Шахтинское дело

       Дело 1928 года в Шахтинском районе Донбасса по обвинению большой группы руководителей и специалистов угольной промышленности из ВСНХ, треста «Донуголь» и шахт во вредительстве и саботаже. Официально называлось «Дело об экономической контрреволюции в Донбассе». Слушания проводились в Москве в Доме Союзов с 18 мая по 6 июля. Обвиняемым вменялась в вину не только вредительская деятельность, но и создание подпольной организации, установление конспиративной связи с московскими вредителями и с зарубежными антисоветскими центрами.

      С 1922 года на рудниках формируются вредительские организации, которые получают деньги от бывших собственников «за сохранение в порядке отобранных у них шахт, за переоборудование и улучшение их и, наконец, за сокрытие от советской власти наиболее ценных месторождений с тем, чтобы наиболее важные подземные богатства к моменту падения Советской власти могли быть возвращены хозяевам нетронутыми и неистощенными».

      На финансирование вредительской деятельности зарубежной разведкой и контрреволюцией было выделено до 700 тысяч рублей.
 
      Вредители взрывали и затопляли шахты, портили дорогостоящее оборудование , поджигали электростанции, заведомо неправильно расходовали народные средства , предназначенные на капитальное строительство.

      При этом, технический персонал шахт и рудников свои вредительские действия отрицал, объясняя их «неполадками».

      Участники этой вредительской организации закупали за границей явно негодное, устаревшее оборудование для шахт и электростанций Донбасса.
 
      Особенно опасной была попытка вредителей ухудшить материальное положение шахтёров. Вредители сознательно срывали продовольственное и промтоварное снабжение горняков и их семей, обсчитывали рабочих при выдаче заработной платы, срывали строительство жилья, нарушали правила безопасности труда в шахтах , создавая угрозу для жизни шахтёров.
Всё это делалось для того , чтобы вызвать недовольство рабочих, восстановить их против партии и Советской Власти.

       В записке ОГПУ от 2 марта 1928 года, № 3146 в ЦК ВКП(б) сообщалось, что «Организация произвела ряд действий, нанесших колоссальный ущерб нашему хозяйству. На Донецко-Грушевском, Власовском, Несветаевском рудоуправлениях, посредством целого ряда мероприятий, организация действовала на рабочих и толкала их на выступления против Советской власти, партийных и профсоюзных организаций, вызывала волнения и забастовки.
Для этого, при работах нарушались правила по горной безопасности. Вентиляция в шахтах вообще недостаточная, умышленно разрушалась. Широко, как система, проводились неправильные расценки, неправильные замеры сделанных работ, обсчеты рабочих. Рабочие жилища умышленно не ремонтировались и постепенно разрушались. Ремонт и новые постройки производились плохо. Обращение с рабочими было недопустимо грубое, вплоть до избиения. По показаниям ряда обвиняемых, такая деятельность специалистов вызывала не только недовольство рабочих, но и приводила, во многих случаях, к забастовкам. Ряд забастовок в 22-24-26 и 27 годы вызваны умышленно.

        На крупные суммы денег производятся за границей заказы совершенно ненужного оборудования. Заказы проводятся так, что сроки заказов назначаются для выполнения или раньше, позже необходимого времени и поэтому крупные машины приходят из заграницы раньше, чем устроены для них даже временные помещения. Рудникам обещают новое оборудование, те не особенно поддерживают старое, – оно разрушается, новое оборудование запаздывает и очень сильно и Рудоуправление оказывается в безвыходном положении. Практикуется также присылка ненужных механизмов и задержка необходимых,  разновременная присылка частей машин. Все это приводит к крупным затратам и в конечном счете, происходит, в крупных размерах.

        Умышленно неправильно использовалось оборудование. Работа врубовых машин организовывалась так, что они не давали полного экономического эффекта. Врубовые машины, приспособленные для работы на твердых пластах, направлялись на мягкие угли и наоборот. В одних и тех же условиях работы сосредотачивались машины самых разнообразных систем и марок, что требовало громадного количества запасных частей и большого количества лишней квалифицированной рабочей силы, вело к уменьшению добычи, большим затратам и ремонтам и т.п. Вредительство в котельном и электрическом хозяйстве заключалось, главным образом, в том, что бы при максимальных затратах топлива, рабочей силы и денежных средств, дать наименьший эффект, т.е. дать как можно меньше энергии.

