых уголков Франции!

Дух этот тем не менее противоречив и обманчив. За кажущейся легкостью и небрежным изяществом, с которым присутствующие на скачках дамы несут те сумасшедшие конструкции, которые порой с большой натяжкой можно охарактеризовать как шляпы, скрываются недели лихорадочных поисков, примерок, истерик, восторгов…и часто огромных денег.

Шляпы, шляпы… Ипподром словно утонул в море самых разнообразных фасонов и цветов! Они повсюду: маленькие и большие, соломенные и тканевые, украшенные цветами, лентами и фигурками животных, классические и авангардные. Дешевые самодельные и баснословно дорогие от всемирно известных кутюрье.. Появится в этот день без головного убора – это «mauvaise ton”, оскорбление традиций! Впрочем, так же, как и выгуливать здесь одну и ту же шляпу 2 раза…

Но как бы не была ослепительна в своем блеске фланирующая по ипподрому публика, героями дня были и остаются конечно же лошади – записанные на 8 скачек, гвоздем программы которых по праву считается «Prix de Diane Hermes” – Французский Окс.

Помимо скачек, особенностью данного мероприятия является то, что Hermes ежегодно выбирает страну, которая будет представлять Праздник, и чей жизненный уклад, национальные традиции и обычаи задают тон всему происходящему в этот день на Ипподроме.

В Шантильи мы с Женькой выбрались в воскресение 13 июня.
Денек этот в плане погоды выдался еще тот… С самого утра зарядил мерзкий ливень, и поэтому, когда мы наконец высадились из поезда без малейшей идеи, куда же нам двигаться дальше, повинуясь стадному чувству, ринулись за всей толпой в ближайший бар. Уже в баре выяснилось, что обещанного автобуса не будет, и наша пестрая компания двинулась пешком через парк в самых лучших традициях высшего общества.
Было очень забавно наблюдать за шикарно одетыми дамами в потрясающих шедеврах, скромно называемых шляпами, отчаянно вязнущих в размокшей земле и прыгающих через лужи (Честно говоря, некоторые из них были одеты откровенно безвкусно, учитывая их положение в обществе).
Что до нас с Женькой, то мы в полный голос обсуждали всю эту публику, поскольку русских там абсолютно точно не было (что само по себе во Франции редкость), за целый день ни одного соотечественника мы так и не встретили. Если честно, то мы не расстроились.
Дождь временами прекращался, что позволяло публике выползать из-под защиты трибун на открытое пространство. По незнанию (и по врожденной наглости) мы чуть было не вломились в VIP зону за остальными приглашенными, но нас вовремя тормознула охрана, что было неудивительно, так как одеты мы были явно не по протоколу. Поскольку розыгрыш “Приза Дианы”, спонсируемый “Эрмесом”, является неофициальным конкурсом шляп, то скачки больше напоминают показы Недели высокой моды, на Ипподром набилось до черта журналистов, которые еле успевали фотографировать все мыслимые и немыслимые сооружения на головах их владелиц.

В промежутке между скачками (и ливнями) мы прошвырнулись в лошадиный музей Шантильи, который, правда, пришлось пробежать в бешеном темпе, чтобы не опоздать на розыгрыш Приза Дианы (Французский Окс), ради которого собственно, мы (то есть я, Женьку больше интересовал общий амбьянс) и приехали.
Чудес, на которые все надеялись,  не произошло. Daryaba с легкостью и изяществом пришла первой, и Ага Хан лишний раз показал этим, кто здесь является настоящим Королем Шантильи.

Венец скакового сезона, то бишь Триумфальная Арка, случилась в Лоншане в первое воскресение октября при неимоверном скоплении народа.
Поехали мы втроем - помимо Женьки заинтересовалась еще и Катя, - и первое, что нам сразу бросилось в глаза на ипподроме - представители страны Восходящего солнца. Такой концентрации обвешанных навороченной аппаратурой японцев я не встречала до этого нигде. Впрочем, это было неудивительно: один из фаворитов был японец El Condor Pasa (Вторым - француз Montjeu). Впрочем, иностранцев там вообще было навалом, особенно англичан. Мы даже мило пообщались с 3-мя довольно боевыми старушенциями, успевших отвоевать себе местечко на ступенях как раз впереди нас. Бабульки оказались на редкость компанейские, очень удивились, что мы русские студентки, и агитировали приезжать к ним в Йорк, где самые лучшие в мире скачки! Оказывается, они каждый год ездят в Париж специально на Арку, так что мой фанатизм оказался им очень даже понятен и близок.
Ипподром был забит до отказа; основной нашей задачей было как можно быстрее добежать от паддока, где водили лошадей перед скачкой, до своего “пятачка” на ступеньках, при этом не затерявшись в толпе, озабоченной теми же проблемами. Как народ умудрялся еще и делать ставки в таком бардаке - уму непостижимо.
И вот наконец настал торжественный момент, которого я ждала целых 15 лет: участники скачки, сопровождаемые звуковым оркестром, гордо прошествовали перед трибунами.. До сих пор стоят они перед моими глазами: серый, немного сырой Дайлами; компактный, пригнувший голову Эль Кондор, изящная легкая Дарьяба, породный Монже; танцующий в нетерпении рыжий Кроко Руж, железный Тайгер Хилл… Цвет чистокровного коннозаводства проходил перед нашими глазами, а я стояла и не верила, что все это происходит не в детских мечтах, а на самом деле!
Наконец лошадей завели в стартовые боксы, протяжно ударил гонг - и 15 скакунов пулей вырвались вперед. Что тут началось! В момент, когда лидирующая группа миновала последний поворот и вышла на финишную прямую, трибуны встали в едином порыве, и началось настоящее светопредставление! Мы тянули шеи, стараясь разглядеть, что твориться на турфе, группа ирландцев позади нас нещадно драла глотки, рядом верещали японцы, что-то скандировали бабульки - а впереди нас, на изумрудном под лучами солнца поле, 2 скакуна шли бок о бок, оставив далеко позади себя всю остальную группу.
 Ипподром ревел и стонал. Находясь в абсолютно невменяемом состоянии, я что-то самозабвенно орала, кажется, “Давай, Эль Кондор!”, подпрыгивая на месте и толкая соседей. Montjeu под ликование французской публики первым пересек финишную черту, всего лишь на голову опередив японца. Бешеный выброс адреналина сделал свое дело: лошади уже пересекли финиш и по инерции пронеслись дальше, а трибуны все бушевали, не в силах остановиться…


Глава 7, или русские в Париже (и не только в нем)

Перефразируя Блока, про русских в Париже можно смело сказать: “ Нас тьмы и тьмы..” Одних бауманцев там при мне болталось человек 15, не считая полчища всевозможных лингвистов, психологов и прочих гуманитариев. В том, что Париж - истинно русский город, я убедилась на ежегодном “Вавилонском столпотворении” у Гоши - старейшего бауманца, осевшего в этом милом городе лет 5 назад. В его 2-х комнатную квартирку на Alesia набилось больше 30 человек. Только под одни наши вещи ушла целая спальня, и каждого вновь прибывающего Гоша встречал исторической фразой: “так, быстро в спальню и раздеваться!” Собственно, на пьянке присутствовала пара местных, но они очень быстро затерялись в толпе русских, одновременно что-то громко галдящих от переизбытка эмоций и редкой возможности пообщаться.

