Город стариков. часть 11

Ноги не гудят? Да ты что, Валер? Ты знаешь, сколько вёрст проходит рядовой агроном за сутки? Нет? Ну, так я тебе скажу, пятьдесят-семьдесят. Ни как не меньше. А мне приходилось делать, пожалуй, и по боле. Да кабы, не в разы. А ты-то сам, как? Спросил в свою очередь Валентин своего нового друга. На меня можешь не смотреть подобным образом. Рассказывать сейчас не время, для этого наступит вечер. Скажу только, что в прошлой жизни я геолог. Ну, так сразу бы и сказал. А то я смотрю на тебя, другой бы выдохся давно, привал устроил. А ты, как семижильный – всё вперёд, да вперёд. И даже ни вздоха, ни одышки. Теперь-то мне понятно. А то я уж и забеспокоился, проговорил Валентин, открывая двери дома, куда они подошли после утреннего осмотра северной части города. Ну, что, Валера, давай обед варганить? Давай, согласился тот. Но после обеда, пойдём на южную часть. Дюже мне интересно, что там? Валерий Викторович усмехнувшись, проговорил – ты такой же неугомонный, вроде меня – пока не доведу дело до конца, не успокоюсь. Конечно, согласился Валентин. Как-то не очень, бросать дело на середине.
Нехитрый мужской обед был готов довольно быстро и друзья с большим удовольствием отдались приятному действу. Может...  и Валентин показал на банку с наливкой, стоявшую под столом. Нет, Валь, не сейчас. Можно будет по глоточку после работы. А сейчас, как-то... не очень, проговорил Валерий Викторович. Ну, не очень, так не очень, согласился Валентин, продолжая с завидной сноровкой работать ложкой, отламывая куски хлеба, обмакивая их с суп, перед тем как отправить к себе в рот.   

Ну, что скажешь про всё это? Спросил Валерий Викторович, Валентина, после того, как была осмотрена и другая часть территории. Давай-ка чайку махнём, а уж потом о деле, проговорил Валентин, включай газовую плитку и ставя на неё чайник. Знаешь, что больше всего мне понравилось, проговорил Валентин, разливая по кружкам кипяток. Валера, ты обратил внимание на пустошь за последними рядами домов? Нет, удивлённо откликнулся тот. А зря. С сожалением проговорил Валентин. Там же десятка четыре, а то и все пять, гектаров плодороднейшей землицы будет. То-то я смотрю, упал вдруг на колени, чего-то рыться в земле стал. И улыбаешься, и шепчешь что-то. Земля, землица здесь Валера, какой отродясь не видывал, широко раскрыв глаза, убеждённо заговорил Валентин. Жирная. Возьмёшь её в руки, того и гляди - с неё жир так и закапает, так и польётся. Да на такой землице по шестьдесят, восемьдесят центнеров пшеницы с гектара можно собирать. Эх, прямо бы сейчас сам в плуг впрягся и потащил, потащил его родимого по раздолью этому! Потом повязал бы на шею решето с семенами и - пошел бы по пахоте, раскидывая зерно! И молился бы, и...  Будет, будет ещё время у тебя, проговорил Валерий Викторович, обрывая, ушедшего в свой мир, Валентина. Ты давай, чай хлебай. А то у нас с тобой ещё сеанс связи через полтора часа. А? Да. Да. Конечно. Возвратившись из своих грёз, проговорил Валентин. Эх, Валера! Какая земля пропадает! Да не пропадёт она. Теперь-то уж я уверен – не пропадёт, если такой рачительный хозяин у неё нашелся, усмехнувшись, проговорил Валерий Викторович. Правда, что ли? Проговорил Валентин в ответ на слова друга, уставив в лицо Валерия Викторовича свой вопросительно-страдальческий взгляд. Да не волнуйся ты так, Валь. Всё будет именно так, как я тебе говорю. Нужно только время. Нужно, что бы наш город ожил, заработал. Вот тогда всё и образуется. Да. Да. Конечно, снова согласился Валентин. Так какого чёрта тогда мы тут прохлаждаемся? Всё. Поехали. Пора за дело браться. Да успокойся ты, неугомонный, рассмеялся Валерий Викторович, глядя на друга. Вон как тебя землица раскружила, совсем голову потерял. Наливай себе ещё кружку, да бутерброд смастери – домой только к вечеру попадём. Валентин виновато улыбнувшись, налил себе ещё кружку чая. Ты  не обижайся на меня Валер, проговорил он, дуя на кипяток. Понимаешь, душа по землице истосковалась. Так истосковалась, что во сне вижу её, родимую. Так, свернувшись клубочком, и лежал бы с ней в обнимку всю оставшуюся. Да пей ты чай, чёрт неугомонный. Успеешь, наобнимаешься ещё со своей возлюбленной.       
Вот теперь-то я понимаю, почему от тебя жена сбежала, проговорил, хохоча, Валерий Викторович.