Выбор, сказка для славного мальчика

Выбор

Тебя, родной, от бед укрыла,
Незримой тенью рядышком была,
Оберегала, как могла, любила,
Ночей так много не спала.
Пора взрослеть и самому решать,
Кто в жизни друг; врага в лицо узнать.
И сто дорог тебе опять приснится,
А мне останется принять, как есть, молиться.
Решить так трудно нам порой,
Двуликий кто злодей, а кто герой.
Посмотрит преданно в глаза, почешет ухо
По сказке спутница твоя, дворняга Муха.


Читая детям сказки, родители, порою вздыхая, вспоминают, как они мечтали в детстве. Мечтали быть героями и принцессами, добрыми магами и феями. Спасать миры, создавать новые. Но даже в самых смелых помыслах никто не допустит, что наш мир, такой знакомый и казалось простой, был заполнен магией

Два странника сидели у потрескивающего костра, в котором булькало варево из нехитрых даров леса. Оба брата никогда не были охотниками, им уготована была совсем другая стезя.
- Вот бы кролика запеченного, или в котелке сваренного… - зябко кутаясь в серый шерстяной плащ, несмотря на летнюю ночь и тепло от костерка, ворчал один из них. - Была бы тут сестра, мы бы уже давно если нормальную еду, достойную мужчин. Уже который день одни грибы да ягоды, еще сутки и мой живот такого не выдержит.
Живот тут же откликнулся жалобным урчанием.
Сестра обладала Даром, она пела ПЕСНИ, и каждая ее песнь была особенной: или целительной, или защитной. Но тосковали братья по удивительной ее способности позвать любое животное: доверчивый, послушный кролик сам бы пришел к костру, и в наступившей тишине его сердце колотилось бы в груди от дикого ужаса и непонимания, как он сюда попал.
- Хорошо, что хоть кролики тут не умеют разговаривать. Странный этот мир, мир вечного лета, - засмеялся второй, - мы здесь не для этого, завтра четыре звезды выстроятся в одну линию и на земле родится человек. Ты помнишь пророчество? Помнишь, кем он должен стать? Король сразу же отправит ищеек в открывшийся портал, и тогда мальчику не жить, - продолжил он уже серьезным тоном.
Деревья все громче перешептывались, склоняясь друг к другу; ветер то проносился между ветвями, то со свистом взлетал, словно жадный мальчишка, собирая все больше грозовых туч.
- Тушите костер, - раздался певучий женский голос. - Нам еще лесного пожара не хватало. Сказала же, не привлекайте внимания. Тут неподалеку есть пещера.
К ногам братьев упал фазан. Одно неуловимое движение, и сестра уже бурой лисичкой мчалась в сторону надвигающейся грозы.
Быстро собрав пожитки, они побежали догонять сестру, уже под начинающимся ливнем. Сидя в пещере, сушили одежду, жарили ароматного фазана, спорили, бурно жестикулируя.
Лисичка свернулась клубочком у костра, и, казалось, мирно спала. Спор длился до утра. Давно закончились ветки хвороста, заранее припасенные сестрой в пещере.
- У нас осталось мало времени, а вы так ничего и не решили, - сказала девушка, вставая и отряхивая землю с одежды. Придется звать Эргана; очень не хотелось: он не забудет такую услугу и обязательно потребует свою цену за потраченное время и силы. Без него сами не справитесь, и что бы вы там ни решили, в портал пойду я. Это не обсуждается. Найду мальчика и буду его охранять. Я и только я. Точка.
Она вышла из пещеры, вынула из кожаного мешочка щепотку золотистого порошка и развеяла его одним ловким движением.
- Эрган! Эрган! Зову тебя, дело не терпит отлагательств.
Весь день провели в тревожном ожидании. Только ближе к вечеру появился Эрган.
Карлик в расшитом золотом кафтане и до блеска начищенных ботинках выглядел очень недовольным, всем своим видом показывая, что он персона важная и время его на вес золота.
- Ты же знаешь, что я на службе у Короля, - обратился он к девушке, - мне пришлось придумывать отговорки, чтобы пропустить вечернюю партию в шахматы. Король был в ярости. И если тайная полиция пронюхает - мне не сносить головы, в любом закутке этого мира он меня достанет. Придворный маг Лександрус только прикидывается дурачком, на самом деле он почти равен мне по силе. Если подключат его, у меня будет мало шансов.
Эта ночь, в отличие от прошлой, была на удивление ясной. С самой полуночи молча ждали; только ближе к рассвету появилось серебристое мерцание, вытянулось и превратилось в отчетливо видимую расширяющуюся линию.
- Эрган, что с порталом? Почему он не открывается?
- Видимо, ищейки проходят в другой мир, где то рядом. Придется расширять его силой, но я не могу дать гарантий, что все выживут. Рискнем? - задорно подмигнул карлик, прекрасно зная, что сил у братьев намного меньше, чем у него, и если кто и пострадает, то точно не он.
Они втроем еле удерживали портал, девушка попробовала пройти, но ее отбрасывало назад. Решение нашлось быстро, и через долю секунды в портал прыгнула обычная дворняга.
-Нет! В том мире ты не сможешь превратиться! - но только эхо ответило им из закрывающегося портала.
Дворняга выскочила в темную ноябрьскую ночь, не обращая внимания на порывы ледяного ветра, и уверенно устремилась в известном только ей направлении. Дойдя до края леса, принюхалась. Где-то рядом были ищейки, она ощущала их, чувствовала их приближение. Она подняла голову в небо и громко завыла, вкладывая остатки быстро покидающего волшебства в особую песнь.