Если говорить честно, то я не переставала удивляться тому, в какие только дыры не забрасывает Судьба русского студента.

Первыми русскими, встреченными мной в Париже, были старинные друзья-бауманцы, приехавшие из Политеха в Сентраль на пьянку, устроенную нами с Женькой по случаю моего воссоединения с соотечественниками. Привезенная из Москвы бутылка водки кончилась как раз к приходу Феди с Никитой, и дальше пошел в ход стратегический запас Русского Клуба (привезенный летом (внимание!) из гуманитарной миссии по Хохляндии).
К ночи из 14 присутствовавших на пьянке человек трезвых осталось только двое -  мы с Женькой, поскольку водку мы не пили. Остальные находились в разной степени опьянения. Русские, видя что пить больше нечего, разъехались по домам, а мы с подругой остались растаскивать тех, кто уже не мог ходить... Особенно отличился “лапочка-касаточка” Себастьенчик, которого умело обрабатывали с 2-х сторон тертые мушкетеры Робин с Флорианом. Себа Женька потом на себе тащила на его 3-й этаж, да и то только потому, что он обещал мне свой спальник.

В славном городе Страсбурге вообще процветала Русская Ассоциация, что сразило меня наповал. Меня угораздило познакомиться с ее Президентом (пребывающем во Франции нелегально, если честно) и его замом, горячим армянским парнем из Лиона, служившего во французской армии и к тому же бывшего “Фалюшара” (есть там такое общество свободных развратников). С этим Олегом (президентом) мы пили какой-то жуткий Кальвадос до глубокой ночи, и с каждым разом мне все труднее и труднее было прикидываться шлангом и выставлять его из своей комнаты. К счастью, на Рождество приехала Женька, и проблема отпала сама собой..
Но, пожалуй, самое большое потрясение я испытала 2 января при переезде в Нанси на свою первую стажировку.
Дело было так: ночью с 1-го на 2-е я возвращалась в Страсбург из Брюсселя, куда мы с Женькой ездили на Новый год. Мела редкая для этих широт пурга, и всю ночь в автобусе я не сомкнула глаз, так как боялась проспать Страсбург и уехать в Милан. Против Италии я ничего не имела, но 2-го днем я должна была кровь из носу выехать в Нанси, где я с превеликим трудом зарезервировала общагу. Так что Милан отпадал бесповоротно. Ну так вот, часа в 2 ночи, прогулявшись с часик по ночному городу, я вернулась домой, стряхнула с себя громадный сугроб и завалилась спать. Проспав часа 4, утром я с тяжеленными сумками в зубах села на поезд, отправляющийся в Нанси. Там снега не было, но зато лил дождь. (к этому мне еще предстояло привыкнуть) Усталость буквально валила меня с ног.
С трудом добравшись до вожделенной общаги, я ввалилась в свою комнату и плюхнулась на кровать, переводя дух после 2 недельных странствий. И вот, находясь в этаком расслабленном состоянии, я вдруг слышу, как за стенкой как-будто бы говорят ПО-РУССКИ. (!) Решив, что у меня просто глюки от переутомления и банального недосыпа, я продолжала прислушиваться. Глюки не прекращались. Тогда я решила выползти в коридор. В нос мне ударил аппетитный блинный запах, а на кухне, откуда он доносился, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО говорили по-русски. Причем хорошо так говорили, не по-жабоедски!
На кухне я застала милую картинку: трое девушек пекли блины и травили анекдоты. На мое “здравствуйте” они отреагировали так, как будто привидение увидели. Так я познакомилась с Наташей, Олей, Марлен и потом еще Рустамом. Все они торчали в Нанси уже 2-й год на Fac de Lettre.

Похожая история произошла лет 5 тому назад в Париже во время 2-го обмена. Наши, помниться, вернулись в общагу часа в 2 ночи (с последней электричкой) и решили еще немного пообщаться за рюмочкой чая. Народ в тот обмен подобрался бывалый - Илья, Маша, Федор, Коля с Фиксом, французы чай по ночам не пьют, так что компания была чисто русская, и по чисто русской привычке, проорав традиционный кратный 5-ти тост, в наших воспылали патриотические чувства и они грянули “Гимн Советского Союза”. Примерно на 3-ем куплете дверь в комнату отворилась и на пороге возникла неизвестная заспанная девушка в ночной рубашке. Со счастливым воплем “русские! Не может этого быть!!!” она упала на чью-то грудь и разрыдалась. Девушка оказалась студенткой, которую Судьба забросила в Сентраль то ли на DEA, то ли на These, история умалчивает, месяца 3 тому назад. Русских в ту пору в Сентрале вообще не было, так что она прожила все это время в жестокой изоляции от родной речи и культуры. В добавок ко всему прочему, на 2-е сутки откуда не возьмись в ее комнате возник здоровенный негр, на котором из одежды было только полотенце. Негр вежливо представился ее “кодушем” (то бишь душ у них общий оказался) и предложил дружить. Девушка с перепугу пролепетала что-то невразумительное и с тех пор в душ ходила с опаской.
В тот исторический вечер, рано завалившись спать, она проснулась среди ночи от непонятных звуков. Звуки доносились откуда-то с верхних этажей. Кто-то там, наверху, старательно проорал сначала известную кричалку, а потом с чувством затянул “Гимн Советского Союза”. Девушка поняла, что у нее просто глюки от тяжелой жизни, но все-таки встала и в полудреме двинулась искать источник заинтересовавших ее воплей. Каково же было ее изумление, когда она ввалилась в комнату и увидела в ней настоящих русских, сидевших за столом, уставленным настоящей водкой! Радости ее не было предела…

Подобные приколы происходили постоянно.
Женька, например, пыталась как-то пообщаться с девушкой, живущей в соседней комнате в ее общаге. Девушка говорила на ломаном французском, но кое-как они все же обьяснились. Вечером того же дня выяснилось, что вчера приехали мастеровцы, часть из которых заселили на женькин этаж. Так что ее соседка оказалась мало того что русской, так еще и с ее факультета!

