Записки из тумбочки 11

                Все действующие лица и перипетии, происходящие с ними, являются плодом воображения автора. Поэтому автор просит сильно его не бить.

                1

Василий Пупочкин считал себя истинным гомосексуалистом, поэтому дружил с лесбиянкой Катей. Даже не дружил, а больше чем дружил и чаще. Связь свою оправдывал тем, что не может физическая близость гомосексуалиста с лесбиянкой быть гетеросексуальной.

И так жили они лет пять. И вдруг закон вышел о противодействии и чуйствах противодействующих.

И поняли Вася с Катей, что надо действовать. Но как? Надо партию создавать. И создали Вася с Катей партию «Розовое на голубом». Первым делом надо митинговать. И пошли митинговать на Поле. Это поле так и называлось Поле, потому что там все митинговали.

                2

Отец Гермоген и дьякон Ермошка сидели в кабаке и пили. Точнее не совсем пили, а обсуждали очередной крестовый поход на всякую гомосятину и либерастию.

Ермошка точно не знал, что означают эти слова, но Гермоген ему пояснил:
– Это слуги антихристовы и надо их всех святой водой окроплять и опрыскивать, а лучше и благостнее – это сжечь или кол осиновый воткнуть.

– Завтра пойдем крестовым походом на Поле. Надо будет воды святой побольше и казачков своих подтяни. – продолжил отец Гермоген.
– Казачки будут.

                3

На следующий день отец Гермоген спер пожарную машину из близлежащей пожарной части. По-пырому заправил ее простой водой, но дьякону Ермошке сказал, что это самая, что ни на есть святая вода.


А на Поле, тем временем, уже стояла толпа митингующих гомосеков и либерастов в количестве двух душ: Кати и Васи. Они держали плакатик на котором было написано Катиной помадой: «Свободу свободным людям!!! Только партия “Розовое на Голубом” спасет Россию».

– Где наша боевая подруга Гершензон? – спросил отец Гермоген.
– Она подтягивает казачков. – ответил Ермошка.

Невдалеке послышалось пение. Пели нестройно и невпопад. Кто-то пел: «Боже царя храни», другие: «Напрасно старушка ждет сына домой», третьи, что-то невнятно бормотали про пешеходов, которые по лужам и по шпалам бегут.

Это были казачки. Впереди них в широкой юбке и ватнике бежала старушка Анна Гершензон. Гершензон несла плакат: «Вон гомосеки и либерасты. Час твой настал российский народ!»

Катя и Вася, увидев всю эту разношерстную толпу, сразу вспомнили, что у них в холодильнике остался кусочек сыра и даже две сардельки и по-быстрому смотали с Поля.

Отец Гермоген подогнал поближе пожарную машину, включил сирену и скомандовал:
– Открыть кингстоны. – Ермошка, не знавший об этом слове, схватился за кадило, выскочил из машины и начал кадить казачков. Весь народ бухнулся на колени и стал неистово петь. Каждый пел свое.

Отец Гермоген обозвал Ермошку дураком и идиотом. Сам достал брандспойт, но так как не знал, как с ним обращаться, стал обильно поливать народ. Некоторое время спустя все разошлись по домам.

                4

– Надо нам с тобой начать вести нормальный образ жизни. – проглатывая сосиску сказал Вася, – не доведет нас до добра вся наша сложная жизнь. Видишь, что в стране твориться?
– Ага, лучше к церкви примкнуть, нарожать детишек и ходить босиком крестным ходом по морозу.
– Дура, ты у меня Катя. Это я знал, но чтобы до такой степени… Детишки тоже будут босиком крестным ходом по морозу ходить?

Вася закурил, а Катя стала тихонько подвывать:
     «Валенки да валенки,
     Ой, да не подшиты стареньки,
     Нельзя валенки носить,
     Не в чем к миленькой сходить.»*



---
Народная песня «Валенки»