Средиземноморский бриз

1
Насколько все же приятнее просыпаться от плеска волн, чем от этих противных трелей будильника  мобильного телефона. Сколько же сейчас времени? Судя по свету в каюте, часов восемь. Или половина девятого. В открытый иллюминатор медленно начинает вливаться горьковатый ветерок со стороны моря. Это утренний бриз. Сейчас он еще очень слабый, еле заметный. Но, через два-три часа бриз окрепнет достаточно, чтобы наполнить им парус.
Сегодня четвертый день моей учебы на курсах яхтинга. Вот так, после того как отметил свое сорокалетие, решил приобщиться к миру моря и парусов. Почему именно сейчас? Потому что, скорее всего, именно по достижению этого возраста человек оглядывается на свой пройденный жизненный путь. Видит, что он от жизни получил и вспоминает, что хотел. К сожалению, очень часто эта «инвентаризация» обнаруживает недостачу. Как бы там ни было, лучше поздно, чем никогда. И вот я здесь.
День, как и три предыдущие, посвятили отработке упражнений по швартовке и спасению утопающих. Никогда не думал, что яхта в 43 фута длиной так тяжело управляется под мотором.  Ну никак не хочет эта «мечта романтика» слушаться руля на самых малых оборотах,особенно при движении задним ходом. А если чуть прибавить – категорически отказывается останавливаться в нужном месте. Тем не менее, теперь, после четырех дней беспрестанных маневров, мы (я и еще один курсант) понемногу приспособились. Да, в группе нас всего двое. А по-хорошему, для более-менее нормального распределения нагрузки, должно быть четверо. Помимо этого, повышенному потоотделению способствует также и 36-градусная жара, нависшая над турецкой ривьерой сейчас, в начале августа. Интересное наблюдение: каторжная работа в эту страшную жару не только не ломает. Наоборот, даже не подавляет непонятно откуда взявшееся хорошее настроение. И по коллеге своему, который работая на лебедке, не успевает вытирать пот, а отряхивается от него как пёс после купания, вижу, что он тоже не жалеет, что подписался на такой «отпуск». В московском своем офисе чаще всего наблюдаю обратную картину: сидят люди в мягких стульях, при достаточно комфортном микроклимате, нажимают кнопки на компьютерных «клавах», а лица такие, что глядя на них и сам жизнь проклянешь..
Как-то незаметно солнце перестало жарить с особой жестокостью, блики на воде сменили цвет с белого и ярко-желтого на золотой. Приближался вечер. Никто не считал, сколько всего было этих швартовок. И мы уже чувствовали себя мастерами. Смех смехом, а именно по умению швартоваться довольно несложно определить уровень подготовки яхтсмена. У нашего маленького ресторанного причала в Карака Койю мы за эти дни видели такие швартовки, что терялись в догадках, кто этих ребят учил, и кто им яхты доверил.
Вспомнилась история, рассказанная инструктором о похождениях наших коллег в далеких уже теперь 90-х у берегов Туманного Альбиона. Это было время, когда только открыли границы, и российский яхтинг получил право на существование. За эту возможность жадно ухватились и те, кто не имел и намека на соответствующие финансовые ресурсы. Так, в один прекрасный день, в марину Портсмута вошел деревянный баркас кустарной постройки и начал швартоваться к стенке причала под парусами (!). Понятное дело, местные наблюдали такую картину не каждый день, и от удивления раскрыли рты. А наши доблестные предтечи с добродушными и снисходительными улыбками наблюдали, как шокировали они «гордых бриттов» своим мастерством мореходов. Как позже стало известно, аборигены действительно были глубоко потрясены. Только не мастерством, а глупостью наших соотечественников. В марине стояли пришвартованные очень дорогие яхты. Зацепи случайно наши удалые моряки хоть одну из них, всего их «корабля» вместе со всем снаряжением не хватило бы, чтобы расплатиться хотя бы за одну царапину.
Тем временем, солнце, как в известной песне, стало прощаться с морем. Сегодняшний вечер обещал быть более приятным, чем предыдущие: инструктор уезжал с яхты до завтра домой. Это означало, что не будет обычной лекции по теории яхтинга на сон грядущий. Кроме того, можно было незначительно нарушить действующий в нашей компании сухой закон.
Маленькие турецкие ресторанчики в небольших бухтах, предназначенные именно для любителей отдыха на воде, просто очаровывают. Зачем вырубать деревья и выравнивать площадку для стройки? Можно просто замостить плиткой свободные пространства между деревьями, соединить их тропинками, поставить фонари и столики. А неподалеку разместить некапитальное сооружение, где клиенты делают заказ и маленький магазинчик. Возводится вся эта композиция на самом берегу бухты, рядом строится деревянный причал, куда прокладывается электричество и водопровод.