Этот Мастер французы запомнили надолго… Нет, основная масса народу была вполне приличной, песен не орала, в бассейн голышом не прыгала, и окультуривать аборигенов с помощью русской водки не пыталась. Но среди этой однородной массы Судьба поместила небезызвестного Витьку, чья коммуникабельность успела уже войти в историю.

Дальнейшее было делом техники.

 Короче, пьянка, организованная Витькой в А1 (благо там была кухня), удалась на славу. Часам к 2-м ночи, после попыток приготовить национальное нормандское блюдо – мороженое в кальвадосе, и исполнения традиционного репертуара русско-французских песен – Русский Клуб в полном составе вывалился на улицу. Еще через час на вопли Серила Ухтомского (истинный француз с истинно рязанской мордой) из темноты вынесло охранника с собачкой, который предпринял неудачную попытку утихомирить разбушевавшихся французов. После неудачной же попытки напоить собачку водкой 3-е трезвых русских принялись уговаривать Серила пойти баиньки. Серил по-русски громко требовал продолжения банкета. Кое-как его все-таки удалось отправить спать, а Витька пошел собирать чемоданы (рано утром мастеровцы возвращались в Москву), но на полдороге встретил Чилиена Хулио, с которым он познакомился все на той же пьянке, и уже вдвоем они направили свои стопы в ближайший бар.

Несколько слов о горячих чилийских парнях: небезызвестный Хулио учился в одной группе с Женькой и не пропускал ни одной «фижь» в Сентрале. Лучше всех его охарактеризовал Дядя Федор; на его сакраментальный вопрос « а это еще кто?» Женька коротко ответила: «Это Хулио». «Кто??» - не понял Федя. « Ну Хулио, он чилиен» - терпеливо  разъяснила Женька. « Ах он еще и чилиен?!» – злорадно отреагировал Дядя Федор… Короче, после этого во всех байках Хулио проходил только под этим прозвищем…

Точно так же, как нас с Женькой все путали в Москве (и с успехом продолжали путать в Париже),  в Сентрале даже бывалый народ не мог отличить 2-х «лапочек-касаточек» - Себастьена с Арно – друг от друга. Эти 2 блондина одинакового роста неизменно сохраняли наивно-детское выражение на физиономии и были «друзьями детства» из маленького норманнского городка со звучным названием Кан. Впрочем, на этом их сходство заканчивалось. Как утверждала Женька, эти 2 «comarades»  друг друга на дух не переносили. Хотя нет, была у них еще одна общая черта: оба земляка постоянно обижались на то, КАК все иностранцы коверкают название их родного города. На вполне невинный вопрос «откуда ты?” человек слышал примерно следующее: “je suis de Caen”, ничего не понимал и естественно (люди-то все вежливые) переспрашивал: “T'es venu du con?” Бедолаги скрежетали зубами в бессильном бешенстве и молили Бога, чтобы Сентраль прекратил эту дурацкую программу “Time”... 

Фишка здесь также была в том, что во Франции существуют два города с одинаковым (для иностранца) названием: Кан (Caen) и Канн (Cannes).  В первом живут себе не тужат среднестатические французы. Во втором проводятся кинофестивали и обосновалась русская мафия. Остается добавить, что между ними пролегает вся Франция…


 
Глава 8. Нанси

В продолжении темы: во всей Франции нет другого такого города в котором бы человек настолько паршиво себя ощущал, как в Нанси…
Судьба решила в очередной раз надо мной поиздеваться именно в тот момент, когда я меньше всего была к этому готова. Издевательство заключалось в 3-х месячной стажировке на металлургическом предприятии в какой-то Тьмутаракани под названием Pont-a-Mousson.  Детальное изучение карты выявило только то, что городок этот располагался в 30 км от славного города Нанси, что в Лотарингии.
Лотарингия…от этого слова отчетливо веяло мятежами, войнами, рудными копями и суровостью местного быта. Из истории, которую в нас упорно вдалбливали еще в школе, в голове отложилось только то, что этот “гостеприимный” край был родиной Жанны д’Арк и французского Сопротивления.
Но НИГДЕ НИ СЛОВА не было сказано о том, КАКОЙ там климат…

За 3 месяца моего там пребывания солнце я видела только 1 раз. Все остальное время ЛИЛ ДОЖДЬ… Уже через неделю на стене моей комнаты появилось НЕЧТО радикально черного цвета, которое подкованные старожилы обозвали плесенью.
Короче, эта плесень расползалась по стенам с угрожающей здоровью скоростью, и по меньшей мере раз в неделю я убивала целый вечер и тонны стирального порошка с отбеливателем, чтобы эту гадость вывести.
Еще через месяц я убедилась, что плесень умирает, но не сдается. Сдавалась я, которой осточертели эти непрекращающиеся дожди, перемежающиеся забастовками электричек, серое безнадежное небо и хроническое отсутствие денег на счете.
Впрочем, к отсутствию денег мне к тому времени было не привыкать…
Жизнь немного скрашивалась работой, а также общением с ребятами из нашей группы – Давидом и Фредом, которых угораздило попасть на этот же самый проект.
Говоря честно и откровенно, работой нас особо не перегружали, и обычное времяпровождение сводилось к травлению всевозможных баек, дракам за Интернет и прослушиванию переговоров шефа, чей кабинет находился через стенку. Нет, мы не собирались подвизаться на ниве промышленного шпионажа, и мировые цены на чугун были нам глубоко по фигу – всем троим просто безумно, до дрожи в коленках хотелось в ЮЖНУЮ АФРИКУ…


Глава 9. ЮАР (или приключения 3-х стажеров в Южной Африке)

Как уже неоднократно упоминалось выше, Нанси зимой сильно отличалось от Ниццы. Трое стажеров, охреневая от дождей и повсеместной сырости, жаждали перемены климата. В окно стажеры видели кусочек грязно-серого неба, трубы доменных печей и скрытый за пеленой дождя лесок…А в начинающих плесневеть мозгах с упрямой настойчивостью возникали песчаные пляжи, залитые южным солнцем,  бирюзовое небо и пальмы на горизонте…
От этих картинок начинала ехать крыша.
В Нанси лил дождь…Он все лил и лил, все краски этого города словно выцвели со временем, остался лишь вездесущий серый цвет. Иногда вместо дождя (или вместе с ним) шел снег, и тогда в регионе наступал коллективный транспортный паралич.