Часть вторая.

Третьего ноября в обычной на вид московской семье родился мальчик. Он был третьим ребенком, и, как и все младенцы, обладал отменным аппетитом и громким голосом. Засыпая у материнской груди, он даже не подозревал о мире, где вечно царило лето, о Короле, о странниках, возможно, отдавших свои жизни, чтобы появилась хоть небольшая надежда сберечь его. Через девять месяцев после той памятной ночи к семье прибилась дворняга, и стала добрым другом подрастающему Тимофею.

Нет, ну бывают же в природе чудеса, как, например, место, где встречаются реки Устынь и Гвоздянка. Прямо как в диковинной сказке: тут тебе и лес с грибами, и гнездо шершней на березе; стоит перемахнуть через поле, где в августе, перед отлетом на юг, собираются большие стаи журавлей, перейти через дорогу, - и взору откроется еще один лес, со следами диких кабанов; тут тебе и пруд, и разрушенная ферма. Деревня, где находилась дача, называлась Гулынки, и каждое лето вся семья выбиралась сюда из душного города. Хотя, реки – это, конечно, громко сказано про небольшие речушки, доходившие ребятам до пояса. Сыновья с отцом провели несколько дней на стройке, старались от души, все-таки для себя строили дом, на совесть. Руки, покрытые шершавыми мозолями, гудели от усталости.
Муха рычала; эта тихая старушка уже давно не проявляла таких бурных эмоций, шерсть на спине встала дыбом. Тимка пытался обойти, отодвинуть ее, но собака всем своим видом показывала - не стоит туда идти, ой не стоит.
- Слушай, Федотыч, может она кабана учуяла? Давай назад вернемся.
-Не дрейфь, - отозвался брат. У меня меч с собой, я в пятом классе не боялся, да и сейчас не боюсь.
Старший брат Федор действительно ходил в лес сам, упражнялся там со своим японским мечом, лазил по деревьям, собирал ягоды. Бродить темными страшными зарослями, рискуя нарваться на кабана, младшему совсем не хотелось. Вчера Федор позвал Тимофея с собой: тот мысленно по привычке отказался, а язык неожиданно для него самого сказал:
- А что, пойдем.
И вот теперь, не выспавшись, он приноравливался к быстрому шагу идущего уже далеко впереди брата-спортсмена. Разговоров вести сонному Тимохе не хотелось, Федор вел вперед уверенно, известной, наверное, только ему одному тропой.
«Федотыч, ну чего я с тобой попёрся ни свет ни заря» - бубнил он, зная, что брат не слышит.
«Лучше бы я с бабушкой недалеко пошел, хоть бы выспался. Вот какой смысл бродить по лесу? А если муравьи покусают? Или осы?»
Собака стояла и упорно не сдвигалась с места; вдруг неожиданно заскулила и успокоилась. Федор махнул рукой:
- Иди сюда, живее, я тебе семейство ежей покажу! Это, наверное, из-за них она так разошлась.
Муха привычно засеменила рядом, и только в умных не по-собачьи глазах отражался отблеск тревоги.
Тимка с интересом полез в куст, продираясь сквозь ветки. Никаких ежей и в помине не было.
- Федотыч, хорош прикалываться! - проорал он.
«Может, они дальше?» - промелькнула пугливая мысль.
Зовя Федю, он пошел все дальше от памятного куста.
