Неоконченная повесть. продолжение

 Итак,отец оформил все документы о переводе из Кавака в посёлок Кош-Тегирмен Калининского района,Чуйской области,Киргизской ССР. За восемнадцать тысяч рублей был куплен,новый недостроенный дом и двенадцатого апреля одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года мы переехали на новое место. Отец работал в три смены по шесть часов.Мама нигде не работала,но полностью вся работа по дому была на ней. Мы жили примерно метрах в трёхстах от проходной,через которую можно было пройти на территорию "Соцгородка" и ещё метров триста нужно было идти до школы,в которую  нас приняли по приезду. Школа была одной из лучших в районе под №6. Я попала в 3-б класс,брат в девятый класс. Нам оформили всем пропуска и мы беспрепятственно проходили и в школу и в магазин .Позже я записалась в хоровой кружок при Доме Культуре,а брат в оркестр русских народных инструментов.В нашем хоре было много детей из интерната,коренной национальности-киргизов. Я до сих пор помню один куплет из песни на киргизском языке. Потом я, вслед за братом, записалась в оркестр русских народных инструментов.Занятия были в вечернее время и я очень боялась ходить по темноте домой.Улицы в нашем районе были без освещения.Никто меня не встречал  и я неслась по улице на последней скорости,привлекая собак. Я их очень боялась,поскольку уже имела приличный шрам на локтевом суставе от укуса собаки. Дело в том,что мы купили на рынке собаку для охраны дома. Пёс был взрослый,очень боялся грома,всегда голодный. Мы переехали в апреле,а в мае была уже такая жара,что я  пожалела нашего Черкеса(так звали собаку) и решила налить ему в миску воды. Унас он не голодал и,поэтому когда я взяла миску с остатками еды,он решил,что я отнимаю у него кусок хлеба и цапнул меня за руку в области локтевого сустава. Я вырвалась из его клыков и с рёвом и окровавленной рукой выбежала на улицу. Мама ушла к соседке,чтобы одолжить коромысло.Мы собирались носить воду из колонки для полива рассады,а коромысло в доме было только одно. Мама,услышав мои вопли,выбежала на улицу,потом забежала домой схватила какие-то тряпки ,замотала мне руку и мы стали ловить машину. Мимо нашего дома проходила дорога,по которой на сахарный завод возили со свеклопункта сахарную свёклу.Машину мы остановили и минут через пятнадцать были уже в сахзаводской больнице.Хирург,дедулька лет шестидесяти,осмотрел мою руку и начал расспрашивать меня о собаке и как так получилось,что она меня укусила. Пока я в деталях пыталась вспомнить,он обработал мне рану и наложил четыре шва без всякого обезболивания.Потом мы с мамой тащились по жаре и пыли домой. Собака забилась в свою будку и не выходила ни на чей зов. Поняла ведь,что плохо поступила!  Отец,вечером вернувшийся с работы,настаивал на том,что собаку надо убить, но нам сказали,что её нельзя трогать пока её не проверят на бешенство. Я одна ходила на перевязки и уколы,которые мне все-таки назначили,от бешенства. Мне было сделано девять уколов в живот. Процедура не из приятных,да и живот после уколов очень чесался. И,слава Богу,собака оказалась не бешенной. Запал уничтожить собаку сошёл на нет и Черкес потом так и жил в нашем дворе. Я его всё равно боялась и особой дружбы между нами так и не было. Он не любил запах алкоголя и однажды разорвал тенниску на отце,когда он подошёл к нему "под шафе". Но даже после этого Черкес остался  хозяином нашего двора. А я до конца учебного года школу уже не посещала и в четвёртый класс была переведена автоматом.