 А тем временем двум французам и одной русской до смерти хотелось в Африку…

В сущности, поездка в ЮАР входила в планы стажировки, о чем нам было заявлено еще во время учебы в Страсбурге. Но потом все как-то сошло на нет, и мы здорово приуныли, понимая, что все эти разговоры были обычным pipot с целью заманить нас в эту дыру.
Два месяца прошли в ожидании чуда. Все что можно было найти в Интернете на эту тему, было найдено и зачитано до дыр. При каждом звонке, раздающимся в кабинете шефа, Давид, как самый продвинутый в английском, влезал в шкаф и прикладывал ухо к стене. Фред стоял на шухере, а я давала ценные советы типа приложить к стене стакан для улучшения акустики. Всю нашу троицу волновал один и тот же вопрос – поедем мы туда или нет? За его обсуждением протекало все свободное время.

Дальнейшие события чем-то напоминали серию о Джеймсе Бонде.
Короче, 2 месяца шеф молчал как партизан, и вдруг в первый понедельник марта, когда мы уже окончательно положили на эту затею, он заявился в наш кабинет с 2-мя новостями – хорошей и плохой. Фыркая и дымя сигарой, Шеф сообщил, что через неделю летит в ЮАР и может взять нас с собой (!)
Это была хорошая новость. Плохая заключалась в том, что визу мне сделают только через 2 недели.
Такого поворота событий я как обычно не ожидала. Шеф честно пообещал пропистонировать все что только можно и уложиться в неделю. Так началась моя Африканская ЭПОПЕЯ….

В тот же самый день мой загранпаспорт полетел в Париж, в папуасское консульство. По-нормальному его должны были отправить в ЮАР для заполнения какой-то анкеты, но у шефа там был piston в лице одного мужика, и этот самый мужик его заверил, что заполнит ее и так, по телефону, и «усе будет окей, шеф». Дело было на мази, и троица стажеров начала радостно паковать чемоданы.
В среду утром Шеф был мрачен и угрюм. Оказывается, что паспорт за каким-то хреном надо было отправлять еще и в Москву(!!!) Пистона там у него естественно не было, и поэтому, фыркая и пожимая плечами, шеф честно признался в том, что даже и не знает как теперь быть. Давид с Фредом (уверенные, что без меня они тоже никуда не полетят) совершенно упали духом.
Что касается меня, то я поняла, что в данном случае либо пан либо пропал. Мысль, что эти гады полетят как белые люди, бизнес-классом, а потом будут жариться на солнце и объедаться фруктами БЕЗ МЕНЯ, пробудила во мне дремавшие доселе способности.

Пришлось брать ситуацию в свои руки.

Как оказалось, в критической ситуации человеческая наглость может достигать заоблачных высот. Мой звонок лапочке Жан-Клоду во Французское Посольство был тому подтверждением. После короткого обмена любезностями типа “ca va?” я решила не терять времени даром и с места в карьер загрузила бедолагу (и так офонаревшего от неожиданного звонка, - если верить Витьке, заглянувшему к нему по какому-то делу) своими проблемами. Надо отдать Жан-Клоду должное – он не только терпеливо выслушал короткую предысторию о пообещал помочь с телефоном Консульства, но даже вызвался САМ туда позвонить.
Тут в свою очередь охренели Давид с Фредом; из моего разговора они поняли только то, что я на короткой ноге с «секретаршем» Посла, что меня явно возвысило в их честных глазах.
Звонок Жан-Клода ничего принципиального не решил, но это уже было неважно: у меня был их телефон, а у них – ни малейшего шанса от меня отделаться.
То, что было дальше, пролетело словно в тумане; уже к вечеру меня там стали узнавать по голосу, и утром в четверг секретарша Консула, захлебываясь от восторга, сообщила мне, что с документами все «ОК» и я могу сюда больше не звонить.. Паспорт французские власти пообещали подвезти прямо к самолету (в чем я сильно, кстати, сомневалась)….

Короче, мои расшатанные в битве с бюрократией нервы требовали срочного ремонта, а так как у наших намечалась пара пьянок, то я купила билет на поезд и вечером в пятницу рванула в Париж.

О том, как насыщенно прошли выходные – отдельная песня, слегка опомнилась я только в понедельник вечером, ступив на “tapis rouge” с чемоданом в одной руке и с паспортом с драгоценной визой в другой.

Как сейчас помню: на дворе 8 марта, скрытый в пелене дождя CHDG 2, и наша четверка, попивающая мартини в шикарном зале ожидания бизнес-класса…Шеф откровенно блаженствовал, а нашу троицу одолевало понятное любопытство и легкий мандраж по поводу длительного перелета. Уже в самолете Шеф с Фредом ударились в профессиональную дискуссию о тонкостях бриджа, а мы с Давидом, убедившись, что в окно все равно ничего не видно, ночь на дворе, принялись смотреть по ящику все фильмы подряд. (О, «Астерикс и Обеликс», от которых мы с Женькой обплевались еще в Меце, убивая время до отхода поезда!) Потом, накачавшись на ночь шампанским, мы мирно сопели до утра, скрючившись на комфортабельных сидениях этого самого бизнес-класса. 
Африка- знойная и полная сюрпризов, - ждала нас впереди…

С утречка, порядочно помятые, мы вылезли из самолета в аэропорту города Johannesburg и по солнцепеку протащились метров 200 до поджидавшей нас машины. Больше всего на свете в тот момент всем хотелось под душ.
Дорогу из аэропорта до Претории я помню смутно : довольно приличное шоссе, какие-то стройки по обочинам, и если бы не пальмы и основательно «загорелые» встречные люди, я могла бы поклясться на чем угодно, что не в какой мы не Африке, а в московской области, до того нас окружали до боли знакомые пейзажи полей и каких-то складов.

Отель, в который нас завезли, поражал воображение: этакое «ранчо» с двухэтажными бунгало и экзотическим садом, в котором даже был пруд, где иногда плавали не в меру наглые и упитанные утки (большую часть времени эти утки проводили, шатаясь по бару-ресторану и выклянчивая подачки у постояльцев).

В роскошнейшем номере, больше смахивающем на однокомнатную квартиру, я первым же делом залезла под душ. Правда уже через пять минут блаженное состояние мытья головы было прервано каким-то странным звуком. Прислушавшись, я поняла, что в мою дверь кто-то скребется. «Кошка», расслабленно подумала я и продолжила принятие ванны. Через пару минут «кошка», оказавшаяся Давидом, видимо поняла, что ее игнорируют, и перебралась к окошку ванной (благо оно было высоко), откуда предприняла попытку до меня доораться.
Короче говоря, смысл тирады, выпущенной Давидом, сводился к тому, что все они уже давно сидят в машине (в том числе и Шеф), чтобы ехать на завод, и для полного и всеобъемлющего счастья им не хватает только меня любимой.
Вобщем, пришлось развить космические скорости, чтобы за 2 минуты собраться и выскочить из номера. «Досыхала» я уже по дороге.

