Он, Она и Единорог. Предвестие судьбы

Звезды.
Это было первое его воспоминание. Он открыл глаза, и перед его взглядом возник Млечный путь. Всё небо было заполнено светом, который лился на него, помогая обретать новый взгляд на мир. Мир, в котором ему предстояло жить. Он не мог знать, что его ждет, его судьба была не в его власти, но он чувствовал, понимал, что звезды, где бы он не был, они навсегда останутся с ним. Они всегда будут напоминать ему миг его рождения. Рождения того, кто сможет изменить чью-то судьбу.

Барабаны.
Ровный и постоянный гул барабанов. Они вошли в ее жизнь сразу и остались в ней навсегда. Этот ритм, который она знала, как биение своего сердца, было ее жизнью. Без гула барабанов, без слаженного ритма игры она не могла представить ни себя, ни то, что ее окружало.
Она была обычным человеком, ее мир был стабилен, но только до тех пор, пока она впервые не услышала ритм барабанов. Это было случайным открытием, которое перевернуло ее жизнь, которое наполнило эту жизнь новым, неведомым до сих смыслом, и помогло понять то, что до сих пор скрывалось где то глубоко внутри. Ритм барабанов вошел в нее и остался с ней. И по-другому жить она уже не могла.

Крылья.
Всю его жизнь заполняли крылья. Крылья были большие, на ширину неба, иссиня-черные, сильные, красивые. Он раскрывал их, и мир переставал существовать в своей ипостаси. Он менялся со скоростью, с которой небо приближалось к этим крыльям. В полете он забывал всё. Он ловил ветер, он мчался наперегонки с облаками, он менял направление, и летал, летал, летал… Без этого его жизнь была неполной.

Их судьбы были переплетены гораздо сильнее, чем можно было бы себе предположить, но пока они не знали об этом. Пока они просто жили. И у каждого была своя судьба.
Придет время и они встретятся. И поймут, что жизни до этого не было, и каждый ждал этой встречи. Зачем? Кто сможет ответить на этот вопрос, тот сможет говорить с Богом, но зачем смертным это?

Она всегда была романтичной натурой. Несмотря на то, что в детстве предпочитала играть с мальчиками в спортивные игры, а кукол отвергала с поразительным постоянством.
Лишь плюшевый медвежонок был той игрушкой, от которой она не смогла отказаться и тогда, когда стала взрослой.
Она писала стихи о любви, она верила в принцев и в то, что добро сильнее зла. Она знала, что лебеди – самые красивые птицы на земле, что лошади – это самые прекрасные животные, и что где-то далеко-далеко, там, где их не может никто видеть есть единороги.
Единороги казались ей сказочными животными, которые существуют для того, чтобы люди поверили в сказки. А то, что их никто и никогда не видел – совсем не значит, что их нет на самом деле.
Ведь что-то всегда бывает в первый раз.
Она хотела уехать куда-нибудь далеко-далеко. Чтобы ходить по саванне, слушать песни ветра (ее любимого южного ветра), слушать ритм барабанов, и, может быть, когда-нибудь, увидеть единорога… Просто увидеть, и ничего более.
И вот однажды, когда бешеная жизнь большого города совсем загнала ее в тупик, когда быт сузился до момента выключения света, чтобы в очередной раз забыться во сне, она поняла, что пришло время что-то менять.
Она знала что. Саванна манила ее.
Стоило ветру подуть с южной стороны,  легко дотронуться до ее плеча, коснуться волос, затрепетать по щекам, клюнуть в макушку, как она понимала, что это тот ветер странствий, который зовет ее, зовет, чтобы жизнь стала другой, наполненной жизнью, красками, чувствами, эмоциями.
Она не могла больше противиться этому зову. И вот когда решение стало неизбежным, она взяла билет на самолет…

Он чувствовал, что его жизнь вот-вот должна измениться. Он понимал, что то, что было с ним до этого момента, это всего лишь подготовка к чему-то важному, к чему-то новому, что неизбежно должно было произойти. Он знал, что его жизнь принадлежит ему лишь до того момента, пока он не встретится с той, которой она предназначена.
И лишь звёзды всегда будут с ним, пока он сможет смотреть на небо.

Крылья снова наполнили небо. Он летел от дома, его манило небо и Дорога.
Его чувства подсказывали ему, что там, в конце Дороги он встретит то, что должен встретить. Что было предназначено ему судьбой.