Брат молчал, да и деревья были очень странными, огромными и раскидистыми, даже небо не проглядывало через кроны; только то тут, то там упорный лучик находил лазейку. Он внимательно огляделся - все вокруг теперь было совершенно одинаковым, и откуда он вылез, совсем не понятно. «Наверное, нужно было нитку или веревочку к кусту привязать, чтобы не заблудиться» - промелькнула пугливая мысль.
Стало жутко: послышался сперва треск, следом донесся протяжный вой.
- Федотыч, ты где, пора бы уже и меч достать!
Из куста показалась знакомая собачья морда, вой доносился уже с нескольких сторон.
«Волки! Где то там брат, у него меч…» Пусть они не всегда ладили, но Федя его бы в беде точно не оставил.
«Дома осталась мама с сестренкой, крохой Ульянкой, - хорошо, что хоть они в безопасности… и чего это меня понесло в лес!» Он лег на землю и по-пластунски пополз назад искать Федю. Только на него вся надежда. Собака неожиданно сделала также. За кустом лежал рюкзак, который Тимка взял с собой в поход. Быстро вытряхнув все на землю, он стал перебирать каждую вещь, в надежде найти что-нибудь полезное. Рюкзаки собирал брат, и ему положил только легкое и не особо ценное. Прихватив только сшитую им самим крокодилку, так знакомо пахнущую домом, Тимка решил продолжить поиски брата, а за рюкзаком вернуться попозже с Федотычем.
Птицы затихли, только волчий вой раздавался с одинаковыми интервалами.
Мальчик прислушался: «уже шесть или семь» - определил он.
Тишина пугала, ползти по-пластунски было неудобно.
- Ты чего ползешь? – спросил он у Мухи.
- А ты чего? Волки же на запах идут, - неожиданно ответила собака.
- Мама!!! - заорал Тимофей, вскочил на ноги и ломанулся, куда глаза глядят. Собака, не отставая, бежала рядом, как бы подталкивая его в нужную ей сторону. Волки догоняли их.
Не успев затормозить, мальчик влетел в пещеру, споткнулся, больно ударившись об валун глазом. Руки сами шарили по земле в поисках палки или камня. Нащупав какой-то длинный предмет, Тимка пополз в самый дальний конец, отступать дальше было некуда.
Муха стояла у входа и спокойно ждала. На поляну вышел первый волк, потом еще несколько. Атаковать не спешили, будто чувствуя, что загнали добычу в ловушку.
Глаза предательски задергались; прикрыв их руками, Тимка мысленно прощался с семьей, ругал про себя брата, который втянул его в эту авантюру. На месте собаки стояла совсем молодая девушка с огненно рыжими длинными волосами.
- Ты кто такая?
- Муха, охранник твой, из этого мира, не дрейфь, прорвемся.
Волки атаковали молча. Она вскинула руки вверх и запела.
От звука ее голоса накатывало блаженство, ощущение покоя, хотелось закрыть глаза и спать, а утром рассказать маме про ночной кошмар.
За руку кто-то дергал, послышался шепот. Страх резко вернулся, усилившись многократно.
- Вставай, верь мне, я друг, я отведу тебя в надежное место.
- А как же Муха?
- Она не пропадет, а я тебя спасу.
Внутренний голос говорил: «Муху ты знаешь всю жизнь, нельзя ее бросать», но было страшно, и хотелось поскорее убраться отсюда.
- Спасай! – И Тимыч крепко ухватился за руку.
Через долю секунды они стояли посреди огромного мрачного замка, за руку его держал карлик в расшитом золотом камзоле.