2
Под стрёкот цикад, холодное пиво, свежеприготовленную рыбу и осьминогов, началось обсуждение деталей предстоящего похода на запад, вдоль турецкого побережья.
Швартовку освоили. Пора приниматься за паруса.
Наш столик стоял в первом ряду от причала, то есть у самой воды. Вскоре к нам подплыла стайка из двадцати или двадцати пяти маленьких рыбок, размером с ладонь. Морские обитательницы поднялись к самой поверхности и активно «зевая» стали нарезать около нас круги, ожидая корма. Ничего не получив, они разочаровались в нашей компании и уплыли к столику неподалеку, за которым сидела пожилая немецкая пара. Похоже, это были постоянные клиенты ресторанчика, хорошо знакомые с местной обстановкой. В воду сразу же полетел хлеб.
Когда с ужином было покончено, мы вернулись на яхту. Я заварил свой неизменный зеленый чай «Билочунь».
Картина нашей тихой бухты в сгустившихся сумерках очаровывала и расслабляла. В ресторанчике зажгли фонарики, развешенные на деревьях. На яхтах загорелись стояночные огни. Местечко стало чем-то напоминать сказочный городок эльфов из романов Толкиена.
На якорной стоянке, примерно в паре кабельтовых от нас, вспыхнула ярким электрическим огнем двухмачтовая шхуна какого-то скучающего британского мультимиллионера. Яркий свет залил всю верхнюю палубу. Но самым впечатляющим был «фокус» с подсветкой мачт. Двухмачтовая мегаяхта стала похожа на очень дорогой сувенир. Да, боятся буржуи за свою дорогую игрушку. Боятся, что кто-нибудь въедет ночью в их красоту, поэтому и не жалеют на освещение энергии аккумуляторов. В компанию романтических мыслей забрела и одна прагматическая: какое же это энергооборудование надо иметь на судне, чтобы устраивать такую иллюминацию ночи напролет?
У соседнего причала несколько туристических гулет ограничились тем, что зажгли огни на клотиках и стояли в полумраке. Днем эти посудины с бутафорскими мачтами, стилизованные под корабли семнадцатого века, жутко дымящие своими старыми дизелями, выглядели крайне нелепо и комично. Но сейчас, при свете огней и луны, даже они обрели какую-то таинственность.
Вся наша бравая команда, за исключением инструктора, сидела в кокпите, потягивая горячий чай и наслаждаясь идиллическими пейзажами бухты. Молчали. Каждый думал о своём. Видимо, кто-то о прошлом, кто-то о будущем. А я думал о том, как мне надоела моя офисная работа, как надоела эта серая жизнь в свете электрических ламп: подъем – метро – полутемный офис – тесная квартирка – отбой. С каждым годом всё больше хочется пожить нормальной жизнью, и с каждым годом времени для этого остается все меньше… Ладно, прочь мрачные мысли! Завтра в первый настоящий поход под парусом!