Еще в самолете она поняла, что не вернется.
В прежней жизни ее никто не ждал. И, как ни странно, но это ее не пугало. Старая жизнь осталась в прошлом, а новая только начиналась…
Самолет приземлился, она вышла, и вдруг ее слуха достиг до боли знакомый и волнующий звук.
Барабаны.
Их четкая дробь проходила через всё ее тело, отзываясь в каждом закутке ее души. Она чувствовала, что попала домой, и ей совсем не хотелось никуда уходить…

Она не просто жила в этом новом, но таком родном ей мире. Она слилась с ним, растворилась в нем. Он поглотил ее, вдохнул новую жизнь, новые желания.
Гуляя по саванне, она все чаще ловила себя на мысли, что не хочет возвращаться к людям. Ей было хорошо вдалеке от них, от суеты, что неизбежно возникает, когда людей больше, чем один. Однажды, она так и сделала. Она не вернулась. Она нашла место, где ей захотелось остаться, и она осталась. Такого не могло быть в саванне, но, тем не менее, так было.
Небольшой сосновый бор, и посередине маленькое круглое озеро. Она обожала сосны, и это место  заворожило ее. Вода успокаивала, сосны шумели где-то вверху, и стояла тишина, которая наполняла ее сердце покоем и равновесием.

…Теплое озеро манило единорога с высоты его полета. Не то, чтобы ему требовался отдых, но почему то пролететь мимо он не мог. Он решил отдохнуть на его берегу.
Сложив крылья, вороной единорог опустился на поляну... Трава опутала ноги, и по телу разлился необъяснимый покой и беспечность. Захотелось сделать какое-нибудь безумие, поэтому разбежавшись, единорог прыгнул в воду, и крылья распластались на поверхности озера.
Вода приняла его, впрочем, по иному и не могло быть. Воздух и вода были его стихиями, где он всегда был своим. Он родился там, где сосны поднимаются в небо, где снежные шапки окутывают вершины гор, где лесное озеро манит к себе в жаркий июльский полдень. Он любил смотреть, как хвоинки падают на его ровную поверхность, как тихо скользят под дуновением ветерка, или замирают, если ветерка нет совсем.
Вода прогревалась под полуденными лучами солнца, и, купаясь, он ощущал, как тело наливается новой силой и энергией, а крылья расправляются на ширину неба... Купание освежило его, и на берег он вышел спокойным и умиротворенным. Он видел одинокий силуэт вдалеке. Но он  был одиночкой. Одиночество - это его мир. По-крайней мере, пока.

Горы выросли внезапно. Рано утром, подняв голову, он увидел снежную вершину, которую закрывали облака. Сосны, стоявшие рядом кудрявыми верхушками касались нагромождения камней, и чувствовалась Вечность. Она спускалась на него, она проникала в самые сокровенные его мысли, и он понимал, что нет в мире ничего более значимого, чем Вечность.
Можно думать о чем угодно. Верить, что весь мир крутится вокруг тебя, но стоит увидеть Вечность в горах ли, в звездах, в море, и ты понимаешь, что всё кругом не стоит ничего, и нет ничего, кроме Вечности.
Горы заполняли небо, и облака были невыносимо прекрасны. Их кудрявые края задевали пики гор, трогали верхушки могучих сосен, и мир остановился для него. Мгновение – и он понял, что вся его жизнь отныне станет совсем другой.
Вдруг его глаза наткнулись на черную точку в ясно-голубом небе. Точка надвигалась, и вдруг он понял, что это были чьи-то крылья. Птица? Нет, слишком много занимали эти крылья… Он присмотрелся, и его охватило немое удивление. Это был конь. Нет, почему конь? Кони не бывают с крыльями… Пегас? Неужели бывают пегасы на самом деле? Он усмехнулся про себя, а кем был он сам для обычных людей? Его тоже не могло быть.
Точка надвигалась. Становилась больше, больше, крылья заполняли уже все небо, и он понял, что пегас приземлится рядом с ним. Он оглянулся - поляна была большой.
Остальное он додумать не успел, потому что рядом зашумели складываемые крылья и он увидел великолепное зрелище – вороной крылатый единорог стоял перед ним, а на его спине сидела та, ради которой он был рожден на свет.
Сердце замерло. Час пробил. А готов ли он к этому?
Ответа не было, и искать его тоже не было никакого смысла.
Смысл был в ней, и она стояла перед ним.