Собственно, мы так и не поняли, зачем все-таки Шеф потащил нас с собой. День начинался с того, что наша троица с комфортом располагалась в персональном офисе Дирекции, Шеф сразу же сваливал по своим президентским делам, а к нам каждые полчаса заруливала перманентно-улыбчивая секретарша с вопросом, хотим ли мы чего-нибудь выпить. Мы конечно же выпить не отказывались. Потом был более чем роскошный обед в компании начальства и в 4-5 вечера мы сваливали обратно в отель, где прямиком шли в бар профитировать «happy hour» (пиво/соки), откуда ближе в вечеру выдвигались тестировать очередной ресторанчик (из местных деликатесов особо запомнились мясо антилопы Куду и потом мороженое с перцем чили) и достопримечательности ночного города. VIVE LES VACANCES! (я там напилась свежевыжатых соков на пару лет вперед наверное)
Ах да, в перерывах мы перепирали Контракт на francais и посетили сам завод, где все кроме меня умудрились угваздаться грязью по уши. У меня пострадали только белые тенниски, да и то только потому, что по ним пару раз прошелся Давид.

Но наконец о самом главном: ранним субботним утром мы загрузились в джип и поехали на Сафари в Kruger National Park!

Что самое интересное, нас всю дорогу, не успели мы ступить на африканскую землю, стращали каким-то совершенно злостным аппартеидом, что мол, белых в городе Претория убивают чуть ли не каждый день, по улицам ходить опасно и надо постоянно быть начеку. Нас из гостиницы на завод возили на машине, и пешком за все время мы прошли может быть от силы 100 метров, да и то это было исключительно расстояние, отмерянное по принципу «машина – расторан-машина». Хотя вру : один раз нам удалось, пользуясь отсутствием шефа, совершить вылазку в город, чтобы купить на почте марок и если удасться, осмотреть местные достопримечательности.
(отступая от темы – французы, как и большинство европейцев, на отдыхе просто одержимы манией рассылки открыток с видами достопримечательностей всем родственникам и друзьям, и поэтому марки нам были жизненно необходимы)

Не хочу хвастаться, но идея этой «авантюрной» вылазки принадлежала мне. Перспектива весь остаток дня провести в отеле, развлекаясь распитием очередного коктейля и кормежкой надоедливых уток – определенно, такой расклад был не для меня! Я жаждала наконец попасть в центр города, окунуться в его атмосферу, пройтись по улицам и вдохнуть этот воздух городских джунглей! Небоскребы Претории манили меня, выросшую среди бетона и асфальта Москвы, как магнитом.
Фред с Давидом были в принципе не против составить мне компанию. Оставалось только выяснить, как туда добраться. Но разве такие мелочи могли испугать 3-х авантюристов, жаждавших приключений? На ресепшене был раздобыт какой-то древний путеводитель, на котором стрелочкой отмечалось направление, в котором нужно двигаться, чтобы попасть в центр. C помощью этой книженции и опыта ориентирования в незнакомых городах (если все время идти прямо, то точно попадешь либо на вокзал, либо к Собору или Мэрии, либо на кладбище), мы великолепно добрались и до небоскребов, и до центральной площади с фонтаном и какой-то абстракцией под видом скульптуры, и до улочки с ресторанами, где сделали привал – и никакого намека на агрессию со стороны местного (преимущественно черного) населения! По дороге, пересекая живописные парки,  мы видели толпы вольготно разлегшихся в тени под огромными деревьями людей, отдыхавших там после работы, и было ясно как день, что расовые проблемы в данный момент им сугубо фиолетовы.

Ну ладно, вернемся к сафари. Отправились мы на него в компании одного нашего менеджера с внешностью классического ковбоя, его жены и внушительной сумки-холодильника с прохладительными напитками. Для начала, еще не въехав в заповедник, мы остановились закупиться сувенирами на местном «развале» в какой-то деревушке, состоящей из нескольких круглой формы «избушек на курьих ножках», крытых пальмовыми листьями.
В ту пору Евро еще не начало своего победного шествия по континентам, и на собственном опыте я убедилась в том, насколько южно-африканская экономика завязана на Доллар. Так получилось, что мы с шефом запали на одного симпатичного зеленого бегемота, стоившего где-то, если не вру, в районе 15 долларов в местной валюте. Путем настойчивого торга и обещаний прикупить попутно еще что-нибудь, шефу удалось сбить цену до 10. Лицо его сияло от счастья и безграничной радости от такой удачной сделки. Правда, радость его была недолгой : местные тугрики у меня к тому времени уже закончились, но зато в кармане лежало 2 настоящих доллара. И поэтому, когда на мой вопрос « а сколько это будет стоить в долларах?» глаза торговца алчно сверкнули, на его встречный вопрос «а сколько у вас есть?» я честно ответила «два» и уже в следующую секунду стала обладателем замечательного бегемотика. Улыбка медленно сползала с физиономии шефа…

А вообще там было здорово! Наш джип петлял между холмами, вспугивая птиц, а мы жадно всматривались в заросли в надежде рассмотреть встречающихся по дороге животных. Со стороны, наверное, мы напоминали каких-то школьников, когда один из нас вдруг тыкал пальцем в кусты и начинал возбужденно верещать «смотрите! Смотрите! Там антилопа!!!» « а вот там страус!», и вся толпа во главе с шефом начинала рваться в окна и пытаться протиснуть сквозь гущу голов фотоаппарат, чтобы это сфотографировать!
Один раз прямо перед нами на дорогу вынесло огромного Гну; судя по его застывшей позе, он дико растерялся и не знал, что ему делать : ломиться обратно сквозь кусты или же напасть на нас. Пронесло….Другой раз мы стали свидетелями драки двух носорогов – правда, мы мало что смогли разобрать в облаке пыли. С нашей стороны опять же обошлось без жертв….