3
На следующее утро встали довольно рано и занялись последними приготовлениями. Прилив эндорфина обеспечивал приподнятое настроение. По моим личным наблюдениям, путешественник перед походом своим эмоциональным состоянием чем-то напоминает охотничью собаку перед охотой: отличное настроение, спешка и деловитая сосредоточенность.
Инструктор прибыл на яхту примерно в одиннадцать. Через полчаса вышли в море и взяли курс на Запад. Ветер постоянно дул с Запада и Северо-Запада, поэтому приходилось идти в лавировку. Весьма хлопотно, но за то поворот «оверштаг» в этот день освоили неплохо. Теоретически, при лавировке на встречный ветер, расстояние до нужного места по карте нужно умножить на коэффициент 1,7. Тогда получится реальное расстояние, которое придется пройти на галсах. Не знаю, не знаю… Возможно, мы яхту вели неправильно, но я отметил, что если при встречном ветре нужно пройти 30 миль, то готовься отмахать все 60.
К трем часам дня справа за кормой остался Орен, с его самым приметным в местных водах лоцманским ориентиром: огромной трубой тепловой электростанции. Конечно, тут уж грех было не потренироваться в определении местоположения по пеленгам. Зачем это нужно в наш век спутников и JPS-навигации – вопрос сложный. Но уж коль входят эти забавы  в программу, то ничего не поделаешь, надо освоить.
Вообще, когда я занимаюсь теорией морского дела, то меня не покидает ощущение, что всё это мне хорошо известно. Когда-то прекрасно это знал, а теперь вот вспоминаю. Может, и правда теория переселения душ имеет под собой почву.
К вечеру дошли до Чёкертме и нашли довольно удобную якорную стоянку. Как оказалось, выбор места для постановки на якорь – задача не такая уж и простая. Понятно, что это должна быть бухта, по возможности защищенная от ветра. Самое интересное начинается, когда нужно выбрать место в самой бухте. Глубина в месте сброса якоря должна быть 12-14 метров. А расстояние до берега достаточным, чтобы после сброса, пятясь кормой, можно было вытравить  60-70 метров якорной цепи. При этом, до берега должно остаться  еще 40-50 метров для кормовых швартовых. И на берегу в этом месте нужно что-то,  за что эти швартовы можно закрепить (камни, деревья и т.п.). Разумеется, после всех этих телодвижений под килем должно еще остаться 2-3 метра глубины.
После нескольких попыток реализовать все перечисленные условия наконец-то удалось. На газовой плите в кают-компании приготовили довольно нехитрый ужин из яичницы и консервированной фасоли. Всем хороша Турция для яхтинга, но вот тушенку там не делают.
Закончив вечернюю трапезу, приступили к теоретическим занятиям. Интенсивный курс, однако. Учились примерно до полуночи, после чего желания пить чай и любоваться окрестностями не осталось ни у кого. Все устали и вымотались.

4
Следующее утро выдалось безветренным, что дало возможность не спеша приготовить завтрак и навести на борту порядок. На берегу бухты появились отдыхающие. Примерно в кабельтове от нас мимо прошла туристическая гулета. На верхней палубе валялось несколько туристок европейской внешности в наряде «топлес». Пригодился морской бинокль, подаренный друзьями. А на диком пляже рядом купались несколько местных мусульманок, облаченных в специальные купальные комбинезоны, закрывающие всё тело. Такое смешение культур и жизненных стилей производило впечатление гротеска.
Около полудня подул ветерок, мы снялись с якоря и продолжили свой поход вдоль побережья на Запад. Как и в первый день похода, ветер был западным. Опять шли в лавировку. Продвигались медленно, но к вечеру справа по курсу показался веселый и бесшабашный Бодрум. В саму бодрумскую бухту решили не заходить: больно уж интенсивным было там судоходство. Кроме того, там и тут носились гидроциклы, управляемые туристами, употреблявшими в течение дня явно не только Спрайт и Колу. Может быть, это и забавно, летать по воде на скорости 50-60 миль в час. Но лучше вообще не думать о том, что будет, если какой-нибудь идиот на таком полете врежется в борт яхты.
Спокойную бухту мы нашли на пару миль западнее Бодрума. Там и встали на ночевку.

5
Утром следующего дня вошли в пролив между турецким побережьем и греческим островом Кос. За все время, которое мы шли через пролив, не увидели ни одного патрульного корабля или катера. Это при том, что в ширину пролив не больше трех миль. Интересно, кто же тут ловит контрабандистов?
Выйдя из пролива повернули на Север. Справа по курсу на берегу показался Тургутреис. Огромный турецкий флаг гордо развевался на вершине горы под действием мощных ветродуев. Свои флаги, полоскающиеся на искусственном ветре, турки аккуратно разместили вдоль всего побережья. Хорошая идея. Как бы турист не напился, утром увидит флаг и вспомнит, что он в Турции. Греки перенимать этот опыт не спешат: как не приглядывался, ни одного греческого флага на Косе не увидел. Помимо флага, внимание привлекла также марина Тургутреиса. С моря казалось, что она забита яхтами просто «под завязку». И это при том, что как сказал нам инструктор, марина Тургутреиса – это одна из самых дорогих марин во всей Турции.
А в марину уже хотелось. Хотелось помыться в нормальном душе и поужинать чем-нибудь таким, в рецепт приготовления чего не входили бы консервированные бобы. Решили остановиться в Палмарине (в Яликаваке). До Яликовака под галфвиндом, дувшим в левый борт, дошли к четырем часам.

