Глава 2 Нехорошее место

- Здеся он, здеся, гражданин милицейский! Вона, сидит! Я ж говорю, шёл-шёл, а потом как сиганёт с моста! – уверял участкового ломовой извозчик.
- А ещё приличный человек! Как будто – и партиец даже! – добавила толстая баба с корзиной. На Боровском мосту уже собралась преизрядная толпа зевак, и участковому милиционеру пришлось потрудиться, чтобы добраться да перил моста. Внизу, в воде, на отмели, сидел человек в военном френче.
- Разойдитесь, граждане! Прошу не напирать! – это двое подошедших на помощь участковому постовых начали понемногу разгонять толпу.
- Я ж говорю, гражданин милицейский! – снова начал свою песню ломовик, - Еду через мост, а кобыла вдруг заартачилась. Стоит, храпит, фыркает. Ну, я её кнутом ожёг, а потом смотрю – этот, который там сидит – стоял на мосту, стоял, а потом как сиганёт!
- Гражданин! – участковый перегнулся через перила моста, - Вы меня слышите?
- Вытащите меня отсюда!
    Участковый поморщился.
- Да что вас всех-то туда тянет?
    Это был далеко не первый случай на его участке. Буквально едва весна вступила в свои права и Обводный канал очистился ото льда – граждан как будто  охватило какое-то поветрия. Недели не проходило, чтобы с Боровского или Ново-Каменного моста не прыгали в канал самоубийцы. Кое-кого удавалось спасти, но большинство гибли. В местном отделении милиции даже решили выставить по берегам канала патрули, чтобы те останавливали желающих свести счёты с жизнью, но это мало помогало. Те же, кого удавалось спасти, в один голос твердили, что прыгнуть в канал их понуждала какая-то неведомая сила. Некоторые, вроде бы, слышали голос, приказывавший им прыгнуть в канал. Словом – налицо была картина массового помешательства, которое, к тому же, оказалось заразным.

            Тем временем несостоявшегося утопленника достали из канала. Это был мужчина средних лет, явный партиец, так же, как и остальные несостоявшиеся самоубийцы, утверждавший, что его заставила прыгнуть в воду некая таинственная и неодолимая сила. Возмутителя спокойствия погрузили в извозчичью пролётку и повезли в отделение – писать протокол. Толпа на мосту постепенно начала редеть и расходиться. Но самое интересное ждало милиционеров по прибытии в отделение! Горе-прыгун оказался самим товарищем Месопотамским! Членом партии с 1903 года, соратником самого Ленина и прочая, и прочая, и прочая… Дело явственно запахло керосином и во избежание более серьёзных неприятностей милиционеры вызвали карету скорой помощи. Несгибаемого партийца отправили в психушку, ибо поступок его ну никак не вязался с партийным поведением. Не полагалось кремням-партийцам в здравом уме и твёрдой памяти сводить счёты с жизнью!