Еще нас предупредили, что нельзя открывать окна в джипе во избежание бабуинов, которые, оказывается, прыгают в салон и разносят там все, до чего смогут дотянуться, и нельзя выходить из машины где попало, только в специально отгороженных местах. Обычно это водопой, около которого ставят хижину с узкими прорезями для наблюдения за животными, чтобы их не спугнуть.
В одном из таких мест мы остановились в надежде посмотреть на слонов, стадо которых буквально перед нами ломилось сквозь заросли акации, обдирая ветви. К хижине вел узкий глухой коридор из тростника. Уже подойдя к этой «кишке», я вдруг услышала сбоку от себя какое-то глухое рычание, раздавшееся из высокой стены сухой выгоревшей травы метрах в 3-х от меня. Холодея от ужаса, я посмотрела в эту сторону и увидела, как в самой гуще этой травы шевелятся 2 треугольных уха и смутно виднеется желтая макушка… ЛЕВ!!! Самый настоящий ЖИВОЙ лев развалился в нескольких метрах от меня и лениво порыкивал, охраняя свою территорию. «Господи, только бы он на меня не кинулся, только бы был сытый», - в панике проносились в моей голове мысли, пока я не дыша боком передвигалась на огороженную территорию. Видимо, он все-таки успел уже чем-то пообедать, и потом ушел куда-нибудь в более спокойное место, так как на обратном пути (я пыталась спрятаться за объемного шефа) мы его уже не видели.

А вообще, каких только зверей мы в тот день не встретили! Вдалеке паслись стада антилоп и зебр вперемешку со страусами, изредка встречались группки жирафов с детенышами, в озере плескался огромный гиппопотам, по обочинам дорог шлялись нахальные бабуины, слышались трубные крики слонов…. Как сказал один мой знакомый, « я фигею в этом зоопарке!»
Под занавес, уже в сумерках прямо перед нашим джипом на дорогу вышла львица и некоторое время нетропливо шла перед нами, а за ней покорно ехала вереница машин….
В результате пребывания на солнцепеке у Шефа сгорела лысина, а Давид с Фредом равномерно обуглились один с правой, а другой с левой стороны, как они сидели в джипе. Меня они из вредности запихнули посередине, и благодаря этому я пострадала меньше всех!
На обратном пути мы заехали в Сан-Сити перекусить и поиграть в местном казино.  Уже глубокой ночью, возвращаясь в Преторию, сквозь сон я слышала, как посапывают рядом мои коллеги, гремит в багажнике пустой холодильник, а по крыше барабанят тяжелые капли. В ЮАР начинался сезон дождей….


Глава 10, Или прогулки по Парижу

Тема Парижа заезжена уже настолько, что даже и неинтересно рассказывать о всех тех достопримечательностях, которые необходимо посетить каждому уважающему себя Туристу, чтобы было потом чем отчитаться по приезде домой.
Но, как говорилось в одном бородатом, нежно нами любимом анекдоте : «э-ээ…, мужик, ты не путай туризм с эмиграцией»!..
Наше к нему отношение лучше всего проявилось в тот момент, когда в Париже были проездом 2 подруги Женьки, которых мы, как и положено, выгуливали по городу, делясь скромно нажитыми за год знаниями (знания эти в основном сводились к кафешкам, кино и магазинам). Ну так вот, проходя мимо Лувра, на Наташкин вопрос «а что это за Дворец такой красивый, а?» Женька, бросив пренебрежительный взгляд на монументальное сооружение, мимо которого мы дефилировали по своим делам как минимум раз в неделю, лениво заметила : «А…эта хрень-то…Лувр!». Заезжие девушки были оскорблены до глубины души «Как! Обозвать Лувр ЭТОЙ ХРЕНЬЮ?! Да как можно!» Очень даже можно, ответили мы, поживите тут с наше, не так еще будете выражаться!
А вообще-то про Париж и наши в нем приключения можно рассказывать бесконечно. Чего стоит одно только то, как Женьку как-то раз заловила полиция в 2 часа ночи прямо напротив Сентраля, куда они возвращались вместе с гостившей в то время у Женьки теткой на последнем поезде RER. Общение с полицией чем-то напоминало сказку про Белого бычка и Иванушку-дурачка одновременно :
“А вы кто такие?”
“ мы студентки, живем воон там, через дорогу”
“Так…а что вы здесь делаете?”
 “ ??? домой возвращаемся из города” –
“Так…а вы кто такие?”
“??!! Да Ё моё!…студентки мы! Из Сентраля!!”
“Так…а здесь что делаете?”
 “?”%;?”?%;”!!!”
Яростно сунутый прямо в морду служителю закона сентралевский бадж все же произвел некоторое впечатление на туповатого детину, потому что девчонок в конце концов отпустили на все четыре стороны.

Эх, Сентраль!…Славные городки Antony и Chatenay-Malabry (в переводе – “плохое убежище”) …. Живописная каштановая аллея вдоль старого кладбища…. Кстати говоря, народ в Сентрале наловчился срезать дорогу до Monoprix как раз через кладбище, благо срезалось порядочно, да и постоянные прогулки под луной (последний RER как обычно) выработали стойкий иммунитет на любую чертовщину.
Правда, однажды эта привычка вышла нам боком.
Как-то раз, в очередной мой приезд в Париж то ли из Страсбурга, то ли из Нанси, мы с Женькой решили затариться продуктами для предстоящей пьянки. А поскольку данная идея пришла в наши головы уже ближе к закрытию магазинов, решено было не терять времени даром и бежать напрямик. Успешно закупившись жратвой и выпивкой под завязку, мы по привычке двинули той же самой короткой дорогой. И уперлись носом в запертые ворота на выходе. Оказывается, кладбища во Франции имеют тенденцию закрываться в 8 вечера или около того, и мы оказались в ловушке : войти-то мы туда вошли, но вот выйти оттуда не представлялось ни малейшей возможности…  между тем уже стемнело и на небе взошла луна (дело было зимой), начинало отчетливо холодать….2 нагруженные продуктами студентки рисковали заночевать в каком-нибудь склепе.
Выход нашелся совершенно неожиданно в лице сторожа, в будку которого мы начали ломиться от отчаяния с воплями «выпустите нас отсюда!!!» Сторож почему-то не удивился, увидев нас, и без пререканий выпустил на волю, из чего мы заключили, что подобные казусы здесь не редкость.