В единогласно принятой резолюции по докладу А.И.Рыкова Объединенным  пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б) 11 апреля 1928 года отмечалось, что "Шахтинское дело привело к раскрытию контрреволюционной вредительской организации в Донбассе. Это дело приобрело общесоюзное значение, так как вскрыло новые формы и новые методы борьбы буржуазной контрреволюции против пролетарского государства, против социалистической индустриализации. Политическое значение этого дела подчеркивается тем, что вредительская организация в Донбассе, созданная бывшими шахтовладельцами и группой особо привилегированных в прошлом специалистов, была связана с бывшими русскими и иностранными собственниками, а также с иностранной военной разведкой и, помимо других задач, ставила своей целью срыв обороны Советского Союза и прямую подготовку к интервенции и к войне с СССР.

       Обнаружение контрреволюционного заговора в Донбассе, как и ряд других фактов экономического вредительства, саботажа и проч., свидетельствует о том, какие исключительные трудности приходится преодолевать пролетариату в деле строительства социализма".

       Всего было арестовано несколько сотен человек: одна часть арестованных была освобождена, другая (82 чел.) осуждены во внесудебном порядке Коллегией ОГПУ, на судебный процесс по делу «Об экономической контрреволюции в Донбассе» было выведено 53 чел.

       Судебные   заседания, проходившие в Москве в колонном зале Дома Союзов, начались 18 мая 1928 года и продолжались 41 день. В число судей входил старый революционер и видный советский юрист В.П.Антонов-Саратовский. Кроме государственных обвинителей (Крыленко и Рогинский) в заседаниях принимали участие 4 общественных обвинителя. Обвиняемых защищали 15 адвокатов, членов московской губернской коллегии защитников: А.Э.Вормс, Добрынин, А.М.Долматовский, Н.В.Коммодов, В.Ю.Короленко, Э.А.Левенберг, Малянтович (пока остается невыясненным, кто из братьев Малянтовичей, Павел Николаевич или Владимир Николаевич, принимал участие в процессе), Л.А.Меранвиль, С.П.Ордынский, М.А.Оцеп, И.Н.Плятт, Л.Г.Пятецкий-Шапиро, Л.И.Розенблюм, А.М.Рязанский, Смирнов. Двух оправданных германских поданных защищал А.Э.Вормс. На суде присутствовали многочисленные журналисты и зрители. 23 из 53 обвиняемых отказались признать себя виновными, 10 признали свою вину лишь частично.

        Решением суда 11 человек были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Инженеры Н.Н.Горлецкий, Н.А.Бояринов, Н.К.Кржижановский, А.Я.Юсевич и служащий С.3.Будный были расстреляны 9 июля 1928 года. Для шести остальных (Н.Н.Березовский, С.П.Братановский, А.И.Казаринов, Ю.Н.Матов, Г.А.Шадлун и Н.П.Бояршинов) расстрел был заменён 10 годами заключения. Четверо обвиняемых (в том числе двое германских граждан) были оправданы и четверо (в том числе один гражданин Германии) приговорены к условным срокам наказания. Остальные — к лишению свободы сроком от 1 до 10 лет с поражением в правах на срок от 3 до 5 лет.

        По результатам расследования Генеральной прокуратуры РФ в 2000 году, все осуждённые по делу были реабилитированы за отсутствием состава преступления. В ходе проверки материалов дела комиссией по реабилитации при Прокуратуре РФ, якобы, была выявлена фальсификация доказательных материалов и выявлено отсутствие вины (?) у осужденных.
 
       Показательно, что суд в 1928 году длился 41 день, обвиняемых защищали 15 адвокатов, на суде присутствовали многочисленные журналисты и зрители. За сколько дней Генпрокуратура в 2000 году разобралась в этом деле – неизвестно, никакого гласного обсуждения дела о реабилитации не проводилось, ни журналистов, ни зрителей не приглашали.
 
       Полная стенограмма процесса была опубликована и в печати, и издана отдельной книжкой. Зато никакие материалы, связанные с реабилитацией никогда и нигде не публиковались и совершенно непонятно, была ли какая-нибудь вина за теми, кого так массово и поспешно реабилитировали.

       Как не крути, но такая реабилитация в 2000-м году выглядит как политический заказ в гораздо большей степени, нежели осуждение в 1928.