В. Кюхельбекер

Среди ближайших и наиболее преданных Пушкину  соучеников из числа немцев России  был Вильгельм Карлович Кюхельбекер.

В 1925 году Юрий Тынянов написал биографический роман о Кюхельбекере - "Кюхля", а позднее несколько статей. В одной из них - "Пушкин и Кюхельбекер"(1934г.) Тынянов изображает поэтов как соратников и приводит немало доводов, что Кюхельбекер послужил прообразом Ленского в "Евгении Онегине".
Пушкин безжалостно дразнил Кюхельбекера, но нежно его любил.

Детство Вильгельма прошло в Лифляндии, на берегу реки Авенорм. В 1808 году поступил в частный пансион в городе Верро (сейчас Эстония), который закончил с серебряной медалью. В 1811 году по рекомендации своего родственника военного министра Барклая-де-Толли был принят в Императорский Царскосельский лицей (лицейские прозвища — «Кюхля», «Гезель», «Бекеркюхель») воспитанником первого курса.

Царскосельский лицей был закрытым вузом со строгим распорядком дня, и во время учебного года выезжать из него было запрещено. Все воспитанники находились на полном пансионе.
Но лицеисты, конечно, не раз пробовали удрать в «самоволку», оставив дома своих воспитателей. Так, однажды Пушкин и Кюхельбекер решили уехать в Петербург, но никак не могли отделаться от настойчивого гувернера по фамилии Трико, который следовал за ними. Подъехав к заставе, Пушкин должен был назваться, и он доложил: «Александр Однако!» Заставный записал фамилию и пропустил его. За ним следовал Кюхельбекер. На вопрос, как его фамилия, молодой человек сообщил: «Григорий Двако!» Заставный засомневался, но записал фамилию и пропустил юношу. Но когда несчастный гувернер на тот же вопрос чистосердечно ответил: «Трико!», заставный вышел из себя и закричал: «Один за другим– Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!» Неудачливый Трико просидел целые сутки под арестом, а Пушкин с другом наслаждались Петербургом одни.

Несмотря на то, что в Лицее училась «золотая молодежь», дети очень уважаемых людей, они не всегда называли друг друга, как это было принято у дворян, по фамилии. Целая коллекция подпольных кличек, легких для расшифровки и не очень, была у лицеистов. Пушкина, например, называли «французом» за его любовь к французской поэзии и языку (как известно, Пушкин до самой смерти так ни разу и не был за границей). А еще — «Обезьяна с тигром», «Сверчок»… Иван Ивановича Пущина прозвали “Жано”, а у Вильгельма Кюхельбекера было несколько кличек, причем не самых приятных – “Кюхля”, “Глиста”… К слову, на Кюхельбекера сохранилось больше всего эпиграмм, и некоторые из них печатались даже в «Лицейском мудреце». Однажды Пушкин написал там: «Писатель! За свои грехи/ Ты с виду всех трезвее:/ Вильгельм, прочти свои стихи, /Чтоб мне заснуть скорее».

Тело Кюхельбекера было ассиметричным, слишком вытянутым и плоским.
Огромные глаза на выкате свидетельствовали о недостаточности щитовидной железы.

В лицее Вильгельму пришлось выдержать немало: моральное издевательство, злые насмешки и мелкие козни со стороны соучеников.

Пушкин чувствовал в Кюхельбекере  достойного соперника и писал эпиграммы на стихи своего товарища. И эти нападки, - пишет Альберт Обгольц* - были, по-видимому, подсознательным выражением соперничества и зависти."

И вот этот момент, на мой взгляд, интересен, значим, поучителен, если хотите, для понимания взаимоотношений двух личностей, а шире - для понимания взаимоотношений двоих людей вообще.

Это были очень разные люди по темпераменту, по времяпрепровождению, по привычкам. Разные  по отношению к стилю, к значимости литературных жанров...

Но интеллектуальные запросы у обоих были велики, и действительность у них была во время учебы одна. И они вдохновляли, зажигали друг друга, но разность невольно проявляла себя.

Упорно и постоянно тренируя чтением и сочинением свой интеллект,   Кюхельбекер стал в итоге наиболее образованным лицеистом и одним из лучших, вслед за Пушкиным, стихотворцев.

Окончив с серебряной медалью и отличным аттестатом лицей в  1817 году зачислен вместе с  Пушкиным ( сам Пушкин к моменту выпуска в 1817 году был по успеваемости двадцать шестым из двадцати девяти учеников, но «в российской и французской словесности, также в фехтовании» он показал превосходные успехи) в Коллегию иностранных дел.

С 1817 по 1820 год преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном Педагогическом институте, где среди его учеников были Михаил Глинка и младший брат А. С. Пушкина, Лев. 

8 сентября выехал за границу в должности секретаря обер-камергера А. Л. Нарышкина. Побывал в Германии и Южной Франции. В марте 1821 года приехал в Париж, где читал публичные лекции о славянском языке и русской литературе в антимонархическом обществе «Атеней».
Лекции были прекращены из-за их «вольнолюбия» по требованию русского посольства. Кюхельбекер вернулся в Россию.