Глава 11. Квартирный вопрос, или о том, как я искала себе жилье

Наслушавшись бывалых людей, поиском жилья в Париже на период стажа я озаботилась загодя, то есть месяца за три. Наличие скромной стипендии не позволяло снять себе хоромы в центре Парижа, и поэтому поначалу рассматривался исключительно вариант общаги - дешево и сердито, и опять же, поближе к народу. Студенту получить общагу – да раз плюнуть! – скажете вы, но не тут-то было : стаж начинался в мае, а свободных мест раньше июня нигде не предвещалось. Разослав запросы во все известные мне места, я целый месяц промаялась в неизвестности, но и Cite U, и Сentrale, и еще пара приличных мест....- все в результате дали от ворот поворот (поскольку в учебный год обычно были забиты под завязку, освобождаясь только на время летних каникул). Какое-то время удавалось обитать у Женьки, но потом в гости приехала ее тетка, и я переместилась к женькиному «кодушу», к тому моменту окончательно озверевшему от присутствия за стенкой никогда, казалось, не спящих русских баб, голоса которых работали на частотах, способных проходить сквозь любые стены без ущерба для громкости. Короче, с приездом тетки «кодуш» тут же куда-то свалил, любезно согласившись, чтобы я некоторое время ночевала в его комнате.
Время неумолимо шло, а поиски тем временем не давали результата – единственное посещение кампусов в Nanterre и Robinson, где все-таки еще оставались места, ввергло нас с Женькой в состояние тихого шока (и тут же стало понятно, почему они там были, эти места). Привычные уже ко всему, включая мою 8-ми метровую комнату в Страсбурге и регулярные облавы на наркодилеров там же – при взгляде на то, что в Nanterre гордо именовалось «жильем» – мы молча переглянулись и рванули оттуда на самой высокой скорости, на которую только были способны.

Короче, драгоценное время утекало, а перспективы найти комнату представлялись все более туманными. Зато я все чаще и чаще стала ловить себя на мысли, что начинаю оценивающе присматриваться к парижским мостам, поскольку au contraire, перспектива заделаться настоящим SDF-ом проступала все ярче и ярче... Было от чего начинать впадать в отчаяние. И тут, когда казалось, все уже было потеряно, на глаза попалось объявление о том, что приличная семья сдаст комнату студенту(тке) рядом с Mairie de 16eme, в одном из пафосных особняков на Avenue Georges Mandel.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда я переступила порог той квартиры – одна из «Мах» Гойя, скромно стоящая на мольберте в прихожей. “Pas mal”, в духе Гриши  подумала я - «что же интересно будет дальше?» Дальше же все было просто замечательно – в меру аристократическая французская семья сдавала комнату на лето, как я поняла, не от нужды (Гойя в коридоре и замок с башенками в Нормандии не допускали такой мысли), а скорей из соображений безопасности. Им просто надо было, чтобы летом в квартире кто-то постоянно жил, пока сами они проводят выходные в этом своем замке. «Проверка на вшивость» была успешно пройдена с помощью волшебной мантры «X-Mines-Central», и я уже на следующий день перетащила свои пожитки в этот музей антиквариата, в комнатку прислуги с видом во двор. Учитывая стоимость комнаты и то, что до Эйфелевой башни мне было 5 минут неторопливым шагом (а если посильнее высунуть голову из окна, то и видно) – неплохо устроилась! Тем более, что женькин «кодуш» в итоге все-таки рискнул вернуться, и мне пришлось переместиться на диванчик в Salon d’etage, к огромному неудовольствию собачки охранника, считавшей этот диванчик своей собственностью. Учитывая размеры собачки (раскормленная овчарка), спорить с ней мне как-то не хотелось...

Впрочем, уже через пару месяцев я все-таки свалила из буржуазного рая в ALTI к переехавшей туда из Сентраля Женьке.


 
 Глава 12. ДОМОЙ !!! (или проводы, затянувшиеся на 2 месяца)

Провожать себя любимых домой мы с Женькой начали заранее. К делу подошли как всегда основательно и со свойственным нам размахом – то есть за целых 2 месяца до предполагаемого отъезда. Как говориться, «была бы компания, а повод всегда найдется!»
Ни с поводом, ни с компанией проблем не возникало – к «реношной» общаге ALTI, где мы к тому моменту обитали уже маленькой комунной – благодаря приехавшим на стаж Витьке с Аленкой – народная тропа не зарастала. Как мы там не спились под конец учебы – уму непостижимо…. Практически каждый вечер к нам в общагу заваливали гости – попрощаться, а заодно и спрыснуть данное невеселое событие. Впрочем, с некоторыми кадрами мы «прощались» с завидной периодичностью, что начинало уже входить в привычку. Красненькое почти полностью заменило нам воду….Хотя нет, был один вечер, когда мы отступили от правила и довольствовались просто соком – когда в гости заехал Хайдер – но не могли же мы, в самом деле, мусульманина накачивать вином?!

Надо признаться, идея таких оригинальных проводов принадлежала подружке Женьки из Сентраля – Алиции, проводы которой начались с грандиозной польско-русско-франко-и прочия вечеринки в коперниковском «Тенесси», после которой нас за каким-то хреном понесло в Сентраль, где тусовались очередные русские.
Прибыли мы туда посреди ночи в самый разгар веселья, а именно к тому моменту, когда водка на столе пока еще не закончилась, но народ был уже достаточно «теплый», чтобы с энтузиазмом откликнуться на наше предложение пойти поздравить Илью с Днем рождения – благо, было как раз 28-е мая. Желающих поздравить Илью русских и французов было около 20-ти человек…
 
О том, что происходило в ту ночь в далекой Москве, мы узнали гораздо позже со слов самого Ильи.
Достойно отпраздновав День рождения с нашими в клубе, Илья решил с утречка пораньше поползать в Интернете и заодно проверить почту - и обнаружил там штук 10 посланий от неизвестных адресатов, датированных приблизительно одним и тем же временем ( а именно – где-то 3-мя часами ночи). Илья, в принципе, знал нас всех очень давно и поэтому привык уже ничему не удивляться. Любой другой человек , а тем более, с бодуна – впал бы в жестокий ступор - содержание посланий больше напоминало чей-то чат, что было неудивительно, учитывая тот факт, что народ толпился вокруг одного компьютера в чьей-то комнате, и каждый, кто мог дотянуться до клавы, ваял что-нибудь от себя.

(К слову – Алиция так тогда никуда и не уехала и до сих пор живет в Париже….)

А так наша жизнь в «Альти» протекала без особых потрясений. Периодически на нас катил бочку то один сосед, то другой – в основном на тему, что якобы мы слишком громко общаемся по ночам за кружкой чая, но мы догадались просто перетаскивать чайник в другую комнату – и так до следующей жалобы со стороны ближайшего соседа.

Также в общаге, помимо нас и тех зловредных нытиков, обитали веселые деревенские мужички, приехавшие из Cleon и Sandouville по делам в Trapez. И каждый вечер на кухне затевался традиционный нормандский ужин на всю ораву  – с сидром, 3-мя переменами блюд и массой приколов, темой для которых, подозреваю, довольно часто служили наши скромные персоны….