- Так вот ты какой, будущий правитель… в темницу его! – Хриплый голос раздался из-за спины.
- Ваше величество, доставлен в целости и сохранности, - раболепно поклонился коротышка.
Высокий седой мужчина с военной выправкой гордо вскинул голову.
- Как ты и говорил, Эрган, он пришел сам, зря Лександрус угробил столько ищеек, посылая на поиски. Пророчеству не суждено сбыться. Утром я объявлю, каким способом его казнят.
Ободранного, грязного, с подбитым об булыжник глазом мальчика потащили в подвал замка и закинули в камеру. Сидя на холодном полу, прижимая к себе крокодилку, он думал о доме, как много он потерял. Вспомнился дед, они столько вечеров провели вместе за шахматами, настольными играми. Последнее время многое изменилось, сам Тимка повзрослел, а любимый дедушка никого не узнавал. Вот почему доверился чужому человеку и бросил такую знакомую Муху неизвестно где. Грызла совесть: ну подумаешь, разговаривает, зато его-то она в беде точно не бросила.
Казалось, что про него все забыли, глаза наливались тяжестью, тело ныло от усталости.
Загремел замок на двери и в камеру зашел сгорбленный старец. Он огляделся, провел плавно рукой, словно протирая невидимое стекло, и сел на появившийся, словно из воздуха, стул.
- Добро пожаловать в наш мир, я Лескандрус, придворный маг его величества. Король вынесет приговор и на рассвете тебя казнят, на поиски твоей рыжей подружки уже отправили 20 ищеек.
Этот хитрый карлик всех обманул, втерся к Королю в доверие, придумал хитроумный план. Теперь, наверняка, нашепчет его величеству, что пора бы и мага придворного сменить. Предлагаю сделку. Я помогу тебе выполнить пророчество; ты станешь новым Королем, а я буду говорить, когда и какие решения следует принимать. Мы казним всех непокорных, демонстративно, чтобы все боялись и уважали. Этот мир разрушится без правителя, пусть не сразу, но шансов у него нет, таково пророчество. Без сильного мага у тебя нет шансов вернуться домой. Став Королем, ты забудешь свое прошлое, родных. Нужно будет только сесть на трон в подходящий момент, надеть корону и сказать: «Провозглашаю себя королем». Не отвечай сейчас сгоряча, подумай, я приду за час до рассвета.
Тимофей стоял на площади перед замком, высоко подняв голову. На лица падали капли дождя. Само небо плакало, прощаясь с последней надеждой этого мира. Лександрус сегодня даже не пришел на площадь, получив ответ на рассвете.
Король встал с трона, видимо заранее установленного на площади, и громко сказал:
- Сожжение на костре. Эрган, проконтролируй. – и махнул неопределенно рукой, всем своим видом показывая, что это ему не интересно.
Эрган чинно поклонился, взмахнул рукой, и посреди площади появился огромный деревянный настил, обложенный вокруг хворостом.
В толпе послышался слегка неуверенный шепот, потом выкрики, люди указывали пальцами в сторону леса.
По самой его кромке, прямо перед мостом, ведущим в замок шла девушка, окруженная огромной стаей волков. Люди заворожено смотрели, как она смело ступила на мост, ветер донес звуки мелодии.
Вся толпа стала пошатываться в такт доносившемуся чистому голосу.
В той песне слышались радужные переливы будущего счастья, отблеск надежды, горечь потери родных и близких, годы страдания.
Песня набирала силу. Девушка ускорила шаг и волки ринулись в атаку. Толпа развернулась и понеслась на короля. Смешались люди и волки, действовавшие, как единое целое, направляемые голосом. Маневрируя среди толпы, Тимофей попытался пробиться к Мухе, но неожиданно очутился на земле: ловкая рука схватила его за шиворот. Карлик проявил недюжинную физическую силу, пресекая любую попытку вывернуться. Один его взмах руки, и все замерли; начал открываться портал. Только небо продолжало ронять слезы, смывая капли крови со смятой короны, валявшейся у трона. Необыкновенная песнь оборвалась, едва только набрав силу.
Мальчик оглянулся в поисках подмоги. Муха в человеческом облике лежала на мостовой.
И тут накатила ярость, смыла страх за себя, усталость от бессонной ночи.
Кулак сам взметнулся в воздух и зарядил карлику в лицо, и еще, и еще. Когда очередной удар унесся в пустоту, мальчик огляделся: то тут, то там еще продолжался бой. Но охранники все чаще просто бросали свое оружие: без короля сражаться было уже не за что.
Победа! Ликовало сердце. На опустевшую площадь, кружась, упали первые снежинки. «Мир гибнет, есть ли хоть маленький шанс, что я смогу вернуться домой? Наверное, прав был Лександрус, у меня нет шансов»
Тимофей обреченно пошел в сторону трона. Каждый шаг отдавался болью. Все нутро сопротивлялось, но чья-то невидимая рука вела его прямо к трону, он сам не заметил, как поднял корону.
Муха застонала. К ней подошли два странника в серых плащах, откинули капюшоны: пустые глазницы смотрели в небо. Такую цену они заплатили за силы Эргана. Они взялись за руки. Заискрило, взвыл непонятно откуда взявшийся ветер, на площадь упали первые снежинки.
Муха подняла голову, и, глядя на колебания друга, приняла решение сама, только коротко кивнув Тимофею, показывая этим, что все в порядке.

Эпилог.

Послышался голос мамы, донесся голос брата. Гудела голова… Федор сбивчиво, что-то рассказывал.
Тимыч прислушался.
- Он на минутку зашел за куст, я ему ежей показать хотел. Он, видимо, споткнулся. Слышу треск и грохот. Я быстро добежал, честно, очень быстро, он уже без сознания был. Еле донес… Всю дорогу вырывался и орал что-то про гибнущий мир, про то, что обязан. Меня звал, тебя вспоминал, плакал, что Муху не уберег.
- А с ней что? - Спросил мамин голос.
- А что с ней будет, все в порядке.
«Мама, родная, как я рад, что я дома», - хотелось сказать, но губы пересохли и кружилась голова. Уставший мальчик погрузился в сон. Снился ему другой мир, загадочный, по-зимнему  прекрасный. В этом удивительном мире Эрган вместе с Лександрусом искали способ вернуть его назад....