Лоскутное одеяло. Часть 23. Холодная война

Как дохлые мухи меж рамами,
Наши «Я» усеяны шрамами.
Люди широких взглядов в малой комнате
Так одиноки.
И хотелось бы жить иначе,
и ходить по булыжным мостовым,
Но увы,
Симметричная полоса разделила время
Вперед – назад. (с)

Чем сильнее ударить человека, тем больше будет синяк. Чем сильнее эмоциональное переживание, чем глубже и пронзительнее душевная боль, тем более творчески плодовитым становится человек. Удивительно, не так ли? Человек вынуждает себя страдать, чтобы хотя бы на секунду почувствовать горько-сладкий вкус действительности. Искусственное внедрение жизни в окаменевшее сердце.

- На колени.
- Да, Госпожа.
- Опусти глаза.
- Да, Госпожа.
- Оставайся здесь и не надоедай мне.
- Да… Госпожа.

Я слышу, что ему с трудом удается удержать свой гнев под контролем. Он удивлен, встревожен и взбешен до крайней степени. Он впервые видит меня такой, Он впервые вынужден оставить меня, не посмев коснуться моего лица ледяным пальцем. Я сбросила с себя Его цепи, туго сковывающие мое тело. Заставившие мое сердце превратиться в бесполезный кусок льда, способный причинять мне только боль. Вынудивший меня склонить голову. Оставивший за собой холодную пустыню, так явно отражавшуюся в моих глазах.

- Не приходи больше.
- Нет, Госпожа.
- Что? Ты возражаешь мне?
- Нет, Госпожа. Я констатирую факт, Госпожа. Ты никогда не сможешь жить без меня, Госпожа. Я – такая же часть тебя, как и ты – часть меня, Госпожа. Я – то, что сделало тебя такой, какая ты есть, Госпожа.

Я чувствую, что мой Зверь поднимает голову и пытается сбросить с себя оцепенение. Стряхнуть с себя тяжесть моей власти. Может, я не настолько сильна, чтобы управлять своим внутренним Хаосом? Своим внутренним Страхом. Своим Бесконечным Одиночеством, давным-давно заменившим кровь, омывающим каждую клеточку моей души.
Иногда мне так хочется освободиться от своей темной сущности. Упасть в картинно-зеленую высокую траву, раскинув руки, и просто смотреть в бездонное нежно-голубое небо. Впитывать в себя первозданную красоту мира и ни о чем не думать.
Была ли я когда-нибудь свободна?
Было ли в моей жизни то, что заставляло меня задохнуться от восторга?
Сейчас я уже не могу вспомнить. Иногда я просыпаюсь ночью от того, что я не могу дышать. От того, что присутствие моего Зверя становится все более осязаемым. И тогда мне хочется закричать, но мои губы плотно сшиты крепкими нитями. Мне страшно. Мучительно страшно. Такого животного страха, разрушающего меня до самого основания я не чувствовала никогда более. Ни до, ни после. Я пытаюсь разорвать нити ногтями, мое сердце колотится с такой силой, что трещит грудная клетка, а осколки костей ссыпаются куда-то вниз. На самое дно меня. Я чувствую во рту металлический вкус крови, боль в стянутых губах становится все ощутимее и… я больше не могу сопротивляться. Руки безвольными ветвями повисают вдоль тела. И я открыта Ему. Он снова Хозяин положения. Он снова подминает меня под себя, но я не могу ничего поделать.
Не хочу.
Я привычно растворяюсь в нем, обретая иллюзию защищенности.
И снова то же ощущение. Я – лишь Его карманный уродец, который ничего не видит, не слышит, не говорит. Который существует только во власти Первопричины, по воле Господина. По воле моего первичного инстинкта, по воле моего Зверя.
Я ненавижу это чувство, оно выжигает меня изнутри. Но это единственные моменты, когда я точно знаю, что все хорошо. Хорошо… какая ирония.

Ты слышишь, когда я зову тебя?
Ты знаешь, что я готова принять твою власть?
Ты знаешь, что я хочу подчинить однажды тебя себе, чтобы ты ощутил меня как часть себя?
Я хочу однажды поставить тебя на колени и снисходительно утешить.

Ночь окутывает мир плотным колючим одеялом, и я снова слышу шепот внутри моего «Я».
«Ты сильнее, чем думаешь. Ты можешь владеть миром. Только прими меня. Не отрекайся. Не пытайся переломить меня. Услышь меня. Расвторись во мне. Я дам тебе все… Я дам тебе всех.»
И я сдаюсь.
Чтобы следующим утром мои глаза были наполнены такой болью, которую просто невозможно сдержать.
И тогда любой, кто осмелится взглянуть в зеркала, гвоздями прибитые к моей душе, будет сметен этой разрушительной волной. Он будет лишь еще одним трофеем на моей стене…
На нашей стене.