6
Стоять за штурвалом при пересечении яликавакской бухты выпала честь мне. Движение было довольно интенсивным. И плавсредства тут были всех мастей: стандартные круизные яхты 35-50 футов длиной; большие катера с кают-компаниями и мощными двигателями, поднимавшие высокую волну, проходя в «переходном» режиме; огромные многопалубные шикарные моторные яхты, так похожие на яхту Абрамовича, изображения которой причиняют такую невыносимую боль некоторой части наших соотечественников; длинные и острые двухместные гоночные катера, ослепительно сверкающие на солнце.
Но мне надо было рулить, а не разглядывать всё это удивительное разнообразие. Внезапно прямо по курсу я заметил белые буруны. Схватил бинокль и не поверил своим глазам. Скала! Скала прямо посреди бухты на оживленном судоходном участке, выступающая над уровнем воды всего на 20-30 сантиметров. Вот это да! И никакого знака об опасности. И на самой подробной карте ее нет. А шли бы мы тут ночью? Потом уже на стоянке, заглянув в подробную лоцию, все-таки её нашел. Отсюда вывод: только картам, даже самым подробным, полностью доверять нельзя. Надо обязательно перед очередным переходом штудировать лоции. А ночью в незнакомые прибрежные воды вообще лучше не соваться.
Диспетчер сидел на входе в марину в невысокой башне, стилизованной под старинный форт. Связались с ним по УКВ-радиостанции. Получили «добро» на заход. И через пару минут нас уже встречал служащий марины, которых тут называют «ассистенсами», на фирменном «тузике» (маленькая резиновая лодка с подвесным мотором). Широко улыбаясь, жестами он пригласил нас следовать за ним.
Развернувшись, задним ходом мы зашли в марину. Справа и слева к нам подошли еще двое ассистенсов на таких же тузиках, и дальше мы пошли уже в сопровождении такого необычного эскорта.  С первого взгляда было понятно, что «Палмарина» - сооружение ультрасовременное. Тем не менее, там было довольно тесно. Поэтому меня сменили за рулем, от греха. Наш турецкий «гид» показал нам на свободное место – узкий просвет между круизёром и двухмоторным катером. Расстояние от этих соседей до следующего ряда яхт, пришвартованных к соседнему параллельному понтону, было не больше 20-25 метров. Места для маневра поворота практически не было, и мы не смогли стать перпендикулярно причалу, когда поровнялись с соседними катером и яхтой. Инструктор всегда говорил, что если швартовка пошла не так как надо, то лучше не мучаться, а сразу уходить и делать еще одну попытку. Ассистенсы на своих тузиках облепили нас со всех сторон и начали что-то истошно вопить. Причем, вопили они не по-английски, а по-турецки, что значительно усложняло ситуацию.
Чего они от нас хотели я понял позже, через несколько часов, когда увидел швартовку такой же яхты с французским экипажем. Французы приблизились к месту и просто заглушили двигатель. А турки подошли к ним на тузиках вплотную с трех сторон и просто запихали их яхту на нужное место. Но это было потом. А сейчас… Сейчас русские не ищут легких путей. Врубив передний ход и раскидав турецкие тузики несколькими решительными движениями, как раскидывает дикий кабан набросившихся на него охотничьих собак, мы ринулись к выходу из марины. Там остановились, снова дали задний ход, и полные решимости пошли швартоваться на второй заход. Ассистенсы держались в стороне в некоторой растерянности, явно не понимая смысла наших эволюций.
И вот, подойдя к нужному месту, мы все-таки повернули на запредельно малом радиусе и влезли в свою щель, немного навалившись на катер правым бортом. Кранцев было достаточно, бортами не коснулись. Один из турок, на вид старший из всех, встал в своем тузике в полный рост,  и что-то сказал в полголоса. Интересно было бы узнать перевод. Но, боюсь, это останется тайной.
После этого случая сразу как то вспомнилась стародавняя история о швартовке в Портсмуте наших коллег, которую я уже рассказывал. Конечно, на этот раз мы пришли не на самодельном баркасе и швартовались не под парусами. Но, тем не менее, удивить местных нам удалось! Традиции живы.
В Палмарине нам всем очень понравилось. А туалеты и душевые вообще приводили в восторг: дорогая сантехника, всё напичкано электроникой, стены отделаны мрамором, кругом огромные зеркала, двери в душевые кабины из толстого полупрозрачного стекла и т. д. Короче, все сделано для того, чтобы у заскочившего сюда яхтсмена возникло большое желание постоять здесь еще пару дней. Так можно и забыть, что день стоянки стоит 90 евро.
Но больше всего нас удивил стоявший у входа на ресепшен автомобиль «Москвич» производства 60-х годов. Полностью восстановленный, огороженный столбиками и лентой с надписью «не трогать» на английском. Я не выдержал и спросил у довольно симпатичной турчанки на ресепшене:
- Скажите, а откуда тут у вас эта машина?
- Это машина из коллекции нашего босса, - ответила восточная красотка, - как и все остальные тут.
- У вас тут и еще есть? – снова удивился я.
- Да, - улыбнулась она, - погуляйте по территории, увидите.
Воспользовавшись советом Шахерезады, мы прошлись по окрестностям. Несколько ресторанов и кафе, продовольственный супермаркет, площадки для детей, дорогие бутики и даже художественная галерея. И нашли то, что искали: горбатый «Запорожец» и «Победу» в таком же идеальном состоянии. Потом кто-то из нас обратил внимание на азербайджанские номера на машинах. Ну теперь всё понятно. Хозяин этой чудной марины – бывший соотечественник.
Поужинав вечером в ресторане от всей широкой русской души, пополнив запасы воды и еды, зарядив аккумуляторы, на следующее утро мы покинули этот «яхтенный рай» и двинулись дальше вдоль побережья. Следующей точкой маршрута был Гюндоган.