С конца 1821 года до мая 1822 года служил чиновником особых поручений с чином коллежского асессора при генерале Ермолове на Кавказе, где познакомился с Грибоедовым. Схожесть характеров и судеб вскоре сблизило литераторов — добрую память о дружбе с Грибоедовым, быстро перешедшей в преклонение, Кюхельбекер пронёс через всю свою жизнь.

В тайное  Северное общество будущих декабристов Кюхельбекера вовлек - за две недели до восстания 14 декабря 1825 года - один из лидеров общества, российский немец Рылеев.

Кюхельбекер был на Сенатской площади с восставшими, покушался на брата императора (великого князя Михаила Павловича), пытался два раза стрелять в генералов, но оба раза пистолет дал осечку.

После поражения восставших предпринял побег за границу, но был опознан и арестован 19 января 1826 года при въезде в предместье Варшавы.
25 января доставлен в Санкт-Петербург в кандалах. Помещён в Петропавловскую крепость 26 января 1826 года, в №12 Алексеевского равелина.

Пушкин и Дельвиг были убеждены, что их лицейский товарищ участвовал в декабристских событиях случайно.

Но участь Кюхельбекера была решена однозначно: 15 лет одиночного заключения в крепости,
а затем ссылка в Сибирь на вечное поселение.

Благодаря развитому интеллекту, фанатичному увлечению литературой, поэзией, возможности пользоваться книгами и журналами, твердому желанию бороться с одиночеством с помощью творчества,  Кюхельбекер выдержал все испытания судьбы и обогатил русскую литературу своими творениями, сочиненными в неволе.

22 августа 1826 года срок каторги был сокращён до 15 лет.
30 апреля 1827 года переведён в Шлиссельбургскую крепость.

12 октября 1827 года по указу императора вместо Сибири отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости (ныне в Даугавпилсе, Латвия).

15 октября 1827 года Пушкин записал:

«Вчерашний день был для меня замечателен. Приехав в Боровичи в 12 часов утра, застал я проезжающего в постеле. Он метал банк гусарскому офицеру. Между тем я обедал. При расплате недостало мне 5 руб. Я поставил их на карту и, карта за картой, проиграл 1600. Я расплатился довольно сердито, взял взаймы 200 руб. и уехал очень недоволен сам собою. На следующей станции нашел я Шиллерова «Духовидца», но едва успел прочитать я первые страницы, как вдруг подъехали четыре тройки с фельдъегерем… Я вышел взглянуть на них. Один из арестантов стоял, опершись у колонны. К нему подошел высокий, бледный и худой молодой человек с черною бородою, в фризовой шинели, и с виду настоящий жид… Увидев меня, он с живостию на меня взглянул; я невольно обратился к нему. Мы пристально смотрим друг на друга – и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг другу в объятия. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством – я его не слышал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали».

Фельдъегерь по-своему доложил начальству. Он вез из крепости Динабург преступника Кюхельбекера и еще двоих других, в его рапорте не названных. На станции Залазы бросился к Кюхельбекеру «некто Пушкин», стал его целовать и с ним разговаривать. Фельдъегерь сразу приказал арестантам сесть в телеги и отправил их вон из деревни. «Но г. Пушкин просил меня разрешения дать Кюхельбекеру денег. Я в сем ему отказал. Тогда он, Пушкин, стал кричать и угрожал мне, говорил, что по прибытию в Петербург он в ту же минуту доложит Его Императорскому Величеству, как за недопущение распроститься с другом, так и дать ему денег, сверх того не преминул также сказать и ген.-адъютанту Бенкендорфу. Сам же Пушкин, между прочими угрозами, объявил мне, что он посажен был в крепость, а потом выпущен, почему я еще более препятствовал ему иметь соглашение с арестантом, а преступник Кюхельбекер сказал мне: это тот Пушкин, который сочиняет».

Таково официальное описание встречи, о которой Пушкин, с его редкой памятью сердца, всегда вспоминал с волнением.

Через несколько дней после этой встречи подошел день лицейской годовщины, 19 октября. На этот раз Пушкин отметил его  коротким восьмистишием, которое закончил обращением к сибирским друзьям:

Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море
И в мрачных пропастях земли!

В одной из дневниковых записей Кюхельбекер оставил запись в виде творческого завещания:
"Когда меня не будет, а останутся эти отголоски чувств моих и дум, - быть может, найдутся же люди, которые, прочитав их, скажут: он был человек не без дарований, счастлив буду, если промолвят: и не без души..."
Страдание обостряет талант. В годы заточения и ссылки он сочиняет все больше произведений эпического плана, пишет критические статьи, ведет дневник.
Имя Пушкина не сходит со страниц дневника Кюхельбекера.

По указу от 14 декабря 1835 года Кюхельбекер определён на поселение в заштатный город Баргузин Иркутской губернии (ныне село Баргузин Баргузинского района Бурятии).

