Заблудившиеся звёзды

 
   Шестнадцатиэтажная «свеча» торопливо прожевывала широким подъездом нагруженных сумками жителей, вернувшихся с тихой войны… Конец рабочего дня. Конец бескровным боям суеты. Перед сном оставалась последняя битва. За детей… За холодильник… За телевизор… За кусочек тишины на мягком…
   Вена лифта не успевала впитывать и растворять население. И кто-то, не дожидаясь очереди, скрипя словами и суставами, шаркал по ребрам лестницы, поднимаясь вверх, следуя за своим негодованием… Еще полчаса, и высотка затаится в сумерках, словно дырявый абажур модного светильника между тумбочками…
   На пятнадцатом этаже темная площадка щёлкнула тишину расколовшимся орехом, и в широком луче появилась Елена. Она с силой захлопнула тяжёлую дверь и быстрым шагом направилась к лифту. Лампочка вызова, сквозь ожоги окурков, тускло загорелась алым цветом. Далеко-далеко, под ногами, послышался жалобный вздох кабины. И женщина, вдруг ощутила всем телом тяжесть пережитого. Мрак будто хотел вдавить ее в это алое око, а мысли, мелкими шариками, уже стремительно катились по желобу прожитых последних лет… И двери неожиданно раскрылись. Она осторожно ступила внутрь, брезгливо нажимая на кнопку, и отвела взгляд в сторону. Две половинки съехались, оставляя ее наедине с запахом отработанного организмом пива, и пол медленно начал проваливаться…
   Терпение - не любовь, может привычка… Но и оно уже закончилось, словно сок у засохшей берёзы… Сколько можно, как ластиком, стирать пьяные каракули мужа на своей судьбе… Даже не заметила, как её любимый когда-то человек превратился в тупое существо. Кончился ластик… Муж разучился писать… И стал вырезать по живому… Что-то нужно менять, что-то срочно менять…
   Елена выбежала из подъезда прямо в руки прохладного февральского ветра. И поняла, что забыла сумочку…
   Мягкий свет фонаря цепко держал за крышу коммерческий киоск, возле которого стоял человек с собакой. Сеттер Каштан, с покорными ушами и грустным взглядом, будто устал смотреть на витрину, опустил голову - стал разглядывать пахучие шнурки хозяина. Затем подкосил задние лапы, лениво положил морду на ботинок. Человек, не обращая внимания на собаку, устремил свой взгляд на высокие огни бетонного исполина, где жили они…
   К киоску подошли дети и, звеня мелочью о прилавок, зашумели. Кто-то попытался заигрывать с Каштаном, но тот тихо зарычал… Злился он не на них, а на то, что мучает хозяина. Пёс это чувствовал, и ему хотелось виновато лизать ладони. Эта дверь с пахучим дерматином, которую он порвал, не давала покоя.
   - Р-р-ры, - прошептал Каштан и глазами, полными собачьей тоски, посмотрел на хозяина. Тот курил, щурясь от дыма, и думал о своём…
   Он читал в книгах, что есть люди, которые не терпят животных. Потом он встречал их в жизни и был рад, что этих людей меньшинство. Но  обнаружилось: столько лет живёт с одним из представителей  этого меньшинства. До последнего времени, он всё ещё лукавил терпением, ради того что бы в их жизни прижился щенок. Шубки, сапожки, спальный гарнитур, теперь новая квартира - всё чего желала супруга… И вот льдинки супружества уже не тают в жаре этого февраля. Надоели оттепели, как ложь, от которой тесно сердцу. «Или собака, или мы с сыном…»  Мысли спотыкались об очевидность произошедшего, и заходили в тупик, заставляя предавать мечту. Как выветривается из квартиры тепло, так и из души выветрилось, что-то важное…
   Мужчина далеко отщелкнул пальцами окурок и, тяжело вздохнув, пошел к детской площадке. Там, присев на скамейку, распаковал сладкие хрустящие подушечки, попытался предложить Каштану. Но от любимого лакомства  пес отказался. Тогда он отстегнул поводок - пустил его гулять… Вокруг уже никого из прохожих не было, только напротив, за песочницей, сидела женщина и внимательно смотрела куда-то в сторону… Хозяин собаки снова закурил и, затянувшись, запрокинул голову к ночному небу.
   Звёзды… Звёзды… Их уже так много… Нужно любить, как звёзды, которые даже сгорая ещё несут свой тихий свет долгие годы…
   - Это ваша собака?
   Он вгляделся в женское лицо и улыбнулся.
   - Каштан, ты что это?
   Пес игриво извивался вокруг новой знакомой и никого не хотел замечать.
   - Иди сюда, Каштан?
  Елена ласково трепала вьющуюся шерсть собаки и восхищалась.
   - Да ничего, он мне не мешает... Ну, чего ты, чего? С детства хотела завести что-то подобное. Думала, вот дочь немного подрастет… Эх, теперь уже не до этого…
Мужчина задумчиво качал головой, наблюдая за вспышками детского счастья на лице незнакомки.
   - Да-а-а, - протянул он тихо и тяжело поднялся на ноги. – Каштан, ко мне… До свидания… Каштан домой!
   Но пес оглядывался, как бы извиняясь за свое непослушание и виляя хвостом, старался прижаться к ногам женщины. Пришлось подойти и пристегнуть поводок.
   - Не хочет, - смутился хозяин, и робко добавил, - почему-то…
   - Ой, вы тоже в этом доме живете? А-а, вы квартиру недавно купили. И на каком этаже…
   Елена горькой улыбкой смотрела вслед мужчине, и когда двери подъезда захлопнулись, снова стало грустно. Но уже не так, как до встречи с Каштаном…
   Такое чувство у нее было в юности, когда отстала от экскурсии и заблудилась в чужом городе. К тому же, потеряла в сквере мамину заколку. Было очень жаль подарка. И она настойчиво,  долго, ковыряла палочкой осеннюю листву, как вдруг вспомнила, что произошло - и ей стало по-настоящему страшно. Уже потеря не казалась такой значительной. Хотелось одного, что бы нашли её. Что бы непременно о ней не забыли…               
   Елена посмотрела на дом и подумала о лифте, который сейчас поднимается на последний этаж… О собаке, которая аккуратно стоит на грязном полу, пытаясь не вступить в лужу…И о нем, которого почему-то хотелось пожалеть…  Внезапно она подняла лицо к холодному небу. Жемчужные крошки прыгали в слезах и мешали разглядеть её любимую звезду…
   А с высоты, из темного окна лестничной площадки, за ней наблюдали две пары глаз. Одни были собачьи.