7
 По картам до Гюндогана было не больше 15-ти миль. Это расстояние мы преодолели довольно быстро, но ничего интересного там не нашли. Маленький причал, у которого с очень большим трудом умещались четыре гулеты, плотно прижавшиеся друг к другу. Рядом пляж небольшого отельчика. И немного левее такая же тесная якорная стоянка. Посмотрели, развернулись и пошли дальше. Больно уж здесь было неуютно.
По лоции большая и спокойная бухта была на Северо-Востоке в 12 милях от нас. Решили идти туда. Через пару часов были на месте. На берегу бухты расположилась небольшая рыбацкая деревенька, название которой по-русски произнести вслух мы даже не пытались: Кыйыкышладжик.
У длинного  бетонного причала стояла всего пара яхт и несколько рыбацких лодок местных. Туристами здесь и не пахло. Мы быстро поняли почему. Вода в бухте была очень мутной. И в этой воде уютно чувствовали себя водоросли. Ну во всем есть свои минусы и плюсы. Купаться все равно никто из нас не рвался, а вот хорошо отдохнуть в тихом месте перед обратной дорогой нам бы не помешало.
Причал не был оборудован мурингами, и нам представилась возможность отработать еще один вид швартовки: кормой к причалу на якоре. Когда стали швартоваться уже в последний раз, на ночь, к месту швартовки подошла пожилая пара. Муж с женой. Как мы позже узнали, итальянцы, хозяева соседней яхты. Супружеская чета встала у кнехтов, приветливо улыбаясь, готовая принять швартовы.
- Нет, спасибо! – крикнули мы по-английски, - мы тренируемся!
Но они нас не поняли и продолжали ждать. Когда мы подошли вплотную к стенке, сами сошли на причал и завязали швартовы, старички смущенно пожали плечами, повернулись и ушли обиженные. Стало как-то неловко.
Несмотря на отсутствие туристического ажиотажа, в деревне оказалось целых три ресторана, что нас очень порадовало. Заказав традиционную рыбу на гриле и пропустив по бутылочке пива,  стали обсуждать предварительные итоги похода. Что сказать? Штурвалом ворочать научились. Ставить паруса, брать и отдавать рифы – тоже. Остальное – дело техники и практики. Болели от ручных лебедок кисти рук. Побаливали пальцы, непривычные к работе на шкотах. Коллега мой, курсант, при якорной швартовке наступил на  морского ежа. Слава Богу, всё обошлось без серьезной травмы. После этого рыбного ланча нас ждала очередная порция теории.
На обратном пути на яхту на рыбацкой части причала нам представилась удивительная картина: между горок рыбацких сетей у самой стенки причала сидела стая из семи или восьми котов. Не лежали, а все как один именно сидели. И, не отвлекаясь на пустяки, все животные пристально и сосредоточенно смотрели в морскую даль. Сразу вспомнилась картина «Ждут» из советского школьного учебника по литературе. Только в данном случае в роли детей рыбаков выступали коты. Разозлился, что не взял с собой фотоаппарат.
К вечеру на причале недалеко от наших яхт стали собираться местные рыбаки. Или, скорее всего, городские родственники местных, решившие развлечься ловлей мелкой рыбешки прямо с причальной стенки. Запомнился один дедок, который принес из соседнего кафе пластиковый стул со спинкой и столик. Сел на стул, забросил удочку, а на столик поставил бокал и бутылочку белого вина. Идиллия.
Когда часа в три ночи я проснулся от духоты и вышел в кокпит, он так и сидел на том же месте. Бутылка была пуста и «рыбак» спал. Но удочку из рук не выпустил.