Прибыл в Баргузин 20 января 1836 года. В Баргузине уже жил его младший брат — Кюхельбекер, Михаил Карлович. Братья Кюхельбекеры завели большое хозяйство, выращивали новые для Сибири сельскохозяйственные культуры. Михаил Карлович открыл в своём доме для местных жителей бесплатную школу. По предположениям В. Б. Бахаева, Вильгельм Карлович преподавал в этой школе.

15 января 1837 года женился на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой (1817—1886), которая была моложе его на 20 лет.

Дети: Михаил (28.7.1839 — 22.12.1879), Иван (21.12.1840 — 27.3.1842) и Юстина (Устинья, родилась 6.3.1843) в замужестве Косова.

По собственной просьбе был переведён в Акшинскую крепость.  В 1844 году получил разрешение на переезд в деревню Смолино Курганского округа Тобольской губернии.
Перед смертью потерял зрение.
Кюхельбекер скончался 11.8.1846 г. в г.Тобольске. Его похоронили на нагорном кладбище,расположенном в лесу.

Могила его забыта, не ухожена, - - пишет Альберт Обгольц.- В 1967 году,- над ней возвышался железный крест с табличкой.


Из стихотворения  Кюхельбекера "Пророчество" (1822)

Восстань, певец, пророк Свободы!
Вспрянь, возвести, что я вещал!

Пушкин вторит ему в "Пророке" (1826):

Восстань, пророк, и виждь и внемли...

P.S. Для творчества Кюхельбекера женский стимул не имел столь важного значения. Среди его сочинений встречаются лишь единичные, посвященные женщинам или теме любви.

Источники:

Альберт Обгольц "Русские писатели и немцы России" (2010).

Википедия, интернетсайты


* Обгольц Альберт Антонович (Albert Obholz), родился 15.09.1936 г. в с. Трусовка, Кормиловского (ныне Омского) района, Омской области.

Родители - уроженцы колонии Мариенталь на Волге. Коллективизация,
голод в Поволжье заставили родителей вместе с детьми покинуть родные края
и переселиться сначала в Подмосковье, а чуть позже - в Сибирь, где семья
 Обгольц и осела в селе Трусовка.
 
В 1959 г. поступил в Омский медицинский институт, после окончания которого
был направлен на работу в Тюменский НИИ краевой инфекционной патологии.
Проработал в нём в должности младшего научного сотрудника до 1968 г.
 В том же году перевёлся в Ханты-Мансийскую окружную санэпидстанцию.

Работая в СЭС врачом-микробиологом вёл сбор материала для кандидатской
диссертации. В начале 1970 г. возвратился в Омск. Работал в Омском медицинском
институте сначала заведующим отделом аспирантуры и клинической ординатуры,
затем перевёлся на кафедру микробиологии, где проработал 27 лет, пройдя все
должностные ступени от ассистента до заведующего кафедрой.

В 1973 г. защитил кандидатскую, а в 1990г. - докторскую диссертации.
 Профессор, доктор медицинских наук. Имеет более 100 научных публикаций.

Редактор 3-х научных сборников. Автор монографии "Микробиология и иммунология
грудного молока" (Омск, 2000).

С 1998 г. живёт в Германии, в земле Рейнланд-Пфальц.

Автор книги "Пушкин и немцы России" (Омск, 2005),
"Русские писатели и немцы России" (издано в Германии в 2010 г.),
а также отдельных статей по истории и культуре российских немцев.


Рецензии
Да, это очень интересно! Многое , конечно, я знала, но то, что герой твоей миниатюры был в Динабурге - впервые слышу. Роман Тынянова, к сожалению, не читала...

Меня интересует происхождение его фамилии - Кюхельбекер. Было бы логичнее - Кухенбекер - пекарь пирожных, пирогов. А так - кухонный пекарь? :-)

С теплом
~*

Вера Петрянкина   31.10.2013 16:36     Заявить о нарушении
Да, интересно, и хотя прошло свыше двух столетий, тема школы, лицея, взаимоотношений школьников, лицеистов интересна. Ибо это вечные сюжеты, как у Шарлотты Бронты.
Можно понять в некоторой степени и механизм понимания или н понимания двоих людей, когда они очень различаются: разные - и все тут. В прошлых жизнях не встречались!

Кюхельбекер (нем. von Küchelbecker) — русский дворянский род.

Род этой фамилии происходит из Саксонии, откуда Карл Иванович Кюхельбекер (1784—1809) выехал в Российскую империю и поступил на русскую службу в 1770 году. Он был первым главой города Павловска (1780—1789).
Оба его сына, Вильгельм Карлович и Михаил (1798—1857), были декабристами.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.

Валентина Томашевская   31.10.2013 16:59   Заявить о нарушении
Верочка, спасибо за рецензию, за глубокое наблюдение.
Вероятно, потому так и звучала фамилия, что в русской огласовке!
Слышали о вкусненьком!

Валентина Томашевская   31.10.2013 17:01   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.