                ****************

- Товарищ Водолажский! Гражданин Гвоздницкий по Вашему приказанию доставлен!
- Просите! – махнул рукой Водолажский и в кабинет, сопровождаемый чекистом вошёл человек средних лет в поношенном, но опрятном костюме с галстуком. В руках человек держал шляпу и портфель.
- Я не понимаю, товарищи, за что меня арестовали? Я никогда не был…
- Никто Вас не арестовывал! – перебил его Водолажский, - Вас вызвали для беседы. Нам нужна Ваша помощь. Доктор Ефимсон сказал, что вы можете нам помочь. Присядьте.
     Водолажский указал профессору на стул напротив.
- Доктор Ефимсон? Ах, Вы, наверное, по поводу Вашего товарища. Как там его? Месопотамского?
- В том числе. Расскажите нам, что Вы нашли.
 - Да, собственно, не я! Рабочие копали какую-то канаву возле впадения Волковки в канал. Плиты лежали примерно на глубине 2-3 саженей. По-нынешнему – около 3,5 метров. Плиты лежали по кругу, в центре был большой плоский камень. Их покрывали странные письмена.
- Что за письмена?
- Расшифровать их так и не удалось. Это была какая-то тарабарщина. Смесь латыни и древнееврейского. Я  ошибся в датировке. Поначалу подумал, что это Х век, а то и раньше, но потом понял, что это значительно более поздняя постройка – век XIV, а то и XV. Времена, когда шведы проводили активную экспансию в эти места. Если Вам известно, то до возникновения Петербурга, примерно в начале XIV века, шведы построили в устье Ижоры деревянную крепость Ландскрона – в переводе – «Венец Земель». Новгородцы, которым тогда принадлежал Приневский край, неоднократно сжигали её, но шведы несколько раз отстраивали её заново, пока в конце того же XIV века новгородцы не вынудили их отказаться от претензий на эти земли. Я думаю – появление захоронение относится именно ко времени постройки Ландскроны. Чьё это было захоронение – мне выяснить не удалось. Подробнее изучить кости не вышло, как и сами камни с письменами. Но у меня сохранились зарисовки. И я готов их передать вам, если это нужно для дела. Я настаивал на прекращении работ! Но меня не послушали! Товарищ, руководивший работами, сказал не обращать внимания на «хлам прошлого», а писать историю с 1917 года. А потом появилась статья в «Красной Газете», где меня обозвали ретроградом и мракобесом.
- Благодарю, товарищ профессор. А что же с камнями?
- Товарищ, руководивший работами, запамятовал, как его фамилия, распорядился увезти их в каменотёсную мастерскую. Говорят – распилили на поребрики. А кости куда-то выбросили. Но вот что мне удалось выяснить! Постройка канала изначально сопровождалась большими трудностями! Рабочие, занятые на его рытье, разбегались. Между ними ходили какие-то жуткие слухи о том, что эти места якобы прокляты. К тому же местные карелы утверждали, что копать канал ни в коем случае нельзя. Строительство забросили и вернулись к нему только во времена Александра Первого. И опять ситуация повторилась! Рабочие бунтовали и разбегались!
- Ну, бунтовали они, положим, против угнетателей. – резонно возразил  Водолажский.
- Может и так. – согласился профессор, - Но когда строительство дошло до места впадения в канал речки Волковки, а это  как раз интересующий Вас район и именно там были найдены камни с письменами, среди рабочих вспыхнул бунт. Они в один голос отказались рыть канал дальше, и со строительства канала началось  повальное бегство. Закончилось всё печально. Бунт был подавлен царскими войсками, а его зачинщиков повесили.
- И о чём это говорит?
- Возможно – рабочие что-то знали. Какие-то легенды ходили среди них.  Наш город просто окутан ими и далеко не все из них можно считать выдумками тёмных необразованных людей, или попов и прочих угнетателей.
- Спасибо, товарищ профессор, можете идти.
- Всего доброго. – профессор поднялся, - Бумаги с информацией о камнях я пришлю.
- Мы пришлём к Вам курьера.
      Профессор ушёл, а Водолажский задумался.  За год, что они занимались расследованием и поисками таинственной экспедиции, дело не продвинулось ни на шаг. Зато появилось новое обстоятельство, совершенно, как казалось чекистам,  не связанное с их основным расследованием. В 1923 году город захлестнула волна загадочных самоубийств. И все самоубийцы как сговорившись – кидались в Обводный канал! И ладно бы – простые несознательные граждане! Но когда в их числе оказался сам товарищ Месопотамский! Кое-кто в Смольном не поверил во внезапное помешательство старого большевика и его попытку наложить на себя руки. Всё произошедшее сочли покушением, устроенным контрреволюционным белогвардейским подпольем. ОГПУ уже второй месяц рыло носом землю. Но чем дальше рыло – тем меньше становилось понятным случившееся.
     Всего же за 1923 год милиция зарегистрировала 89 случаев самоубийств. А сколько случаев осталось неизвестными? Вряд ли Угро сумело найти все трупы. Ефимсон, врач-психиатр, с которым чекисты связались в первую очередь, рассказал, что первые случаи самоубийств и необъяснимо-жестоких убийств в районе Борового и Ново-Каменного мостов были зарегистрированы полицией ещё в 1913 году. Да и раньше ещё в XIX веке из канала нередко вылавливали самоубийц. Район Лиговки и Канавы пользовался в городе дурной славой – рабочие окраины, притоны, трущобы – обитали здесь те, кого жизнь вышвырнула на обочину. Дня не проходило без пьяных драк с поножовщиной, нередко заканчивавшихся убийствами.
- Чертовщина какая-то! – проворчал Водолажский. Верить во всю эту мистику большевику, вроде как и не полагалось, однако факты, копившиеся в объёмистых папках «дела» - были вещью упрямой. И что самое интересное – как только закончился 1923 год и наступил следующий – 1924 – самоубийства на Обводном канале прекратились! Во всяком случае  в милицейских сводках их стало гораздо меньше!
О чём это говорит? – привычно задал себе вопрос Водолажский, - Не хватает данных. И сведений. Надо бы архивы запросить. И! Кстати! Говорил мне следователь из Угро, что работает у них один сыщик, который ещё при царской власти начинал служить. И как раз там, в районе Обводного.
      Водолажский придвинул к себе телефон.