Зато мы с Женькой тоже не теряли времени даром и здорово пополнили свой запас ненормативной лексики новыми выражениями, благо отсутствием чувства юмора эти мужики не страдали. Помню, как они все переживали, глядя на то, как мы каждый вечер жуем салат – «девушки, вы что, голодаете ? у вас денег нет на еду, да ?» и пытались нас накормить (и, чего таить, напоить тоже). Их беспокойство можно было понять – они же не знали, что заниматься готовкой нам просто было лень, и поэтому на кухне мы ограничивались салатиком, а уже дома налегали на чай с бутербродами и сладости из ближайшего арабского магазинчика.
Мужики тяжело вздыхали, дивясь на загадочные русские души… а между тем, вследствие бутербродной диеты, щеки у «голодающих душ» начинали уже выпирать из-за ушей.
От неминуемого ожирения нас спасла очередная глобальная забастовка SNCF.

За 2 недели того тотального беспредела из спортивных магазинов начисто смели с полок все ролики и trotinettes – по одной из версий, именно тогда было положено начало новой уличной моды на пятничные роллер-рейды.


 
ЭПИЛОГ

Ну, вот и все : нагруженная подарками, вином, умотанная до предела и еще не осознающая до конца грядущих перемен, я лечу домой...Волшебный и насыщенный событиями год подошел к концу. Много в нем было разного - хорошего и плохого, бесцельных блужданий и залихвастских пьянок, диких стрессов и минут триумфа! Безумный, очаровательный год... Не могу – как ни стараюсь! – поверить в то, что через 3 с половиной часа я буду уже с Москве, и что те счастливые мгновения не повторятся, наверное, больше никогда...Как  много, оказывается, утекло с того 1-го ноября 1998 года, когда я – растрепанная, испуганная, но «упертая» девчонка, - debarquеe в CDG с твердым намерением начать новую жизнь!
Я буду вспоминать вас, города и лица... Средневековые, словно нетронутые временем, улочки Страсбурга, сумрачное Нанси, выжженная саванна Африки, багровые закаты на Ла-Манше, пьяное буйство Дижона, лазурный горизонт Ниццы...- и Париж! Веселый, шумный и наглый Париж, без которого жизнь будет уже не та... Изумрудные ковры Лоншана и Шантильи, ренессансные замки Луары, дикие скалы в Биаррице ...- а над всем этим тот, в голубых разводах, Ангел над Лионом... Мы так и не удосужились узнать, чья гениальная рука создала эти совершенные пропорции крылатого существа, задумчиво склонившего голову над этим романтическим городом с вершины Фурвьера. Существа, навечно застывшего на своем постаменте...

О чем он думает, этот Ангел с витькиной фотографии, наблюдая за течением людей и 3-х лионских рек – Роны, Соны и Бужоле ? Может быть, о таких, как мы, авантюристах, бросивших насиженное место и ринувшихся с головой в пучину приключений ? О нас, стиснувших зубы, безденежных и одиноких; о нас, научившихся жить самостоятельно и выживать при любых обстоятельствах... О нас, сумасшедших и беспечных, вечно хмельных от собственной дури и новых впечатлений, о нас – русских студентах из далекой «Бауманки»...
Я возвращаюсь. Еще не знаю, к чему и зачем, но я этому рада! Я хочу оказаться дома, перелистывать любимые книги, снова мечтать о Париже в родном подвале, общаться с друзьями, наконец! Я классно провела время во Франции, и «я туда еще вернусь, нужно только выбрать день».

Я обязательно вернусь, обещаю! 
 

На перепутье

Как витязь из были, в погоне
За яркой удачи звездой,
Стою на развилке, гадая,
Пред камнем с моею судьбой.

Три разных по сути Дороги
Меня ожидают вдали.
Стою – и не знаю, какую
Мне выбрать, чтоб дальше идти.

Направо пойти – и наука,
Спокойной халявой маня,
Так только и ждет, чтобы лассо
Аспирантуры надеть на меня.

А если налево податься –
Работа, карьера, семья...
В надежде на рост напрягаться,
Свой выбор втихую кляня.

А если, как птица из клетки,
Рвануть в неизвестную даль,
Одна – без семьи и поддержки
Друзей, в неизведанный край ?

Там быть пионером, который
Рискует на новом пути.
Иль лучше остаться...Кто знает –
Какой мне дорогой пойти ?
04.08.98 (в ожидании документов)
 
***
Этот вопрос я задаю
Себе в который раз:
Что делаю в чужом краю,
Который мне не рад?

Зачем вся эта чехарда
Затеяна была,
Что привело меня сюда:
Упрямство, бунт, игра?..

Ну, бунтарем была всегда,-
Давно известный факт,
Упряма тоже как осел,-
Все это подтвердят.

Нет, было что-то, что внутри
Сидело с давних пор,
Что заставляло вдаль идти
Всему наперекор,

Кому-то льстить, кого-то бить,
Быть танком и змеей,
Пытаться стену прошибить
Уставшей головой

Но взят барьер. И вот в пыли
У ног моих лежит,
То, до чего так долго шла,
Положено на щит.

Что дальше ? Вот ведь в чем вопрос.
Тут быть или не быть?
Что – утереть чухонцам нос,
(мечтаю!) иль отбыть

Обратно, в наш одной бардак,
Где все летит к чертям ?
Не знаю, что будет и как,
Но рубежей не сдам!
05.02.99

Нанси

Зима пришла, когда не ждали;
Все за ночь снегом замело,
(Наверное, в родном подвале
Сейчас уютно и тепло…)

Забавно выглядят французы,
Сугроб за метр обходя,
Деревья под тяжелым грузом
Стоят, все ветви наклоня…

А где-то там мороз, играя,
Узоры вывел по стеклу,
Заиндевевшие трамваи
Грохочут по ночному льду.

И лес стоит, укрытый снегом,
В своей звенящей тишине,
Извилистым петляя следом,
Ворона скачет по лыжне.

И в сумерках искрится иней
Под светом редких фонарей.
А здесь тропические ливни
Не прекращались много дней…

Хочу туда, в морозный город
Пить чай с домашним пирогом,
Пусть кризис там, бардак и холод,
Но это все-таки мой дом!
Нанси, зима 1998-1999


 
Париж

Мельканье лиц и трель клаксонов,
Разноязыкий гул толпы,
- Картинки милой и знакомой
Парижской вечной суеты.

Теченье Сены, блеск бульваров,
Свеченье красочных витрин,
Шум, гам Латинского квартала,
Пирожных запах и машин...

Химеры старого Собора,
В вечном молчании застыв,
Взирают сверху год от года
На город жизни и любви,

Город студентов и поэтов,
Мечтателей и мудрецов,
Усталых скептиков, эстетов,
Наглых пронырливых воров...

Таких, как мы, авантюристов
Далекой сумрачной страны,
И надоедливых туристов
- Охотников до старины.
25.09.99