Пёсик

Ранним, морозным утром, Анна Николаевна Березина, вышла во двор, чтобы, как всегда, покормить свою собаку. Это – чёрной масти, крупная сучка, помесь овчарки с лайкой. Она  любила свою хозяйку, и всегда весело встречала её по утрам. Но на этот раз, она не вышла ей навстречу. Лёжа на снегу, возле своей конуры, она просительно смотрела на свою хозяйку.
– Журка! Ты что?…– С нескрываемым испугом, почти прокричала Анна  Николаевна.

Она знала, что её Журка – на сносях, и вот-вот должна ощениться. И была готова к этому… Но, всёравно, как-то всё – неожиданно.

И Анна Николаевна, неожиданно для себя, стала собачей акушеркой. Подстелив под неё свою старую фуфайку, и нагрев воды, она приняла новорождённого щенка. Справилась она со всем этим, как настоящая акушерка, благо, у Журки – был один единственный щенок. И после того, как он потыкался своей подслеповатой мордочкой в её сосцы, Анна Николаевна унесла его в дом, в тепло. Это был чёрный, с волнистыми переливами беспомощный комочек…

И у Анны Николаевны, появились приятные хлопоты. Она убирала его ясли, умывала, и расчёсывала его кудряшки, и несколько раз в день приносила к конуре, к материнским сосцам. А когда, бывало, он заболеет, – она отпаивала его молочком с таблетками, и выхаживала, как своего единственного ребёнка…

Анна Николаевна не помнит: почему она назвала его так, по-английски, – Денди…А через два месяца, когда он подрос, к ней пришла родственница. Денди ей очень понравился. И Анна Николаевна подарила его ей, взяв за него выкуп, – три копейки…

С тех пор прошло более семи месяцев, и Анна Николаевна навестила свою родственницу. Её встретил громким, незнакомым лаем, взрослый чёрный пёс, с волнистыми переливами.

Родственница тогда объяснила ей, что его зовут теперь – Кеша. Несогласно повинуясь ей, Анна Николаевна, позвала:
– Кеша!… Ты меня не узнаёшь?…

Услышав знакомый голос, пёс сразу затих, насторожился, и неуверенно вильнув хвостом, стал недоверчиво смотреть на Анну Николаевну.

– Наверное, обиделся не меня, за то, что я продала его так дёшево – за три копейки, – подумала она, и внутренне, усмехнулась.
От этой мысли, ей стало жалко его. И она, ещё раз, позвала его:
– Денди!… Маленький мой!…

В глазах кобеля проскользнула неясная искорка. Он – в замешательстве. Вспоминая своё беспечное детство, он, в нерешительности, вильнул хвостом, и чуть-чуть помедлив, с визгом бросился к Анне Николаевне. Встав на задние лапы, он с жадностью принялся лизать её лицо и руки. Анна Николаевна нежно прижала его к своей груди.
– Милый ты мой Денди! – с выдохом проговорила она…

Потом он, целый день не отходил от неё. А когда Анна Николаевна стала уходить, и родственница проводила до её калитки, Денди встал поперёк прохода, и не пропускал её. Тогда, Анна Николаевна присела на корточки, и взяла его за оба уха. Денди покорно повернул свою голову в её сторону. Несколько секунд она смотрела ему в глаза. В них она прочитала: растерянность и смятение.

– Пёсик ты мой бесценный!… – Проговорила она с нежностью, и подтянув к себе его голову, поцеловала его влажный нос…

Тогда Анне Николаевне показалось, что глаза у её Пёсика: повлажнели. Он лизнул её в подбородок, и тихо взвизгнув, неохотно отошёл к родственнице…

Тяжёлый комок подкатил к горлу Анны Николаевны. Проглотив его, она подошла к своему Пёсику, и погладила его по голове.
– Ненаглядный ты мой, Пёсик, – с дрожью в голосе проговорила она. – Я буду тебя навещать…
И Пёсик долго провожал её грустным взглядом, неуверенно виляя хвостом…

 1986 – 2006 г.