               
                *************
   - Так. Что там у нас. За 1913 год… Таааак. Пыталась покончить с собой бросившись с Ново-Каменного моста некая Марфа Грязнова, девица лёгкого поведения. На допросе показала, что сводник, некто Франц Кекконен, чухонец, украл её сбережения и бежал. Он же, Кекконен,  подбил её, Грязнову, к занятиям проституцией. Хм. Так. Дальше. Агриппина Проскурина, прачка, 10 октября 1913 года с годовалой дочкой шла через Боровой мост направляясь домой. Внезапно бросила младенца в воду и следом бросилась сама. Её удалось спасти, а ребёнок погиб. На допросе показала, что «себе не вольна была». Как будто кто-то заставлял её так поступить.  Так. Дальше. Хм. Альбина Ягелло. Чухонка. Вместе со своей подругой, карелкой Ириной Кузьминой, опоили мужа Альбины Франца водкой, задушили, и, разрубив тело на несколько частей, сбросили в канал. На допросе Альбина показала, что муж её регулярно избивал, и она хотела убить мучителя. Но действовала опять же, словно подчиняясь какому-то приказу. Якобы – опять «не вольна себе» была. Так. Дальше. Ирина Белова. Работница бумагопрядильной фабрики.  Покончила с собой, бросившись в канал. При ней нашли записку, что она поступает так из-за несчастной любви. Ну, эта отпадает. У неё хотя бы мотив. Хоть и дурацкий. Так. Семён Павлов. Рабочий. Пытался прыгнуть в канал с Борового моста, был схвачен городовым и отведён в участок.  По дороге и в участке нёс какую-то чепуху, казался пьяным, однако вином от него не пахло. Когда пришёл в себя ничего не помнил. Интересно. Кстати, Канаву, как её называли раньше, собирались засыпать ещё при царе. Да руки не дошли. Так. А это что? Тааак. Хм…
«Средневековая хроника Эрика Абосского гласит: в 1300 году маршал Торкель основал устье реки Охты крепость Ландскрону.
Хроника Эрика (Erikskr;nikan) является одним из древнейших шведских литературных памятников. Она была составлена в 20-е годы XIII в. неизвестным автором. В основу рифмованной хроники положена история династии шведских конунгов — Фольгунгов — с момента ее основания в середине XIII в. до вступления на трон Магнуса Эрикссона в 1319 г. Хроника названа по имени отца Магнуса Эрикссона, герцога Эрика, который является ее главным героем.
Владычество шведской короны на берегах Невы закреплялось жестоко. Отряды маршала огнем и мечом прошлись по карельским поселениям на реках Кеме (Фонтанка) и Сутилла (Волковка). Там, на  берегах Сутиллы, шведы наткнулись на капище, где идолопоклонники устраивали нечестивые шабаши, принося в жертву своим богам животных и собственных младенцев. Гнев ревностных христиан был беспределен: солдаты с яростью принялись сокрушать истуканов. И вот в самый разгар погрома из густого ельника появился безумный старик отвратительного вида и стал призывать на головы погромщиков месть всех сил Тьмы. Солдаты тут же убили старого нечестивца, но страх от заклинаний проник глубоко в их души, поскольку в те время рассказы о страшных возможностях карельских колдунов заставляли трепетать всю Скандинавию.
В Ландскроне нашелся некий человек весьма сведущий в тёмных, запретных учениях, который предложил вышибить клин клином. Маршал Торкель был непреклонным ревнителем веры, но всё же согласился на сомнительное предложение.
В одну из ночей на месте бывшего капища состоялся не менее гнусный и отвратительный шабаш, чем те, что разворачивались здесь прежде. Чтобы лишить заклинания колдуна силы, в жертву дьявола было принесено пять молодых карелок. Их кровью окропили гранитные плиты с выбитыми на них магическими словами и знаками, а трупы бросили в одну яму вместе с трупом колдуна. Затем знаток потусторонних тайн навечно заклял дух злобного старика и в завершение осквернил святое распятие. Как далее повествует хроника, едва святотатство свершилось, по ночному лесу разнесся ужасающий хохот и внезапно поднявшимся вихрем с корнем опрокинуло огромную ель».

  Так. Очевидно – плиты – это, как раз и есть то самое капище, где похоронили колдуна и убитых девушек. А это что? Арсений Холодов, студент. Снимал угол на Обводном канале. Пытался покончить с собой. Был замечен городовым и спасён. Дал письменные показания:
« Я никогда не был склонен к  самоубийству и депрессии, даже моральное самобичевание мне никогда не было свойственно. Мне всегда казалось, что я уверен в своих поступках и никогда не смогу причинить себе вреда. Никогда не буду  ни о чём жалеть. Но недавно, в Купальскую ночь, идя по набережной Канала, я вдруг остро осознал, что живу зря, что жизнь моя пуста и нет ничего на земле, что стоило бы моего существования на земле и у меня один исход – прямо сейчас броситься с парапета в Канаву. Я даже не успел заметить, как оказался на парапете набережной. Думать было некогда, да и не хотелось. Я стоял, любовался на спокойную водную гладь и думал, что скоро стану её частью. Что буду лежать на дне, где никто не увидит меня. Это было так странно и так несвойственно мне – я сейчас это понимаю. Это были не мои мысли. Но тогда сомнений у меня не возникало. Моя воля была полностью парализована.Мне оставалось сделать только один шаг…»
       Так. А товарищами по Университету Холодов характеризуется как всеобщий любимец и душа компании. Человек весёлый и жизнерадостный. Дальше. 1903 год. Ещё одна вспышка самоубийств. 1893… Да. Всё верно. Всплеск убийств и самоубийств приходится именно на третий год каждого десятилетия. Если год заканчивается на 3 – жди неприятностей. Вот и не верь после этого в чертовщину! Эх, товарищ Водолажский! А ещё большевик! Маузер наградной имеешь от самого Блюхера! Но ведь против фактов не попрёшь! Чёрт-те что… И почему именно 3? Как говорит товарищ Арефьев – тайна сия велика есть