8
Утром с товарищем пошли искать душ. Душ оказался только в местной гостинице на десяток номеров. Услужливый хозяин проводил нас на второй этаж, открыл пустой номер и предложил вымыться там. После водных процедур подошли к нему и спросили, сколько ему с нас за это причитается. Последовал ответ, повергший нас в шок:
- Ничего.
- Ну надо хотя бы кофейку заказать у него внизу,- сказал мне коллега, - а то уж совсем как-то неудобно.
- Давай, - согласился я, - закажем.
Посидели, попили. Мальчик-официант принес счет. 40 лир (это примерно 20 евро). Всю обратную дорогу на яхту от души смеялись над турецким бескорыстием.

9
В одиннадцать часов вышли в море и легли на обратный курс. Делали всё сами без советов и напоминаний. Инструктор стал у нас пассажиром. Ветер сохранял тоже самое направление: между западным и северо-западным. Только теперь он был нам попутным. Надо сказать, под попутным багштагом идти намного приятнее, чем под встречным бейдевиндом. Крен меньше, скорость выше, галсы постоянно менять не надо.
На следующий, предпоследний, день нашего плавания Средиземное море решило преподнести нам прощальный подарок. Ветер к середине дня  усилился до 20-22-х узлов. На поверхности стали появляться хорошие волны с белыми барашками. По шкале Бофорта это всего на всего 5 баллов, свежий ветер. Но для нас это был настоящий шторм. Волны были не встречными, а догоняющими и таких уж сильных хлопот не доставляли. Но справляться со штурвалом становилось нелегко.
- За что я люблю Средиземное море, - сказал инструктор, - так это за его спокойный характер, за теплую погоду и теплую воду.
Не успел он договорить эту фразу, как яхта рухнула вниз с волны в два с половиной метра. И, поскольку кокпит не был закрыт козырьком, всех нас «спокойное» море щедро окатило своей теплой водой с головы до ног. Поржали от души..

10
А на следующий день мы были уже на своей стоянке а Карака Койю. В завершение курса выполнили несколько контрольных заданий (маневров по спасению утопающих). Все сделали четко, с первого раза. Написали письменный экзамен. Приняли поздравления по поводу заслуженных шкиперских корок.
И вот уже снова сидим в своем «эльфийском» ресторанчике. Смотрим на яхту, которая на две недели стала для нас домом. Пришло время прощаться. Вспомнилась строка из Высоцкого: «Возвращаемся мы, просто некуда деться. И спускаемся вниз с покоренных вершин, оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце». А я свое оставляю в море. Не знаю, правда, по поводу своего компаньона… Хотя, он ведь «заболел» еще раньше меня. А море – это не сигареты и не водка. Если заболеешь, то уже не вылечишься.
Пора в автобус до аэропорта.
- Счастливо, - попрощался инструктор, - встретимся на морях.
Ну в этом то я не сомневаюсь.

Павел Дербенцев
Москва 2013